Глава 7. Утро в спальне графа

Мысль о мести не покидала Натали. Сколько ужаса пережила девушка за те секунды, что король смотрел на нее в ожидании объяснений, которые она дать не могла. Вина захлестывала ее: врать Людовику, внимательному и ласковому, подарившему ей новую жизнь и место при дворе… но и предать Гастона Натали не смела. И ей представлялся единственный выход.
- Не рассчитывай на мою помощь… в этом деле. Не посвящай меня в свои планы, - потребовала девушка у друга, крепко сжимая его руку. Они сидели в трактире, так и не притронувшись к ужину, и молча смотрели, как горит свеча на их столе, чувствуя, что пропасть начинает разверзаться между ними. – Королю нужны друзья. Настоящие, а не строящие козни за его спиной, - попыталась объяснить Натали, хоть и сама не понимала, почему бросает Гастона в столь непростой ситуации. Неужели испугалась? – Он так добр…
- Я не прошу объяснений, - мушкетер вымученно улыбнулся. Ему уже приходилось в одиночку справляться с терзаниями глупого сердца. - Я надеялся, ты уедешь… но ты не пожелала. И поставила жизнь под угрозу. Я не смею просить тебя ни о чем, кроме сохранения моего секрета. Я не имел права втягивать тебя в эту историю. Только я, - он поник, сжался, отстранился, и Натали с трудом преодолела порыв коснуться его плеча: нет, она сделала выбор и не собиралась продолжать двойную игру. – Ты поступила благородно, - добавил Гастон, когда лицо девушки исказила гримаса боли: не привык он видеть у нее, всегда улыбающейся, печаль. Однако Натали изменилась, и ему это не нравилось: свобода, дерзость, самоуверенность блекли, в душе зародились подозрительность и страх.
Ее отец прослыл рыцарем чести. Для него не существовало запретов, кроме тех, что диктовала совесть, и потому карьера его закончилась быстро. При дворе не ценили своенравие, справедливость и доброту. Но в народе любили незадачливого, простого в обхождении мужчину. Известие о незаконнорожденном ребенке не обошло весь Париж благодаря его верным друзьям: ему помогли спрятаться в Гаскони и там, в дали, воспитать дочь. Но планам счастливой четы не суждено было исполниться: известие о приезде испанской инфанты французы восприняли в штыки, и Жак, вскочив на коня, помчался защищать Анну…
Имени его убийцы никто не знал, а описание подходило для многих: светловолос, высок, крепкого телосложения. Эту трагическую историю рассказывали Натали каждый день, надеясь, что она бросит фехтование и мысли о мушкетерском плаще. Но девушка рассчитывала, что, получив место в полку, вернет честное имя отца.
Людовик привязался к ней: он улыбался, стоило ей появиться, печать озабоченности не омрачала его лицо, когда они беседовали. Мужчина требовал ее постоянного присутствия, одаривал комплиментами, брезгливо морщась, если кто-то порочил имя «мадемуазель мушкетер». Она была чиста и невинна, умна и начитана, и даже слухи о ее низком происхождении и порочной связи с Гастоном (как часто это имя беспокоило правителя!) не колебали слепое доверие короля. И это Натали ценила, как высший дар, и боялась потерять. Марк…
Всю ночь она просидела перед окном, рисуя пальцем на стекле невидимые узоры и думая о мести. Но ранить графа представлялось крайне трудной задачей: он действовал осмотрительно, не допуская промахов и не оставляя свидетелей, так что подловить его, опозорить или разоблачить хоть в одном из злодеяний не было никакой возможности. Подозрения о его связи с испанским послом могли послужить конфликтом между двумя державами, попытки очаровать королеву и вовсе казались безобидными. Разве что письмо… то, что Анна написала под диктовку Марка, и о котором, возможно, забыла. Письмо ее брату в Испанию с просьбой о поддержке. Король пришел бы в ярость, узнав об этом клочке бумаги. Натали зловеще ухмыльнулась: у нее созрел план.
…
- Право, граф, вы очаровательны, когда спите... но только тогда! – Натали пробралась в покои Марка.
