Смерть Рогатого Змея

Юджин Дайгон       Смерть Рогатого Змея
-Завтра утром, - сказал Рогатый Змей, - мы войдем в Город Пирамид.
Целую неделю наемники со всего Междумирья стягивались в предместья одной из самых богатых столиц. Принц Ржавая Гиена держал ее в осаде, ожидая, пока накопит достаточно сил для штурма. Совет жрецов отказал ему в праве наследовать престол после отца, и он открыл двери подвалов родового замка для вождей племен, промышлявших охраной караванов лам и гвардейской службой при дворах правителей многочисленных, но не дружных народов, главарей банд, грабивших эти караваны и крестьян этих государств, командиров солдатских отрядов, для которых ремеслом были не парады и  не засады, а длинные войны со множеством битв и боев. Город Пирамид был центром общей религии Культа Светил и Духов, и еще религий пяти племен, тотемы которых хранились в храмах города, поскольку много веков назад каждое из них делало его столицей своей империи. Империи быстро распадались, и недавние победители уходили обратно в леса, или откочевывали в степи, или бежали на берег западного или восточного предела, ловить рыбу и плавать на кораблях, а все захваченные ими сокровища оставались в Вечном Городе, окруженном кольцом деревень, жители которых восхищались им и ненавидели его. Даже базара не было в городе – только храмы и крепости, огромными уступчатыми горами возвышавшиеся над площадями, стадионами, каналами и садами. На вершинах их чертоги богов, где они жили, воплотившись в тела людей, сохранив при этом большую часть своей силы, и дозорные башни, с которых можно было заметить приближение драконов во время их ежегодного летнего гона. Кварталы между храмами и крепостями занимали богатые имения. Редкий правитель, мастер или купец Междумирья не имел здесь дома. Жителям пирамид не полагалось ходить по улицам, даже по благородному мрамору плит, они передвигались между своих священных гор по мостам – дорогам, проложенным на колоннах. Раз в десять лет драконы нападали на горд, но камень не горел, да и боги и воины прогоняли их. Каждая пирамида сама была целым городом и множество тайных знаний развивалось в их недрах. Будучи священным местом, город привлекал толпы паломников. Религиозные праздники следовали один за другим и на каждый приезжали новые гости. Кольцо предместий содержало самые крупные рынки, где продавалось все и каждый покупатель платил и пирамидам.
За время правления городом род Гиен успел стать одним из самых богатых и теперь сокровища города должны были оплатить его падение. Ибо принц не смог бы удержать взятый силой центр Междумирья. Он желал его разрушить. А того, что останется в развалинах после разграбления города его пестрой армией, ему вполне хватит, чтобы построить свою столицу – Город Гиен. Все остальное – предместья, деревни и другие поселения он оставит в неприкосновенности. Все они войдут в Государство Гиен.
И сейчас Рогатый Змей осматривал всех, кто примкнул к его отряду – оружие, доспехи, амуницию. Не было у его ребят ни перьев, ни плащей, но снарядились они добротно. У каждого имелся и меч, и щит, и арбалет за спиной, не те роскошные антикварные реликвии, что носят за вождями рабы, заряжающиеся тяжелыми стрелами, похожими на короткие копья, а новые, гораздо более легкие, самовзводящиеся, с прикрепленным снизу колчаном. Стреляют они короткими болтами, и хоть и не так далеко, как реликвии, но зато перезаряжаются очень быстро.
Завтра они сядут на колесницы Ягуаров, прорвутся через цепь Лунных Сторожей, срезая их косами и топча копытами коней и выйдут к месту главной битвы – Площади Богов, после которой придется штурмовать каждую пирамиду. Ягуары расплетут свои косы и помчатся, теряя перья, давить бегущих и рубить их своими огромными секирами, пока не поднимутся на один из мостов и не въедут в крепости и монастыри. Вот тут и начнется их главная работа. А до этого единственное, чем они станут заниматься – это стрелять с колесниц. Пока остатки войск – пехота и кавалерия будут бить друг друга на площади, они начнут очищать лабиринты, выстроенные внутри пирамид. И они возьмут эти священные горы, обязательно возьмут.
Единственное, чего боялся Рогатый Змей, это были боги, с которыми придется сразиться в конце. Его бритый череп холодел от предчувствия. Он может погибнуть – там, на вершине священной горы, возле жилища одного из богов.
Перед тем, как отправиться на встречу с другими командирами, он подозвал Зрящего. Зрящий был в каждом отряде.
-Ты четко видишь завтрашний бой?
-Да, командир.
-Все ловушки, все спрятанные фонтаны пламени и капканы для коней?
-Да, командир.
-Ты будешь сидеть за моей спиной и вовремя предупредишь меня?
-Да, командир.
Доля Зрящего была в отряде второй после доли командира.
-Ты видишь мою смерть?
-Не бойся, Рогатый Змей. Мы победим Бога Рассвета, который должен тебя убить.
-Как же мы победим его, если он бог?
