Славянский бутерброд

Славянский бутерброд
А на улицах города Солнца
Куда ни глянь, мусор и грязь
А по улицам города Солнца
Бродит пьяная мразь
(Крематорий «Больной»)
Для кого-то символом города Воронеж является матершинник Юра Хой и Сектор Газа, для кого-то Котенок с улицы Лизюкова. Для кого-то Факел, а для кого-то и Машмет с Ваями. Лично для меня символом города был, есть и будет шедевр местной фаст-фуд кулинарии бутерброд «Славянский». Он плотно засел в моей памяти с тех пор, как я его первый раз попробовал. На первом курсе я как-то воспользовался советом своего друга и купил в ближайшем Робине Сдобине этот деликатес. Мне он очень пришелся по вкусу. Стоил он тогда 27 рублей, как сейчас помню. В те далекие времена, приехавши из Астрахани, я толком-то и стряпать не умел. Поэтому бутерброд меня очень часто спасал от голодной смерти. Это потом я уже научился готовить «Суп-по-дальнобойски», «Общажное жарево-варево» и прочие прелести, а тогда, первые месяцы учебы, питался в основном там. Кстати, мой товарищ по ВУЗу и по всему прочему предпочитает питаться именно так уже четвертый год. По приезду с малой родины, я, первым делом, иду за Славянским. В Астрахани такого не делают. Там вообще чего-либо славянского мало. Бутерброды же, как правило, «Вайнахские».
Безусловно, фаст-фуд вреден для здоровья. Хотя всякие там сессии, истфаки и прочее гораздо вреднее. Но порой, чаще всего с похмелья, так хочется съесть какой-нибудь гадости дешевой и быстрой – беляш жирный или шаурму. При таком раскладе тоже лучше идти за Славянским.
И вот случилось мне давеча сходить опять за этим прекрасным блюдом. Из еды все поели, а готовить не хотелось. Да и давненько я не вкушал Славянский. В общем, собрался и пошел.
Весна в городе только началась, шел дождик, кое-где уже начал таять снег. В двух словах, было грязно. Обойдя чьё-то содержимое желудка, я пошлепал к магазину. Надо было купить хлеба и чего-нибудь к чаю. Магазин «Октябрьский» надолго запомнится всем поколениям нашего истфака. Здесь заправляли веселые женщины пенсионного возраста, которые всегда были готовы продать жителям общежития бутылку-другую портвейна.
Расплачиваясь за покупки, я заметил около себя алкоголического вида мужчину. Он был в синем потрепанном ватнике, с таким же синим огромным фингалом. Глаза были узкие, хотя он не был ни татаро-монголом, ни японцем. В Азии нет людей с таким распухшим лицом. Он, заприметив, что я получил сдачу мелочью, вышел из магазина. «Сейчас что-то скажет» - подумал я.
Выхожу и около магазина, в грязи, под желтым светом дрянной луны, натыкаюсь на него.
- Браток, выручишь два, три, пятьдесят рублей? Ну…
Видимо, в тот день во всех аптеках был аншлаг…
- Нет, не выручу…
- Ну друг, ну ты чего?
- Мужик, иди работай лучше.
Дав совет люмпену, я побрел к главной цели своего мини-путешествия, а он, стиснув зубы, смотрел мне вслед. Путь мой лежал по улице, край которой, по неизвестной мне причине, был раскопан. В чем смысл данной траншеи, я не понимал. Она существовала уже на протяжении полугода, и никто её ликвидировать не собирался. Выкопанная земля ровными курганами лежала рядом. Так я и шел, точнее, хлюпал по грязи, с одной стороны курганы, с другой лес. По местному студенческому наречию он именовался Шервудом. Здесь, историками и журналистами, по традиции, проводится местный Октоберфест. Длится он с апреля по поздний сентябрь. А за лесом виднеются воронежские айнштюрценде нойбаутен, с окнами, из которых льется золотой свет.
Наконец-таки дохожу до желто-зеленого вагончика со славянской едой. У него толпятся вполне себе славянские люди. Стою в очереди, жду. Мое внимание привлекает черно-белый портрет некого мужчины, с траурной лентой, приклеенный к витрине. Прямо на этом же портрете снизу прилеплена надпись – «Чай с лимоном, 0,6л., 61 рубль».
Вот еще чуть-чуть и очередь дойдет до меня. Впереди же, что-то заказывает странная женщина, в оборванной куртке и с не особо приятным запахом протухшего самогона. Получив свою еду, она уходит в темноту. Но только я делаю шаг к заветному окошечку, как она предстает передо мной, и, сверля меня, как сковородка в яйцах, глазами, говорит:
- Парниша, я забыла еще кой-чего заказать, уступи, пожалуйста, даме, а то у меня ребенок мерзнет…
- Без проблем, пожалуйста.
- Ух, спасибо тебе!
И берет себе пару бутылок пива Жигулевского.
И вот, спустя N-ое количество времени, я заказываю сразу два Славянских. Пока женщина в вагончике готовит и разогревает, я фиксирую внимание на витрине с жевательной резинкой. Там, какой-то революционер-анархист, выразил свой протест против системы, написав синей ручкой слово из трех букв. Ну а что, в правовом государстве имеют право на существование инакомыслящие.
И тут я чувствую, как сзади до меня кто-то дотрагивается. Поворачиваюсь и вижу того самого алкаша, с которым я имел честь расстаться минут 15 назад. Я немного удивился, да и Эдгар По, который являлся моим деревянным значком на груди, тоже недоумевал.
- Друг, дай рублей десять, а…
Наш товарищ маргинал уже забыл, что видел меня не так давно. И я снова ему отказал.
Получив отрицательный ответ, он глубоко, как-то даже по-французски, вздохнул: «Ахххх….». Это так комично выглядело.
В конце концов, заполучив свою порцию бутербродов, я помчал к себе недомой. Там, счастливый и одухотворенный, я это дело съел, после чего вышел на балкон подышать. В воздухе витал легкий затерянный ветер славянской бытности образца 21 века. «Хорошо, что не где-нибудь в Чикаго живу» - подумал я. - «Там таких классных бутербродов не делают. Да и люди там все безыдейные и бездуховные…»
Илья Синюковский
Воронеж 2015