Неделя

Все персонажи, места действия и события вымышленны и являются плодом воображения автора.Не рекомендуется к прочтению детям,людям с неустойчивой психикой и планирующих политическую карьеру.Содержит сцены насилия и не нормативной лексики.

Неделя.Может и напрасно я все это вспомнил.Понедельник
Остановка. Твоим парфюмом пахнет, мозг заставляет меня
обернуться. Вдруг это ты, притворилась другой. Поменяла облик,
паспорт, пароли и явки. А среди этого бесконечного потока
информации, так легко потерять тебя. Я интуитивно оборачиваюсь,
что бы посмотреть. Чтобы не упустить твой исчезающий след.
Мокрый картон, промокшая куртка и в плеере крутится одна и та же
песня. Повторяю себе будто на репите: “все будет хорошо”. А под
запах дождя маскируется одиночество. И в лужах интерференцией
растворяются нулевые.
С присущими им напускной мишурой, кисло­сладким запахом
алкогольных коктейлей и бесконечным чувством стыда. Посмотрев
на часы, которые будто остановились я перевел взгляд на свою
обувь. Замызганные и поношенные в каплях грязи, как и края джинс.
Утерев холодный нос, я продолжал думать о том, что нужно сменить
свои ботинки. А в отражении холодной глади луж, искаженной
ухмылкой мой двойник, указывал шагнуть вперед. Под колеса
автомобилей. Не имея физической силы он не имел власти над
мной, поэтому часто проигрывал. Уязвленный в живое он ждал
момента отыграться. А люди стояли с поникшими лицами, в
ожидании транспорта. Не замечая этой борьбы, с двойниками,
усталостью, нищетой. Среди всех приметных людей, была одна
девушка. Ее неприметность и обыденность пугала меня со страшной
силой. Казалось, что она могла войти в твою жизнь, забрать от туда
все и ускользнуть, также тихо. Не оставив следов на месте
преступления. И искать ее потом не имело смысла, таких как она
миллионы. Выдавало эту особу, живость глаз. Которые не возможно
было забыть, если видел их однажды. Безудержный свет, от которых
по всей видимости и застыли стрелки часов на моей руке. Тонкими
пальцами она сжимала томик Селина “Смерть в кредит”, время от
времени прижимая его к груди. Через несколько минут внутреннего
ожидания и тишины я закурил. Разглядывая и улавливая каждое еедвижение и вздох, совсем позабыв, куда я собирался. Мысленно
конспектировал, представляя как она волнуется, проводит вечера в
одиночестве, словно она подопытная, а я подглядываю в глазок. И
весь этот мир декорация. Свет фар размытый по асфальту,
подмигивает ожидающим. Но автобус полон людей. Их подъезды
пахнут хлоркой и меланхолией нового рабочего дня. Поток мыслей
ни о чем. Когда день закончится, зажжётся свет и окна облепит
человеческая моль. Что бы наблюдать за тем как кончается дождь.
Как среди этого запомнить свой собственный запах?
Возможно ли почувствовать его, без примесей грязи, парфюма и
мыла. Тот, что не навязан, а дан от рождения. Время чтобы это
обдумать закончилось прямо сейчас. Осталось только путаться в
запахах других вещей, ведь свой собственный я видимо утратил.
Врач в белом халате, с добродушным оскалом. Бесконечные тесты и
человеческая вивисекция. –охарактеризуйте себя тремя словами­.
Картинки с фаллическими образами. Смиренные больные и вязкий
гул шарканий тапок. Сигареты, книга, дождь. Вещи которыми я
пахну. Уже третий автобус проехал мимо. Усталость, одиночество,
сырость. –охарактеризуйте себя тремя словами­. Сейчас мы
проверим, как наша пациентка реагирует на внешние раздражители.
Проезжающая машина, окатывает мутной дождевой водой
испытуемую. Она смотрит на свои ботинки и края джинс, которые
невозможно забыть. Думает о том, что нужно сменить свои ботинки.
А в отражении холодной глади луж, улыбаются профессора и врачи.
Стоп, всем спасибо! Декорации вдруг разводят в разные стороны.
Облака сменяются люминесцентными лампами, грязь­ стерильными
полами и пальто меняется на смирительную рубашку. От санитаров с
поникшими лицами пахнет потом, усталостью, нищетой. И посреди
этой стерильности, от которой воротит, лежит томик Селина. А ты
повторяешь себе я заберу тебя от сюда в лето. Туда, где по утрам
все еще показывают улицу сезам. Я заберу тебя. Уязвленные
чувства, возвращают декорации осени, неестественно­картонное
холодное солнце и запах сырости. Расставляет по местам всехожидающих, жильцов новостроек и восстанавливает движение
картонного транспорта. Она заходит в автобус, занимает место у
окна. Открывает свою книгу, не сразу замечая мое присутствие вне
ее мира. Не дыша смотрю, как дыхание пассажирки обжигает белым
паром стекло. Пальцы перелистывают страницу, а взор через прицел
обрамленного в черную резину окна устремлен ко мне. Вы все­таки
незаметно проскользнули и забрали, что то у меня. Я не в силах
понять, что именно. Сейчас чувствуется особо остро, боль этой
неведомой потери. Она моргнула глазами, будто все понимая,
зашумели закрывающиеся двери. Пальцы перелистывают страницу.
Когда я сел в автобус, отвел голову в сторону окна. Всем своим
видом говоря, что не настроен на общение. Запах солярки забивался
в ноздри каждого из пассажиров. Чувство постоянного движения,
будто я постоянно куда то еду. Часто в дороге я сплю. Иногда
открывая глаза, чтобы узнать куда я еду или вспомнить номер
автобуса. Не запоминая лиц людей, их одежду пропитавшуюся
абсолютным одиночеством. Мир безрадостного путешествия. Один
билет пожалуйста. Кондуктор с треском оборвала билет и
сморщенными руками передала мне. Распихивая людей в стороны
она продвигалась в сторону своего почетного трона. Глаза ее были
наполнены житейской мудростью и безразличием к своей работе.
Ненависти к этому обитому дерьмовым кожзамом салону, который
пропитался старостью. За окнами смешались светофоры, переходы
и свежесть дождя. Остановки сопровождались инертным движением
людей. Как бы выпадая из своих тел, они чувствовали неловкость.
Приходилось слушать чужие разговоры, сталкиваться взглядом с
прохожими, вторгаться в чужое личное пространство. Время
подходило к восьми вечера. Автобус тронулся в общем потоке
экзестернции и обыденности. Под звук мотора все вновь остались
наедине со своей внутренней тишиной. Моя остановка. Пустые лица
пассажиров качнулись и отправились дальше, до края моего взгляда.
–Что вы видите на этой картинке?­.Район с новостройками, тихий и спокойный только с виду. Во дворе,
как не странно бегают дети. Они играют в мяч, в войну, сыплют
песок. В других районах их меньше. Будто они все разъехались.
Будто у всех разом закончились силы и патроны, а потери в этой
бутафорской войне были такими, что все дети мира сложили свое
оружие. Созвали всемирную конвенцию и объявили, что теперь песка
и мячей хватит всем. А детство вдруг закончилось и война стала
нелепостью, которую они пожелали стереть из своей памяти. В
тишине минуты молчания, погруженный в эти раздумья оказался в
парадной. Ее заполнил тихий гул движения, а через минуту створки
лифта распахнулись. Утверждения на стенах гласили о доступности
соседки и что я половой орган. Я слегка дернулся от ожившего
механизма. Полторы минуты ожидания, эхо шагов и повернутый в
замке ключ. Плеер выключился, включился свет. По привычке, я
выкуривал одну сигарету перед домом, одну по возвращении. Капли
осенней тоски, застилали мои окна. Деревья, словно последний раз
видя солнце, в приступе кататонии тянулись своими измученными
ветвями вверх. А желто­красное марево асфальта еще больше
подчеркивало эти жалкие попытки, ухватить хоть долю тепла. Поток
мыслей ни о чем. –Что вы видите на этой картинке?­. Пустые лица
пассажиров качнулись будто они все разъехались, а детство вдруг
закончилось. Под звук мотора в этой бутафорской войне, песка и
мячей хватит всем. –Что вы видите на этой картинке?­. . Врач в
белом халате интерференцией чувствовал неловкость.
Картинки с фаллическими образами объявили, что теперь прохожим
приходилось , вторгаться в чужое личное пространство. . Время
подходило к обыденности. Эхо шагов и вязкий гул смиренных
больных до края моего взгляда. Только несчастный верит в счастье,
только слепой верит в свет. –Что вы видите на этой картинке?­.
Разом закончились силы и патроны бесконечного потока
информации. Чужие разговоры пропитались старостью ожившего
механизма, в приступе кататонии без примесей грязи, парфюма и
мыла. А через минуту створки сознания распахнулись. Пришла ночь,новостройки погрузились в кому. Посреди пугающей стерильности
валяется томик Селина. Завтра все повторится.
Вторник
Начинать новый день, это как лишаться девственности. Страшно и
не знаешь с чего начинать. Вот прозвонит будильник, ты разлепишь
глаза, а что дальше? В голове составляя миллионы вариантов как
его провести, но в итоге все пройдет не совсем так как хотел. Выйдя
на балкон, чтобы совершить утренний ритуал выкуривания сигареты
на тощак, наблюдаю за просветом холодного солнца. Оно
просвечивает через строительные краны и дым. Смотря на это, часто
думаю о том, что вдруг солнце погасло и нам остаются считанные
минуты, уловить и запомнить свет. А потом все погрузится во мрак.
Мне пора выходить на работу. Я не буду описывать процедуру
поездки. Я описал ее ранее. Просто запомните чувство русской тоскии утомительной тряски. Так же не буду говорить о пустоте поколения.
Просто запомните чувство разочарованности. Очень часто меня
мучают неврозы и перепады настроений. Это как фильм в котором
все умирают в начале, ты осознаешь, переживать больше не за кого,
но чувство неоконченной картины не оставляет тебя. Чувство
давящей недосказанности. И погода абсолютно такая же, давящая.
Близится декабрь и вот­вот пойдет снег. На колодезных люках
греются голуби, рядом валяются куски хлеба, а в нескольких метрах
замершая особь. Высохшие трава и насаждения, голубь сжался и
закрыл глаза, побуждая желание согреть его в руках. Кот возле
подъезда, предвкушающий обед. И все это происходит посреди
человеческого хаоса. Дикого потока шумов сигнализаций, отбойных
молотков, ругани и отхаркиваний курильщиков. За время пути до
работы открываются 2 мира. Один человеческий, в котором похоть
прокручивается в обратную сторону, в поисках настоящей любви. Но
в этих поисках люди утратили себя, став равнодушными. Они
загрязняют свое личное и чужое пространство своим пребыванием.
Подростки под влиянием новых субкультур сбиваются в стаи, как
голуби. Чтобы чувство никчемности на время ушло. А второй
увядающий и погибающий мир природы и фауны. Стаи голодных
собак, бездомных кошек и питающихся на помойках птиц. Больная
рыба в реке, утки плавающие посреди бутылок и строительного
мусора. Это не они виноваты, это мы вторглись в их ареал обитания.
Даже тараканы сбежали в леса. Моя работа, это тоже часть
вторжения. Котельная живущая своей отдельной жизнью.
Замысловатые сплетения труб, металла, стекла и людей. Будто сам
Гигер приложил свою руку к созданию этой котельной. Заборы из
сбитых в один кусок листов стали, редко растущие кустарники на
внутренней территории. Бесконечные узкие темные коридоры,
подвалы набитые блохами и вшами. А в центре всего этого
окрашенная в красно­белые тона труба. Которая не прекращает
дымить большую часть в году. Я работаю тут техником. Проверяю
работоспособность, обслуживаю этот больной механизм. За частуюпросто сплю. Многие разменяли на этой работе старость. Как и на
любом другом предприятии. Будто находясь в чужеродной утробе,
чувство беспокойства не покидает персонал. Мутные от грязи стекла
окон, а порой и вовсе разбитые пропускают малое количество света,
искажаемого и рассеянного. Давящие переходы и коридоры
искажают его еще больше. И в этом холодном полумраке, нередко
можно столкнутся с крысами и другими обитателями, гудящим
ветром и звуком скрежета. Один из таких обитателей электрик
Алексей. На вид около тридцати, небольшая щетина и короткие
светлые волосы, татуировка якорь на правой руке. Женатый, но
гулящий. Часто мы ходим из корпуса в корпус, страдая херней. Во
внутреннем кармане его спецовки всегда лежит фляжка с коньяком,
которым он никогда не делится. Перед мужиками он любит
рассказывать про свои ****ки и половые болезни. Остальные ему
под стать. Узколобость этих сволочей, сослуживцев меня достает.
Заспанные и злые они спешат испортить мне настроение с самого
утра. За этой униформой, кажется нет ни чего. Они цепляются за
каждую мелочь и смеются. Выгляжу растрепанным, усталым или
просто молчу. Это их способ самоутвердиться, за счет меня.
Повторяю про себя: это все временно, скоро я отсюда свалю. Нужно
отсюда сваливать, пока не оброс семьей и кредитами. А громче всех
смеется Алексей. Этот смех прокручивается в моей голове раз за
разом. Раз за разом он въедался все глубже и глубже в эти узкие
переходы, листы металла и гул работающих насосов. Часто я
представляю, как приношу сюда ружье, предварительно укоротив
ему ствол и снабдив двенадцатым калибром. Запасаюсь тремя
тряпками, для кляпа и веревкой. Перебрасываю ружье через забор,
прохожу кпп, переодеваюсь и подобрав его, прячу под курткой. В
очередной момент в раздевалке, во время очередного чаепития и
экзекуции, достаю его. Все срутся от страха, а улыбки стираются с их
гадких рож. Выставляя руки вперед в останавливающем жесте, они
пятятся как напуганные собаки. А их смех еще гуляет по всем
удаленным уголкам котельной, вперемешку с раскатами выстрелов.Чай льется со стола, перемешиваясь с размозжённым черепом
Алексея. Я прихожу в себя, посреди раздевалки. Стук ложечки о
кружку и хохот. Тут мне места нет. Осознание того, что это последняя
капля приходит чуть позднее. Меня с Алексеем отправляют чинить
один из щитков, он всю дорогу продолжает меня унижать. А мысли о
расплате не оставляют меня.
Он глотнул из фляжки и потер руки. Поставив стремянку под
щитком, я пожелал ему удачи. А сам отправился отлить. Так я ему
сказал, сжимая в руке фиксирующий болт. Залезая на стремянку
Алексей подобрался к щитку, тут правосудие свершилось.
Ударившись лицом об открытый щиток, вызвав феерверк из искр, он
упал. Полет его был не долгим, но болезненным. На некоторое
время дезориентированный, пытался встать. Я вернулся
расплываясь в улыбке. У меня дергался глаз и потрясывало руки.
Придя в себя, он набросился на меня, повалил и стал пинать. Смех
раздавался по коридору, но это был уже мой смех.
Позже после беседы с начальством, меня отправили в месячный
отпуск, лечить свой душевный недуг. Алексей отправился лечить
физический. Мне выдали отпускные, подписали бумаги и пожелали
выздоровления. Этим вечером в душевой, как и в раздевалке было
тихо. Я победил, их вторжение в мой мир провалилось. Мой обидчик
потирал голову и все чаще налегал на фляжку. Приняв душ, оделся в
чистое и ушел, не попрощавшись. Я рассматривал направление к
психотерапевту и слегка поплывшие печати. Может действительно
это просто нервы и пора немного подлечиться? Мысли по поводу
того, что делать дальше меня совсем не беспокоили. По крайней
мере сейчас. Волновал намного больше вопрос, на чем ехать,
автобус или трамвай. Что первое подойдет, вот идеальный вариант.
Я сел на трамвай, оплатил проезд. Втыкал в окно. Мелькали кресты
воздушной контактной сети. Долго­долго. Подсел мужчина лет 30.
Потертые джинсы с грязной футболкой, немного морщинистое,
небритое лицо. Потухшие глаза. Он спросил у меня сигарету. Голос
был у него подстать его внешности. Плюс, разило алкоголем и потом.Этот хмурый тип, нагрубив кондуктору, принялся донимать женщину
с детьми. Та прихватив последних, вышла на следующей остановке.
Ему явно не сиделось на месте. Он так и порывался найти
приключений. Жаль что поблизости никого не было. Он стал дергать
меня. Расспрашивать о друзьях, девушке и прочем. О чем не
подобает разговаривать с первыми встречными. Своим молчаньем, я
только больше его раззадоривал. На мгновение он заткнулся. На
лице образовалось, что то вроде обиды. Он даже попытался
расплакаться. Жалкое зрелище. Вытерев глаза, он, пробормотал на
своем языке. Видимо, что то обидное. Встал и направился к
кондуктору. Еще минуты две танцевал перед ней, виляя обвисшей
задницей, как первоклассница своим ранцем. На остановке его
попросили удалиться. Откланявшись, он остался на остановке,
посылая воздушные поцелуи вслед трамваю. Следующая остановка
моя.
Кабинет врача. Дешевый стол, разложенные папки с тренингами и
анкетами. Он сидит недвижим и в течении нескольких минут ждет что
я заговорю первым. Постукивая ручкой по столу, терапевт
рассматривает меня. Местами облысевший, с усами и в очках тонкой
оправы. Приятно пахнущий, он сразу располагает к себе. Я показал
ему направление от штатного психолога с работы, покачав головой,
он еще раз посмотрел на меня. Одна из анкет на его столе досталась
мне, нужно было ответить на вопросы, дополнить предложения.
Справился со всем этим я достаточно быстро. Часы на его столе,
руке и стене тикали в унисон. Не понимаю, зачем человеку столько
часов, у меня их и вовсе нет. Вообще врач оказался не очень
разговорчивым, но когда его рот открывался, уверенность и
спокойствие распространялось по всему кабинету. Дописав, я
положил ручку на стол, а бумагу отдал врачу. Он осмотрел бумагу,
снял свои очки и сложил руки в позу *Большой босс*. Мы говорили о
моем лечении, что в этом нет ничего страшного и это все на
добровольной основе. После подписания некоторых бумаг, все было
решено. Этот месяц я проведу в мед клинике. Днем, по возвращениюдомой я лег спать. Усталость буквально сковывала руки и веки были
чугунные.
Пробуждение вызвало во мне желание выпить.
Если вам нужно было место чтобы найти на свою жопу приключений,
то вам нужно было именно сюда. Бар Джокер: прокуренное
заведение, шум отхаркивания курильщиков, удары бильярдных
шаров и постоянно хлопающая дверь. Я знал тут каждую шваль.
