Вспышка. Глава вторая

– Провожу тебя в нужную комнату, – Бель распахивает дверь и мы выходим в оживлённый коридор, где проходят дети разных возрастов... Все в белом.
Да и вокруг всё слишком стерильно. Я вырываю руку из ладони Бель и, присев на корточки, зажимаю голову. Белизна оглушает меня.
– Я не пойду никуда! – всхлипываю я. Горячая, словно расплавленный воск, слеза катится по моей щеке.
Бель приседает рядом и опускает руку мне на плечи.
– Первый день всегда тяжёлый, – шепчет она, убрав мою руку от левого уха. – Но просто задавай мне вопросы, не стесняйся.
Я шмыгаю носом и резко киваю. Мне нужен воздух; эти холодные, мраморного цвета, стены давят на меня.
– Почему всё такое белое? – решаюсь спросить я, поднявшись и утерев глаза длинным рукавом платья, которое теперь мне кажется ещё белее.
– Белый – цвет непорочности, а, как говорят создатели, Шелтер построен на ней. Все мы проходим полное очищение и стремимся быть такими же чистыми в душе, как наши одеяния, – Аннабель в очередной раз расправляет складки на пышной юбке. Теперь мне ясна её привычка.
Ладони мои взмокли от пота, и я тяжело дышу, пока иду за сестрой сквозь толпу. Не редко ловлю на себе чьи-то настороженные взгляды. Наверно не каждый день они видят близнецов.
Преодолев несколько проходов, которые моментально путаются у меня в голове, смешиваясь в один огромный ком, Бель заводит меня к какой-то двери.
– Ты зарегистрирована в соседнем корпусе, – бросает фразу она и выводит меня на улицу.
Солнце мгновенно укутывает меня своими объятьями, лишая видимости на пару секунд своими резкими лучами. Здесь людей ещё больше, чем внутри здания. Все идут куда-то, шурша ногами по плитке, которой усеяны дороги. Я и Бель идём сквозь огромную площадь, в центре которой поставлено возвышение, наверно для выступлений.
Напротив корпуса, из которого мы только что вышли, «корпуса для пятиступенных», как назвала его Бель, стоит огромное здание с полностью застеклённым первым этажом. Сквозь прозрачные двери видны ещё люди.
Проходя по серой дороге, я представляю, как от моих шагов в воздух взлетает пыль и оседает на окружающих. На голубом небе ни единого облачка. Оно нависает надо мной, наравя раздавить. Вообще порой кажется, что всё хочет меня уничтожить, размазать по земле, как жалкую муху. Особенно напрягает огромная стена по левое плечо от меня, которая виднеется за макушками корпусов. Она выше всего остального.
– Для новоявленных, то есть новеньких в Шелтере, есть отдельный корпус, где вас собирают до определённого момента, – Бель пытается рассказать мне всё, но мой мозг полученную информацию тут же теряет.
– А зачем? – спрашиваю я, всё ещё измеряя площадь глазами.
– Ты всё постепенно узнаешь, – сестра спокойно улыбается мне, убрав светлую прядь с лица. Неужели я такая же красивая, как она? – А сейчас хватит информации, и так уже перебор. После процедуры регистрации тебе нужно оправиться. Так что тошнота, путаница и непонимание – для тебя сейчас абсолютно естественны.
Пройдя нужное расстояние, Бель показывает мне «корпус новоявленных», который возвышается рядом со зданием, где, как сказала она, находятся «создатели». На вопрос о том, кто они такие, ответа не следует.
Мы заходим в корпус и следуем к лифту. Бель берёт мою руку и переворачивает ладонью вверх.
– 8-15, – говорит она, проведя пальцем по месту сгиба руки в локте. Сейчас я замечаю там странную татуировку с цифрами «8» и «15». Синие чернила сильно выделяются, хоть татуировка и небольшая. – А тебе повезло с соседкой.
– Что? – я отрываю взгляд от метки на своей руке.
– Каждый человек в Шелтере живёт вместе с соседом, и обязательно другого цвета кожи.
– Как ты с Риз?
– Да, как я с Риз, – Бель кивает, нажимая кнопку лифта.
Дверь отъезжает в сторону, и мы заходим внутрь. Механизм щёлкает, выполняя свою работу. И вскоре лифт взмывает вверх, когда Аннабель зажимает на сенсорном дисплее «восьмёрку».
Дыхание спёрло от восторга. Мы летим стрелой вверх, словно в никуда. Эта мысль вызывает щекотку и мурашки, но тут лифт останавливается, и приходится выйти. Жаль, что нельзя прокатиться ещё раз.
И снова коридоры. Длинные и бесконечные. Неужели тут никто не теряется?
Бель останавливается у дубовой двери с номером «815» и требовательно стучит в неё. Стук эхом разносится дальше, отражаясь от всего. И, спустя мгновения, дверь открывает девочка, лет тринадцати. Её смуглая кожа сияет на свету, а шоколадного цвета глаза устремляют свой взор на Бель.
