День тридцать шестой. 1

День тридцать шестой. Вторник.

1

Перед знанием вокзала на пустой площади, укрытой предрассветным сумраком, стояло единственное такси. На водительском сидении светлой шестёрки сладко спал таксист, положив голову на руль. Сквозь запотевшее стекло он был едва различим.
Григорий постучал в окно. Таксист встрепенулся. Он огляделся, ища причину его разбудившую и, найдя её, приоткрыл окно.
– Свободен? – спросил Григорий.
– Как птица, – зевнул таксист, парень лет 20-22 – курносый нос, светлые глаза, копна светлых волос.
– Сесть могу?
– Садись.
Григорий, обойдя машину, влез на переднее сиденье. Таксист потянулся, на сколько позволяли скромные размеры салона.
– Далеко ехать?
– Не очень, – ответил Григорий, – в Ленинград.
Таксист обалдело уставился на Григория.
– Ну, какие проблемы? Туда и обратно, за день управимся. Таксист повернулся к Григорию всем корпусом. В глазах его зажглись озорные огоньки, свидетельствующие, что он проснулся и собирается указать чайнику на сложности извоза.
– Во-первых, бензин, парень загнул мизинец, – талоны, очередь, лимит 20 литров и прочая мутата.
– Бензин я беру на себя. Мы подъедем к заправке, ты зальёшь полный бак и канистры, если они у тебя есть.
Таксист недоверчиво хмыкнул.
– Во-вторых, ГАИ, – он загнул второй палец.
– За ГАИ не беспокойся. Все непонятки с ментами я улажу.
– В-третьих…
– В-третьих, цена, – перебил его Григорий. – Сколько?
– Полтарушка, – сказал таксист, и сам поразился своей наглости.
– Годится, – согласился Григорий.
– Тысяча вперёд, – судорожно цеплялся таксист за последнюю возможность отказать клиенту.
Григорий вытащил бумажник.
– Бензин отдельно, – добавил таксист к цене.
– Бензин отдельно, – кивнув, согласился Григорий.
Он не торопясь отсчитал семь сотенных, добавил полтинник, протянул деньги таксисту.
– Ну смотри, – сказал парень, принимая деньги, – если ты меня не зальёшь…
– Поехали, – зевнул Григорий, – дорога дальняя.
Заправились легко. Григорий просто приказал сонной хозяйке дефицитной горючки залить доверху голубой жигуль. Что и было исполнено под возмущенные выкрики хмурой очереди владельцев жигулей и москвичей.
Таксист зауважал Григория, а после второго поста ГАИ, который тормознул совершенно справедливо, надо сказать, за безумное превышения скорости, стал подозревать, что клиент его если не волшебник, то маг – точно.
Таксист не был особо разговорчивым, но за дальнюю дорогу Григорий узнал о нём достаточно.
Миша Селезнев. Отслужил в армии. Монголия. Степь. Холод собачий. Монголы не моются, счастье боятся смыть. Работает крановщиком. Работа хорошая, но платят мало. Сейчас в отпуске. Подрабатывает на отцовской машине. Поссорился со своей девушкой. Все бабы дуры.
Мчались с ветерком, и во втором часу въехали в Ленинград.
– Куда, Гриша? – спрашивал Миша.
– Направо, прямо, налево, – командовал Григорий, – стоп, приехали.
Возле офиса Григория ждали, волнуясь, Гольдман и Жилов.
– Так, Миша, – сказал Григорий перед тем, как выйти из машины, – тебя накормят, дадут отдохнуть пару часов. В 17-00 двинемся в обратный путь.
– Я понял, Гриша. А классно мы промчались, – восхитился Миша, – никогда так хорошо не ездил.
Григорий, выйдя из машины, поздоровался за руку с Гольдманом и Жиловым.
– Гриша, надо ехать сейчас же. Машина уже готова.
Директорская Волга, словно услышав слова Гольдмана, пару раз кашлянула и завелась.
– Не гони лошадей, Карлович. Лёха, водителя, – Григорий кивнул на разминающего спину Мишу, – накормить, напоить, уложить спать. В 17-00 выезд.
– Всё будет сделано в лучшем виде, – заверил его Жилов.
– Поехали, Виктор Карлович, – Григорий ступил к Волге, – бомбить крышу.
– Поехали, – Гольдман распахнул переднюю дверцу, – садись вперёд.