Свинья

Она сидит, закинув правую ногу на левую, и вперив взгляд куда-то в себя. Он держит ее за руку и смотрит в окно. На ней красная куртка под хохлому с листочками-инфузориями, на нем серо-голубая спортивная кофта.

Она — блондинка с потемневшими корнями, он — брюнет с жиденькой бородкой, небрежно размазанной по скулам. Им обоим по двадцать. А может, и по двадцать два — кто разберет.

На сиденье напротив одиноко болтается картонная коробка. Что в коробке — для обоих загадка, к которой они равнодушны.

"Люблю, не могу без тебя!" — думает он. "Свинья!" — хмурится она.

Он кладет руку ей на колено. Оно теплое, гладкое, под ритмичный стук колес гуляет под его шершавой ладонью немного вверх, немного вниз. Ему приятно, а ей не важно — она думает только об одном: "Почему?".

Он тянется к ней, пытаясь поцеловать хотя бы в щеку. Она и не думает отстраняться — внутри себя ей хорошо,  тихо, спокойно. Вдруг кто-то клюет ее в щеку и она невольно вздрагивает — а, это он, пусть.

За окном проносится очередная станция. Вагон ухает в переход и несется куда-то в темноту, соскребая со стен тусклый свет от местами разбросанных ламп. Становится прохладно.

Он тянет ее к себе и обнимает за плечи. Его ладони пышут жаром. "Моя хорошая", — шепчет он.

"Хорошая", — она перекатывает это слово на языке. Ей даже немного приятно, но он все равно — свинья. Настоящая, с пятачком и ушками.

"Ну как он мог?!" — эта мысль не дает ей покоя.

Он продолжает обнимать ее и шепчет на ушко какие-то ласковые глупости. Она не слушает. Не может выбросить из головы его проступок.

"Любимая?" — он не сдается, трется носом о ее щеку.

Стонет металл, вагон тормозит на полном ходу и, шипя, открываются двери. Она вскакивает и уходит. Он бежит за ней.

Она бросает полный презрения взгляд на его ботинки, заляпанные уличной грязью. Он забыл их почистить. Он её предал.

"Свинья", — думает она.

Над дверьми вагона мигает красная лампа. Двери закрываются и вагон мчится дальше, унося с собой в темноту одинокую картонную коробку.