Поганки

                Поганки
















На озере Шарташ, входящего в конгломерат города Екатеринбурга, и расположенного в северо-восточной его части, на окраине, городские жители облюбовали земли вокруг озера, для строительства себе жилья. Человек любит воду, что уж тут говорить и испокон веков он селился возле водоема, будь то речка или озеро, море или океан, поэтому и это озеро не обошлось без внимания людей и сначала робко, а потом  наглее, обративших на него свое внимание, и, в конце концов, в порывистом ритме, принявшихся судорожно возводить себе дома.
Кто бы там не говорил про солидарность, дружбу, пожертвование во имя человечества, а человек настолько стоек в своей зависимости от того, что находится в его руках и власти, поэтому давно пора оставить его в покое и понять, что он слаб, жаден и лицемерен и не играть в игры святости, которые только вредят ему  и ко всему прочему до коликов смешат Бога. Вот и горожане, как только им дали волю хватать все, что не приколочено, а иными словами приватизировать, со всем своим злобным рвением, кинулись разбирать беспринципно, все те богатства, накопленные годами их предками, поначалу вроде как для общего пользования и во имя всех страждущих. В своем стремлении быстрее обогатиться, они не замечали себе подобных вокруг, беспощадно шагая по их головам.
Дома, выстроенные вблизи озера были абсолютно непохожи друг на друга, но надо отдать должное, тем, кто их строил, потому что фантазии «архитекторов» не знали себе границ и в этих пестрых строениях  порой проглядывались разные культурные наследия, как современности, так и прошлых веков, что с одной стороны смешило, человека интеллигентного и образованного,  а с другой заставляло преклоняться с замиранием дыхания и накатившего чувства зависти, человека невежественного и неграмотного. По началу, еще до так называемой точки отсчета, с которой и началась новая эра капитализма в России или точнее продолжилась, после почти векового простоя, в этих местах селились и жили люди небогатые и без лишнего царя в голове. Когда же мода на бедность и рабоче-крестьянскую жизнь прошла, человек окрылился, и снова в нем забурлила жизнь, насыщенная любовью к себе и всему красивому, что делает его жизнь сытой, праздной и понятной ему самому, потому что его тело и разум спустились с небес на грешную, но так любимую землю.
Так вот, пока еще городской обыватель собирался  духом сказать себе, что он уже не товарищ, а господин и вырвать с корнем замок, навешанный на ящик Пандоры, после чего вдохнув гламурного аромата, взять и сменить свою малюсенькую «хрущевку» или «брежневку» на большой и просторный частный дом, который бы он сам и воздвигнул бы себе, некто Меркин Павел Павлович уже поспешил и воздвиг себе памятник на века, как он любил сам повторять, построив трех этажный белый особняк, формой и цветом напоминающий белый гриб:  белые каменные стены дома, коричневатая четырехскатная крыша, где материалом послужила металл черепица и место, выбранное для строительства было на небольшой возвышенности, что еще больше делало его дом заметным среди невзрачных деревянных покосившихся бледных изб, стоявших здесь еще с давних времен и теперь на фоне этого красивого белого исполина, казавшихся словно поганками.
Павел Павлович был среднего возраста, высокого роста, грузный, с огромными кулаками, рыжий и в огромных очках, с толстыми линзами, по причине слабого зрения. Он был недалек умом, но отличался упорством, правда, идущего нога в ногу с тупостью, но до сей поры ему везло, и он как то быстро разбогател, сам даже, наверное, не понимая почему, с момента, как был дан старт народной кооперации.
- Зараза! – выругался Пал Палыч, глядя в сторону ядовитых грибов, торчащих из-под земли в виде кувшинчиков на тоненьких ножках, недалеко от озера, в лесной чаще, куда местные жители любили ходить за грибами летом.
Сам Пал Палыч отличался страстью к собиранию грибов, в особенности благородных, коих он прозвал  белые грибы и подосиновики.
  – Не люблю поганки!