Проскользнув в логово зверя, девушка поразилась красоте и изяществу обстановки. В глаза бросалась огромная кровать с пологом и бархатным покрывалом. Натали невольно покраснела, поторопившись перевести взгляд: ровные стопки бумаги, перо и чернила, лежащие на столе так, словно их и не использовали, указывали на педантичность хозяина, массивный шкаф из красного дерева с резными дверцами подчеркивал, что у Марка есть вкус. «Письмо он не станет носить с собой на случай, если на него нападут или ограбят. Но положит так, чтобы легко достать», - размышляла девушка, бесшумно обшаривая полки, и постоянно удивляясь находкам: эта комната не могла принадлежать жестокому и бесчувственному чудовищу! Заполучив желаемое – в успехе она не сомневалась - Натали чуть не попалась: Марк вернулся, погруженный в раздумья, и потому не заметил, как тень укрылась в примыкающей к его покоям ванне. Девушка выхватила шпагу и ждала, но граф, устав после утомительного дня, прилег, о чем возвестили пружины матраса. Страх ускорял время. Натали, досчитав про себя до пятисот и убедившись, что мужчина уснул, вышла. Но самонадеянность вновь победила рассудочность, твердящую, что, если целью является осведомление короля, а не хвастовство перед противником, то следует уносить ноги.
- Вы признали, что я очарователен... А вы во сне похожи на ангела, чего не скажешь о вас во время бодрствования, - Марк, почуяв неладное, тут же сел, пристально оглядывая девушку. На ней был мужской костюм, подогнанный под хрупкое женское тело, и эта экзотичность привлекала.
- Это мой первый комплимент. И, боюсь, последний. Ведь вы предатель. Письмо, что вы так бережно храните, - она не удержалась и продемонстрировала свою добычу. Впрочем, уверенность в том, что ей удастся убежать или позвать на помощь не покидала ее. Хоть граф и не раздевался, а потому уже теперь мог скрестить с ней шпаги.
- Вы копались в моих вещах! Я заставлю вас заплатить за это! Вы будете с сожалением вспоминать тот день, когда впервые пошли против меня! – Марк вскочил и, прежде чем Натали успела отреагировать, не ожидая такой прыти, прижал ее к стене, заламывая ей руку. - Отдайте письмо. Я не стану предупреждать дважды!
- Сегодня вы будете стоять у стены, - прошипела Натали, схватив подсвечник и сумев ударить графа. На его скуле появился глубокий рубец, но мужчина выбил у нее оружие и приставил к ее горлу кинжал.
- Вам это нравится? Хотите продолжить? Опомнитесь, пока вы не пострадали! Вы поранитесь о свою дерзость! – он медлил. Что-то не давало ему слегка надавить на лезвие и заставить девчонку замолчать навсегда. Чувствуя ускоренный пульс на ее запястье, Марк злился своей беспомощностью и неспособностью причинить ей боль.
- Мне нравится. Потому что я могу проверить, на что вы способны! – Натали не растерялась и оттолкнулась от стены, вырываясь из опасных объятий.
Марк выхватил шпагу, но и девушка не замешкалась, и комнату наполнил звон метала. Впрочем, мужчина превосходил дерзкую противницу в технике: она спасалась лишь благодаря гибкости и скорости, а еще активному использованию посторонних предметов. Однако выпад графа и ранение в плечо завершили неравную драку: Натали выронила оружие.
- Кричите! Вы лишь глупая девчонка! И вам никогда не стать мушкетером! – эти меткие слова лучше кляпа заставили ее сдержать отчаянный вопль о помощи. Она отступила к двери, но Марк подставил ей подножку. - Лучше остановитесь, пока я не испортил ваше милое личико!
- Вам придется убить меня, чтоб я сдалась! – прорычала Натали, выдернув из-за спины кинжал и проткнув ногу графа. Ее движение, довольно неточное из-за боли, сковывающей тело, обернулось лишь скользящим ударом.
- Вы истечете кровью. Отдайте письмо, и я помогу вам, - он наступил на ее запястье.
- Идите к черту, Марк! Я не нуждаюсь! – девушка побледнела и не смогла даже оттолкнуть его руку, вытащившую у нее из-за ремня конверт.
- Не лгите себе, вам пригодится любая помощь, - граф довольно ухмыльнулся, поднимая ногу с ее запястья. Натали отползла к столу, схватив с него ножик для бумаги. Ненависть и злоба придавали сил. – Это вам не поможет, - Марк, прихрамывая, подошел к ней, направляя на нее шпагу.
- Как вы самоуверенны, аж противно! – она рывком подскочила к нему и пронзила лезвием его руку. Граф зарычал, как раненый зверь, оттолкнул девушку и нанес ей удар ногой так, что она едва не лишилась чувств.
- Вы проиграли, - объявил мужчина, видя, как Натали, судорожно глотая воздух, извивается от боли. – Королю скажем, что вы поранились о собственную дерзость, вас так устроит? – бегло оценив количество крови, Марк успел представить, сколько провокационных вопросов его ждет.