Беззубого кретина Женю особенно хорошо. Суетящийся и постоянно
чешущий свой нос. Увидев меня, он немного растерялся. Он сделал
выражение лица, от которого было понятно, он не очень рад меня
видеть. Ведь я могу выбить из него столько дерьма, сколько мне
будет нужно. Он должен был мне денег, поэтому чувствовалось
напряжение. Женя подошел ко мне первый, пожав руку и пригласив к
нему за стол. Лицемерная улыбка не сходила с его лица, хотя мы
сидели молча, он временами отводил глаза, нервно теребя кружку
пива. У него явно, что­то произошло этой ночью. К нам подсели 2
нимфы. Они издевались над ним. Спрашивая, когда они повторят эту
чудесную ночь. Они были в полупрозрачных майках и тертых
джинсах. Две белокурые студентки мед факультета. Развлекались
они, то ли от ненависти к мужчинам, то ли от интереса. Они
проводили опыты. Спаивали чуваков, подсыпав им достаточную дозу
клофелина, а на утро ты просыпаешься без кожи на члене. Весь в
крови и непонятной слизи. Видимо он тоже попался на их обаяние.
Они хохотали и тыкали пальцем в больное место. Вообще в этом
месте водилось множество разных извращенцев. Один постоянно
приходил с пустым револьвером и нарывался на охрану, он
кайфовал когда его били вышибалы. Другой постоянно таскал с
собой нож и свою дерьмовую подружку. Они напивались и тащили
первого встречного бедолагу в сортир где она раздевала последнего
и сваливала с вещами. Я представляю таких людей в детстве. Там
ты милый и все тебя любят. там ты везде улыбаешься. Ты счастлив.
А теперь ты понимаешь, что это время никогда не вернется. И как из
милых детей, могли вырасти такие злые и бездушные люди. Видимов бутафорской войне, все­таки были моральные потери. Приговорив
полбутылки коньяка, я танцевал. На всю катушку шумели то ли
Ramones то ли The Clash. Подпевал, что то наобум. Познакомится с
кем­то новым не удалось. В общем­то и не хотелось. Дорога домой
была не очень запоминающийся, все смешивалось и кружилось. Я
несколько раз открывал глаза, чтобы не проехать свою остановку.
Около меня кто то оставил плюшевого медведя. В этот момент и сам
почувствовал себя на его месте. Брошенным и одиноким. подобрал
его. Может хоть так, чуть­чуть обрету кампанию. Вот так, выйдя на
улицу и подбирался к дому. Пьяный, грязный и с плюшевым
медведем за пазухой.Среда
Мне нужно было отправиться в больницу, с сегодняшнего дня
начинается мое лечение. Но более предпочтительнее было поспать.
Голова гудела после пьянки, обрывки воспоминаний и снов. С трудом
сев на край кровати и осматривая хаотично разбросанные вещи, стал
вспоминать откуда этот плюшевый медведь. И странный сон, а
может это действительно было. Ничего не помню. Мы с каким­то
чуваком идем по проспекту и хлопьями валит снег. Он спорит со
мной, о полнейшей глупости. Я раздражен, от того , что не в силах
его переубедить. Наши голоса становятся все громче, привлекая не
желательную публику из подворотен. Дальше все обрывками, мне
сначала больно, потом смешно и вновь очень больно. Судьбы своего
собеседника я не знаю. Осознание постановки этого спектакля,
приходит минутой позже. Еще пятью минутами спустя, когда я
попытался встать сон оказался реальностью. Вчера меня били,
видимо с большим удовольствием. Видимо за мой длинный язык. На
правом боку ярким знаменем красовался синяк. Передвигаясь не
уверенно, словно на ходулях, достал бутылку пива из холодильника.
Есть совсем не хотелось. Этот объем заменил мне пищу, уже не
первый раз. Норвежский завтрак. Опустошив пол бутылки залпом, я
закурил. Прямо на кровати. Выдыхая никотиновые клубы, вдруг
поймал себя на мысли, что меня воротит от этих линий на моих
обоях, изгибы потолка и вся картина окружающей действительности
в целом. Буд то мне наступили на горло. Непроветренное помещение
впитывало годами, запах неудач и разочарований, светлой тоски и
вязкую пелену напряжения. 27 летней скотины, с очень говорящей
фамилией. Мое имя Федор Обломов. В какой то момент, понимание
в чем заключена сила моего имени исчезло. В какой то момент,
просто забыл о том, что меня кто то может любить. Мое нутро было
поглощено конфликтом, как с миром, так и с собственным я. И это
длилось уже несколько лет. Эти мудаки с работы были последней
каплей, теперь же переполненный до краев нервозностью, сталбеспомощным телом. Которое только и способно выпускать
никотиновый дым, да жалеть себя. Классически драматизированная
реальность похмелья. Никаких идей о самореализации и перспектив.
Нужно поспать. На половину докуренная сигарета была отложена
рядом с переполненной пепельницей. Так делают все, когда нет
денег на сигареты, а курить очень хочется.
Как уснул я не помню. А вот, что снилось очень отчетливо. Девушка
с остановки сидела на краю моей кровати. Она читала уже другую
книгу. Это был какой­то эротический роман. Ее рука плавно
перелистывала страницы. Вот ее нога немного отодвинулась, а рука
опустилась на грудь. Через некоторое время и вовсе оказалась
между раздвинутых ног. Покусывая губы от наслаждения, время от
времени смотрела на меня. Реальность сна заставила открыть меня
глаза. Стояла непроницаемая темнота и лишь временами слышался
гул трамвая. Мои предположения оказались верны, это был всего
лишь сон. Через несколько минут я провалился в сон еще глубже.
Утро.
Голова болит меньше, но разбитость во всем теле чувствуется до
сих пор. Раздался телефонный звонок. Звонила одна моя знакомая
особа. Ничего особенного, она чуть старше меня и в разы
обеспеченнее. Зовут ее Ольга, топ менеджер в богом забытой дыре.
Мы порой встречались с ней, когда ей не с кем было пойти куда
либо. У каждого из нас были свои интересы во встречах, друг с
другом.
­Алло?!­
­Ты спишь там, что ли?­
­Тяжелый вечер… Или, что я не могу поспать?­
­ Не заводись, спокойнее… Я в общем, через минут 20 на работу
твою подскачу…­
­Я не иду сегодня туда.­
­Тебя уволили?­ с удивлением спросила она.
­Нет, просто я заболел…­ решение не говорить ей о своих
проблемах, всегда казалось мне более выгодным.­Жаль, думала тебя с собой взять…­
У нее в голове скорее всего, уже все сложилось и она знает кого еще
можно позвать. Странно, но первый в ее списке перспективных
людей был я. Совершенная противоположность словосочетанию
*Перспективныймолодойчеловек*.
­ Может тебе фруктов или таблеток каких привезти?­
­ Нет, дай мне час времени, привести себя в порядок.­
­Окей, через час буду у тебя.­ с явным удовольствием, растягивая
слова произнесла она.
Некоторое время спустя, я был собран и готов. В дверь позвонили и
после открытия, пред мной красовалась она, изящная брюнетка в
красном платье.
­ Я вообще порой не понимаю, что ты нашла в таком лузере как я.
­ Ты знаешь свое место, в этом все дело…­
­Куда на этот раз ты меня тащишь?­ эти слова с долей мученичества
в голосе обрушил на нее.
­Свадьба, моей подруги­ при слове подруга, она обеими руками
сделала жест кавычек, желая подчеркнуть это.
­Ясно…Я готов выходить.­
­Только заедем кое куда, а то ты выглядишь как забулдыга­
­Это мои лучшие джинсы и пиджак… И в конце концов, может я
действительно пьянь?! Если ты хотела рядом увидеть мачо, то надо
было подцепить мальчика. Тебе надо тусоваться с мужиками лет по
сорок, пятьдесят… С кошельками больше чем их собственная жопа.
­Не капризничай, поехали уже. И попей успокоительного, что то ты не
в форме.
Я бы ни за что не пошел туда. Но не хотелось ее бросать там одну.
Подругу свою она ненавидела, так по дружески. Видимо только
девушки так могут, ненавидеть за глаза. Заочно ненавидеть у них
тоже кстати выходит очень хорошо. Ну так вот. Мне выдали
новёхонький костюм, взятый на прокат. причесали и накормили.
чтобы со мной не стыдно было куда то пойти. еще однаотличительная женская черта. Мы вызвали машину и поехали в загс.
Я стоял у входа курив сигареты, одну за одной. просто не хотелось
мне присутствовать там. Это все больше походило на торжество
маразма. Но об этом чуть позже. Ей 27 а она выходит замуж за
пенсионера. Ветеран труда, он отпахал на комбинате всю жизнь.
Последние пять из которых, с трудом ходит и имеет нарушение речи.
Несчастен он к слову, столько же сколько и работал. Всю свою
жизнь. Ему нигде не везло. Лотереи, зарплата и любовь. Судьба
везде его смогла наебать. За свою жизнь единственное что ему
удалось так это купить квартиру в центре города, да сделать там
ремонт. При этом дважды квартира горела.
После загса нас всех повезли в местную забегаловку, где и
праздновалось все это безумие. Старик полностью оплатил все это.
Видимо не только на квартирку ему удалось накопить. Нас усадили
рядом с ними. я наблюдал за невестой, как она нехотя целовала
старика, когда кричали "горько!", она вообще с ним нехотя сидела. И
выходила замуж она только из за его квартиры. Ее взгляд все чаще
срывался на подкаченного паренька, сидящего не далеко от меня.
Все гости понимали, что происходит, но не смели и слова
произнести. Старик был счастлив. Начались танцы, мужики и я
курили на улице. За это время успела завязаться и закончится драка
с местным контингентом. Женщины постарше сидели за столом и
болтали обо всем. Кто по моложе танцевал. Я отправился в туалет, в
одной из кабинок невеста трахалась с любовником.
­ Вы бы деда своего пожалели, а то если он это увидит, его приступ
хватит.­ Раздраженно выдал я.
­ Ты бы не сувал свой нос куда не надо, выйди отсюда нахрен!!!
­Да пошел ты!!!­расстегнув джинсы, нассал из соседней кабинки
прямо на его полированные ботинки. Завязалась драка. Невеста
просто стояла и улыбаясь наблюдала за всем. Меня взбесило это
еще больше. Взяв его за шиворот, затащил в кабинку. Выбив ему два
передних зуба об унитаз и ударив в глаз я вышел и подошел к
подруге, взял ее за руку.­Собирайся, мы уходим.­ Увидев выходящего из туалета и
вытирающего кровь с губ, любовника невесты, она все поняла. Все
танцевали, не зная, что происходило в туалете. Когда все танцевали,
дедушка жених стоял один в углу и держал воздушный шарик. Он
был счастлив. Его улыбка надолго засела в моей голове.
Всю дорогу мы молчали. Костюм был запачкан и порван в области
рукава. Завтра я точно отправлюсь в больницу, надоели мне все.
Даже Ольга, которая сидела рядом. Такси остановилось возле
подъезда. Чувство сожаления, не покидало меня.
­ Костюм можешь не возвращать…­
­ Пойдем­ я подал руку.
Мы поднялись ко мне и долго пили молча. Если бы в моей квартире
были часы, то время тянулось еще дольше. У меня в голове так и
крутился весь этот день. Как уснул не помню, главное чувство
объятий. Открыв глаза, обнаружил нас лежащих на полу. Рядом
были составлены пара бутылок из под водки. Чертово похмелье,
когда же оно прекратится? Ольга лежала и сопела, я же пытался не
разбудить ее. Не получилось. Она села и протерев глаза сказала,
что ей пора собираться. Попытавшись с ней заговорить я наткнулся
на стену обиды.
­ Кто тебя просил все портить?
­Ты все знала?
­Да, это не меняет того факта, что она моя подруга.
­ Тебе самой то не гадко, от таких друзей?
­ А твои друзья? Хотя стоп, забыла у тебя нет друзей.
Эти слова бросили меня в краску.
­ Научился бы общаться с людьми, жить проще было бы.
­ Зачем знакомиться с людьми? Вот скажи мне, зачем? Что бы
понять, что все люди одинаковы? Что измениться? Есть такая
пословица СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОИ ДРУЗЬЯ И Я СКАЖУ КТО ТЫ. А
дальше делай выводы сама.
Это вывело ее из равновесия.­ Я больше не хочу тебя видеть!!! Мелкий, ничтожный клоп!!! Вот кто
ты!!! Да и вообще, кто ты такой чтобы судить людей?! Какое ты
имеешь право, обвинять их в чем то? Ситуации бывают разные, не
смей кого то судить!!! Люди не делятся на плохих и хороших!!!
Она хлопнула дверью и моя квартира снова погрузилась в молчание,
только редкие звуки воды из протекающего крана, да шум шагов в
подъезде. Вот и все звуки одиночества. Я сел сложив руки на
коленях, облокачиваясь на стенку. А ведь и правда кто я такой,
чтобы судить кого то?
Катя.
Среда.
Пол года назад, моя подруга притащила меня на одно из
собеседований. Всем известно словосочетание Маркетинговые сети.
Всем, кроме меня. Подруга имела свойство легкомыслия и ее легко
можно было втянуть в сомнительное предприятие. Она занималась
всем на свете и ни чем одновременно. Несколько месяцев, без
работы и я тоже готова была на все, лишь бы работать. Мы сели на
школьные стулья и стали ждать. Небольшое помещение, которое
явно сдавалось под съем. Наклеенные обои салатового цвета,
дешевый линолеум и эта вежливость. Эта фальшивая вежливость
работника макдоналдса. Он улыбается, но с такой же улыбкой
плюнет тебе в кофе, только ты отвернешься. Про макдак. Я работала
там. Бабочки мои в животе заключенные.и не порхают.Мне нравится
смотреть как они задыхаются. К моему удивлению я была одной из
немногих, среди довольно таки симпатичных парней и девушек.Это
из за того что город маленький. Можно сказать занималась пищевым
терроризмом там. Когда его строили мы разбивали там стекла по 3­4
раза в неделю,с чуваками. И вот поворот судьбы я в этой дебильной
форме драю сартир. К моему удивлению меня категорически не
хотели увольнять, я ходила на больничный пару раз, так они мне
выплачивали больше чем за месяц зарабатывала. Меня дикораздражала их улыбка. эта навязчивая дружелюбность. идея
сексуальности присутствовала в полной мере. Менеджеры ходили в
блузках и обтягивающих юбках, узкие джинсы парней. Девушки
трясущие соус чтобы полить бургер. Пару раз я трахалась с
менеджером,пару раз с работницами. Что может быть лучше, чем
голодные до этого дела девушки и юноши.потом мне это надоело, я
стала откровенно ложить хер на работу.Я говорила
менеджерам,чтобы они сами драили дерьмо в туалетах, они
пыжились,злились,но в итоге ничего не могли поделать и посылали
какого нибудь подлизу. На обеде я подлила менеджеру водки в колу
и так невзначай сказала директору. В итоге заходил директор и
штрафовал пьяного человека. их же оружие было направленно
против них. Пассивный садизм. Всем нравится или наоборот воротит,
но ты не можешь ничего сделать и продолжаешь смотреть.За два
месяца я повидала множество фриков. Кто то плевал в булки, кто то
брал пример с меня и ничего не делал, кто то не мыл руки. Но были и
совсем отмороженные.те кто пришел срубить бабла по быстрому и
по крупному.Один засунул руку в гриль на 30 секунд, предварительно
наглотавшись сильного обезболивающего. Этот придурок зная
долгую судебную историю заведения отсудил у них 50штук, плюс
больничный плюс выходное пособие за 2 месяца. Поднялась шумиха
которая через пару дней успокоилась.Убытков заведение особых не
понесло.Пару менеджеров уволили,за проведение плохой техники
безопасности. Все смотрели и чувствовали запах жаренной
человечины.Но продолжали смотреть. Пассивный садизм. разве нет?
И из за легкомысленности, свойственной не только моей подруге но
и мне самой я тут.
Есть еще кое, что из за чего я тут. Поняв это поздно уже не могла
ничего поделать. Сексуальность.Она повсюду нам постоянно
впихивают идеи сексуальности. Стереотипы и реклама. Наши дети
впитывают сексуальность с утробным соком. Слушая смотря и
пропагандируя сексуальность. Ты успешен если красив и сексуален.
Я конечно, тоже люблю красивые тела, но и не отрицаю,что сталажертвой этой пропаганды. Интернет и телевизор пестрит скрытой
рекламой порно. Не могу спокойно смотреть его и не подумать о том,
что где то я это уже видела, что вот сидит парень сейчас зайдет
девушка и начнется. Но нет,это всего лишь реклама йогурта или
магазина. В кабинет зашел мужчина лет пятидесяти, в теле и
костюме. Галстук явно жал, из за чего он постоянно его поправлял.
Как будто нервничал. Его редкие волосы и испарина на лбу, говорили
о том же. Он рассказывал о новых чудо таблетках, с помощью
которых можно было быстро похудеть. Чувствовать себя уверенно,
одухотворенно. Я посмотрела на свои бедра, оценивая на сколько
мне хотелось бы похудеть. Хотелось сильно. Мужчина этот
повествовал о чудных свойствах еще минут пять, пахло его потом.
Затем он начал говорить о уровнях работников и их доходах. Так я
начала свою карьеру.Продавая таблетки для похудания и
сопутствующие товары.Четверг
Одевшись и выйдя на улицу, осознал всю мерзость этого дня. Мороз
без снега, непроницаемое небо в котором изредка пролетают птицы.
Дома кажется еще больше погружены в холодное сонное раздумье.
Люди соответствуют своим жилищам, угрюмые и не торопливые.
Лишь облако пара выпускаемое ими, говорит о том, что в недрах есть
живое и теплое нутро. Сигареты кончились, от этого еще больше
тоски. И опять, эта остановка, исключая людей все то же самое.
Автобус, еле двигаясь останавливается и с недовольным звуком
гидравлики открывает мне дверь. Будто устал в пускать в свой
теплый мир, холодных людей. Как обычно занимаю место у окна и
засовываю руки в карманы. Кондуктора нет. Смотрю в окна. Город
готовиться к новому году за месяц, полтора. Все на какое то время
будут верить в праздник, но все мы знаем, что в новый год ничего не
изменится. Первый день нового года такой же, как и все остальные.
Так что возлагать слишком много надежд на это время года не стоит.
Если бы меня спросили чего я хочу, то я только пожал бы плечами. В
такие моменты чувствую себя павшим духом, внутренности
сжимаются, а к горлу подходит ком. Неприятный и тяжелый. Мысли о
самоубийстве следуют спустя несколько минут. Как логическое
завершение жизни, самоубийство не самый плохой из возможных
вариантов. Через десять, возможно меньше, лет на планете не
останется слонов. Мы их почти истребили, как и многие виды на
земле. Я думаю они знают, что их ожидает. Часто при этих мыслях у
меня возникают и другие, о последнем из живых существ на земле.
