При дороге

          СУДОВЕРФЬ 
Правобеоежье Десны,  не далеко от железнодорожного моста, обрубалось Затоном или по местному – Лиманом. Над ним, в самом конце и расположилась Судоверфь.  Половина Затона была постоянно занята плотами, огороженными боннами, чтоб не расплывались, от ветра. Здесь было раздолье рыбачкам! Клевали такие горбачи-окуни, что леска, из десяти волосин, от конского хвоста, рвались, как гнилая нитка… Правда, туда пускали не всех желающих, а только своих работников…ну и мы, малышня… Как же без нас? Охранялась верфь строго. У проходной и у высоких заборов, что уходили в воды Затона, стояли охранники с боевыми винтовками. Не побалуешь!.. Работали, в основном, женщины да подростки. Людей не хватало, потому работало ФЗО и общежитие, для холостяков. Местные обучались прямо на производстве, а в ФЗО учили пришлых – ребят и девушек. Барж не хватало, для перевозки грузов. Срочно ремонтировали старые, поднятые с грунта и строили новые. Лесопилка шумела круглые сутки. Работала на конской тяге, работала медленно, , не хватало материала. Потому, где-то в конце октября, пригнали платформу с котлом и динамомашиной. Их давно уже ждали и выстроили здание, даже отлили фундамент Выгрузили эту махину на площадку, на станции – это около двух километров до места. Для того, чтобы доставить эту штуковину к зданию электростанции, по прямой, пришлось разбирать заборы, по пути следования, выравнивать грунт и дожидаться морозчиков, чтобы деревянные катки, не проваливались в огородный грунт. Две недели тащили это чудо – все, кому было, не всё равно. Дотащили, установили, отладили… Подошло время запуска… Собралось у электролампочки, привинченной у входа, почитай – половина сельской молодёжи. Пели, танцевали, спорили – ярко ли будет светить Лампочка?… И – вот он – этот миг! Зашумел пар, заурчала машина…лампочка, еле видно стала накаляться – все ярче-ярче и вспыхнула ярким, непривычным светом!Шумели от души. Вылилось в своеобразный митинг, неожиданно появились главный инженер и директор верфи, взошли на крыльцо, к ним присоединился председатель сельсовета. Он же и поздравил всех с первым электричеством, рассказал об успехах Красной Армии. Директор пообещал, что скоро пустят освещение в школу, больницу и в дома работников верфи, по одной лампочке на семью. УРРА! Ответили собравшиеся.Как-то уютнее стало стоять на круче, над Затоном, при таком ярком свете. И с тех пор – это место, стало сбором для молодёжи, а потом стали выезжать сюда палатки, на праздники, тут же проводили действо на Ивана Купала, на Рождество и Масленую.               
ПАРОХОД БЕЛЫЙ
     Стояло раннее, белесое, июньское утро. Закатав штаны, под самое некуда, наживив извивающегося, как пиявка, навозного червя, плюнув, чтоб жор случился – забросил орехокую удочку в прибрежный омуток… Вытащил из кармана шарик из мятой картошки, сдобренной горчичным маслом, накатал дробинок и побросал вокруг поплавка, в  воду..
Кое-где, от берега, поднимался жиденький туманец, наливалась оранжем далёкая полоска на восходе. По речке поплыли неслышно опуская вёсла, лодки в Хутор, на дойку. Самые горластые плыли на нашей лодке. Над тихой речкой понеслась разухабистая песня, загомонили бабы и на других лодках. Донеслось нетерпеливое мычание бурёнок… Просыпался новый день… А у меня началась радостная пора – пошёл клёв! Только успевай поправлять огрызок червя и забрасывать уду в воду. Бычок озверел и хватал, казалось, на лету.
Когда я поднял голову – он только выплывал из-за поворота. Сначала принял его за облачко – таким воздушным он казался. Он был так далеко, что не слышалась ещё ни отсечка пара, ни шлёпанья плиц по воде – казалось, что он парит в воздухе, как большая белая птица… Я узнал бы его из сотни себе подобных…
