Горький вкус Победы. Часть вторая

     В городе Меране,   как и в ряде других населенных пунктов, в годы Второй мировой войны использовался труд военнопленных и принудительных рабочих. Одни трудились в каменоломнях, другие - на фабрике, выполнявшей заказы для вермахта (изготовляли детали для подлодок и танков, производили обработку орудийных стволов).
     Судьба некоторых пленных лагеря сложилась так:  один немецкий Bauern /бауэр/ приехал и отобрал несколько человек  из тех, кто находился за колючей проволокой,  для работы на своих чугунолитейном и  пивном заводах, в сапожной мастерской. Митька оказался в их числе. Правда, хозяева стали называть его почему-то Пэтро, возможно, от его имени Митро  (Митька). Чехов и итальянцев было человек двенадцать, русских - восемь человек. Это облегчало общение, придавало силы переносить тяготы пребывания в плену. Всё-таки куда лучше, когда слышишь родную речь, когда рядом находятся твои соотечественники.

     Весь световой день надо было работать: отливать чугунные плиты для печей, изготовлять сенокосилки, вилы. Условия жизни у Несмана отличались от лагерных: спали в бараке на двухъярусных нарах. Правда, такая теснота была, что если кому-то хотелось повернуться на другой бок, приходилось тревожить нескольких товарищей, спящих рядом.  Питались хоть и не достаточно, но лучше, чем там, за колючей проволокой. Однако  работать на врагов своей Родины тоже не хотелось. Поэтому каждый старался в день сделать хоть одну бракованную деталь. (Хоть чем-то навредить немцам.)

     Иногда Митьке удавалось устроить для себя «дополнительный перерыв». Уходил в чистый тёплый туалет и засиживался там дольше обычного. Это не могло пройти мимо зоркого хозяйского глаза, который, заподозрив что-то,  спросил по-немецки:
-  Warum bist du nicht arbeitest? /Почему ты не работаешь?/
-  Ich bin crank /Я болен/, -  ответил Митька, который к тому времени уже знал несколько обиходных немецких фраз.
-  Geh zu tun Gabel. /Иди делать вилы./   
-  Gut, - сказал Митька.

   Однажды вошёл отец хозяина, посмотрел, что-то пробормотал по-своему и вышел. Вернулся вместе с сыном и с полицейским, который им служил. Долго все трое по очереди допрашивали Пэтро:
-   Was machst du da? /Что ты делаешь?/ - спросил полицейский.
-  Я делаю шило для того, чтобы подшивать рваную обувь, -  ответил Пэтро, показывая на изношенные прохудившиеся сапоги.
-  Может, ты хочешь убить меня или моего сына Несмана? - строго спросил через переводчика  отец хозяина.
- Nein! Nein! /Нет! Нет!/ - утверждал Пэтро, испугавшись обвинения, которое могло стоить ему жизни или, в лучшем случае, возвращения за колючую проволоку.

      Вряд ли удалось Пэтро до конца убедить хозяев в его непричастности к покушению на их жизни. Ими  было принято решение отправить подозрительного работника на аэродром убирать территорию. Там брали украдкой куски канатов, в бараке распускали их на нити и плели лапти. Такая необычная обувь приглянулась даже немкам, которые меняли их на хлеб. Это несмотря на то, что связь советских военнопленных с немецким населением была строго запрещена. Оказывается, не все  запреты  соблюдались. Меновая торговля помогала выжить в немыслимо тяжёлых условиях плена. 

    Мужчины постоянно испытывали чувство голода: работать приходилось много, а кормили всё-таки плохо. Русские военнопленные пошли даже на то, что по ночам воровали картофель и свёклу, сложенные недалеко от их барака в огромные бурты и прикрытые толстым слоем соломы. А когда по весне воровство обнаружилось, то решили «свалить»  вину на итальянцев и чехов, проживавших в соседних бараках.
     Так продолжалось до апреля 1945-го года, пока американские и другие союзные войска ни появились в Германии и ни освободили военнопленных. Начали агитировать уехать в их государства, но уже слышна была советская канонада. Пленные, объединяясь в группы, выбираясь из-за колючей проволоки и уходя от хозяев, старались пробираться к своим.
     Бауэра, у которого работал Митька с товарищами,  ликвидировали, убили служившего у них полицая, а старый Несман сбежал куда-то. А их русские работники решили во что бы то ни стало покинуть завод и двигаться навстречу советским воинским подразделениям.
    - Не нужен нам обещанный рай.
    - Достаточно немецкого.
    - Надо срочно уходить, пока не вернулись агитаторы-союзники, - наперебой говорили радостные возбуждённые взволнованные (обеспокоенные своей дальнейшей судьбой) теперь уже бывшие пленные.
    Так и поступили. Ранним утром пробрались к окраине городка. Неподалёку находился лесок. По нему и двигались. Когда оказались рядом с дорогой, увидели едущего на телеге старика. «Одолжили» транспорт и теперь двигались уже с большей скоростью, пока ни встретили «своего брата-солдата».      