Измождённые лица рыбаков и корабли на берегах, оккупированные
ржавчиной. Опустевшие фермы, хозяева своих домашних питомцев
трут руками ошейники, некогда давившие на шеи. Всеобщеемолчание. Все смотрят телевизор, во всем мире. Шумят
нефтедобывающие вышки и вертолеты над океаном. Там же куча
репортеров, простых зевак и шум прибоя. Последнее живое
существо отличное от нас, это кит. И вот через несколько минут,
появляется столб выбрасываемой им воды. А затем он сам
выбрасывается на берег. Не нашедший себе пары, он выбрал
бессмертие и понимании вечности. Все замирают, нет более тихой
секунды в мире чем эта. Люди не пытаются помочь ему, они просто
смотрят как солнце сделает свое дело. Нет слетевшихся чаек и мух,
его тело некому сделать своим домом и пищей. В конце этой мысли
всегда появляется одинокий художник, который рисует с холма все
происходящее. Его лицо в морщинах, седые усы, пожелтевшие от
табачного дыма. Он только вздыхает на мгновение, принимая факт
неправильности всего происходящего. В его руке кисти и палитра,
вся перемазанная. Ветер дует с дикой силой, развевая траву и
целующееся с ней небо. Глаза грустные и зеленые, без искры. Вот
пляж опустел, оставляя только кита и старого художника наедине. Он
заканчивает рисовать только утром следующего дня. Тряпкой,
которая смочена растворителем, очищает кисти и складывает в свой
этюдник, садится на него и закуривает. Только шум волн нарушает
покой этого места. Шаги художника неторопливы и оставляют на
песке отметины сорок третьего размера. Подойдя к киту вплотную и
осознавая свою ничтожность перед ним, снимает шапку. Глаза у кита
немного приоткрыты, отражая окружающее его пространство. Еще
раз вздохнув художник кладет свою работу на песок и рукой гладит
мертвого кита, на секунду он останавливает руку и шепчет только:
­Прости нас­.
А где то далеко ветер обтачивает скалы, свистя словно это кит поет
свои песни.
Знаю, мысли не очень позитивные, может даже противные. Мороз
немного затягивает стекло в том месте куда я дышал. Все так же
продолжаю размышлять о разных вещах, рассматриваю прохожих.
Автобус останавливается на светофоре. Человек без шапки и восеннем пальто потирает красные уши. Пар идет от теплых видимо
влажных рук. Он явно нервничает, хотя всячески пытается это
скрыть. Обувь его начищена до блеска, пальто застегнуто на все
пуговицы. В руках его черный чемоданчик. Прохожие поглядывают на
него, так же как и я думая о его содержимом. Там может просто куча
документов, денег, принадлежности для торговли, а нервничает он от
того, что опаздывает. А может там лежит бомба, которую он с
трепетом несет в указанное место? Обычно, что бы там не лежало
внутри, все события разворачиваются постфактум, после их
открытия. Уже не важно какое содержимое внутри, уже ничего не
будет как прежде. Для меня по земле ходят те самые люди, с черным
чемоданчиком. При открытии там только кнопка. Понимайте как
хотите, образно(спрятав под понятием кнопки всякий человеческий
мусор), буквально(жирная такая кнопка).Какая именно кнопка? Что
будет если нажать ее, не знает ни кто. Не твой сосед сверху, да и
сами обладатели этой вещи. Мне кажется годы напряжения и
ответственности не проходят бесследно. Частично пристрастившись
к напряжению и опасности, переносчики были бы не способны на
спокойную семейную жизнь. Не способны были бы они и к работе
кассира, продавца­консультанта, офисного клерка. Постоянно
оборачиваясь, кого то подозревая, что их секрет раскрыт, не могли
бы заводить друзей и семью из­за постоянного недоверия. Они
привыкли бродить по улицам, заглядывая в чужие окна. Осознавая и
чувствуя все упущенное ими. Поэтому агентов переносчиков
ликвидируют. Мне кажется это самый оптимальный вариант для
самих людей с чемоданчиком. Ведь как можно спокойно жить и знать,
что по улице ходят такие же. Передаются эти предметы из поколения
в поколение. Вербуются и обучаются новые люди, обрекаются и
мучаются в последствии. Самое главное в их профессии не
открывать чемодан. Красные стяги смяты, флаги более не
существующей страны изредка украшают личные кабинеты
трудовиков в школах. Переносчики нервно смотрят на часы, стоя на
улице в разных уголках планеты, не зная, что они брошены и забыты.А они все ждут приказа, открыть и задействовать, но приказа не
поступает. Продолжаться бесконечно это не может. Однажды один
из них не выдержит и нажмет заветную кнопку и тогда мир
преобразится. Каким он станет будет уже совершенно не важно. Там
все будет другим включая нас. Может именно этот человек, который
потирает сейчас красные от холода уши, заставит в дальнейшем
выбрасываться на берег китов и дельфинов и истребит последнего
африканского слона.
Автобус фыркнул перед остановкой, отварил двери и выпроводил
меня из уютного салона. Ну если сравнивать его с улицей, то там
было уютнее. Псих лечебница была не так плоха как мне казалось. Я
достал все документы и после небольших поисков, стоял у здания на
котором было написано *отделение неврозов*. Дверь тяжело
открывалась из за доводчика, точнее из за толстой пружины.
Небольшая очередь, стулья как в актовых залах, обитые красным
кожзамом. Странно, но многие вещи периода СССР обиты именно
кожзамом, в различных цветовых решениях. Вспомните двери в
своем подъезде, салоны автобусов и троллейбусов, все обито этим
показным материалом. Небольшая очередь, только просторнее чем в
поликлиниках. Люди смотрят на меня, а я на них. Надоедает это
после нескольких секунд. От тепла меня начинает клонить в сон.
Странность, которую я заметил в последние дни: вспоминаю сны
которые мне снились, прошлые, которые видел очень давно и совсем
свежие. Они связываются между собой и вся нелепость которая им
присуща, пропадает. Может это параллельная реальность, а может
просто все должно быть на своих местах. И сны и человек, самое
дерьмовое когда ты не на месте. Когда мир не заточен под тебя.
Тогда все превращается в один большой ад, с текущими кранами, с
мерзкими рожами соотечественников и бесконечным гулом
электрических вышек. За, что бы ты не взялся изначально
провальное. А жить нужно, нужно, что то делать и занимать свое
место. В этом вся суть, в борьбе. Очередь немного убывала,приближая меня к двери врача. На стенах выкрашенных в
тошнотворный зеленый, висели плакаты с пропагандой здорового
образа жизни, самоконтроля и положительных эмоций. Плакат в
ярких цветах, выжигающих глаза. На плакате какие то два парня, как
лелик и болик над ними огромное пестрое сердце и надпись,
гласящая о том, что самоубийство это не выход и всегда есть люди
которые вам помогут. Знаете, если бы стоя на оконном парапете или
залезая в петлю, мне на помощь приехали люди с этого плаката, то
это был бы еще один повод покинуть этот мир. Как можно быстрее.
Лишь бы эти люди поскорее уехали обратно и не трогали меня
своими пальцами сардельками. Другой плакат был явно более
современный и информация на нем была о спиде. Двое взрослых
людей, ужинают в какой то богом забытой забегаловке, около
заправки. Плакат выполнен в стиле комикса, поэтому следующая
картинка они обшарашенные идут по улице. Мужчина с явным
косоглазием и сломанным носом, обнимает женщину с теми же
внешними признаками и задает ей простой мужской вопрос: ­ Не
хочешь ли ты продолжить этот вечер у меня­. После чего она
грустнеет и смотрит в даль, словно нарисована стариной Климтом,
произнося:­А презервативы у тебя есть?­. Вот и вся романтика. Так
легко, с долей отечественного мужества, мужик сознается, что этого
у него нет. Дама сердца вдруг становится чернокожей и с жестом
сильной независимой женщины говорит:­ Нет презервативов, нет
секса! Спид же кругом!!­. на этом плакат заканчивается. Убереги
меня Господь от общения с людьми, которые рисуют такие плакаты.
Мое мироощущение представляет их с шестью пальцами и усохшими
головами, а они уже по своему образу и подобию рисуют эти
плакаты. Очередь подошла к концу, прибывали новые люди. Вот я
уже сижу на стуле, на стенах опять часы круглые и упрямые стрелки
движут время вперед. Дешевые обои, деревянный стол, с кипой
документов, ручками и карандашами в стакане. Все кабинеты врачей
в общем то похожи один в один, если долго ходить по их кабинетам
будет чувство бесконечного повторения. Вопросы такие же.­ На что жалуетесь? Фамилия ваша как?­
­ Обломов моя фамилия.­ я передаю направление.
­ Так, так. И что же вы, действительно чувствуете себя так уязвленно
и агресивно?­
­ Может и так. Просто устал от людей, немного.­
­ Ну что ж, хорошо, устали отдохнете. Может даже с пользой.­
­ Всмысле?­
­ У нас тут небольшой эксперимент с коллегами, вы очень поможете
если примите участие.
­ Знаем ваши эксперименты, либо иглы в задницу загонять будите,
либо поить чем то отвратительным, а потом записывать мои мучения
и диареи в свои блокноты.­ врач захохотал, и сняв очки заговорил
серьезно.
­ От вас требуется только записывать свои мысли и самочувствие
каждый день. Никаких лекарств, кроме тех, что вам будут назначены.
Мы исследуем связь неврозов, депрессии и шизофрении на личность
человека. Ничего более.­
­ Ну писать всякую хрень я умею.­
­ Вот и хорошо­. Он принялся, что то писать и через пару минут
молчания и звука часов, протянул мне бумагу.
­ Вот это ваше направление, корпус номер три. А вот это для нашего
наблюдения.­
После того как корпус номер три был найден, я позвонил в звонок.
Такой как в школах на переменах, только более тихий. Шарканье
шагов, поворот замка и дверь распахнулась. Там оказалась еще одна
дверь с сеткой, как в вольерах для животных. Женщина лет сорока
пяти, чуть в теле и с пучком выкрашенных хной волос, собранных в
шишку на голове, буд­то там замаскирована антенна для связи с
пришельцами, задала мне один только вопрос.
­ Что надо?­ ее тяжелое дыхание указывало на ее главенство тут.
Все, что я смог сделать протянуть ей бумагу от врача.­ Ясно, проходи.­ Она открыла дверь и указала мне на небольшое
помещение. Повинуясь я прошел в него. Встав в проходе и положив
сумку рядом я стал ждать. Ждал не долго. Женщина эта пришла
очень быстро.
­ Снимай все цепочки, шнурки и ремни­ Она уставилась на меня.
Смущенный я только начал это делать как она полезла в мою сумку.
Так и захотелось ей двинуть.
­ Ты че творишь?­ заорал я.
­ Тихо, это для всех процедура. Никаких телефонов, острых
предметов и продуктов.
­ Это с чего это? Чай то можно оставить, сигареты?­
­ Сигареты с чаем оставляй­.
­ Где телефон?­
­ Нет у меня телефона­. Женщина похлопала меня по карманам и
носкам, ничего не обнаружив она успокоилась.
­ Пошли за матрасом­ Вздохнув сказала она.
­ В кремль проще попасть чем к вам.­
­ Это ты зря, к нам очень легко попасть.­ Не осознав всю глубину
шутки сказала она. Наконец мы дошли до места где выдавали
матрасы. Звеня ключами и подобрав наконец нужный, женщина
открыла непроветренное помещение с матрасами. Немного
покопавшись внутри, выдала мне свернутые в наволочку
принадлежности для сна. В одной руке с сумкой, а в другой с узелком
барахла я поднимался по лестнице за дамой чуть старше
бальзаковского возраста. Это напомнило мне детские пионер лагеря.
­ Меня зовут Нина Вячеславовна, я тут старшая мед сестра, так, что
если нужно чего говори.­
Я только кивнул головой в ответ. Пациенты сидели в общем зале и
смотрели маленький телевизор, запах таблеток, хлорки из открытого
туалета, шарканье ног в тапочках. Где то раздавались звуки
расстроенного пианино, пение и общее уныние. Очередь ожидающих
свои лекарства выстроилась около стола, на котором стояли
маленькие мерные стаканчики с водой. Две медсестры сидели заним. Одна записывала фамилии, вторая смотрела по списку и
выдавала лекарства. Далее мы шли по коридору, вдоль которого
сидели и тихо разговаривали люди. Они здоровались с Ниной
Вячеславовной, после чего посматривали на меня. Мы подошли к
палате, она открыла дверь и указала мне на пустую койку. Тут были
еще трое парней примерно моего возраста. Один рыжий до кончиков
ресниц, с улыбкой сдержанной и детской, худой с замотанными
бинтом руками. С ним мне все понятно. Второй полная ему
противоположность. Черные как смоль волосы до плеч, густые,
всегда нахмуренные брови, под которыми почти не видно его
голубых глаз. Татуировки от кистей до шеи. Единственная общая
черта между ними это худоба. Третий ничем особенным не
выделялся, брюнет чуть с щетиной и он спал. Наверное поэтому, не
могу сказать про него, что то большее.
­ Располагайся, вот твоя кровать­. Сказала Нина Вячеславовна и
вышла закрыв дверь. Только дверь закрылась ко мне подсел
длиноволосый.
­ Меня Санек звать, но все зовут Брежнев.­ Он указал на свои брови.
Потом немного закашлявшись спросил:­ Это… У тебя чай есть?­.
Немного покопавшись в сумке я извлек упаковку чая.
­ Ох ты, вот это круто! Пестрый смотри, этот не жадный,
нормальный.­ Брежнев обращался к рыжему, тот в ответ улыбнулся.
– Совсем забыл это Рома, он же Пестрый.­ И почему я не
сомневался, что у рыжего будет прозвище типа, Рыжий или Пестрый.
­ Я Федя, можно просто Федя.­ они смотрели на меня с
разочарованием. – Что? У меня нет и не было никакого прозвища. Да
и как то не очень нравиться мне все это.­
­Зря ты так, у каждого должно быть второе имя­ Брежнев указал на
меня пальцем. – Как твоя фамилия?­.
­ Обломов­. Сухо выдавил я, зная к чему он клонит.
­ Ты не Федя, Ты Облом­ Весело выкрикнул Пестрый. Мы с
Брежневым посмотрели на него и улыбнулись.
­ А это кто у вас?­ мотнув головой в сторону спящего, спросил я.­ А это у нас, Принцесса­ Они во весь голос засмеялись, удерживать
смех больше не было сил.
­ Почему принцесса?­
­ А он как спящая красавица, постоянно спит и воздух портит.­ Они
все еще смеялись. Для убедительности он поднял его руку и
отпустил, она с размахом ударилась об пол. Мы поговорили еще о
всякой ерунде, пока я заправлял постель. Уволившись на нее, все
говорило о том, что спать тут будет невозможно. Через пару минут я
уснул. Брежнев растолкал меня, позвав на ужин. Около двадцати
пяти человек сходились в одну комнату. Это была столовая.
Принцесса, остался спать дальше и это меня немного напрягало.
Может он в коме? Мы уселись втроем за один стол. Суп и картошка,
оба блюда были пресными. Солонка была пуста, так, что пришлось
есть так. Брежнев и Пестрый ели с аппетитом, попутно набив
карманы хлебом. Видя мое недовольное лицо и чуть приподняв
бровь Брежнев сказал:
­ На первый раз, никому не нравится здешняя еда, а потом соленое
не можешь есть­. Я покачал головой, оглядываясь по сторонам.
Старики были очень тихими, они просто ели не общаясь между
собой. Простое смирение. Стариков было подавляющее
большинство. Молодые держались немного отдельно от остальных,
но то же самое смирение. Доев я встал и отправился к стойке,
сдавать поднос с тарелками. Стоило мне подойти поближе, как я
столкнулся лицом к лицу с той самой девушкой. Девушкой с
остановки. Она оценивающе посмотрела на меня и ускользнула. Это
становиться интереснее. По возвращению в палату, Пестрый достал
из своего ящичка кипятильник и небольшую металлическую
кастрюльку. Куски хлебы были положены на батарею. Мы молча
выпили чаю и разошлись по своим кроватям. Завтра надо
расспросить Брежнева и Пестрого про эту девушку. Я долго лежал и
слушал как ветер задувает в оконные щели.Катя.
Пятница.
Продажи шли вверх и прибыль за 2 дня меня очень радовали. Люди
так и просили продать им эти таблетки. Было в них, что то странное.
Глаза как будто лишились своей яркости. А те кто пил их около
месяца выглядели совершенно иначе. Будто это люди высшей
рассы. Ко мне зашла подруга, мы поговорили пол часа о
продаваемом товаре, а затем она рассказала мне новость. Хорошую
и плохую.
­ Ты новости смотришь?
­ Нет, а, что произошло?
­ Рядом с нами помнишь пустырь?
­Да, помню.
­ Там бомжи чего то не поделили, а может с голодухи съели своего
же. Представляешь???? Своего же!!!­ Она размахивала руками, а у
меня все съежилось.
­ Ого…
­ Вот, вот… А знаешь как они оправдали свой поступок? Они сказали,
что это святой был. Хотели очистить свои грехи. Насытится его
плотью и кровью. Но все плакали. Паленку всякую пьют, а потом
святые мерещатся.
­ Коллективное помешательство?
­Ага
Повисло не ловкое молчание. Мы вышли на балкон и моя
собеседница закурила. Пустырь был совсем не далеко. Было видно
несколько патрульных машин, снега не было. Был холод и
пронзительное серое небо. На выдохе подруга сообщила мне еще
одну новость.
­ Твоими продажами очень довольны в главном офисе.­ Я рада.
­ Так вот, завтра состоится вечеринка, ты приглашена. Принимаешь
их?
­ Да, как ни странно уже чувствую себя лучше, скинула три
килограмма.
­ Вот и прекрасно. Есть еще кое, что.
­ И, что же это?
­ Завтра тебя наградят, щедро. Возможно ты войдешь в круг
почетных новичков. Это очень круто.
Проводив подругу, я решила прогуляться. Пройдя мимо пустыря, так
ничего нового и не увидела. Город был погружен в глубокие
раздумья, как и все его жители. Нос замерзал все сильнее, все
сильнее хотелось домой. Завтра важный день. Какой то паренек
сунул мне листовку, религиозного содержания. Может вся эта
суматоха и эта история со съеденным, это знак, что пора сходить в
церковь? Возможно и правда, пора покаяться в содеянном.