Узкий, стройный, устремлённый вперёд, белый корпус; от носа и до кормы – белая надстройка, с голубоватыми прямоугольниками окон. На носу флагшток, на корме – флаг . Поверх надстройки белая рубка, тонкая мачта и Белая труба, с двумя красными кольцами, у самого верха.. Да я его, с закрытыми глазами узнаю! Возродили, воссоздали, подарили новую жизнь! Да – это шёл «Днепровец», не шёл – плыл белым лебедем…
Вот он сбавил ход, басовито прогудел: «Встречайте! Вот он – я» и ловко притёрся к пристани… Я бросил удочку в куст и побежал к причалу – полюбоваться белым чудом, а издали неслось знакомое:
    - Привет, Михайла! Забирайся сюда, погляди на него… Каков красавец? За два месяца подняли из топляка, а? Спасибо комсомолу! В три смены ребята вкалывали, без выходных ., ну как? – Не мог остановиться Никита Ильич – Вот, послали наставником, а знаешь кто капитанит? Племянника помнишь моего? Павел, спускайся к нам… Как родители? Хорошо? Привет им и передай, что обратным рейсом загляну. Ну, пока, казак! Отчаливаем…
Я сбежал на причал. Отдали концы, матросы отпихнули рейкой нос судна..
    - Самый малый вперёд! Скомандовал капитан-Павел, в переговорную трубу, крутнулись колёса, постепенно прибавляя обороты, и пароход двинулся на стрелку, подавая три коротких гудка, для прохода под мостом… 
             КОЛОСКИ
     Наступал конец августа… Вечером, уже темнело, у перелаза остановился рассыльный, дед Яков и, завидя по дворе маму, прошамкал:
    - Федоровна, хай Михайла,  с  утречка, на колоски, так постановили на собрании…
 Утро занималось прозрачное, с прохладцей, над речкой плыли космы белесого тумана. Над головой планировал соседский бусел, направляясь в болота за кормом. Мы спешили к реке, в Хутор, подоить Зорьку, чтоб успеть к колхозной конторе вовремя.
    - Вот что, сынаша… Перевезёшь меня и не жди, сразу домой. Там стоит махотка молока и краюха хлебца, перекуси, возьми торбу и беги к конторе, а я с бабами переправлюсь до дому.
Разделив краюшку пополам, я проглотил половину, вторую завернул в лопушок и спрятал в карман. Подошёл Володька, дружок.
    - Миня! Готов? Побежали! – и мы подались босиком, по сизой от пыли дороге. У конторы собралось уже десятка четыре мальчишек и девчонок. Вышел бригадир и позвал сына Димку:
    - Веди детвору на поле, а я пойду за можарой.
И мы зашагали за Димкой на пшеничный клин. По дороге играли в догонялки, когда вышли к Сосне –сосновый лес вдоль железнодорожного полотна – то зашли в него, благо – попутный, отыскивали щавель, дикий чеснок, сыроежки, остатки малины(если кому-то повезёт) – всё шло в пищу. После нас неделю в Сосне делать нечего. Только вышли из леса и …вот оно, поле. Бригадир уже ждал нас, сидя на длинной телеге, на которой красовался, плетёный из лозы короб, метра полтора в высоту.
    - Учить вас нечего, знаете, как и что делать. Расходитесь от межи до межи И…С Богом!- наставил нас бригадир. Заняв свои места, мы двинулись вдоль поля по стерне, выискивая оставшиеся колоски, на месте копёшек . Местами было – только успевай нагибаться да  подбирать…кланяйся…кланяйся…кланяйся… К обеду отправили на колхозный ток пять можар колосков, а полю: ни конца, ни краю! А спины ломит, от усталости, хочется в речку, хочется попить вдоволь водички, хочется перекусить, полежать хотя бы на стерне, но конный объездчик щёлкает кнутом и орёт, как заводной:
    - Не спи! Гляди под ноги, там колоски, поднимай! Поднимай!.. Поднимай!
Когда работа на свежем воздухе, то она в радость, если тебя не подгоняют, как шелудивого пса, не навязывают свою волю… А тут… К вечеру уже не могли кланяться – все выбились из сил… Еле до дому дотащились.. Ещё ждали два клина, но!.. Некому было собирать колоски, не стало на селе ребят… Испарились… Председатель не мог понять, что бы это значило? Всегда школьники были впереди, а тут… И все же, узнал, от кого-то причину… Угнал объездчика в коровники и тогда мы, в охотку, очистили все поля, за несколько дней.
Сочится утро на стерню,
Съедая кучеры тумана...
Давно покинули уют
И, на поле, пришли так рано.
 
