Я пересматриваю прошлое

   Я пересматриваю  прошлое.

 Глава первая: Моё прощание с институтом.


На работе опять затишье. Сижу в своем подвальчике, книжки читаю. Забавную я себе работу выбрала- скучать не приходится. Особенно последний год. Ну а поскольку я твердо решила снова начать новую жизнь, лучший способ – пересмотреть кое-что в прошлом. Например, как я очутилась в этом подвальчике.
   После того, как я оказалась безработной… вернее, когда поняла, что сокращение все-равно будет рано или поздно, а ждать уже было невмоготу, я пошла в отдел кадров и попросила Сопелева (нашего начальника отдела кадров):
-  Не тяните, ладно? Появится первая возможность – сокращайте.
   Он позвонил почти в конце рабочего дня:
- есть возможность сегодня. Хочешь?
Я сказала:
-да. Только мне бы машину, цветы перевезти.
   Мне дали черную институтскую иномарку и в тот же день я распрощалась с институтом.
   Потом встала на биржу и узнала, что я, как имеющая полевой стаж, могу давно уже оформить пенсию. Слава Богу, все документы готовил отдел кадров института, не пришлось самой бегать с бумажками. А знаете, какое моё последнее деяние в родном НИИ? Я добилась, чтобы из гос.архива прислали копию докладной записки об его организации. Прислали. Но с такой степенью секретности, что ни у кого уже не было нужного доступа к прочтению присланного! Так и отправили обратно!
   Знаю, что там было обосновано: стратегически важными в ближайшее время будут драг. Металлы, редкоземельные и кварц! Ох, страна моя, засекреченная сама от себя! И срока давности у тебя не имеется!
   Оказавшись за пределами института, я немедленно написала статью- уж больно задело меня утверждение новых «хозяев», что в крушении виноваты наши бывшие директора. Во- первых, кроме последнего, не было. Во-вторых, это были прекрасные трудяги, делавшие почти невозможное. А в-третьих – иногда надо называть вещи своими именами!
В ответ на статью они подали на меня в суд, с требованием выплатить миллион за клевету. Первоначально я порядком струсила! Да так, что разозлилась и на какое-то время утратила способность четко мыслить. а когда злость стала стихать, поняла – я же их по стенке размажу!
Однако время шло, а в суд меня никто не вызывал. И я пошла в суд сама, чтобы выяснить, что происходит. Судья попался умный и доброжелательный. Он мне многое доступно объяснил. увы, меня брали «на испуг», встречный иск подать было невозможно! Более того, поскольку официально они были прописаны не здесь, их прихватить было сложно. Но я нашла зацепку и за сто рублей (официальная плата) одного из «руководителей» из его кабинете вытащила!
 Я ухватилась за то, что в одной из публикаций он обвинил меня в клевете. фамилия моя названа, правда, не была. Но уже то, что его призвали к ответу, Ш. провело в ярость и хотя он пришел с молоденькой юристкой, он все время говорил сам, да еще вынужденный оправдываться, окончательно потерял над собою контроль.
Судья позволил мне использовать диктофон и я, не скрывая восторга, слушала ту чушь, которую он нес! Даже судья не выдержал:
-Вы понимаете, что она теперь имеет законное право подать на вас в суд?!
Я невольно засхохотала.
Сутяжничество – не моё дело, да и в очередную опасную переделку влезать не хотелось. Мне уже посоветовали осторожнее переходить улицы. Ш. страшно гордился, что был советником у Квдырова (отца), мнил себя экономистом.
Был человеком не интеллигентным, но как вся эта шушера, мелочным и мстительным. Мне было довольно записи и того, что он вынужден был оправдываться.