Разболелся желудок и голова. Приняла обезболивающее и
отправилась домой. Церковь Седьмого дня, обещала свои
последователям мир и спокойствие со своим собственным я. Можно
сходить на их проповедь, почему нет?Пятница
Утром я чувствовал себя последним африканским слоном. Одиноко и
разбито. На завтрак я ел овсянку с маслом и чай. Девушку с
остановки я не обнаружил. Не сидя за столом, не унося тарелки. На
время я подумал, что это все мне привиделось. Жесткий матрас и
навязчивые сны не дали мне спокойно спать. Все время снился тот
врач, который предложил мне эксперимент. Он голосом Папанова
все время повторял :
­ Вспоминай!!! Вспоминай!!!­ и кружились разные математические
знаки. Потом все прекратилось и он сидя за столом, смотрел на меня
и задавал вопросы, кто я и помню ли я себя. Как можно забыть себя?
Хотя, я так давно осознанно не смотрел в зеркало, что может я и
правда забыл себя. Настало время прогулки, мы оделись и вышли. В
нашей палате остался только принцесса. Вышли мы на небольшое
покрытое асфальтом и огороженное рабицей пространство,
окружаемое нашим и еще двумя блоками. В одном блоке только один
тип больных. Либо с похожими диагнозами.
­ Почему он все время спит?­спросил я – С ним, что то не в порядке?­
­ Он не всегда спит, это просто лекарства колют часто­ ответил
Пестрый.
­ У него вроде как истощение психическое было, он всякое дерьмо
делал­ Добавил Брежнев. – Поэтому и держат его часто спящим.­
­ Он когда просыпается, кричит невнятное, что он это не он а другой
кто то­ Тихо, с опущенной головой сказал Пестрый.
­ Понятно, а вы сюда как попали?­ спросил я
­ По мне разве не видно?­ подняв руку и погрустнев сказал Пестрый.
­ Прости, не хотел задеть тебя. Ну а ты? Брежнев как ты сюда
попал?­
­ Я тут прячусь, от злых духов­ Он закурил и протянул нам по
сигарете. Это было очень кстати.
­ По этой истории можно снять кино целое!!­ не скрывая восхищения,
выкрикнул Пестрый, готовясь услышать хорошую историю.Стоял жаркий июльский день. Денег нет. Асфальт таял под ногами
как шоколадная конфета во рту. Мы шли, изнывая от жары. Я и
космонавт. Космонавт потому, что выпал из окна с четверного этажа
и отделался только синяками. Мы могли шляться без дела целый
день. Не зная, чем себя занять. Скитаясь по знакомым, мы стреляли
еды, сигарет и немного денег. Мы надоели всем и вся. Нам зачастую
просто не открывали двери. Мы обошли уже троих. Четвертый нам
открыл. Это был скромник фотограф, жил он один и мы пользовались
его добротой. Я прошел на кухню прямо с порога. В ботинках. Он
посмотрел на меня и все что смог мне сказать это привет. Я махнул
рукой в ответ. Открыв холодильник, я достал первое, что попалось и
запихал себе в рот.
­не стыдно?­
­голод сильнее стыда­ улыбаясь сказал я
­хренов ветер вас надул
мой друг распластался на диване и включил телевизор. Он
посмотрел на нас. Фотограф что то собирал со стола и убирал в
шкаф.
­не ветерка на улице, чувак. У тебя вентилятор есть?­ Спросил
космонавт.
­не купил еще­он был раздражен но улыбался. Нервно. Сарказм.
Космонавт встал и пошел на кухню. Наш приятель отправился в
ванную.
­фотограф, у тебя пиво есть?­
­не, я не пью
Пока фотограф возился в ванной мы шепотом говорили.
­денег нужно у него стрельнуть.
­да нет у него не хрена, я кошелек его проверил­ космонавт указал на
кошелек на подоконнике.
­Бля. Херово, еще и душно у него.
­пошли.
мы собрались уходить, он копошился в ванной.
­Фотограф! Фотограф?!­Он там опять на чьи ни будь фото пшш..­ космонавт показал
движением руки что по его версии он там делал. Вообще паренек
был немного не сообразительный.
Я отрыл дверь. красный свет. Фото расплылись от моего
вмешательства.
­сука, ты что творишь?а ну быстро взяли свои жопы в руки и
свалили!!!­ он очень сильно злился.
Мы свалили. Вся суть этого вечера в том, что я нашел у фотографа
пистолет, в верхнем ящике комода, но не сказал об этом космонавту.
Выйдя на подъезд я закурил. Торговый центр то что нам нужно.
Поглазеть и пожрать. Но вся проблема, что денег нет. У ларька стоял
мужик, в костюме с иголочки. Сделав вид что рассматриваю витрину
я подрезал его кошелек. Извинившись я прошел несколько метров.
Космонавт держался чуть поодаль от меня, пока я не помахал ему
лопатником. Я открыл его и моя улыбка исчезла.
­сука, тут ничего кроме чеков и фотографии его жены.
­это мой трофей­ сказал космонавт рассматривая фото молодой
блондинки. Он улыбался.
а животы у нас по прежнему урчали.
мы сели за пустой столик.
­космонавт, что делать будем? он стучал по столу и смотрел по
сторонам. Пожав плечами он пошарился по карманам.
­пять рублей и это все.
­ахаха, богач. Смотри, там какой то придурок в детские автоматы
играет­
­ахаха, серьезный. Видимо для своей мамы приз хочет выйграть.
этот тип как будто нас услышал. Несуразный и немного не
пропорциональный.
Он подошел к нам и сел рядом. около минуты он молчал.
­ребята, у вас монетка есть? Мне срочно надо еще пару призовых
талонов –он загадочно улыбался
космонавт подкинул ему монетку. после чего встал и ушел. Видимо
отлить.дальше я слабо помню что происходило.
после того как космонавт вернулся этот тип уже уходил. От него
веяло холодом. В тот момент я еще не знал, кто это был. Да если бы
мне и сказали, не поверил бы. Но мы как два придурка сидели и
смотрели, как сатана медленно уходит прочь. Блеск его
гипнотических глаз все еще туманил мне голову.
— Слушай, чего он от тебя хотел?
— Мою душу
— Хочешь, пойдём поедим?
— Хочу, но у меня теперь совсем нет денег.
— Ничего страшного. У меня полно.
Под столом возле моих ног, стоял кейс, а рука сжимала бумажного
журавлика с цифрами. Быстро смекнув, что к чему я открыл его. Там
была целая куча бабок. Пол миллиона не меньше. Мы тратили их
очень в больших размерах. За все есть своя расплата и ничего не
дается просто так. Мы напились и уснули в поле, а на утро он
попытался отобрать кейс и свалить. Я пригрозил ему пистолетом, но
это не подействовало. Он отобрал и кейс и пистолет. Правда не
долго он радовался. Его этим же пистолетом и… Ну ты понял. А
карма она такая ведь… Все возвращает людям, кто что заслужил.
Вот и я решил сюда пойти, а то паранойя замучила.
­ Жесткач какой то, ты правда полагаешь, что это был дьявол?­
спросил я
­ Он самый. Мучает меня, знаки мне всякие шлет, ночью во сне
говорит вспоминай кто ты.­
­ Чего? Еще раз повтори это?!­ холодные мурашки пробежали по
спине.
­ Во сне приходит ко мне этот хрен и говорит, чтобы я вспоминал кто
я такой.­
­ А мне во сне мама постоянно так говорит­ Вставил хохоча Пестрый.
­ Мне вот, как то не по себе, вы, что прикалываетесь? Мне тоже
сегодня всю ночь, вот эту муть втирали.­
Они переглянулись и Пестрый выдал:­ Здесь часто снятся такие сны, всем. Мне говорят чтобы я
вспоминал, как рисовать и говорить, Брежневу вот такие снятся. ­
Время прогулки закончилось. Мы шли обратно, когда я заметил
девушку с томиком Селина в руках. Она читала его снова. Сомнений
не осталось это была она. Ее волосы, падавшие на плечи, немного
трепал ветер. Она посмотрела на меня, внимательно, но совершенно
отрешенно. Буд то находилась в состоянии ступора. Я не осмелился
заговорить с ней. Пройдя мимо, уже заходя за угол здания,
обернулся. Она продолжала смотреть. Тут, что то очень холодное
пробежало по моей коже. Чей то взгляд. Обернувшись, в метрах
пятидесяти я увидел мужчину, несуразного и холодного. Одет он был
не по сезону, в легкий пиджак советской эпохи, коричневый с
черными вставками на локтях. Учитывая, что на улице было минус
двадцать, если не больше. Впереди идущие, Пестрый и Брежнев
остановились. Последнего затрясло и он повернулся. Смотря в даль,
на этого человека, его глаза открылись очень широко, а брови
взмыли до самой верхушки лба. Он боялся, настоящим первобытным
страхом. Пестрый схватил его за руку, приговаривая, что не стоит
останавливаться тут. В тот момент, когда между ними произошел
этот контакт, от незнакомца вдали шел пар, буд то он вышел мокрый
на мороз. Вернувшись в палату и обнаружив все на своих привычных
местах, мы вытащили кипятильник и металлическую посудину.
­ Время чая, господа­ подняв над головой пакетик с сухарями и
заваркой, выдал Пестрый. Вода быстро закипела и мы пили чай,
Брежнев нервничал. Мы с Пестрым, все понимали но сказать ничего
не могли. Совершенно ничего не приходило на ум. Допив чай и
похлопав по плечу угнетенного соседа по палате, вышел в коридор.
Я всего второй день тут, а мне уже свалить хочется, но я пообещал
себе дойти до конца. Зайдя в туалет, было большой ошибкой достать
пачку сигарет. Как пчелы на мед, ну или по более подходящей
метафоре, про мух, слетелись несколько пациентов. Начали
клянчить сигареты и предлагать в обмен на них, различные
лекарства и услуги. Самая твердая валюта в любом подобномзаведении. Я дал им три штуки по одной на каждого. Через две
минуты, они уже просили еще одну. С щенячьими глазами и голосом
маленькой сиротки. Докурив до середины, выпустил дым им в их
жалобные лица, дав понять, что мольбы их меня не трогают. После
чего выбросил окурок на пол. Тут началось самое интересное, эти
придурки, начали драться между собой за обсосанный бычек. Они
махали руками, кричали и возились в борьбе. Противно было
смотреть, а тем временем уголек совсем погас. Вот и в обычной
жизни, вне этого заведения та же самая хрень. Мышиная возня и
борьба за то, что никому не достанется. Война ради войны. На крики
своих подопечных сбежались врачи, они оттащили всех в разные
стороны и провели профилактическую беседу. В итоге все свелось к
тому, что на ночь их ждал больной укол в задницу. Все, что мне
оставалось мне – улыбаться и смотреть, как растерянные, словно
нашкодившие школьники больные не понимали сути произошедшего.
Тут подтянулась уже большая часть лечившихся и этих троих как
пленных немцев повели на уколы. На шум пришли и Брежнев с
Пестрым.
­ Что тут?­ Спросил у меня Брежнев.
­ Да попросили закурить.­ с ухмылкой сказал я
­ Все знают, что не надо давать сигареты. Всегда все кончается вот
так, они немного буйные. Главное что они тебе по голове не дали… А
бывало и такое.­ Он тяжело вздохнул, а мне оставалось только
промолчать. Еще минуты две мы стояли наблюдая за тем, как с
потерянным видом люди, потеряли интерес к произошедшему и
начали расходиться. И тут чувство чужого взгляда, полностью
овладело мной. Обернувшись я увидел ее снова. Волосы были
аккуратно уложены, а в руках все так же книга. Она стояла по среди
всей этой суматохи и смотрела на меня, завораживая своим
взглядом. Подойдя к ней ближе, понял, что она смотрела на меня, а
не в пустоту. Или я решусь сейчас или ни когда.
­ Привет­ тихо и с нежностью произнес я.
­ Привет­ без эмоционально ответила девушка.­ Меня зовут Федя, можно просто Облом­ Она стояла и продолжала
смотреть в даль.
­ Мне все равно.­ Такой ответ меня несколько ошарашил. Прижав
книгу к груди моя новая знакомая, повернулась ко мне и продолжила.
Боже, какие у нее глаза! Синие как воды черного моря, в них была
вся красота и ярость.
­ Тут все фальшивое, начиная с людей, заканчивая матрасами и
одеялами. Ты тоже не настоящий, хотя не такой фальшивый как
остальные. От людей обычно свечение есть, а от них нет.­ Она
обвела рукой все пространство, вокруг себя. Небольшая группа
пациентов уже готовилась к дневному приему лекарств. Сидя перед
маленьким телевизором они нервно смотрели в сторону стола
медсестер. Те в свою очередь разговаривали о делах житейских.
­ Тут плохо и гадко, Надеюсь Бог этого не видит. А может мы ему
просто наскучили и он давно махнул на нас рукой. Ведь если мы
созданы по его образу и подобию, то он просто любящий родитель.
Которого, мы к сожалению предали. Нам не хватило понимания
вещей, которые знает и понимает он. Бог просто устал прощать нас,
за все наши проступки. Даже самый любящий родитель, в итоге
разочаровывается в своем чаде.­ я не знал, что ответить.
Она рассказывала с таким упоением и детской наивностью, хотелось
обнять ее и утешить.
­ Ты не одна. Все будет в порядке.­
­ Ты правда, так считаешь? Неужели, с осознанием своей
беспомощности и принятием факта одиночества, мы можем быть не
одни? Вся эта чушь, про вторые половины и совместимость. Судя по
совместимости гороскопов, моему знаку не подходит не один из
знаков зодиака. Меня расстроил этот факт. Ненадолго. После я
обнаружила, что не одному из названных выше представителей
зодиакального общества, не подходит ни один из знаков зодиака.
Видимо человек особь хоть и социальная, но до только лишь до тех
пор, пока это в его интересах. Наступает момент, осознания, что
никто из живущих ему не подходит. Он смиряется, ведет борьбу,смиряется с бесполезностью борьбы. Вот так и живем в глубоком
одиночестве под одними и теми же звездами. Все книги, фильмы и
песни о любви создают глубоко одинокие люди, которым не хватает
этого. А что потом? Когда они получают то, о чем мечтали и писали?
Ничего. Они просто не знают, как вести себя. Как любить и при этом
не потерять любимого человека или себя самого.­ Девушка
поправила волосы, отвернувшись в сторону. Все это время, только и
делал, что рассматривал ее. Для первого привет, на меня
обрушилось слишком много информации. У меня было дэ же вю. Все
это уже было, то ли во сне, то ли когда­то еще. Отдернув себя,
огляделся и выдавил то, что не говорил никогда.
­ Видимо в прошлом, тебя кто то сильно обидел. Я понимаю тебя.­
Сжав очень крепко книгу, до трещин на переплете, девушка с
выступившими слезами, сказала тихо и с горечью.
­ Ты не чего не знаешь… Они тоже думают, что знают и понимают.
Что это все я придумала. Но мне плохо тут. Он обманул меня, сказал
мы узнаем друг друга и до сих пор его нет.­
­ Кто он? Твой парень? Ты про кого?­
­ Я все вспомнила, что забыла. Как оказалось зря. Ведь нам всегда
хочется знать, все рассчитать и выявить. Некоторых вещей лучше
никогда не знать. Никогда.­ я не понимал о чем она говорила. Тогда
видя ее уезжающей в автобусе и часто по утрам, подумать не мог
какая эта девушка на самом деле. Тихо капали слезы на пол с
дешевой треснувшей местами плиткой. Начали выдавать лекарства
и она ничего не говоря, утерев рукой влагу у глаз, заняла очередь.
Там уже скопилось порядочное количество людей. Там были и мои
соседи по палате, а я просто сел на свободное кресло, от которого
пахло старостью и пылью. Людям не терпелось получить лекарства.
Это было видно по их серьезным физиономиям, но они покорно
ждали. Телевизор шумел и показывал очередной плохой российский
сериал. Такие обычно крутят днем по центральным каналам. Все
наигранно и ужасно предсказуемо. Сидел и смотрел на это минут
десять. Муж с женой ругаются из за еды, она бьет его и вдругкартинка меняется, заходит их дочь и говорит, что ненавидит их.
Чтож, русская сериальная действительность. Все на самом деле еще
хуже. А невыносимо погано становится тогда, когда на экране
появляется женщина, у которой скорее всего все хорошо и начинает
разбирать весь этот срач. А ты сама поживи как живут они, а потом
говори. Вот, отношения полов, скандалы и измены. Незримые и
убогие идеалы. От этого дерьмово. Может сижу я смотрю эту муть, а
где то эта толстушка обсуждает уже мою жизнь, проблемы и
провалы.
­ Обломов! Обломов! Ты глухой, что ли?­ одна из медсестер
обращалась ко мне, в то время как вторая смеялась. Встав и
подойдя к ним, с удивлением вернувшись в реальность, спросил.
­ Вы всех своих посетителей знаете в лицо?­
­ Конечно! У каждого свои лекарства, к каждому свой подход. Кстати
о птичках, вот.­ протянув мне мерный стаканчик и две таблетки она
добавила:
­ Твои конфетки и водичка, пей мой хороший.­ Я согласился. Меня
очень скоро посетило чувство усталости и сонливости. Весь
оставшийся день ничего знаменательного не произошло. Перед сном
есть привычка выкурить сигарету. Закурив и смотрев на свое
отражение в пыльном стекле, не мог сосредоточиться. В голове
крутился разговор с девушкой. Очень странный и невнятный он
вышел. Через оконную раму и решетки на просвет виделись
строительные краны, засыпающий город, да небольшие кустарники с
прогулочной площадкой. Рассматривая все это, погруженный в свои
мысли, не сразу понял почему у меня затрясло руки. Мне стало
страшно и в окне я видел причину сего. Мужчина стоял под окнами
здания и смотрел туда где находилась именно наша палата, так же
окутанный паром и тяжелым прерывистым дыханием. Он стоял там
минут пять, пока не увидел меня. В глазах его не было жизни, а меня
начало бить холодом и не приятные мурашки забегали по спине. Я
отошел от окна с неприятным осадком на душе. Ночью спал я крайне
отвратительно, преследовали кошмары. Снились школьники,которые подожгли кошку и смотрели на это с явным удовольствием.
А я стоял и смотрел, не в силах помочь животному. Экзекуция
закончилась тем, что один из явно не уравновешенных детей,
раздавил ей череп. Запах жженой шерсти и злые взгляды детей,
перемешались с их хохотом и моими мольбами не трогать кошку.
Следующие два дня прошли под знаменем усталости и замкнутости.
Я только и делал, что спал, ел, да играл в карты. Сны стали
цикличны в своих повторениях. Не знаю, как справится с собой.
Катя.
Суббота.
Субботним вечером я как и было обговорено, я отправилась на
вечеринку. Там был и этот мужчина в костюме и жмущим галстуком.
Изрядно напившись, он приставал ко мне и моей подруге. Громко
играла музыка, алкогольный запах стоял везде. Меня наградили
чеком на пятьдесят тысяч и грамотой. Дальше все пошло не так.