- В них тоже польза есть! – не согласился его попутчик, сосед по дому, маленький и тощий Володька, с козьей бородкой, немногим смахивающий на студента, потому что был молод,  с такими живыми и умными глазами, говоривших о человеке, что он если уж и не ученый, то, по крайней мере, стремящийся к знаниям.
-Да какая к черту польза! Тьфу! – сплюнул Пал Палыч, продолжая презрительно глядеть в сторону поганок.
- Зверю польза! – пояснил Володька. – И человеку в медицине!
- Ладно, ладно! Ты я смотрю умный слишком! Книги читаешь все! Ты бы лучше денег бы заработал столько, сколько я и тогда бы меня учить принялся, - огрызнулся Пал Палыч с глупой ухмылкой на лице.
- Я же еще учусь! – слегка сконфузился Володька.
- Сколько учиться то можно? Учится он, посмотрите! Надо работать больше! Открой вон фирму и делай чего-нибудь! – надменно произнес Пал Палыч, поучающий молодого попутчика, навязываясь в учителя, как человек состоятельный, а значит имеющий по его собственному убеждению право поучать тех, кто имеет меньше дохода и значит, по нынешним временам находится на низших ступенях социальной лестницы.
- Так чего? Я же будущий инженер-химик,  все-таки. Вот выучусь и буду наукой зарабатывать свои рубли.
- Да кому твои знания то теперь нужны? Наивный! – расхохотался Пал Палыч. – Вон на меня посмотри! Я институтов не оканчивал, а дом вон какой отгрохал, что вся округа завидует! А ты прозябаешь в своей развалюхе  с родителями, где и дед твой покойничек тоже прозябал.
- Так и у тебя раньше не такие хоромы же были! – немного насупился Володька, которого было видно, что немного обидели слова Пал Палыча.
- Правильно говоришь! Но раньше нам ни кто и права на такие подвиги не давал, как нынешнее время дало. Сейчас вон – делай, чего душе твоей угодно!
- Так моей душе и угодно выучиться и получить хорошую профессию, которая кроме денег еще и удовольствие приносить будет.
- Тьфу! – снова плюнул в сторону поганок Пал Палыч, и было, только замахнулся своим сапогом, чтобы пнуть по шляпке очередного попавшегося его взгляду ядовитого гриба, но передумал, боясь видимо испачкать свои добротные сапоги. – Хорошая профессия говоришь!? – хитро как-то посмотрел на Володьку Пал Палыч. – Хорошая профессия сегодня – это водкой и сникерсами торговать!
После этих слов Пал Палыч расхохотался так громко, что даже спугнул с деревьев птиц, которые встрепенулись, замахав крыльями и вспорхнув с веток деревьев, унеслись глубже в лес.
Володько ни чего не ответил, но было по его лицу видно, что этот разговор и поучения человека, которого он считал глупым, хоть и везучим, порядком ему поднадоели и он уже был не рад, что пошел с ним вместе за грибами, тем более, как назло, съедобные грибы не попадались, а на пути встречались только одни поганки, от которых Пал Палыча трясло и он все больше заводился, выпячивая на показ свою брезгливость ко всему серому и бледному, и на его взгляд никчёмному.
- Вон, вон! Вижу! - взвизгнул от восторга Пал Палыч, вдруг, наконец, заметив свой любимый белый гриб, который он ловким движением, срезал, после чего поднес его к своему лицу, сначала понюхал, а потом нежно поцеловал, добавив при этом:
- Вот это я понимаю! Вот это гриб! А ты все свои поганки хвалишь! Растут, они вон сотнями и дело до них нет никому: ни человеку, ни зверю! Придумал там себе тоже: польза, польза! Другое дело благородные грибы!
Пал Палыч даже при этих словах поднял глаза к небу: так ему были, видимо, приятны его мудрые речи, которыми он то и дело блистал последнее время, как только почувствовал вкус свалившихся на него благ, от чего в нем проснулся,  как он искренне верил, мудрец.
- Я и не хвалю их, - сухо произнес Володька. – Только польза от них огромная, хоть и не так воспета человеком, потому что на первый взгляд не заметна.