Я задержалась, чтобы обменяться парой фраз с секретаршей судьи. Когда вышла в коридор, Ш. стоял со своей девушкой-адвокатом и редактором старейшей городской газеты. Я поравнялась с ними и тут он намеренно громко заявил6
- Все пенсионеры – мусор!
- Сочувствую вам. –весело сказала я ему в спину.
- Что вы имеете в виду? – спросил он, считая, что я попалась на провокацию.
- Ну вы же больной,- пояснила я.
- это почему же? – почти радостно, агрессивно потребовал он.
- Но вы же сами недавно в кабинете судьи говорили, что вам сегодня надо к врачу, - ласково напомнила я.
- Я имел в виду зубного врача, - он даже растерялся.
- Я это и имела в виду, -рассмеялась я и пошла к выходу. Никогда еще я так сознательно никому не хамила! К сожалению, это единственное, что мне оставалось.
Какое-то время я поработала в одной из газет. Но невозможность помочь тем, о ком писала…. Потом ушла к Любаше, бывшей нашей сотруднице, организовавшей продажу сувениров, там тоже была не просто.
Я решила, что закажу панагию в память о наших ветеранах и буду зарабатывать на ее оплату.
Из того времени самое смешное – как я наехала на местную «крышу». Крышевал Любашу бывший боксер, я, конечно, этого не знала и будь рядом Люба – ничего бы не сделала. Но тут эта сволочь посмела мне угрожать! Ярость меня так захлестнула. Что я встала и во весь голос сказала все, что о нем и ему подобных думала! Более того, я ему пригрозила, и он… сбежал! И даже потом пожаловался на меня Любе. Но уважительно. И впредь к ее лавочке, если там была я, не приближался.
Вскоре я поняла, что окончательно свихнусь, если не уйду от Любы. Я начала прорастать ее проблемами. а уходить в пустоту тоже было страшновато. Поэтому в один прекрасный день я взяла себя за шкирку, предупредила Любу и ушла.
К этому времени панагию уже сделали, оставалось приобрести серебряную с позолотой цепь.
Однажды утром я встала и по пути к своей портнихе решила найти работу. мне снова захотелось проходной, коллектива, запаха машинного масла цехов. О том, что с работой в нашем небольшом городке было проблематично я как –то запамятовала. А главное: кем может работать геолог, литератор, архивист? Кому нужны эти профессии?
В общем, зайдя в 2 – 3 заведения по пути, я осознала этот просчет. Но уже поворачивая к дому Натальи, я обнаружила, что перед бывшим заводом 50-летия кладут тротуарную плитку. Я затормозила и решительно отправилась туда. Войдя в фойе, спросила:
-А где тут у вас отдел кадров?
Мне подсказали. Я вошла в небольшую комнату и спросила у двух милых женщин:
- Скажите, вам не нужна интеллигентная пожилая дама на тяжелую физическую работу?
Они засмеялись и признались, что такая работа есть. Только мне она вряд ли подойдет.
-  а какая предполагается зарплата? – поинтересовалась я.
- 6 тысяч.
Ого, ровно столько стоила цепь. Это была судьба. А кто я такая, чтобы спорить с судьбой?
Так я оказалась на «Далексе».
Помните, в фильме» Свой среди чужих, чужой среди своих» на вопрос «чем ты занимаешься?», один из героев честно отвечает» а хрен его знает»?
Так вот: чем занимается «Далекс» я не знаю. Не хочу врастать. С ВНИИСИМС разрыв был таким болезненным, что до сих пор не отошла. Вторично подобное переживать как-то не хочется.
Да и один за другим начали уходить из жизни ветераны ВНИИСИМС, словно институт забирал своих людей с собой…
Я иногда рифмую свою речь. В стихах легче передать то, что остается за словами. Вот и сейчас