Шампанское которое я пила видимо оказалось не свежим. Моя
подруга мучилась от того же. У нас болел живот и голова. Подруга
ушла в уборную. Мужчина не отходил от меня весь вечер и нес
всякий бред. Грязно намекая на продолжение вечера. От него так же
несло потом, а из рта несло разложением. А дальше темнота. И вот я
бегу из последних сил, пром зона маленького городка смотрит на
меня безумными сигналами стоп знаков. Свора собак которая
увязалась за мной не отстает.Их лай разносился на километры.
Сводит живот от боли, как будто внутри меня кто то живет.Своей
собственной жизнью.Возможно это просто паранойя после
увиденного в ванной на вечеринке. Я видела как два тела сидели на
полу,облокотившись на ванную. Из носа,ушей и глаз текла черная
жижа,словно отработанное масло.Они глотали эти чертовы таблетки.
Те же самые что и я принимала. Но самое ужасное, что из рта у них
вылезли огромные черные черви,которые спаривались между собой.
Я в ужасе покинула то место. Одно из тел принадлежало моейподруге. А теперь они меня преследуют. Прятаться негде. Видимо
самое худшее, что можно представить произойдет совсем скоро.
Суббота
Сегодня все так же холодно и нет снега. Девушку, так же как и
таинственного наблюдателя, больше не видел. Ближе к обеду
началась какая то суматоха. Под окнами стали собираться люди, как
я понял врачи. Потому, что врач который мне выдал направление в
этот блок, стоял и разговаривал с ними. Их было человек десять.
Внимательно слушая, врачи смотрели и записывали некоторые
детали. После зовущего жеста, люди последовали за врачом. О чем
был разговор, догадаться трудно, оконная рама совсем не
пропускает внешнюю среду внутрь. Завтракать не хотелось совсем,
поэтому я просто выпил чаю и пол дня провалялся на кровати. Я
нашел книгу в тумбочке у Брежнева, когда доставал кипятильник.
Называлась книга “Вампиры”. После аннотации к книге, шла
иллюстрация: карета запряженная лошадьми, устремленная к замку
на горе, мужчина с подсвечником в руках и девушка с острыми
верхними клыками. Ее написал барон Олшеври, честно говоря не
знаю кто это. Все истории про вампиров которые размусоливали по
телевидению и по экранам кинотеатров, крутились вокруг Стокера и
его именитого графа. Хотя нет, были еще Блэйд и сладкая до
тошноты сага о сумерках. Последние окончательно уничтожили
образ вампира, как утонченного и мрачного человека. Они стали
накаченными, светящимися на солнце метросексуалами. Одним
словом, история для девушек. Дойдя до момента собрания в
охотничьем доме, борясь со сном, я проиграл. Снилось мне, как я
бегу по полю с клубникой, собираю ее и топчу босыми ногами. Место
знакомо мне и одновременно в дымке. Явно следуя за фигурой на
горизонте, просил остановиться. По ощущениям на французском.
Меня разбудил Пестрый, похлопыванием по плечу.
­ Просыпайся, скоро обход­.
­ Я хочу спать, отстань­­ Не спи, Главный не любит когда спят днем.­
­ Ну вот ему же можно, чем я хуже?­ я указал ему на Принцессу.
­ Просыпайся.­ Мне совершенно не хотелось вставать. Сев на
кровать, я еще спал. Собрав всю силу воли, наконец открыл глаза.
Вдруг стало тихо, в коридорах прекратился даже шепот.
­ Идет.­ сказал Пестрый и убрал весь хлам в тумбу, сел на кровать и
сделал серьезный вид. Последовав его примеру, спрятал книгу под
подушку и сел ровно.
­ А где Брежнев?­
­ На трудотерапии, котельную топит.­
Покачав головой, спросонья ничего не понял. У меня еще стояли
перед глазами клубничные поля и силуэт на горизонте. Разговоры
были слышны сначала тихо, потом немного громче и совсем рядом.
Вот дверь отворяется и появляется тот самый врач, который стоял
под окнами с теми людьми, он же самый предлагал мне участие в
своем опыте.
­ Добрый день, господа. Как ваше самочувствие?­ с располагающей
улыбкой выдавил он.
­ Пойдет­ Ответил я.
­ Хорошо. Вы записи делаете? Ну те о которых мы говорили.­
­ Нет­
­ Надо хороший мой, надо.­ кладя мне руку на плечо, произнес врач
­ Я просто не знаю, что мне писать там.­
­ А, что вам в голову приходит, то и пишите. У вас кстати на этой
неделе, обследование. Посмотрим вашу голову, не переживайте.­ Он
подошел к Пестрому.
­ А у вас как дела? Все в порядке?­
­ Да, доктор, все в порядке­
­ Навязчивые мысли больше не возникают? Ничего не тревожет?­
­ Нет, доктор. Единственный вопрос у меня есть…­ Пестрый долго не
мог сказать ни чего, как будто, что то застряло у него во рту. Он
поменялся в лице, как будто состарился и встав гневно выпалил:
­ Где мои краски? Отдайте мне мои краски!!!!­­ Какие краски, успокойтесь молодой человек.­
­ Они забрали их, сказали отдадут и не отдали. Мне нравилось
рисовать, это успокаивало меня.­ он повернулся в сторону окна и
пробормотал, что то на другом языке. У врача округлились глаза, он
тут же позвал медсестер и попросил вызвать помощников. Минутой
позже он указал им на Пестрого и произнес:
­ Его тоже­
Прошло около пяти минут уговоров. В итоге Пестрого и Принцессу
забрали врачи.
­ Не забывайте про записи, все что приходит в голову, вообще все.­
выходя из палаты добавил Главный. Буду звать его так­ Главный.
Уже ни кто не мешал мне спать, но спать не хотелось. Я продолжил
читать. Заунывная готика, располагала на мысли, которые я гнал от
себя очень долго. Их, пожалуй и запишу. Достав сорока восьми
листовую тетрадь и ручку, начал записывать.
… Я злюсь. На себя и на всех остальных. Все говорят, смириться с
тем, что я такой. А я не могу. Чувство, будто простоял в очереди
много лет, а потом перед тобой все закрыли. И война эта не
прекращается… Еще я добавил про сны, которые упорно
продолжают мне сниться. Обед и прогулка выдались скучными.
Никого из ребят, так и не встретил. Временами дул холодный ветер и
непродолжительное время шел снег. Я поднял глаза к небу и снег
прилипал к лицу, мгновенно тая на нем. Тоска овладела мной,
воспоминания нахлынули и боль прошлого заполнила все мое нутро.
Никогда прежде не было времени размышлять о прошлом.
Старательно пытаясь заглушить все чувства, другими вещами.
Работой, переездами и алкоголем. Но как говорится, от себя не
убежишь. Вы когда ни будь смотрели вертикально вверх, когда
падает снег? Это удивительно. Все вокруг меняется, успокаивается и
замирает. Вот сижу, смотрю и двигаться не хочется. Теперь я
понимаю почему люди так любят снег. Не все.
Прогулка закончилась, а их все нет. Выпил чаю, почитал книгу. Не
зная чем заняться еще, вышел в общий зал, занял то самое кресло истал втыкать в телевизор. Очередное телешоу. Вот честно не
понимаю, откуда в нас заложена такая любовь к копанию в грязном
белье. Мы можем осуждать людей выслушав только одну точку
зрения, не принимая другую. Человек такое противоречивое
существо. Он любит собирать грязь, погружаться в разврат и при
этом говорит о духовном росте и каких то благах. Не умещается у
меня в голове человечество как единое целое. Мы можем убивать,
резать друг друга, при этом создавая искусство с другой стороны.
Нет, все искусство не из этого мира. Все прекрасное, внеземного
происхождения. Все проблемы одинаковы, во все времена.
Материальное и духовное. У всех поколений. В телевизор я втыкал
до самого вечера. Ко мне подсел мужик пенсионного возраста.
Борода и лысина сочетались. Только нездоровая худоба выдавала
его положение. Он ёрзал и постоянно смотрел по сторонам. Я
посмотрел на него без всякого интереса.
­ Выпить хочешь?­ шепнул он мне. Я посмотрел на него уже с
большим интересом. Дэ же вю опять посетило меня. Все это уже я
видел.
­ Хочу­ сухо ответил я. Манящим жестом он позвал за собой.
мы зашли в туалет. У меня попросили закурить, и тем самым я обрел
нежелательную кампанию.
­Чего ты такой хмурной?­ он достал из за пазухи банку с прозрачной
жидкостью и два стаканчика. Затем он извлек пару яблок из другого
кармана.
­Я всегда такой­
­Все ясно­нахмурившись и поставив стакан на стол сказал он.
­ Нужно уметь отпускать. Не держи в себе все это дерьмо. Ты всегда
можешь обратиться к человеку, который умеет слушать. Меня все
Петровичем зовут.
­это ты о себе?­
­ а что я не слишком хорош? не хочешь со мной разговаривать
почитай библию­...­ мы выпили по одной, это оказался разбавленный спирт. Тепло
растеклось по моему телу. Он потер свои усы
­ как то я тоже знавал одну женщину­
­вы?­ с явным сарказмом спросил я.
­Лет 15 назад. кстати у китайцев тоже есть своя библия­ камасутра...
­вы и это знаете....камасутра у индийцев.
­да какая разница...
­это у них что то типо книги любви, ка ма су тра. Ка­ это радость
ожидания, когда смотрят в глаза друг другу... Ма­ постепенное
избавление от того, что зудит в нас, не давая покоя.
­ мне кажется когда что то зудит нужно обращаться к писькогляду.­ он
невозмутимо продолжил.
­су­когда в нас бушует пламя, а тра наступает после, когда все в нас
еще дрожит и трепещет, так вот. 15 лет назад КА с ней молнией
пронзило мое сердце. Ма было таким, будто я лежал в кратерах
луны. СУ­трясло и крутило меня как в центрифуге. А тра
продолжается и по сей день. Повисло молчание. Внутри себя я
улыбался. Залив в себя еще по стаканчику, закурили. Выдыхая дым
он продолжил:
­ она умерла. Но не для меня. Перед тем как вздремнуть, я пью чай,
я научился этому у женщины, о которой я говорю. Не мог уснуть без
нее. Я вставал и заваривал чай. со временем моя любовь перешла с
той женщины на чай, и теперь я не могу уснуть без чая.
­видимо вы ее сильно любили.
­если бы только мило...У той женщины Тра кончилось значительно
раньше, чем у меня...
Может быть у женщин это обычное дело. Находят себе получше кого
то, ведь всегда можно уйти если плохо. Если не любишь больше
человека. Жизнь ведь это поиск прекрасного. Правда никто не
говорит, что поиск этот бесконечен.­
И вновь третья порция летит мне в желудок. Еще одна сигарета в
зубах. Я захмелел. Зашел парень и на время мы прекратили
распитие. Но лишь до того момента пока он не вышел.­знаешь о чем я мечтаю? об озарении
­а что по вашему озарение?
­в голове вдруг раздается треск, и становится ясно что у тебя нет
выбора.­после слов он пригубил, не предложив мне, а вспомнив
налил мне чуть больше.
­может это похмелье?­ рассмеялся я.
­Нет, Нет. в библии много ответов на вопросы. Я же бывший
священник.
­Не очень то вы похожи на священника, видимо ваш ной прибившись
к земле после потопа, стал попивать...
­Да оставьте вы этого ноя в покое.
­я полагал, библия ­самая ваша любимая книга
­библия? упаси бог. могу показать где она у меня хранится ,в
постели, под подушкой.
­я не уверен что верю в бога.
­Ты толкуешь о боге­ он фыркнул и продолжил.
Конечно, Бог есть. Правда он спрятался в укромном месте, после
того что сделали с его сыном. на самом верху вселенной, и у него
нет барабанных перепонок. поэтому он не слышит вас. зато видит
вашу душу. и вот он ходит по новой тихой планете, похожую на нашу,
но уже без нас.
он посмотрел на свой стакан который опустел, затем на банку, в
которой оставалось совсем чуть чуть. Пошарил по карманам ничего
не нашел. Мы допили и он еле стоя на ногах отправился спать. Да и
мне бы не мешало это. Дойдя до своей койки, рухнул не раздеваясь.
Брежнев наконец появился, остальных не было.
­ Что, тяжелый день?­ Спросил он меня.
­Угу­ Уже сквозь сон промычал я.
Снились мне промышленные зоны и огромное количество людей.
Они бежали все в одну сторону от чего то, по моему очень жуткого. Я
в одних трусах, с грязными от асфальта ногами и руками прятался за
кусками заборов. Прожектора разрезающие ночное небо, через какое
то время погасли. Погасло все. Машины тоже бросали. Все с крикаминеслись вперед, животные тоже спасались бегством. И вот я вижу
фигуру, окруженную ореолом жара. Фигура приблизилась ко мне и
прикоснулась к моему лбу. Мои глаза закрылись и я вспомнил себя
прошлого. Воссоединилось во мне все, от чувства
самодостаточности до знания этого мира. Все пронеслось мимо,
люди которых я любил, ненавидел, которых не знал в этих жизнях.
Мою радужную оболочку изьели желтые пятна. Существо убрало
палец.
­ Теперь ты знаешь, кто ты.­ произнесло оно, после чего отправилось
дальше. Проснулся я от того, что Брежнев толкал меня.
­ Облом, проснись! Просыпайся­
­ Что?­
­ Ты кричал, тебе кошмар снился.­
­ Да, жесть какая то… Сколько время?­
­ Все уже на обед пошли. Ты идешь?
­ Да, было бы не плохо­ живот урчал, а голова раскалывалась от
похмелья. Еле встав я осмотрелся. В в нашей палате были только
мы двое.
­ А где Пестрый и Принцесса?­
­ Принцессу перевели в другое отделение. Его спящее тело мы
больше не увидим. Пестрый в комнате для отдыха, рисует. Раньше у
нас не было комнаты отдыха, вот ему выделили помещение.­
­ Он художник? Не знал. Хотя он вчера требовал краски вернуть.­
­ Краски?­ Брежнев свел брови в одну.
­ Ага.­ кивнул я и продолжил:
­ А ты где вчера был весь день? Я один слонялся, потом напился.­
­ Ох уж, этот Петрович. На трудотерапии был. Ну как трудотерапия…
Везде же экономят сейчас, типо не хватает рабочей силы. Вот меня и
запрягли топить печку. Сегодня если хочешь вместе пойдем.­
­ Мне все равно, хоть смена обстановки. Я тут всего ничего, а меня
уже тошнит от этого места. А может это просто похмелье.­ Брежнев
засмеялся, видимо учуяв мои ядовитые пары. Дальше события
развивались как и в прежние дни. Обед выдался скучным, мы неразговаривали. Шум ложек, тихое покашливание и шмыганье носом.
Я осматривался по сторонам. Смотрел на этих людей и думал что у
каждого из них есть история. Своя уникальная, из за которой они
сюда и попали. Тарелку я уносить не стал. Меня начала грызть
похмельная тоска. Брежнев посмотрел на меня и все понял. Он унес
свою тарелку с моей. Я собирался уходить из столовой как путь мне
преградила старшая мед сестра.
­ После обеда не расходимся, собираемся в общем зале. У нас
мероприятие.­ Громко произнесла она. Девушка с томиком Селина,
тоже была в столовой и весь обед смотрела на меня, как будто
искала сходства с кем то. Перед выходом, посмотрев на нее я
вышел. Заметив краем глаза, что она идет за мной. Пройдя до конца
общего помещения, под звуки рекламы прокладок Либрес, резко
повернул в туалет. Достал сигарету и закурил. В одной из трех
кабинок воняло дерьмом, в другой два голубка делали свои грязные
дела. Не подумайте ничего, мне совершенно плевать, кто и как
любит друг друга. Я закурил. Вглядываясь в оконное стекло, я видел
свой дом. Хотя его там не было. Проблема отечественной
действительности, в одинаковых домах. Ты можешь изрядно
напившись выключиться и очнувшись подумать, что ты в своем
дворе. Я говорю про регионы. К областным центрам это не
относится. Типовая застройка. Эта проблема очень ярко описана в
фильме Рязанова. Очень наивно и по советским стереотипам. В
жизни такого произойти не могло. На самом деле все выглядело бы
так: Алкоголик, уезжает в другой город. После удачного прибытия, он
пытается открыть дверь. И тут начинается веселье. Дверь открывает
мужик с висящим пивным животом, трехдневной щетиной и
семейных трусах. Сзади орет жена и маленькие дети. После
непродолжительной беседы, наш путешественник спущен с
лестницы и веник из бани валяется рядом в обсосанном углу. С утра
он как не в чем не бывало, поймет где он и отправиться поправить
здоровье. А дальше сами думайте как сложится его судьба.Сигарету я швырнул в кабинку с голубками, к моему удивлению,
очень быстро его подобрала рука. Как голуби на хлеб. Проходя мимо
зеркала, обнаружил, что радужка моих глаз действительно
приобрели некие желтые вкрапления. До этого, очень долго не
смотрелся в зеркало. Так только мельком, не обращая внимания на
какие то детали. Меня посетила мысль про зеркала. Что если бы
однажды, они начали показывать изображение? Проматывать все,
что они видели от момента их создания. В обратном порядке.
Стоишь перед зеркалом, причесался, посмотрел на свои зубы,
поправил одежду и поехало. Поправил одежду, посмотрел на зубы,
расческой создал хаос на голове, вот ты отходишь от него, пьяный
вечером уползаешь задом в подъезд. Затем, принимаешь умное
решение никуда не идти, раздеваешься, моешься, обнимаешь и
провожаешь свою девушку, борода превращается в щетину. Вот ты
уставший прощаешься с любимой уходя обратно на работу. Вы с
другими прическами примеряете кольца, снова прощаетесь,
целуетесь, ходите задом по квартире. Вот ты понимаешь, что до
твоего одиночества остаются минуты и повторяешь себе одно:
Держись. Вот коробки носят грузчики и все счастливые и радостные,
все смеются. А тебя плакать хочется. Потом ты видишь себя
счастливого, с каждым днем все меньше и меньше, твою девушку
которая все реже заходит к тебе. И ты грустный стоишь, каждый день
у зеркала, уходя спиной на работу. Зеркало ускоряет отмотку
времени, возвращая всех тех в нашу жизнь, кого мы казалось
забыли. Хочется плакать, когда ты видишь себя маленького на руках
своих родителей. Руки мастера кладут зеркало на рабочую
поверхность и накрывают тряпкой.