- Да! И если вы сдохнете, меня тоже устроит! – она повернулась к окну и закричала. Ей приходилось признать поражение, но допустить, чтобы граф ушел с письмом и впоследствии спрятал его в недоступном месте, девушка не могла.
Марк вцепился в русые локоны и ударил ее головой о спинку кровати.
- Сильнее, граф, немного сильнее… - прошептала она. Мир вокруг начинал погружаться во мрак.
- Как пожелаете, мадемуазель! – и сознание покинуло Натали.
…
Марк растерялся. Пожалуй, такого не случалось с тех самых пор, как ему доставили известие о рождении Розмари. Теперь же граф, стоя на коленях возле бесчувственной девушки, из плеча которой продолжала сочиться теплая кровь, оглядывался по сторонам, путаясь в мыслях. Ей требовалась помощь. Но позвать хоть кого-то означало привлечь ненужное внимание к инциденту. Не следовало лишний раз давать повод королю разочаровываться в первом министре: еще прошлым вечером Людовик довольно ясно дал понять, что, после появления во дворце Натали, поведение Марка его не устраивает. Право, эта девушка путала карты и избавиться от нее… мужчина всмотрелся в бледное лицо. Нет. Ему не хотелось, чтобы Натали нашли на берегу Сены или в сточной канаве.
Порвав простынь, граф умелыми движениями перевязал рану. Он никогда не признался бы, что невольно любуется плавными дугами ее бровей, дерзким правильным носом, нежными губами, даже теперь словно просящими поцелуя. Поморщившись, Марк заставил голосок, нашептывающий излишне нежные слова, замолчать, и схватил девушку за подбородок, намереваясь отвесить ей пощечину и привести в чувство, но так и не смог ударить ее. Вместо этого воспользовался флакончиком со спиртом.
- Марк… - почему-то от того, как она произнесла его имя, по телу побежали мурашки. – Неужели… кошмар… не кончится? – Натали постепенно приходила в себя, оглядываясь и вспоминая, что произошло.
- Послушайте, король не должен ничего знать, - ее рассредоточенный взгляд гарантировал, что его старания пройдут бесследно.
- Я... вы... письмо... – девушка попыталась толкнуть его в грудь, но у нее вышло лишь легкое касание. - Все же... вы... красивы...
- Не думайте об этом, - он наклонился и поцеловал ее. Как давно Марк желал попробовать вкус ее губ! И ему пришлось приложить немало усилий, чтобы оторваться от Натали, которая замерла, но не отпрянула.
- Граф, вы... вы в своем уме?! – внезапно в глазах девушки блеснуло понимание. В ней боролись два человека, и, если сердце затрепетало, то разум ощетинился.
- Вы правы, сейчас не время. Вам нужно уходить, - Натали не выдержала этого мягкого, глубокого, проникающего в сознание голоса и отвесила мужчине пощечину, хоть от этого ее рука засаднила. - Что ж, я даже не буду отвечать вам на это. С вас хватит, - он улыбнулся. Никто из женщин не осмеливался на подобное, а ей эта дерзость прощалась вот уже второй раз.
- Я не приемлю жалости! – девушка, цепляясь за кровать, поднялась и, пошатываясь, отошла.– Право, вы выглядите не лучшим образом! – она довольно отметила, что сумела ранить врага.
- Не сочтите за грубость, но вы сейчас выглядите хуже, - Марк не стал приближаться к ней: повторная драка привела бы к ее проигрышу, а, окажись она вновь в его руках, мужчина не представлял, что сделал бы.
- Вы... не убили меня. Глупо! – горечь поражения отравляла ее разум. Ей не удалось ни забрать письма, ни справиться с графом. Еще и поцелуй, как ожег, пылал на губах. - Вам едва ли удастся унизить меня больше, чем теперь... Подавитесь этой победой и будьте прокляты!
- А вы все так же смелы. Я восхищаюсь. Приберегите угрозы.
- Моя месть будет ужасна...
- Надеюсь, вы покажете нечто большее, чем сейчас.
- Убейте меня, ну же! Почему нет? Слабость? Жалость? Право, я бы не испытывала подобного к вам!
- Но я - не вы. Мне вас жаль, мадемуазель, - Натали оскалила зубы, как львица, закрытая в клетке.
- Знайте, однажды вы вспомните этот миг... когда над вами будет занесена шпага... и я не пожалею вас! Вы чудовище! Предатель! Преступник! Ждите следующей встречи. Я не сдамся... один из нас умрет!