         То, что гусеница называет смертью,
          Бабочка называет рождением.


А к потерям не привыкают –
Боль не просто перерасти.
И когда свои  выбывают
Нам утрату не возместить.
Наше злое «еще не вечер!»
Чудеса уже не творит:
Тают наши ряды, как свечка
Что когда-нибудь догорит.
Все становится напряжённой
Пребыванье в сейчас и здесь.
И запомнят нас искаженно,
Не такими, какие есть.
В след идущим – я точно знаю! -
Будет чуточку легче жить!
Пальцы факелом обжигаю.
Но рука моя не дрожит.
На потерю ответив стоном,
Научившиеся прощать,
Мы живем по своим законам,
Нам положено освещать!
Твердо веря в грядущность встречи
- а со встречами нам везло! -
Нет, ребята, еще не вечер,
Просто мы встаем на крыло!!!

Кого заинтересует, войдите в  « стихи. ру» наберите Надежда Волкова и можете прочитать мой рифмованный практически дневник. А я продолжаю




  Глава вторая: как влипают в историю.


   Очень многое я узнавала случайно. Так о том, что я в институте стала персоной «нон –грата»: мою однофамилицу начали выспрашивать, не является ли она моей родственницей. Татьяна, работавшая на пульте, гордо заявила:
- по крови – нет, а по духу – да!
   И узнала, что дан негласный приказ уволить всех моих родственников. О том, что мы преимущественно приезжие, новое руководство не имело понятия.
   Должна сказать, что в конфликт с ними я вошла, как часто случалось со мной, случайно.
   Мне предложили написать историю ВНИИСИМС к его 50-летию. Подразумевалось, что я воспою новое руководство. Однако я видела, что происходит. Да и информацией располагала… В общем, черновой вариант я предоставила в электронном виде. Когда наш общий знакомый московский друг позвонил и сказал, что я молодец – изрядно удивилась. Я же ничего никуда не посылала!  Но дальше – больше: оказалось, я изложила схему ограбления геологии и даже назвала банка, которые в этом участвовали! Конечно, и без меня все это со временем бы раскрылось, но я определенным структурам изрядно помогла.
   Меня вызвал Ш. и стал требовать, чтобы я объяснила, что это я на придумывала. В это время в его кабинет вошла Нина Орешкина, наш заместитель директора по экономике. Услышав, что я не отвечаю на обвинения, она вдруг сказала:
- эта информация – от меня.
   Я Нину всегда уважала. И не я одна. Но сейчас сдавать ее не собиралась, зная, что ей уже не легко работать с ними. И ее поступок меня и восхитил, и напугал – за нее.
- я не совсем согласна, - продолжила она, -но информации абсолютно достоверная!
   И Ш. пришлось заткнуться! После этого мне уже было понятно, что судьба моя в институте решена. А как же тяжело было видеть тоскливые глаза людей! Татьяну  Кажбахтееву, еще одного храброго оловянного солдатика, директора «Амитрина», начинала бить нервная дрожь – мы же все знали друг друга, как же увольнять? Как что=то обещать, если знаешь – обещания тщетны? Она уволила себя вместе с первой группой!
   Поскольку это просто пересмотр прошлого, я буду вольно скакать памятью по временам.
   Итак, меня приняли на работу мойщицей тонких фильтров. Первоначально – в кабинет (раньше эта должность называлась инженер по технике безопасности (. Нахожу кабинет под самой крышей, вхожу: на столе – кристаллы, в окне- институт, за столом –Ляповский, наш институтский.
- Надежда, что вы тут делаете?
 Пару часов мы говорили об институте…
Потом я пошла к начальнику 6 цеха, сидела в ожидании у железных дверей одноэтажного старого здания в центре заводских построек. Смотрела на ВНИИСИМС за забором и было мне тосклива и страшновато» что я делаю?». Люди казались странными и от всех веяло таким отчуждением!
   Меня повели в подвал центрального здания, где сидели дежурные сантехники. Там, далее, располагались две небольшие комнатки, пустые. Я вымыла пол в них. Ребята принесли столы, покрасили шкаф. И я сидела в ожидании тяжелой работы почти полгода! Постепенно знакомилась с людьми. Трое оказались бывшими северянами, работавшими в геологии. В общем, люди оказались хорошими. Непосредственные руководители менялись довольно долго, запоминаясь приколами. Так один, например, учил «обкусывать» гвозди под углом 90 градусов и даже схему нарисовал! Даже мне, гуманитарию, было ясно, что сие- абсурд! Другой советовал склеивать ткать Петрянина скотчем. Тут я уже разозлилась и предложила:
- да посадите вы девочку за компьютер, она вам за полчаса найдет поставщиков нудной ткани!
   Что они и сделали!
   Наконец пришел сегодняшний, Палыч, на котором вся работа этого цеха и держится. Мы с коллегой решили, что если он уйдет, мы уйдем тоже – больше работать с теми, кого не уважаем – не будем.