Меня опять посетило неприятное ощущение, выпадения из
реальности. Перегородка обделанная кафелем, на время
отодвинулась и я увидел мерцающие лучи света и кружащую в ней
пыль. Выйдя из туалета, понял, меня ждут. Девушка смотрела на
меня очень подозрительно и пристально. Очередь на лекарства
почти кончилась, получив свои конфетки и воду, отправился ксвободному креслу. И опять Дэ же вю. На мгновение произошло
озарение. Я как будто наконец соединился со всем миром и что то
понял. Оставалось выяснить, что именно. Все пациенты садились по
свободным местам. Усевшись в кресло, понял, что девушка не
отстает и садится рядом. Продолжая на меня пристально смотреть.
Меня пугало это.
­ Привет­ Произнес я. Она промолчала.
­ Все в порядке? Ты как то странно выглядишь­
­ Это ты… Это же ты!!­ Она со слезами на глазах, рассматривала мое
лицо. Но на всякий случай я обернулся, обнаружив только какое то
деревце растущее в горшке, поставленное в угол. Да, она
обращается ко мне.
­ Не совсем втыкаю о чем ты…­
­ Ты меня не узнаешь? Это же я, это я…­ она сжала ворот своей
блузки и слезы потекли из ее глаз. Было в ней, что то близкое мне,
но не понимаю что.
­ Не плачь, пожалуйста…­ погладив ее по плечу, посмотрел по
сторонам. Все уже собрались и Нина Вячеславовна в сопровождении
Главного, стояли перед нашей аудиторией. Он начал говорить, что то
о профилактике лечений и об его открытии. О гостях из столицы,
которые заинтересовались его работой. Большинству не было дела
до этого. До тех пор пока он не сказал, что в честь этого они устроят
показ кино сегодня в общем зале. Все захлопали и улыбались. А моя
соседка тихо плакала рядом. Мне было жаль ее. Никогда бы не
сказал, что у нее могут быть какие то проблемы. После
произнесенной речи, санитары стали размещать все оборудование
для сеанса кино. Многие разошлись по своим углам. Главный
заметил нас и подошел.
­ Я смотрю Обломов, вы себе новых друзей завели­ девушка
сделала отстраненный вид, а за главным, уже тяжело дышала
Старшая медсестра. Он посмотрел на нее и спросил.
­ Пусть зайдет ко мне завтра, хочу поговорить с ним.­ Она только
кивнула и хотела, что то добавить как ей на глаза попался пьяныйПетрович. С грацией пантеры в сто двадцать килограмм, преодолела
все расстояние и уже тащила бедолагу за шиворот.
­ Записи делаете?­ Спросил Главный.
­ Да, делаю. Док, я сплю только плохо. Поэтому мало их. И постоянно
чувство, что я тут уже был и все это видел, может это таблетки?­ Он,
с интересом выслушал меня и ответил.
­ Не переживайте, скоро все пройдет и вы придете в норму. Это от
лекарств.­
Девушка сидевшая рядом, все время смотрела на его ботинки.
Лакированные туфли. Он похлопал меня по плечу и отправился
дальше. Измазанный в краске к нему направлялся Пестрый. Он был
не доволен. Разговор начался на повышенных тонах и махании
руками. Все слышали его.
­ Как я могу работать если мне постоянно мешают? Вы обещали мне
покой!!!
­ Успокойтесь. Успокойтесь­
­ Нет. Я не могу так работать. Вы сказали, что мне просто нужно
привыкнуть, но я скучаю по тому времени!!! Почему нельзя его
вернуть??? За, что я тут?­
­ Успокойтесь, лучше покажите мне, что вы нарисовали.­ Они
завернули за угол и их затихающие голоса раздавались эхом по
всему помещению. На это время я совсем забыл, что рядом сидит
девушка и продолжает смотреть на меня. Глаза на мокром месте.
Попытавшись ее отвлечь, спросил:
­ Как тебе книга?­ Она посмотрела на книгу, на меня и сказала тихо:
­ Никому не говори, но я не умею читать.­ Эта фраза ударила меня
током.
­ Как не умеешь? Зачем же тогда ты носишь книгу с собой?­
­ Это отпугивает людей. В общественном транспорте, здесь­ она
указала на пространство вокруг. Санитары продолжали, собирать все
необходимое для просмотра. Небольшая группа пациентов с
завороженным видом наблюдали за процессом.
­ Я мог бы тебя научить читать. Если, ты конечно хочешь.­­ Для чего? Еще одна печальная история? Почему ты не можешь
вспомнить меня?­ она смотрела преданными глазами.
­ Правда не знаю, о чем ты. Раньше мы не были знакомы.­ Она
заплакала сильнее.
­ Были… Однажды ты вспомнишь. Я уверена, что вспомнишь. Тут
плохо без тебя. Возвращайся скорее. Я буду ждать.­ С этими
словами, она встала и ушла, отдав мне книгу. Ее слова поставили
меня в тупик. Похоже здесь все не в себе. Включая меня. Телевизор
молчал.
Сонливость и усталость после таблеток навалилась на все мое тело.
Сидя в кресле я уснул. Проспал весь показ фильма. Показывали
“Унесенных ветром”. Не разу так его и не посмотрел.
Переместившись в кровать, открыл книгу Селина. На обложке было
выведено красивым почерком: Дорогому человеку, на долгую память.
Тут, что то пошло не так. Все тело покрылось мурашками и стало
трудно дышать. Брежнева с Пестрым снова не было. Палата
закружилась и с треском наполнилась светом. То о чем видимо
говорил Петрович произошло со мной. Голова начала
раскалываться, а через секунд пятнадцать я вырубился. Не знаю,
был ли это сон или прозрение, было страшно. Сотня младенцев
разного пола, кричала рождаясь, изнывали от боли в юности,
смирялись в старости. Один за одним они как матрешка
поглощались, вырисовывая единую линию поколений. Замкнулось
все на мне. Радужная оболочка глаз приобрела оттенки всех
существующих. Запахи смешивались выделяя именно один
определенный. Мое тело вместило всех этих людей. Все эти люди и
были мной. Став одним целым с планетой Земля. Все существующие
языки, вдруг стали мне подвластны. Я вспомнил эту девушку, как ее
зовут и кто она для меня. Мы любили друг друга в прошлых жизнях,
раз за разом. Забывая друг друга, нас все равно тянуло быть вместе.
Где бы мы ни были.Суббота
Принцесса.
11.00
Никого и никогда не интересовало как живут люди по соседству. В
моем сознании все они смешиваются и превращаются в часть дома.
Как в пиратах карибского моря, на корабле Дэйви Джонса. Соседка,
которая постоянно жалуется, что ее ребенок не может уснуть из за
дрели, моих мертвых рок идолов и гавканья собаки. Да пошла ты. Вы
все. Идите в жопу. Понимаю когда мы ругались, с подругой, на весь
дом, в любое время суток. Приходи и высказывай в свое
удовольствие. А теперь подруги нет, дома тихо и Боги рок­н­рола
поют в пол голоса. Разглядываю стену, обклеенную фотографиями и
журнальными вырезками. Нового в голову ничего не приходит. В
комнате пахнет растворителем и масляными красками. Закурил.
Тянет меня из крайности в крайность. Пересматриваю свои работы,
понимаю, что все это не стоит и ломанного гроша. Беру
металлическое ведро, растворитель, складываю туда картины и
зарисовки. Пройдя вокруг пару раз, кидаю в ведро окурок.
Вспыхивает пламя, собака тихо скулит от страха. Она уже не
пытается выслужиться или забиться в угол. Дым заполняет
пространство комнаты. Плевать. Ложусь на пол, закуриваю еще одну.
Собака облизывает мои ладони. Думаю о том, что нужно уезжать.
Организую свое поселение, семейство Джонсонов. Туда будут
приезжать все люди, которые бегут от себя. Чтобы сбежать и из
этого поселения. Такой лагерь духовных беженцев. Работы
прогорели до конца, оставив запах гари и копоть на потолке. В дверь
звонят, не открываю. Не открою вызовут спасателей, а меня не надо
спасать. Разве не имеет человек право, на личную зону комфорта? В
дверь звонили все настойчивее. Открыл окно и подошел к двери.
Женщина пожилых лет с ребенком в охапку, давила на кнопку звонка.
В меховой шапке, пальто и шаль повязана на шею, ребенок тоже был
упакован как кулек с китайскими мандаринами. Повернув замок, я
открыл. Она сразу попыталась пролезть внутрь, но я отодвинул ее.­ Что вам?­
­ Это у вас опять дрель шумит?­ Я прислушался, ничего не шумело.
Либо у нее слуховые галлюцинации, либо она решила меня
вплотную доконать. Встав напротив дверного просвета и видя мои
голые стены, она не унималась.
­ Мы не можем ребенка уложить и не хотите свой строительный
мусор из лифтов убрать?­ Она показала на ребенка. Ну если ты его
так будешь таскать везде, то конечно он не уложится спать.
­ Женщина, еще раз говорю, что я к этому не причастен. Всего
доброго.­ Закрыв перед ней дверь и оставив в растерянности,
лучшего варианта чем уйти у нее не оставалось. Погладив свою
собаку между ушей, вернулся к делам пятиминутной давности.
Мусорный пакет стал последним приютом, для моих квази­шедевров.
Запах гари и дымка еще оставались в комнате. Налив стакан чая,
размышлял. Может в этот момент моя бывшая тоже пьет его.
Закурил.
13.30
Старенький Зенит, который я зарядил еще год назад, наконец
отснял всю пленку. Настало время проявки. Нехотя выйдя на улицу,
нырнул в подворотню. Сквозные квартала, пьянь на подъездах,
бомжи капающиеся в мусорных баках. Вечные искатели приключений
и авантюр. На улице зима. Свет и снег, заставляют щуриться. По
среди этого светового насилия, темнеют пятна разбитых подъездных
стекол. Самое страшное, проходить по тем же самым местам, где мы
были вместе. Проходить там и не узнавать их. Очень много курю,
размышляю о проявке пленки. Целый год жизни, уместился в
двадцать четыре кадра. Еще не уверен, что заправил ее правильно.Возможно там совсем ничего нет. Я и сам не помню, что именно
фотографировал. Приобрел статус независимого творца, в глазах
своих родителей. В общем то гордиться не чем. Видимо, они устали
бороться с моим внутренним беспорядком и просто махнули рукой.
Да и я устал бороться с этим беспорядком. Захожу покупать
сигареты. С порога слышу матерную трель сердитого деда, в
заношенном пальто и петушке с надписью “Спорт”. Ругается, покупая
бутылку водки и разного рода продукты. Купив сигареты и выйдя на
улицу, сталкиваюсь со знакомым. Как зовут его не помню. После
короткой беседы и неловкого молчания прощаемся, пожелав друг
другу удачи. Чувство, что просрал нечто очень важное. Будто часть
меня, навсегда умерла и воскреснуть не может. Есть отличное
высказывание”Ни за, что и никогда, не возвращайся в прежние
места”. Оно оправданно целиком и полностью. Воспоминания о том,
что на пленке начали возвращаться. Там был и вид из окна и
резиновая уточка, на краю ванной. Там была ты, в различных
вариациях закрывающая свое лицо. Лето и фонтаны, дорога на
дачу, птицы мигрирующие осенью на фоне строительных кранов.
Они же, но замерзшие и бездомные собаки зимой. Наше с тобой
счастье и обреченность мира. Кто теперь фотографирует счастье?
Страшно увидеть тебя с кем то другим. Поэтому стараюсь больше
смотреть на асфальт или высоко где крыши домов. Открываю дверь,
с лязгом китайских колокольчиков. За прилавком парень лет
двадцати, отпустивший дикие бакенбарды и одевший бабушкин
свитер, цвета телевизионных шумов. Дома наверное, он слушает
винил, читает Керуака или Бероуза. И не из за того, что ему хочется
читать такую литературу, а чтобы свои же не засмеяли. Отдаю
пленку, он записывает мою фамилию. Я оказался прав. Чуть дальше
возле его рабочего места лежит Берроуз, в оранжевой обложке.
Услышав время когда забрать пленку, выхожу и закуриваю. Делаю
круг в две остановки, что бы убить время. Веду внутренний диалог о
музыке, картинах и поиске себя. Меня затушили как недокуренную
сигарету, жаль но уже не разгореться. Где этот чертов лагерьдуховных беженцев??? Я хочу туда, к себе­подобным. Вспоминаю
как прижигал руки окурками, лежал в гамаке с тобой и переносил
через лужи. Одевал на тебя свою куртку, когда было холодно. Лежал
днями напролет и не хотел жить когда тебя не было. Наблюдаю как
пассажиры, залезают в трамвай. Пытаюсь понять, что делать. И как
начать жить, заново. В голову ничего не приходит. Пленка
проявлена. На просвет она пуста. Место для просмотра пленки,
говорит то же самое. Единственный кадр, который там есть это весь
год, счастья и обреченности. Прошу ножницы, вырезаю этот кадр и
прошу проявить. Все 24 снимка смешались на одном фото. Как и моя
жизнь.
15.00
Вдруг вспомнил о пролетающей комете. Она была знаменем
перемен в моей жизни. Так я подумал в тот момент. И правда вскоре
все поменялось. Я бросил пить, перестав общаться с большинством
людей вокруг. Алкоголь меня раскрепощал. Теперь же, с трудом могу
сказать кому то привет. Замкнутость со временем переросла в нечто
большее. Наша с тобой ругань. Я стою на карнизе балкона, готовый
спрыгнуть. Ты не веришь мне, а я хочу только поговорить с тобой.
Расставить все точки. Внизу собираются люди, ты говоришь, что все
это показуха. Захожу в забегаловку, заказываю поесть и сажусь за
столик у окна. Время близится к обеду. Чувствую себя обоссаным
говном. Мне говорили, а я ведь не слушал... Потому, что мало ли...
Может слухи или злые языки... Человек ведь говорит что все хорошо,
я люблю тебя.... Свято веришь его словам. Он предает тебя, ты
прощаешь его из за любви, думаешь ну всякое бывает, переживем,
потом он предает тебя снова... А я не могу не простить человека...
Ведь он мне дорог.... Потом становишься извергом в глазах людей,
становишься монстром в своих глазах... И жить не хочется, ведь тебя
сломали. Всю веру в людей, в самого себя и всяческое проявление
теплоты и любви... Можно сказать, что впервые открыл глаза.
Пытаюсь вспомнить твой голос, твое лицо и не могу. Как люди не
могут вспомнить момент аварии. Откусываю огромный кусок отбутерброда и запиваю чаем. Хочется стереть себе память и никогда
не знать тебя. Шатаюсь, по городу. Немного замерз и устал. Сажусь
в автобус, чтобы проехать немного и согреться. Засыпаю в теплом
салоне. Снится космонавт, который идет через густые леса, перед
ним заяц который несет стяги, за ним еноты несущие горелки и
свечи. Они стараются не отставать от него и осветить ему путь.
Везде все порасло мхом, металл в коррозии. Разбитые ржавые
машины и фонари. Возможно это апокалипсис . Мне 24 и я до сих пор
не нашел своего места. Жизнь­ поиски прекрасного, но никто не
сказал, что поиски эти бесконечны. Открыв глаза, понимаю всю
иронию ситуации. Доехал до конечной, будит контроллер.
­ Пьяный, что ли. Хрен вас поймешь наркоманов.­
­ Не пьяный я, бабуль. Устал просто.­ С этими словами выхожу и
осматриваю промышленную зону. Везде заборы с колючей
проволокой, запрещающие знаки и гудки предприятий. Заброшенная
узкоколейка. Свернул на нее и зашагал через кусты и камни. Около
часа, шагал в направлении своего дома, устал. Решил закурить. Сел,
подложив сумку под зад и стал выпускать клубы дыма. Парой минут
спустя из кустов вышел мужик, в рабочей спецовке предприятия. Не
сразу заметив меня, он звучно испортил воздух. Но все же обратив
внимание, подошел поближе рассматривая.
­ Парень, тут находиться нельзя.­ он посмотрел по сторонам.
­ Шел бы ты… Куда шел.­
­ Парень, это… Дай закурить.­ я достал пачку и протянул ему.
­ Ты бы это, шел обратно, не останавливался бы. Тут места не
хорошие.­ он присел рядом, достал бутылку водки и пригубив,
предложил мне. Я выпил. Время четыре часа дня.
­Ладно, это… Пойду я.­ Мужик подошел к забору, три раза постучал
по нему. В заборе открылась калитка и он пропал в ней. Бутылка
водки осталась у меня в руках.16.00
Она строила домики из щепок и мха,а вокруг них устраивала парки:
там были крошечные озера и настоящие цветочные клумбы. а еще
она мастерила кукол, они жили в домиках из мха, ходили друг к другу
в гости и рассказывали бесконечные истории. Она была одинока и в
то же время одинока не совсем.она была счастлива в своем
собственном крошечном мире. я понял однажды что она чего то
дожидается, что никак не наступает. В этом ожидании проходила ее
жизнь. она пила все больше и пела все громче.. Но то чего она ждала
так и не наступало. Да и вообще ничего особенного не происходило.
она каждый день ходила на работу а вечером приходила домой.
Напивалась и пела.
Но что то заставляло ее выходить из дома каждый день, нечто
влекущее в ветреную промозглую сырость­ в быстро проходящею
жизнь, из которой рождается бессмертие.когда она какое то время
спустя исчезла, я почувствовал даже облегчение.ведь, в сущности, я
был мечтателен и инертен­ меня можно было увлечь в неведомое,но
не слишком далеко. "Мы гуляли с тобой по пляжу зимой.валялись в
снегу,веселились. сидели на лавке по колено в снегу. тогда ты стала
чуть ближе ко мне. а я к тебе. ты рассказывала мне кучу
всевозможных историй. а я тебе. Мне еще никогда не было так тепло
зимой. ты улыбаешься так красиво.мы всегда запоминаем только
мелочи. нас так много связывает с человеком.запахи его
парфюма,вкус еды которую вы когда то ели. я покупаю всегда только
то мороженное которое мы с тобой всегда ели.оно напоминает мне о
тебе.храни тебя бог. Так неуловимы эти вещи в нас. человек который
находится рядом с нами становится частью нас. мы перенимаем
привычки, растворяя внутри, его неуловимый силуэт.открывая
сердце всего миру.Я смотрел в зеркало пытаясь понять, что же со
мной не так. чем же я тебе так ненавистен.я ненавидел себя всей
душой. может от одиночества у меня едет крыша? все может быть.я
уверен в одном...это настоящая любовь. Пусть горькая, пусть
болезненная, но любовь.ты меня привлекала, твоя тревога которую яне мог понять,разрушительное начало,повергавшее меня в ужас. и
жажда открытий. познания твоего беспокойства, твоего начала. У
меня больше нет имени. Зачем оно мне, если я больше не услышу
как ты зовешь меня? Сведение счетов, никогда ни к чему не ведет.