– Наставница, – тоненьким голоском произносит она. Её белое платье кажется несуразным.
– Здравствуй, Кассия, – Бель вновь улыбается и прижимает руку к щеке девочки, проводя большим пальцем от носа к уголку губ. – Теперь у тебя тоже есть соседка.
Лицо девочки расцветает, и теперь она робко поглядывает на меня.
– Привет, я Митчелл, – я поднимаю уголки, растягиваясь в улыбке, настолько дружелюбной, насколько я только могу.
– Кассия, – она протягивает мне свою тоненькую ручонку.
Пальцы моей новой знакомой сухие и тёплые.
– Объяснишь ей что да как? – Бель опирается о дверной косяк.
Кассия кивает и говорит мне:
– Пойдём.
Я смотрю на Бель, та на секунду закрывает оба глаза в качестве согласия.
– А мне нужно идти, – сестра выпрямляется. – Увидимся позже.
Она снова улыбается и исчезает в коридорах, оставив меня одну... Вернее с Кассией, которая теперь для меня примеряет на себе такое понятие, как «соседка».
– Эмм, – вновь робость овладевает ею, – ты можешь расположиться здесь, – Кассия показывает мне одну из кроватей, когда я вхожу в комнату. – Душ и туалет вон там.
Девочка теперь указывает за угол, на другую дверь, которая ведёт в маленькую ванную комнату.
– Спасибо, – я киваю. – А который час?
Кассия вдруг встрепенулась.
– К полудню где-то.
– А можешь ответить ещё на пару вопросов? – не унимаюсь я.
– Это против правил, давать много информации новоявленным в первый же день, это могут только наставники, – Кассия качает головой.
Затем она довольно улыбается; её зубы белоснежные на фоне кожи; и добавляет:
– Но я люблю нарушать правила!
Я тоже отвечаю ей улыбкой.
– И что ты хочешь узнать? – Кассия садится на кровать, скрестив ноги.
Я предпочитаю тоже сесть, прежде чем засыпать вопросами девчушку:
– Сколько ты здесь?
– Месяц и три дня, – без запинки отвечает Кассия, глядя мне в глаза.
– А зачем и почему мы здесь? Только не отвечай про «видеть истину», этим вариантом я уже сыта.
Девочка смеётся.
– Я расскажу тебе, но на это нужно достаточно времени... а у нас его в переизбытке.
Чувствую, мы поладим с моей соседкой...
***
Шелтер – огромная территория, на которой расположено множество корпусов для жителей, один для учебы, один для «создателей». Всё это окружает высокая стена; что скрывается за ней известно только «создателям», о которых мы знаем «огромную информацию» в виде ничего. Создатели скрывают всё, что касается их.
Стена не охраняется; любой человек может покинуть Шелтер, но никто ещё не возвращался. Всех, кто уходил, приносят обратно, но уже трупами с остекленевшими глазами и навек застывшей гримасой ужаса, поэтому последнее время желание уйти отбито у всех напрочь.
Жители Шелтера – дети от десяти до восемнадцати; они помнят лишь небольшую информацию о себе, а некоторые не помнят ничего. Каждый год, в определённый период, те, кто окончил пятиступенчатый курс, под командованием одного из создателей, прочёсывают территорию за стеной, в поисках новых детей. Этот период длится полгода. По окончании его начинается обучение новоявленных, которое длится пять лет.
Нас должны отучить от понятия «война», пресекается любое его упоминание. Каким образом это происходит, Кассия не знает. Возможно, мы поймём это позже...
– Спасибо, – я киваю; по спине бегут мурашки от всего услышанного. – Я теперь хотя бы что-то знаю.
– Ровно столько же, сколько и я, – девочка простодушно хлопает глазами и смотрит на свои ногти, которые обкусаны до крови.
Кассия замечает, что я наблюдаю за ней и произносит, склонив голову набок:
– Мне какое-то время было очень страшно, я постоянно нервничала...
– Да, я понимаю, – отвечаю я, показывая ей свой большой палец, который сама же иногда покусывала.
– Ногти – это ещё ерунда, – отмахивается девочка. – Были и те, у кого случался приступ, чаще всего на площади. Они падали на колени, хватаясь за голову, и истошно кричали нечто вроде: «Стены двигаются! Они нас раздавят!»
– И что потом?
Кассия тяжело вздыхает и шуршит по полу ботиночком.
– Санитары вкалывают им что-то, и свихнувшиеся успокаиваются, но потом они проходят реабилитацию из-за того, что становятся «овощами».
Соседка снова вздыхает, словно собираясь с духом.
– Некоторые не переживают реабилитацию, – девочка потупила голову. – Хоть Шелтер и призван создать мир, смерть здесь на каждом шагу...
Последняя фраза заставляет меня вздрогнуть, я снова кошусь на свои пальцы. Пока они целы, но что будет дальше одному Богу известно.