Зрящие ненавидели богов, жрецов и культы. Про них говорили, что каждый из них сам является храмом. «Где Зрящий, там Небо», - так говорили те, кто верил в Зрящих.
-Он не полностью бог. Он его вместилище, он его уста, он его одежда в мире людей. Он несет в себе только часть силы бога – ту, на которую он надет. И несмотря на все, что он способен сделать, его можно ранить и бог покинет его, как мы бросаем порванную одежду. Он и сильней, и уязвимей, чем мы. Нужно только отбросить страх.
Бог Рассвета, проливающий на мир людей чашу с вином. Бог, сошедший с ума от бесконечного буйного бессонного пира. Бог, приходящий в ярость под конец серебряной ночи тонких изысканных наслаждений и рвущий. Как варвар, покрывало этой ночи, чарующий Занавес Театра Танцующих Звезд, вспарывающий брюхо миру и пожирающий его потроха. Прародитель теней, чеканящий солнце и платящий им за обрывки пурпурных лент и осколки зеркал, разлитых в звенящей чаше воздуха, отражающих сквозь прорехи в рыхлых, еще незрелых стенах мира, судьбы и истины, позволяющих заглянуть в лица богов и в бездны и выси тайн самих себя. Разрушитель, заражающий слабых животных безумным осознанием собственной бесконечности и жаждой взлета и падения, роста и освобождения – до тех пор, пока не лопнут струны, на которых играют на нас руки мира людей, пока не оборвется тень, пока не треснет кокон и не отпадет оболочка куколки – глиняные маски, надеваемые нами на улице, чтобы не обжечь лица и сменяемые на другие на базаре, чтобы воры не узнали наших домов, а черные глаза – тихих песен, поющихся нами глубоко, в собственной пустоте. Ведущий нас по ступеням самих себя. Смотритель лестниц пирамид и подземелий. Священный демон.
-Да, это чуть ли не самый страшный, и, пожалуй, самый странный бог, - промолвил Рогатый Змей. – Он станет добиваться моей смерти. И его я должен победить?
-Мы победим его, - юноша усмехнулся, и на мгновение лицо его стало гордым, как древнее изваяние основателей мира людей. – Нет ничего совершенного вечно. Даже боги стареют. А это еще и не весь Бог Рассвета. Это только перчатка на его руке. Его могущество основано на незнании. Среди невежества он всесилен и может все рассчитать так, как ему выгодно. Но если изменить условия – его расчеты станут бесполезными и все придется рассчитывать снова. Эта игра становится сложной, если играть в нее вдвоем. Легко выиграть у того, кто не знает правил.
Долго еще горели костры военного лагеря, кольцом дракона свернувшегося вокруг обреченного города. Точили метровые лезвия своих длинных топоров банды северных лесных мародеров, проверяли остроту копьемечей портовые стражники с востока, дикие пожиратели тигров вертели огромные черные бумеранги, отмечая их балансировку. Воздух свистел, вспарываемый самым разным оружием, трещали мишени, металл звенел и скрипел.
Тихо было у палаток более организованных отрядов. Остолбенели натренированные часовые, превратившись в часть темноты, как статуи на островках покоя среди шума последних приготовлений, пьяных криков, грубого смеха. Это те, кому предстояло умереть, праздновали предстоящую смерть. И только мастер Рогатый Змей собирался переломить предначертанное ему колесами машины мира и костями гадальщика.
Мутным, серым, медленно трезвеющим утром служитель какого-то проклятого культа воззвал:
-Господи! Все мы заслуживаем своей судьбы. Так воздай же нам, Господи! Ибо мы заслужили смерть.
Где четкие команды. А где ругань и пинки, поднимали наемников – пестрый разбойный сброд, семейные, родовые и клановые дружины, слаженные подразделения. Тихо и безотрадно в ответ засуетились отборные храмовые гвардии города.

Что такое вечность? Ритуалы огня и стали, их движение, их вновь возобновляющийся танец. Пляска стали и глаз. Хоровод падающих тел. И дым, закрывающий землю от всех богов, так что она вынуждена создавать себе других, под этим новым низким небом, сеющим мрак – ведь твари ее, вся тьма тварей ее, не могут без них. И она дает им новый закон – до тех пор, пока не рассеется дым. Это и есть вечность.
Зрящий искусно провел свой отряд. И, направляемые им, солдаты выполняли приказы Мастера Змея. Змей нашел свою смерть и убил ее.
В Аду тоже есть свой Рай. Он довольно своеобразен. Это место для избранных. Оттуда выходят они и туда возвращаются.
И тот же слуга, одетый в красное, на белых, засыпанных кучами пепла, ступенях, среди обугленных и сломанных колонн, взывал:
-Господи, благослови руку палача своего! Ты судья нам. Мы слепы – пусть наша кровь промоет глаза нам. Пусть наши крики разбудят нас. Пусть наш голод заставит нас увидеть тебя и нити наши. Которые ты держишь в своей руке. Пусть усталость наша обратит наше внимание на цепи, сковывающие нас.
Так говорил проповедник Церкви Наемников.