раньше ты ни в грош не ставил ни жизнь, ни любовь. теперь тебе
хочется жить. но ты больше не можешь...Когда ни будь, мои
проблемы будут незначительны. Мы все будем другими. Мещанские
привычки и зависимость от возможности доказать совершенно
ненужным людям, то что ты выше их на голову. Общение с
разносортными пидорами, как способ обрасти связями. Дорогие
ненужные вещи, как символ общественного превосходства и
лидерства… Ты просто мешок с дерьмом. Который всю жизнь холит
и лелеет собственный труп. Мне хотелось запомнить все твои линии,
очертания. Глаза выдавали тебя. Как будто что­то внутри
надломилось. Не нахожу с людьми общего языка, не нахожу себе
места…Вот как такое возможно? В сердце у каждого живет он сам. И
это нормально оказывается. И с каждым годом все меньше места
для кого то еще. С каждым годом мы подобно залежавшемуся хлебу.
Черствые. Меня это пугает. Ведь я люблю. Не себя.
17.35
Размышлял на тему лагеря для эмоциональных беженцев. Если и
правда такое создать, то идея провальная изначально. Ведь
проблема деперсонализации не позволит людям понимать других.
Сочувствие, в этом плане будет расцениваться как двуличие
человека. Ведь ты никогда, не почувствуешь того же, что чувствует
человек. Почти у самого конца узкоколейки меня догнал мужик.
­ Парень!!! Парень!!­ пыхтя и махая руками, кричал он мне. Явно
было то, что он давно не бегал. Остановившись и смотря на это
продолжал думать о поселении.
­ Парень, это… А ты куда идешь?­
­ Еще не определился.­
­ Можно я с тобой пойду, а то это…­ Он опустил взгляд, не зная как
сформулировать свои мысли. Я лишь махнул ему рукой и отправилсядальше. Мужика в спецовке звали Владимир. Ему 52 и больше
нечего добавить в описании о нем. Кроме жалоб на жизнь и на свою
жену. Мы шли в молчании. Точнее я молчал, а он отпивая из бутылки
во внутреннем кармане, все никак не умолкал. Бытовуха. Бытовуха.
Бытовуха. Куда идти я действительно не знал. Желания вернуться
домой совершенно не было.
­ Владимир, а ты пытался, что то изменить? Вот так взять и все
бросить? Свою работу, которая, как ты говоришь тебя губит, стерву
жену? Может ну его?­
­ А, что тогда у меня останется? Это ведь все, что у меня есть…­ Я
только пожал плечами и замолчал. Подлесок по которому мы шли,
был загажен человеческим мусором и отходами. Мы все уничтожили­
вот лучший лозунг человечества. Через подлесок протекала река,
обледеневшая по краям. В дали виднелся мост. Странно но не
единого присутствия живой души не ощущалось. Только
человеческий мусор и грязь. ветер подхватил полиэтиленовый пакет
и унес в облака. Мы подходили к мосту, время упорно скатывалось к
шести вечера. Поднимаясь по нему Владимир пару раз
подскользнулся, оказавшись весь в снегу и грязи. Отряхнувшись он
каждый раз проверял целостность бутылки, не упуская возможности
пригубить. Я не сразу заметил девушку стоявшую примерно на
середине. Она опиралась на защитное и хлипкое ограждение. На уме
у нее крутилось явно не хорошее. Я понял это только когда почти в
плотную подошел к ней. Набивая карманы камнями, так, что они по
краям расходились и плача, девушка смотрела вниз, на тонкую
кромку льда. Поняв, что не одна, отдернула воротник и утерла нос.
­ Что вам нужно?­ В глазах еще таились слезы. А я ничего не мог ей
сказать. Ведь и сам подумывал об этом. Достав алкоголь, протянул
ей. Тут уже подошел мой попутчик. Она посмотрела на нас и взяла
бутылку, лихо откупорив крышку и сделав солидный глоток.
­ Ай яй яй, такая молодая и такие глупости в голову лезут.­ Он
посмотрел на полные карманы камней и продолжил:­ Кто такую красавицу обидел? Не вздумай даже! Выбрасывай давай
камни.­ Жестом указав на карманы и еще пригубив. Она села на
колени и горько зарыдала.
­ Ну, что ты, хорошая моя. Не плачь, все говно.­ Владимир присел
рядом и обнял ее, поглаживая по плечу. Я закурил, наблюдая за
тишиной вокруг, утихающими слезами девушки и сочувствующим
лицом мужика в спецовке. А в душе все болело и сжималось. Мы
продолжили путь, уже втроем. Больше сказать мне нечего.
18.15
Странно, живя в этом городе с рождения никогда не был в этих
местах. Все тут было ново для меня, этот парк и эти дороги. Я
смотрел ввысь, туда где ветки деревьев переплетаются и рвут
облака. Ориентир цивилизации совершенно исчез. Где мой дом и
куда идти дальше, вот мысли которые крутились в голове. Владимир
почти допил бутылку, все чаще спотыкаясь и матерясь. Девушка всю
дорогу смотрела на меня. Оборачиваясь, замечал ее взгляд. Мне
кажется у нас с ней есть понимание друг друга. Поэтому мы молчим.
Поэтому никто не задает вопросов. А тоска продолжала щемить
грудь, от понимания того, что все время я возлагал на людей
слишком большие надежды. Воспринимая их как нечто большее и
ставя на ступень выше, забывая о том, что они такие же как и я.
Необоснованное разочарование, по сути я сам себя обманывал.
Девушка все же не выдержала и начала диалог первой:
­ Как тебя зовут?­
­ Какая разница теперь, как кого зовут…­ Она опустила голову, поняв,
что не настроен разговаривать с кем то. Уже темнело. В небе
появился знак которого я боялся и давно не видел. Ярким росчерком
светилась комета. Она летела очень медленно, в глубинах космоса,
будто ожидая сигнала для нападения. В голове у меня сложилась
картина отлетающих от нее кусков и жуткого треска, посреди
безмолвной пустоты и эха от большого взрыва. Закурил, наблюдая
за этим явлением и ожидая попутчиков, которым был не рад. Они
тоже остановились и смотрели на этот огонек, среди темнеющегонеба. Мы шли все дальше, в сторону где должен был находиться мой
дом. Все эти лица и запахи, будто в трансе перемешивались и
растворялись. Может я лежу в коме, а все происходящее вокруг
всего лишь отголоски моего сознания и умирающего мозга?
Вспоминается тема эта не у меня одного. У многих хоть раз но мысль
такая была. Может вся жизнь на земле поддерживается
искусственно. От одного аппарата. Владимир и девушка о чем то
спорили. Я заметил как он допив водку, выкинул ее в кусты и достал
вторую. Было бы тоже не плохо смазать горло. Достав бутылку я
сделал большой глоток, так что часть полилась через нос. Около
минуты, приходя в себя кашлял.
­ Ктож так пьет то? Ты это… Поаккуратнее, с опытом научишься.­
Владимир похлопал меня по спине. Поваленное дерево возле
берега, украшенное символикой влюбленных вызывало у меня
чувство стыда. Все мы ведь люди такие, даем клятвы которые не в
силах сдержать. Я человек который полностью разочаровался в этом
чувстве. На этом дереве сидел мальчик лет девяти, одетый в
легкую куртку и с барабаном. Он смотрел куда то в даль и пел, что то
себе под нос. Остановившись и подумав, присел рядом с ним. Он
даже не смотрел на меня, будто меня здесь нет. Весь мир не
существовал для него. Изредка он бил в барабан, подыгрывая себе и
выделяя самые ранимые моменты песни. Напомнив мне о детстве,
пробудив, что то странное в груди. Чувство которое я еще не
испытывал. Потрепав его за волосы на голове и одев свою шапку,
отправился дальше. Пройдя около десяти метров я услышал
разговоры Владимира и девушки, а самое главное услышал не
отстающий бой барабана. Мой Клуб нежелательных попутчиков
открыт. Чувство, что все эти люди меня знают, а я знаю их. Только не
могу вспомнить где я их видел.
19.00
К нам прибились пара собак и появились птицы в небе. Которые не
отстают от нас. Комета все так же сопровождает путь, становясьбольше и ближе. Это пугает меня. Сейчас бы съесть шоколадный
кекс и запить стаканом горячего шоколада. Мы часто делали так
прошлой зимой. С тобой. Вдвоем. Время замирало и только большие
хлопья снега за окном, да тихая мелодия в забегаловке, давали
понять, что оно не остановилось. Ты улыбалась мне, так красиво и
нежно. Сердце сжимается в груди и на глазах появляются слезы.
Давно забытого и потерянного времени. Твой смех уносится далеким
эхом в этом месте. Не смотря на всю боль и разочарование в любви,
продолжаю тебя любить. Очень противоречиво, но очень точно. Мы
очень долго идем и кажется удаляемся от города. Почему это не
волнует моих попутчиков? Может они знают то, что не знаю я. А
может им также некуда податься. Мы вышли в какое то поле,
окруженное указательными знаками на которых только стрелки и
никаких названий населенных пунктов. Меня смущает еще больше
тот факт, что мои ново обретенные знакомые молчаливы. Мальчик
продолжает бить в барабан и петь, девушка смотрит на меня не
задавая больше вопросов, а Владимир продолжает пить и держаться
на ногах. Вокруг никого на километры. Только поля и гора
неподалеку. Будучи ребенком, меня учили, потерявшись найдите
точку обзора и думайте о дальнейшем. Так и поступим. Набивавшая
карманы камнями девушка она уже не казалась расстроенной или
подавленной. Становилось темно и зимний ветер гуляющий в полях
не заставил себя долго ждать. Он волочил снег по земле заметая
наши следы. Редкие деревья были повалены, их заметало до весны.
Виднелось в поле только черное пятно. Почему меня уже который
час, преследует запах цветов? Есть три способа вернуться в
прошлое. Музыка, фотографии и запахи. Просто с ума схожу когда,
кто то пахнет твоими духами. И вот этот чертов запах цветов. Ты
любила полевые цветы, а в частности васильки. Хожу по полям,
набираю цветы для тебя. Большой букет цветов. А ты в этот момент
возможно с кем то спишь. Это будет терзать меня долгое время, но
позже. Собирал целый день, мной заинтересовалась проезжающая
милиция. Думали я коноплю рву. В этот момент возможно тебяцеловали и ласкали. Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ ЗА ВОСПОМИНАНИЯ!!!
Люблю тебя за все хорошие и светлые моменты в моей жизни. Но не
знаю куда деть себя, куда сбежать от воспоминаний. Они как
подкатывающая к самому горлу рвота. Ты чувствуешь, что тебя вот
вот начнет рвать и прекратить это, не в твоих силах. Все, о чем бы я
не думал, о чем бы не говорил, связанно с тобой. Я отказываюсь
верить в то, что ты никогда не любила меня. Но реальность такова,
что твои слова были пусты. Вся моя агрессия была от
беспомощности. Все мои психозы от того, что я не был услышан и
понят. А цветы стояли долго, пустив корни в вазе. Пахли он чудесно,
перемешиваясь с запахом твоих духов, оставленный после ухода.
Ритм барабана и песня повторялась все время пути. Это давало мне
сил идти дальше, силы забыть тебя. Становилось совсем темно,
собаки терлись у моих ног и нюхали руки. Путь освещала тусклая
луна, да яркое пятно кометы, которое становилось все больше.
Черное пятно оказалось небольшой хижиной. Сквозь буран был
виден отблеск света в затянувшихся морозом стеклах. Я решил
постучать в дверь.
21.05
Постучал в дверь, мои спутники собрались полукругом возле меня.
Дверь открыла девушка а поодаль стоял парень. В открывшуюся
дверь занесло снега и ветер потушил свечи. Они и без слов поняли
все, что нам было нужно. Жестом пригласив нас внутрь и закрыв
дверь они зажгли свечи снова. Интерьер был как и в большинстве
деревенских домов. Ковры, застеленные кровати и красный угол с
иконами. Так же везде висели фотографии с людьми далеких эпох.
Нам налили чаю и поставили на стол картошку с луком. Животным
дали ломоть хлеба и воды. Девушка держала в руках скрипку, а
парень уселся на кровать и достал гитару. Они заиграли. Закурил.
Мальчик ел с аппетитом, не проронив ни слова. Я до сих пор не
знаю, кто он такой и как его зовут. Как и остальных, кроме
Владимира. Который уже разливал водку по стаканам. Докурив явыпил чаю и немного поел. От тепла и алкоголя меня развезло. Я
уснул. Сны совсем не снятся, может из за выпитого. Только слышу
музыку и разговоры вокруг.
23.30
Не знаю сколько времени прошло. Меня разбудил Владимир и
сказал, что пора отправляться в путь. Все смотрели на меня с
сочувствием. Тут я понял, что то не так. Я сидел за столом в костюме
космонавта. Оглядев себя, ничего не понимал.
­ В какой еще нахрен путь? И почему я одет вот в это? Где мать вашу
моя одежда.­ В ярости и отрешенности я ударил кулаком по столу.
Мальчик зжимал в руках мою проявленную фотографию. Я взял ее.
­ Комета совсем рядом. Пора.­ Произнес совсем тихо мальчик.
­ А куда идти то?­ требуя объяснений развел руками. Правда совсем
ничего не понимаю.
Поймешь, когда увидешь.­ответил Владимир. Я совсем растерялся.
­Увижу,что? Объясните мне!!!­ Но никто не собирался мне ничего
объяснять. На улице были слышны голоса. Выглянув в окно я
ужаснулся, тысячи людей в точно таких же скафандрах шли к горе.
­ Да пошли вы все!!! Суки!!! Что вы сделали? Что это за херня???
Куда вы меня затащили??­
­ Ты сам сюда пришел, я говорил тебе, чтобы ты обратно шел­
Ответил Владимир. А ведь действительно эти люди просто шли за
мной. Это я их сюда привел.
­ Поднимайся к горе тебя ждут­ Сказала девушка, набивавшая
карманы камнями. Они все стояли и смотрели на меня, когда я
уходил в холодную зимнюю ночь. Дверь закрылась и несколько раз
меня толкнули такие же как я. Их холодные отблески шлемов не
позволяли разглядеть лица. Несколько остановилось, чтобы
посмотреть на меня. Господи, мне страшно. Я не знаю, что
происходит и кто все эти люди. Надо взять себя в руки. Они сказали
идти вверх к горе. Так я и поступлю. Комета все ближе летит
рассекая бесконечность. Курить хочется. Мы поднимаемся все вышев гору приближая неминуемое. Где бы ты не была сейчас, знай я
люблю тебя. Знай я желаю тебе только счастья. Будь счастлива. Я
чувствую тепло которое исходит от кометы, холода больше нет.
Тепло из вне, тепло внутри от чувств к тебе. Жар становится
невыносимым, снег под ногами растаял, я в первых рядах. Бежать
некуда. Плавятся камни, кожаные ремни на скафандре и свет
озаряет тысячи шлемов. Тогда на балконе я сорвался.
00.00
­ Вы понимаете, что прошло уже больше пяти месяцев?­
­ Да, понимаю…­
­ Мы вынуждены отключить его от аппарата. Простите­Катя.
Воскресенье.
Я просто ходила по парку кругами, по торговому центру. Там где
много людей, что бы если они доберутся до меня, то им могли
помешать. Живот все сильнее давил на органы. Решение пришло не
совсем быстро, но единственное как мне казалось правильное.
Церковь седьмого дня. Выйдя из торгового центра, в далеке
приметила фигуру моей подруги. Это ****ец. Счет идет на минуты.
Вечереет. Я села в такси и сунула все деньги которые у меня были и
листовку.
­ Быстрее, увезите меня туда!!
­ Хорошо, хорошо!!! Что у вас случилось то?
­ Расскажу не поверите. Вкратце меня хотят убить. Они преследуют
меня.
­ Успокойся, пока ты со мной ты в безопасности.­ С трудом верилось,
но другого выбора у меня не было. Мы проехали снова, эту чертову
пром зону. Я еще удивилась почему вечеринка проходит именно в
этом районе. Но потом поняла, что в частном секторе, свидетелей
меньше. Тут молчат и отказываются слышать даже стены. Нас
подрезала черная девятка. Резко затормозив, водитель такси собрал
все известные ему бранные слова. Не теряя не минуты, выскочив на
улицу я уже неслась далеко. Обернувшись,увидела как после удара
таксиста, последовал ответный. Он упал и уже не вставал.Перелезая
через забор, порвала колготы и ударилась коленом. Кровь текла
сильнее.Мне нужно было где нибудь спрятаться. Стоило мне выйти
ближе к дороге как перед мной открылась картина: обшарпанное
здание с надписью"церковь нового седьмого дня". Живот вот вот
разорвется. Вот оно, мое спасение. Меня встретил с
доброжелательной улыбкой молодой человек. Попросила стакан
воды.Место было довольно странное агитационные плакаты о
религии и греховности человечества.Несколько скамеек и подобие
трибуны.Видимо для таких же агитационных речей.не было тут нелоска ни размаха, простое одноэтажное здание и все,а крест был
сделан из пластика обклеенный золотой бумагой. секта подумала я.
Мы сидели молча около десяти минут. В ожидании неизбежного,
меня трясло.Буквально через минуты две, стали собираться люди.От
бабушек до молодых людей, многие приводили даже детей.Я села на
скамейку которая была ближе к трибуне, рядом со мной сел этот
молодой человек. И вот началась проповедь. В надежде что меня не
заметят, втянула голову в плечи. Мужчина пожилого возраста вышел
к трибуне, хмыкнув и осмотрев он произнес.
­Братья и сестры!!! Времени совсем мало, Священное писание
открыло мне истину!!! Мы те, кто должен отчистить мир от скверны!!!
Дети мои, демоны проявят себя совсем скоро!! Но мы должны дать
им отпор. Они скрываются под личиной людей. И единственное
оружие против них, это огонь!!!­ Он замолчал, уставившись на дверь.
Прихожане тоже оборачивались. Все кроме меня. Потому, что я
знала кто пришел. Пастырь поднял указательный палец и закричал
­ Вот оно знамене!!!! Демоны тут!!! Возвестите всех, конец мира
старого близок!!! Жгите всех, Создатель узнает своих!!!
Дальше творилось совсем уж, что то фантастическое. Он швырнул
книгу в одного из тел и зазвонил в колокольчик. Прихожане
шептались и кричали на перебой. Несколько послушников с
огнеметами вышли из глубин здания. Они сжигали незваных гостей.
Все это происходило в течении очень короткого времени. И
максимум который я смогла сделать, схватиться за голову и
произнести.
­ Это полный ****ец!!!­
Тревожно бил колокол, а прихожане уже вооружались. Выдаваемыми
им автоматами, пистолетами и другим оружием. Более того, колокол
был сигналом к действию. Были слышны отдаленные раскаты
взрывов и выстрелов. И зарево пожаров освещало весь город. Они
устремились в город, чтобы уничтожить его.торговый центр.