   Не стану описывать, как я училась разбирать и собирать фильтры. На этот момент не было на заводе людей, которые бы это помнили. Но ведь освоила же! На работу накинулась как сумасшедшая, пытаясь тяжелым трудом избавится от мрачных мыслей. Первое время считала, что слова «не надо так напрягаться» были просто данью вежливости. Потом поняла, что это не так: мне предложили помощницу. Я сказала:
- дадите помощницу – тут же уволюсь!
   Я загоняла себя сознательно. После работы волонтерствовала….
   Так уж вышло, что мы оказались последним молодым поколением геологического отдела. Все наши коллеги были значительно старше. Дети и внуки их разъехались и мы, по мере сил, начали им помогать. Зимой еще ничего. Но летом, когда С.С. переезжал на дачу… кто назвал дачей эти 6 соток с маленьким домиком, на которых люди обрабатывают землю до изнеможения?!
   Два раза в неделю после работы, закупив продукты, я шла к коллеге, изнывая от жары и безумно боясь собак (были случаи нападения).
    А потом был 2014, когда события снова накрыли меня с головой.
13 января 2014 в 22-35 рванули два ресивера (накопителя) на водородно- кислородной станции (ВКС) нашего цеха. 14 января мы пришли на работу и не узнали территории: окна выхлестало не только на территории завода. И, минуя газетное и официальное вранье, узнали, что чудеса бывают!
   В этот день после обеда станция была остановлена. Две женщины-оператора, дежурная смена, сидели у стола, стоявшего у огромного окна. Из 7 ресиверов были задействованы 2, да и то вместо 10 кубов заполнены лишь на 2. Где-то в 22-30, за 5 минут до взрыва, обеим вдруг резко захотелось прилечь. одна, Тамара, ушла в бытовку. Расположенную в углу зала. Вторая, Лариса, ушла от стола на диван, где прилегла укрывшись курткой.
Почему рванули ресиверы комиссия так и не выяснила.. но взрывом вынесло окна, перекрутила и порвала металлические трубы. Тамару спасла бетонная плита бытовки, удачно под углом прикрывшая ее. Она не помнит, как ей удалось выбраться из-под нее. Ларису оглушило взрывом и располосовало осколком стекла руку. кстати, часть одного ресивера отшвырнуло на более чем 700 метров.
   Лариса помнит, как ей пытались перевязывать руку грязной тряпкой и долго не хотели вызывать «скорую». Пока она не пригрозила судом. Приехавшей «скорой» тоже предлагали оказать помощь на месте, но фельдшер заявила:
- у меня четверо детей, я из-за вас под суд не пойду. А вдруг она руки лишится?!
   Схватила Ларису и увезла.
   Тамара по пути домой зашла в церковь и поставила свечку. Она почти спокойно – как ей казалось! - дошла до дома. Но зашла к соседку – просто не могла остаться одной. Валентина, старшая другой смены…
  - у тебя есть что выпить? – спросила растерянно.
   Та молча налила. И Тамара обнаружила, что поднять стакан она не может – руки не слушаются.
   А у бедной Ларисы еще и украли сумку с кошельком и сотовым! Мало того, что сапоги и пальто были полностью изрезаны осколками… сотовый потом отыскать и отнять удалось, остальное…
   Окна затянули пленками, начали разбирать и ликвидировать последствия взрыва. А погода, как назло, перешла в мороз. Заводчане считают, что виной всему «усталость металла». Пытались обвинить тех, кто мог закурить возле ресиверов. Но, во-первых, операторы не курят, а во-вторых подойти к ресиверам посторонний бы не смог – они за металлическим забором. А снега как-раз хватало, что бы следы невозможно было скрыть. Да и странное желание прилечь…
   Никогда даже при остановке ВКС, операторы вместе этого не делают.
Кто-то один обязательно «сидел на телефоне». Останься одна из них у стола – финал был бы однозначно трагический.
   Но, как у нас обычно бывает, любая трагедия эхом отдается в комедию: тут и полиция, которую охрана не пускала на завод. А когда полицейские попытались перелезть через задние ворота – снежками сбивали. И оператор «минерал» (бывшая малая проходная ВНИИСИММС), который играл в компьютере, нажал «пуск» и у него вынесло взрывом окно. Он, обалдев, спросил:
- Я что, в 3-Д играю?!
 И многое другое.
   Потом было лето. Цветы, посаженные уволенными сотрудниками ВКС. Пышно цвели, и я их поливала, вспоминая операторов и жалея их. Руководство честно оплатило им и два месяца простоя, и три – после увольнения. Жертвой осталась только Лариса. Я наблюдала все это как бы со стороны, хотя и прибывала в гуще событий. И так же дважды в неделю бегала с продуктами на дачу к коллеге

С годами только множатся заботы
И главное: отнюдь не о себе.
О, Боже мой, как иногда охота
Людей предоставлять своей судьбе!
Ведь честно говоря, мы не всесильны,
И не постигли всех еще азов!
Так отчего, когда б не попросили –
Мы сразу отзываемся на зов?
Мне кажется – на мазохизм похожа
Привычка наша первыми вставать.
Себя кляня, мы делаем что можем,
Но людям помогаем выживать!
               



   Глава третья: поминальная молитва.