     В Дрездене собрали огромное количество советских бывших пленных, по нескольку раз каждого допрашивали:
    - Когда и где попал в плен?
    - При каких обстоятельствах был пленён?
    - Есть ли свидетели того, что взяли в плен силой?
    И сколько их, обвинённых заслуженно и незаслуженно в предательстве, оказалось вновь в лагерях, теперь уже советских!
    
     Убедившись в невиновности многих пленных, приняли решение: призвать вторично юношей 1922- 1923гг. рождения  в Красную Армию для прохождения воинской службы. Таких оказались сотни тысяч солдат и офицеров.
         
      Однако им пришлось пешком прошагать более двухсот километров, прежде чем посчастливилось оказаться на советской Родине.
 
- Целовали родную землю, как только ступили на неё. По впалым щекам измученных долгим пленом солдат  скатывались крупные слёзы радости, - скажет Митька, спустя много лет, тоже не сдерживая слёз, вспоминая волнующие минуты возвращения в свою страну. 

     Митька служил с 1945 по 1947гг. сначала в России, потом в Чехословакии (в городе Усти), в Австрии - вначале - рядовым, а затем  - командиром отделения (9 человек в подчинении). Иногда находил время, чтобы написать  весточку своим родителям и сестре Наталье. Удалось сфотографироваться и выслать снимок с надписью: «На память родным, сестре Наташе, отцу Ивану Семёновичу, маме, от сына Дмитрия Ивановича во время службы в РККА. Австрия. 1947 год».

      Каким бы трудным ни было время, молодость «берёт своё». Надпись на следующей фотографии говорит сама за себя: «На память другу Ирине Михайловне во время совместной дружбы от Дмитрия Ивановича. 1947 год». Вскоре, по возвращении из Красной Армии, он предложил «другу Ирине Михайловне»  стать его женой. Родилась новая семья. Появились дети: Валя, Тося, Нюта. Мечтал долгие годы о сыне. И родился Ванечка, который, к сожалению, вскоре  умер.

     21 июля 2010 года, через два с лишним месяца после того,  как отпраздновал  65-й раз  годовщину Победы над фашизмом,  умер и Митька. За свою 87-летнюю жизнь испытал он немало радостных и горестных моментов: раннее сиротство, плен, женитьбу, голод, рождение детей, потерю сына, дочери и внучки, преданность друзей, болезнь жены…  Не так уж трудно сказать, чего было больше?  Главное, что жил он, руководствуясь судом своей совести.
 
     Видно, предчувствуя скорую кончину, он попросил, чтоб повезли его  в 65-раз на митинг, посвящённый
ТОЙ ПОБЕДЕ, О КОТОРОЙ ОН МЕЧТАЛ ДОЛГИЕ 1418 ДНЕЙ И НОЧЕЙ В ГОДЫ ВОЙНЫ;
ТОЙ ПОБЕДЕ, КОТОРУЮ У НЕГО ТАК НИКТО И НЕ СМОГ ОТНЯТЬ;
ТОЙ ПОБЕДЕ, ГОРЬКИЙ ВКУС КОТОРОЙ ОН ЧУВСТВОВАЛ ВСЕГДА!!!


Рецензии
С Днем Победы!

Евгений Костюра   06.04.2015 05:25     Заявить о нарушении
Евгений, спасибо за поздравление! По-моему, это самый главный, трепетно-волнующий День в году!
С уважением ТКФ!

Таисия К-Филь   06.04.2015 22:25   Заявить о нарушении