воскресенье
Не самое лучшее из моих решений, было связанно с работой в
сэконд хэнде. В общем то, честно говоря устроился суда только, что
бы прекратить слушать нотации от своей подружки. Я художник мать
вашу!!! А не продавец всякого дерьма, да нет денег и это никого не
может устроить. Это я прекрасно понимаю. Но ты сука поддерживай
меня, раз живешь со мной. Или уходи. Однажды я напишу
прекрасную картину, ей все будут восхищаться. А потом я напьюсь
как последняя свинья и возможно смогу обессмертить свое имя. Это
будет самое важное, что я сделал за всю свою жизнь. В постоянной
сомнамбуле, буд­то не живой, тело мое движется от прилавка к
прилавку, расставляя ценники на продукцию. Ненавижу это место.
Как человек тонкой натуры, чувствую загрязненность окружающей
меня обстановки. Аура людей, которые когда то носили эти вещи
будто высасывает и мою собственную. И так происходит с девяти до
шести вечера, пять дней в неделю. А получаю я зарплату, поистине
достойную художника. Чтобы поддерживать репутацию духовно
богатого и бедного человека. Восемь пятьсот. Эти деньги уходят
девушке. В день моей зарплаты и аванса, мы ужинаем фаст фудом,
потом смотрим какую ни будь дрянь, трахаемся и засыпаем. Почти не
разговаривая друг с другом из за ее отличного мобильного
интернета, мысли о внутренней миграции, посещали меня все чаще.
В чем то завидую людям, которые могут грамотно выстроить свой
быт и довольны этим. Любить может каждый, сохранить любовь в
быту, единицы. Особенно мои ровесники. Завтра определенно
напьюсь, ведь предстоит поход по магазинам. День икс,
утомительный процесс. Никогда не понимал людей, которые могут
днями ходить по магазинам. Я в итоге начинаю злиться, потом
психовать и в итоге в пух разругаться с человеком. Алкоголь сделает
из меня, общительного и жизнерадостного муженька, с
удовольствием таскающего все сумки и пакеты местных брендов. Както читал об одном опросе. Людей спрашивали, где вы себя
представляете в момент наступления конца света. Многие из них
ответили в торговом центре. И правда. Отвечали скорее всего, в
большинстве девушки. Дерьмово было бы подохнуть вот так,
уставшим, волоча за собой эти бесконечные баулы с шмотками.
Наше общение становится все более натянутым, мои подозрения о
изменах не дают мне покоя. Меня затягивает вереница событий,
которые не поддаются моему контролю. Хочется все послать в жопу
и сбежать. В какой момент все пошло не так, сказать трудно. Руки
режут пакеты с вещами. Останавливаюсь чтобы завязать шнурки и
осматриваюсь. Маленькие ублюдки устраивают сцены валяясь на
полу и тыча пальцем в витрину. Девушки и женщины
рассматривающие различные вещи. Это не сексизм, если вы
подумали об этом. Парни пикаперы, жалкие неудачники, продавцы
консультанты. Все это смешивается с раздражающей музыкой,
которую ты знаешь наизусть. Продавцы консультанты, уборщики,
парни пикаперы, женщины и девушки,бесплатный вай фай. Ад как он
есть. После еще пары магазинов, заказываем еды и садимся за
столик с пластиковыми стульями. Мы превратились в пару, которая
обедает из сочувствия к друг другу, нежели из за того, что хотят есть.
Сегодня воскресенье и я бы предпочел провести его дома, нежели
тут. Втыкая в какой нибудь бред или читая что либо. Ты заказала
суши, я острый суп. И вот в этом напряжении даже не слышно как
лязгают столовые приборы. Они из пластика, не настоящие. Как и
все вокруг. Твоя улыбка, пальмы и люди поднимающиеся по
эскалатору. Порой я представляю картину. Мы с тобой расстались и
однажды я пройду тут вновь. Ни чего не измениться. Ты будешь
сидеть там же, есть то же самое, так же улыбаться. Но только мое
место займет другой. И напряжение со временем появиться то же
самое, та же самая фальшивость. Мне не по себе. Сука.
После обеда, немного подобрев, стоя на улице и закурив, смотрю на
тебя. Ты рассуждаешь внутри себя. Это видно по тому как тыкусаешь свои губы. Ты ненавидишь всех своих бывших, говоришь,
что не помогла бы им даже если бы они умирали. Я слышу, люди не
оправдали моих надежд, я и сама не знала, что хотела от них.
Дальше события развивались совсем не так, как хотелось бы. Мы
стали ругаться, и люди вокруг вдруг стали все чаще звонить друг
другу. Ты кричала на меня, я на тебя, люди в телефонную трубку. В
торговом центре повисло невыносимое напряжение. Голова
заболела минутой позже. Я сказал, чтобы ты заткнулась. Что то явно
происходило. Все бутики готовились к закрытию, люди казались мне
все более напуганными. И тут раздались эти гребанные сирены.
Люди уже старались быстрее покинуть это помещение. Внизу
раздались выстрелы. Уже почти полночь. Зрители в кинотеатрах, до
последнего будут думать, что это спецэффекты. Я увидел как ты
поменялась в лице и прижалась ко мне. Стеклянный потолок начал
светится и свет этот становился все сильнее. Я понял что это тот
самый конец света. Люди кричали и бежали. Я прижимал тебя и
думал об одном. Почему. Почему именно сегодня?
Воскресенье
Есть совсем не хотелось. Каждый раз подходя к зеркалу, не знал
какой цвет глаз у меня.
Находясь в полной растерянности, перелистывал книгу, что дала мне
девушка. На каждой странице были вклеены фотографии,
неразборчивые и мутные. Она не умела читать, а составляла
фотоальбом. Те нити которые могли бы напомнить ей о том, кто она.
Вспомнить прошлые жизни. Сомнений нет. Либо я сошел с ума
окончательно, либо я вспомнил свои прошлые жизни. И от этого
знания мне не хотелось жить. Ведь в прошлой жизни я ее предал.
надо поговорить об этом с Главным. До обеда, так же сидел в кресле
и ничего не делал. Вот он долгожданный момент. Меня вызвали в
кабинет врача. Пока я одевался, Брежнев сочувственно смотрел на
меня. Он неведомым образом чувствовал, я изменился. Пестрый
тоже больше не узнавал нас. Или делал вид. Может с ним произошлото же самое? И с Принцессой… О последнем дошли не самые
лучшие новости.Его отключили от аппарата.От всех этих чертовых
трубок и катетеров, которые поддерживали в нем жизнь. Брежнев
достал кипятильник и металлическую посудину. Смотря куда то в
даль он произнес:
­ Значит и твое время пришло. Ты думаешь ты первый, кто
испытывает подобное? Они просто научились делать это быстрее, а
так то же самое. Пестрый вот теперь совсем не понимает где он, его
они уже не выпустят отсюда. Да и девушку твою они не отпустят. Это
опасно для них. Проще избавиться, чем отпустить. Принцесса не мог
сам сделать этого. Хотя мне никогда не понять, что значит все
вспомнить.­ Он опустил голову, тяжело вздохнул и произнес только
одно:
­ Береги себя.­ А мне нечего было сказать ему. Молча я вышел в
общий зал. Она уже ждала меня. Встретившись взглядом она
подошла ко мне.
­ Привет Лиза­ я еле сдерживал слезы. Она закрыла лицо руками и
слезы проступили на ее глазах.
­ Забери меня отсюда, ты ведь можешь сделать это. Прошу тебя. Я
не смогу без тебя.­
­ Я обязательно заберу тебя, на этот раз я заберу тебя.­ Она крепко
обняла меня. А я обнял ее.
Вот я уже стоял на улице и курил. День выдался на удивление
теплым, а главное наконец то пошел снег. Глубоко вдохнув постоял
еще минуты две, докурил, огляделся и пошел к врачу. Навстречу мне
шли больные из другого корпуса. Все в одинаковых одеждах.
Валенки, тёмно­синяя фуфайка и шапка ушанка. Шли они стройным
рядом из двадцати человек. Пройдя мимо мы оглянусь, при чем они
все оглянулись. Отворив тяжелую дверь с доводчиком и отряхнув
ноги от снега, прошел внутрь. Очереди не было совсем. Постучав три
раза и заглянув внутрь кабинета врача, обнаружил его на привычном
месте.­ Проходите Обломов.­ Указав жестом на стул и не отрывая головы
от записей сказал Главный. Я молча сел, уставившись на часы. Все
было точно таким же как и неделю дней назад. Только часы
перестали идти. Наконец дописав он поднял голову и отложил ручку.
­ И так, Обломов. Вы принесли записи?­
­ Нет. Я не вижу смысла их вести. После сегодняшней ночи многое
потеряло вообще какой либо смысл.­
­ Как же так, мы ведь договаривались с вами, о записях.­ Он сложил
руки на груди, пытаясь понять, что же со мной не так. После этого он
продолжил:
­ Вы понимаете как важна ваша помощь? Без этих данных можно
ставить крест на всем эксперименте. Что произошло такого этой
ночью? Вы вдруг резко отказались от всего, над чем работали. Мы не
сможем вам помочь, если вы не хотите этого сами.­ Главный сделал
недовольную гримасу.
­ Вы и так мне достаточно помогли, что вы мне давали? Почему я
теперь такой?­ Я повысил тон, немного не доходя до крика. Главный
вдруг понял о чем я говорил ему.
­ Ваши глаза… Очень интересно. Раньше такого не происходило. Вы
и правда как и все, вспомнили свои прошлые жизни?­ Его
растерянность росла с каждой минутой.
­ Лекарства были обычное плацебо, на случай если вы не будете их
пить. Все дело в воде. Хотя я не думаю, что вы меня понимаете.
Давайте я вам лучше покажу.­ Главный схватил меня за руку и
вытащил из кабинета. Закрыв его, с трепетом и улыбкой отправился
по коридору дальше. А мне только и оставалось покорно следовать
за ним.
­ Обычно период “Ранних воспоминаний”, протекает около месяца.
Очень странно, у вас он произошел за неделю. Знаете ли вы, что
эффект дэ же вю никто так и не объяснил? НО я совершил прорыв!!!
За это Нобелевская светит.­ Мы начали спускаться в подвал.
­ А кто, позволил вам проводить опыты? Какое право вы имеете
обманывать, людей которые обратились к вам за помощью? Выобманули меня, остальных, сказав, что нужно только записывать
свои мысли.­ Я был очень зол. Главный остановился и повернувшись
ответил:
­ А кому вы нужны? Ни кола не двора, псих одиночка. Вы бы все
равно попали бы к нам. А так у вас появилась возможность, стать
полезным и обрести равновесие.­ Это просто уничтожило меня.
Вспомнив, что видел его раньше, застыл на месте. Все встало на
свои места. Все было спланировано, за долго до моего прихода суда.
Работа, вся ругань…Браво… Вы обвели меня, вокруг пальца доктор.
Пока я все осознавал, Главный не умолкал:
­ Вода. Стоит добавить в нее немного моего лекарства и человек из
умалишённого, становится человеком вспомнившим. Он принимает
свое место в мире, больше не беспокоясь о пустяках. Все становятся
равны. Главными важными вещами станут не вещи. Не деньги или
власть, а память!!!­ мы дошли до двери в подвале, достав охапку
ключей он стал ее открывать. В маленькой комнате стоял компьютер
и антенна. Злость каплей за каплей превращалась в ярость.
­ Это Передатчик, он транслирует программу приемнику. Приемник в
данном случае, человек. Выпив воды, воспоминания приходят к
нему. Эффект дэ жэ вю повторяется чаще, затем происходит
прозрение.­ Главный чуть ли слюной не захлебывался, когда все это
рассказывал. Подойдя к компьютеру, проверив программу он, что то
нажал. Его довольная рожа, меня раздражала все больше. На краю
стола лежал чемоданчик.
­ Что это?­
­ Чемоданчик отката, если его открыть произойдет страшное. Все
прекратиться и мои старания будут уничтожены. Но это меры
осторожности, если, что то пойдет не так.­ Выдержав паузу и
посмотрев на меня, он сказал
­ А теперь, когда вы все знаете, я просто не могу позволить вам уйти
отсюда.­ Достав складной нож, Главный бросился на меня. Повалив
меня на пол, он всадил мне нож в ногу. Взвыв от боли и сделав все
возможное, выбил оружие из его рук. Кровь сочилась по белесымджинсам. Я сделал рывок, что бы схватить чемоданчик. Мой
оппонент уже готов был нанести следующий удар. Развернувшись
ударил его по голове. В тусклом свете лампы он лежал на животе,
как будто резко уснул. На отключение компьютера уже не было
времени. Поэтому я швырнул стул в монитор. В голове крутился план
побега. Нужно забрать Лизу, Брежнева и Пестрого. Изрядно хромая и
придерживая рану рукой, дошел до кабинета врача. Видимо придя в
себя Главный нажал кнопку пожарной тревоги. Это были уже не
шутки. Сирена разрывало все вокруг, птицы разлетелись и снег
который падал, еще больше усугублял положение. Санитары уже
неслись к зданию где находился я. Спрятавшись за дверью,
дождался когда они пробегут мимо. Вылетев на улицу и оставляя
тонкую нить крови, на всех парах мчался в свой корпус. Пробегая
мимо корпуса с буйными, а именно маленькое одноэтажное здание,
заметил, что все это их очень раздражает. Сирена выла на всю
округу, а эти люди бились в оконные сетки и кричали, что то не
вразумительное. Заворачивая за угол я видел как санитары с
Главным уже стояли на улице и он указывал им на наш корпус.
Позвонив в звонок три раза, дверь открылась. Сделав вид, что все в
порядке прошел мимо Нины Вячеславовны.
­ Не знаешь, что там твориться?­ Она с любопытством смотрела в
окно.
­ Нет­ Рявкнул я, уже поднимаясь по лестнице. Женщина только
покачала головой. Пробегая мимо окна которое выходит на
внутренние корпуса, понял всю серьезность ситуации. Новые
магнитные двери, о которых я читал на стенде в общем зале,
разблокировались. И все помешанные выбрались на улицу, орудуя в
рукопашную и подобранным мусором. Санитары и простые
пациенты, попавшие в неудачное время, в неудачное место падали
как котята под пит Булем. В самом отделении, все было тоже не
спокойно. Большая часть людей столпилась возле места, где обычно
проводил время пестрый. Протолкнувшись сквозь толпу я увиделсамого Пестрого, который держался за место где должно было быть
ухо.
­ У меня не выходит!!!! У меня не выходит!!!­ только повторял он.
Раздались хлопки на улице. Что то взорвалось. На этот миг все
вздрогнули. Лиза подошла ко мне и обняла. Увидев мою рану она
оторвала край рубашки и перевязала мне ее.
­ Надо уходить, очень быстро.­ сказал я ей. Она кивнула и убежала
за вещами. Врачи перевязывали голову Пестрому. Я дойдя до своей
палаты, осознал, что никто не удивился моему предмету в руках. В
палате на полу сидел Брежнев и плакал. Подойдя ближе, в окне я
увидел таинственного наблюдателя. Он улыбался и вдыхал воздух.
Снег обходил его стороной.
­ Брежнев, надо уходить, слышишь?­ он не реагировал, до момента
пощёчины. Это привело его в чувства.
­ Бери все нужное и уходим, очень быстро. Валим!!­
­ Что с твоей ногой?­ собирая вещи спросил он.
­ Долго объяснять, хватай Пестрого и сваливаем!!­
­ Хорошо­ Он был на половину одет. Лиза уже стояла в пороге,
красивая и нервная. Она натянуто улыбалась. Мы стали выходить
как увидели Главного, он с разбитой головой, поднимался по
лестнице. Завернув в туалет, мы пропустили его. Он явно шел в
нашу палату. За ним шли два санитара.
­ Обломов!!! Верни Чемодан!!!­ кричал на все отделение, этот урод.
Мы думали, что успеем проскользнуть. У самой лестницы, Главный
догнал нас.
­ Держите их.­ Санитары бросились к нам, а мы спускались с
лестницы как могли. Брежнев и Пестрый отставали. Внизу еще одна
преграда, старшая медсестра. В окнах на лестничных пролетах в
вечерних сумерках, горел корпус буйных, многие выбрались, но не
все. На верхнем этаже раздавались крики и звуки суматохи. Нина
Вячеславовна живым щитом загородила дверь и кричала одно:
­ Не пущу!!!­ Пытаясь оторвать ее руки от дверей, я ударил ее по
пальцам на руках. Женщина скорчилась и завыла. Она была ни в чемне виновата. Просто выполняла свою работу. Отобрав у нее ключи,
мы закрыли сетку с внешней стороны. Брежнев, Пестрый, простите.
Санитары трясли сетку, но все было без толку. На лестнице я увидел
Брежнева. Он все понял. Мы с Лизой Бежали, что было сил.
Временами отпихивая в сторону людей которые попадались нам на
встречу. Звук разбитого окна, заставил оглянутся. По внешней
стороне здания, на пожарной лестнице спускался вниз Брежнев.
­ Сюда!!! Мы здесь!!!­ Закричал ему я и махал рукой. Он увидев нас,
ловко преодолел всеобщую суматоху и хаос.
­ Где пестрый?­ Брежнев отвел глаза в сторону. Нам все стало ясно.
Мы продолжили путь.
­ Как это случилось?­
­ Пестрый набросился на Главного, завязалась драка. Он ударил его
несколько раз ножом. В живот, перед тем как отключится.
Мы поднялись на гору. Уже совсем стемнело. Отдаленные крики и
пламя охватившее несколько корпусов доносились до нас. Путь нам
осветил Свет фар. Что за машина разобрать было трудно. Она
остановилась, вышел тот самый наблюдатель.
­ Это за мной…­ С дрожью в голосе сказал Брежнев. Снег под его
ногами растаял. Он подошел к машине, затем сел в нее. Машина с
визгом дернулась и через несколько минут пропала из поля зрения.
Бежали мы сколько могли. Уставшие и измотанные мы рухнули на
снег. Я открыл чемоданчик. Внутри была одна только кнопка.
­ Я думаю пора.­ Лиза одобряюще кивнула. После открытия
чемодана все события происходят постфактум. Никто уже не будет
прежним. Я нажал кнопку. Луч света на горизонте множился и
раздвигался. Свет заполнил все, что только мог заполнить.
­ Я люблю тебя!!!­
­ Я люблю тебя!!!­ Произнесли мы одновременно. Все закончилось.
Свет поглотил весь мир.
Я заберу тебя туда, где утро пахнет росой. И показывают улицу
сезам. Я заберу тебя в детство. Заберу тебя в лето. Мы наконец обрели себя, став детьми. В мире больше нет не справедливости.
Все стали равны. Тут всегда лето. Если бог существует, он
улыбается глядя на нас из недр космоса.