- Эх…, - махнул рукой Пал Палыч в сторону молодого человека, который был ему абсолютно не понятен в своих доводах – да и неважно ему было это, потому что все это было по его разумению сущими пустяками, а было важно только то, что он человек состоятельный и живет он в прекрасном доме, так похожем на благородный белый гриб, гордо возвышающегося над остальными избушками, больше похожих, вот на такие бледные поганки.
 Володька шел, потупив взгляд, не замечая кроме поганок более ничего, в отличие от своего товарища, который то и дело начал радостно покрикивать, потому что удача начала ему улыбаться и его лукошко стало тяжелеть на глазах, пополняясь благородными грибами. Володька шел и думал, о таких вот, как Пал Палыч, людях, глупых и сытых с таким рвением тянущихся ко всему «возвышенному и «породистому», не замечая ни чего другого вокруг, не менее важного и интересного, и порой, куда уж более возвышенного, по причине своей  близорукости и слабоумия.
- Поганки, поганки …., издевательски напевал Пал Палыч, поймав кураж, не утруждая себя тем, что тем самым все больше и больше злит Володьку, который уже плюнул на грибы и только из вежливости и хорошего воспитания, продолжал сопровождать своего более старшего соседа, только и ожидая того момента, когда тому не надоест или в его лукошке не останется места и они тогда вернутся домой.
Немногим позже, действительно, Пал Палыч насытил свои потребности на сегодня и заявил, что им пора домой, чем обрадовал Володьку.
- Ты хоть поганок набери! – поддел Пал Палыч и без того мрачного Володьку, но видя, что на том и так лица нету – не стал продолжать в том же духе, а молча двинулся в сторону дома, довольно посвистывая себе под нос.
Подходя ближе к дому, Пал Палыч заметил, что возле его ворот стоит белый Мерседес,  с наглухо затонированными  стеклами. В груди Пал Палыча что-то екнуло нехорошее, но он постарался не предать этому значения, но свистеть он перестал – веселие же улетучилось. Время было больших перемен и всем давались равные возможности, чтобы преуспеть на капиталистическом поприще, в том числе и всякому роду криминальному дорога тоже стала открытой, потому что власть государства ослабла, соответственно рычаги, сдерживающие все-то плохое,  имеющееся в человеке – тоже перестали работать должным образом.
- Почему вы так погрустнели, - спросил Володька, заметив внезапную перемену настроения в своем соседе.
- Нет, все нормально…., - неуверенно пролепетал Пал Палыч и уже без бравады, которой он еще некоторое время назад так уверенно осыпал уши Володьки.
Когда грибники приблизились к дому Пал Палыча, из машины сразу вышло несколько человек: четверо здоровых мордоворотов возраста Володьки, с такими золотыми цепями на шее, с толщиной в палец.
- Ты, Меркин, - задал беспардонный вопрос Пал Палычу прямо в лоб, опустив приветствие, видимо, старший из этих  молодчиков: побритый на лысо, молодой, невысокого роста и с бычьей шеей, по всей видимости,  борец, так подумалось Володьке, у которого был один знакомый, как раз спортсмен, занимающийся борьбой.
- Да.., - Пал Палыч ответил тихо и неуверенно, словно сам забыл, что этот  дом его.
- Ну, все Меркин, ты попал! – отчеканил борец, - твой дом мы забираем, уж больно он видный.
- Как забираете, ребята? – жалобно пролепетал в этот момент, самый несчастный человек на свете, каким сейчас почувствовал себя Пал Палыч, еще не понимая, что происходит, но чувствуя всем своим существом, что что-то ужасное.
- Нашему босу понравился твой дом! Денег он тебе отвалит – не бойся! – продолжил борец, оскалив свои слегка кривоватые зубы.
- Но я же не продаю…, - сделал попытку возразить Пал Палыч, но тут же замолчал, видя как на него сразу же зыркнуло 8 голодных волчьих глаз.
- Тогда заберем бесплатно! – грозно рявкнул борец. Не гневи меня! Шеф только любит лучшее и самое красивое и благородное, а твой дом здесь самый крутой! А это…, в этот момент борец оглянулся по сторонам и так брезгливо произнес:
- А здесь только кругом одни поганки…