У нас задача - колоски!
Их нужно собирать на поле...
А сердце ноет, от тоски,
Уж месяц спины гнём...Доколе?

- А-г-о-в!.. Пошли-и!... И рушил ряд...
Через плечо, у нас, котомки.
А хочешь ли?.. ты рад, не рад?...
О том, пусть думают потомки.

У нас есть план - не просто так!
Набить можару -аж, до верху.
Не посакуешь тут, босяк!
Любую отметай помеху.

Не думай - убежать в кусты:
Объездчик зорко верховодит!
Догонит(Господи, прости!)
Нагайкой так тебя отходит...

Ты обуздай свою тоску,
Шеренгу, не ломай, убогий!
Поклон любому колоску...
Придёт вечёр, а с ним - свобода!..
    
                ВТОРОГОДНИК
     Учёба шла ни шатко, ни валко.. Схватывал на лету, а вот  - готовиться дома… Столько было разных дел «первой необходимости»… Так и скучали на лавке, в углу, под образами, книги да тетради – до следующих дней.
Шло время…  Рос и я, с добрыми намерениями, «с завтрашнего дня взяться за учёбу, на полном серьёзе…».  Завтра-завтра… Подошёл к завершению седьмой класс. Остались экзамены…
Сданы алгебра и русский язык… потом физика и геометрия. Следующим должна быть история…
Точно знал, что через день… и, ни свет, ни заря, поднялся и уплыл на рыбалку, километров за десять от села. Утро – душа поет, клюет – заглядение, ни единого схода за зорьку! На кукане, килограммов до пяти доброй рыбы. Пора и чайку вскипятить! Снялся с якоря, ткнулся в берег, развёл костерок, уже закипал чай, в жестянке. И на тебе – из-за угла выплыл челнок и Володька завопил, узрев меня:
-Миня, скорее поплыли, там же экзамен идёт , тебя по всему селу ищут!.. «Перепутал – точно леший помог!.». Пока плыли, пока бежали – кончился экзамен, Разошлись учителя. Хана… Потом вызвал директор и объявил:
    - Переэкзаменовки не будет. Решили оставить тебя на торой год Всё. Свободен.
Да я особо не унывал. В речном порту открылись ускоренные курсы рулевых-матросов.  Отослал документы… Приняли! Через три месяца мне вручили удостоверение об окончании курсов и зачислили  матросом на пароход «Восход», а так- как пароход зимовал в нашем Затоне, а курсы были в области, то меня(временно, до встречи в пути…) определили на пароход «Карл Либхнет», который буксировал две баржи с углём, вверх по течению…. Ох, скажу я вам, и глиста, не пароход! Его пригнали из Германии по Репатриации, как трофей, что ли? Там от перевозил пассажиров, а у нас перестроили ему надстройку, перекрасили охрой и: «Будь добр, буксируй баржи, на благо Родины!» А он же узюсенький да цибатый – страх!  На любом повороте, пытается лечь на борт… Лентяй прямо-таки! Но, не тут-то было! Наши умельцы, оковали палубу у подкрылков, железным листом, водрузили тачку, со старыми колосниками, установили на лист… Катай подвахтенный матрос тачку, «с борта на борт», как противовес, чтоб пароход не ложился на борт… А? как вам рацуха? Смешно? Мне и другим матросам было, не до смеха!  За два часа подвахты, так укачаешься, что на руле в дрёму клонило. Я не мог дождаться встречи с «Восходом», чтобы убежать от адского балансира. И такой момент, наконец, настал.
Пришвартовав баржу с углём к пристани, мы должны были закупить продукты в лавке. Меня назначили в помощники к поварихе. Сойдя на берег, я увидел Володьку, а от него узнал что «Восход» поднимает пары а Затоне. Когда мы доставили продукты на борт парохода, я подошёл к капитану и сказал, что покидаю пароход и ухожу на «Восход», по месту назначения. Но не тут-то было!. Капитан ответил, что предвидел это и,  заблаговреенно, запер мои вещи в кладовку, что ему не с кем работать и он меня категорически, не отпускает…
    - А как же приказ начальника порта?   
 - Дам телефонограмму, переделают приказ.
«Ладно – подумал я – посмотрим…» Поскольку моя вахта кончилась, я сошёл на берег и… был таков.  А вещи потом оставили на пристани, с запиской: «Вручить такому-то…» 
                ВЕСЕННЯЯ ОДИССЕЯ