Два клинка. Летопись первая. Часть третья

3

В пустошах Маэса ярились ветра. С тех пор, как обезлюдели эти места и рассыпались в прах эльфийские поселения, ветра ни на миг не покидали сей негостеприимный край. Некогда заботливо ухоженные поля заросли бурьяном и одичали. Сады и рощи превратились в дикие непролазные чащи, где хозяйничали злобные твари, пожиравшие друг друга. Но даже они меркли перед мраком и безысходными тоскливыми кошмарами Усыпальниц.

Раскиданные тут и там по Маэсу, они наводили ужас на все живое, ибо в них обитали призраки – жуткие бестелесные существа, убивавшие страхом и отчаянием. Среди людей ходили слухи, будто призраки караулят несметные богатства, и порой находились желающие это проверить. Стоит ли говорить, что никто из безрассудных смельчаков не вернулся назад. Все они сходили с ума и умирали в безумных муках, пополняя армию мертвых.

Запуганные рассказами о призраках и ордах гоблинов люди оставили надежды заселить страшный край, предпочитая мирно жить под охраной магической преграды и сторожевых застав. И тем неуместнее выглядела в этих диких заброшенных землях одинокая башня, возвышающаяся на неприступных склонах кровожадного Слибха.

Появившись из неоткуда, она выросла буквально за одну ночь, взметнувшись неподалеку от опушки Призрачного леса. В хорошую погоду ее хищные шпили были видны далеко окрест, и Грег ни словом не солгал Джону, что заметил их с башни Тимисолайса.

Стройная и грозная, взирала она на мир узкими слепыми окнами бойниц. Ветер злобно бился об ее темные стены, врывался внутрь сквозняками, желая как можно больнее ужалить тех, кто находился внутри. Напрасный труд. Обитатели башни привыкли к холоду и ветрам. Все, кроме одного.


В окно покоев, где его заперли, можно было разглядеть краешек степей Имелсоласа, но стоять у окна слишком холодно. Порыв колючего горного ветра растрепал длинные черные кудри, забрался под расстегнутую куртку, и Шеилэс зябко поежился. В комнате не было ни печи, ни камина, и он очень мерз, особенно ночами. Конечно, Фирнаэр распорядился, чтобы о Шеилэсе хорошо заботились, но, как тайком проболтался слуга, в башне Тимдак не водилось теплых вещей. «Темные эльфы привыкли к морозу и вечной ночи, господин», - таким был его ответ. Большего Шеилэс от него не добился.

Забравшись с ногами в большое кресло, он закутался в меховую шкуру и вновь принялся размышлять – чего же хотел от него Фирнаэр? Сбежать эльф уже не пытался. Когда в Призрачном лесу его связали и приволокли в Тимдак, Шеилэс еще лелеял надежду, что сумеет вырваться. Уроки Джона не прошли даром. Шеилэс без труда избавился от двух воинов, что стерегли вход в его покои, но этажом ниже столкнулся сразу с пятью вооруженными эльфами и был вынужден сдаться. После провальной попытки, его заперли, а охрану усилили.

Мелко дрожа от пронизывающего ветра, Шеилэс понапрасну ломал голову, силясь понять, отчего темный эльф напал на своего друга. Хотел ли он войны? Звучало абсурдно. Они никогда не ссорились, не держали зла друг на друга и долгое время вообще не виделись. С чего им воевать, если им нечего делить? К тому же воины Фирнаэра не торопились покидать башню, дабы осадить Тимисолайс. Они словно ожидали чего-то. Да и мало их было. Всего-то небольшой отряд из двадцати бледных, как первый снег, изможденных лишениями эльфов.

«Я не верю в вероломство Фирнаэра, - думал Шеилэс, вытягивая длинные ноги. – Он был мне, как брат. Отчего же он не пришел ко мне? Почему напал и запер, словно мы враги?»

Увы, вопросы увязали в пустоте. Шел восьмой день плена, а Фирнаэр так и не показался. Приносивший еду и вино слуга отмалчивался, уходя от настойчивых расспросов, что эльфы Таламхдака делают в Эйте и почему скрываются. Вскоре Шеилэс отставил попытки разговорить его. Он понял, что у слуги нет ответов. Их мог дать лишь Фирнаэр, но проходили дни, а владыка Таламхдака не появлялся.

Оставив пустые размышления, Шеилэс встал и от нечего делать принялся ходить по комнате. Скука терзала светлого эльфа не меньше холода и неизвестности. Ему попросту нечем было занять свое время. Даже поговорить не с кем.

Вообще-то за тысячи лет Шеилэс привык к одиночеству. Привык, что люди сторонятся его, а Мараэль слишком занят, чтобы разделять увлечения брата летописями, музыкой и долгими прогулками. Дабы развеяться, Шеилэс порой неделями пропадал в лесу Эльфов, который отделяло от Призрачного леса глубокое и темное озеро Мерт. Иногда забредал в густые чащи Призрачного леса, где подолгу бродил в сумраке меж древних стволов, что были много старше его. Люди боялись тьмы и рассказывали всякие небылицы о деревьях, что не стоят на месте, а двигаются, сбивая путника с толку, но Шеилэс знал – это только лес, не более. Уставший, древний, как Эйт, изувеченный гоблинами лес. Если под густой сенью елей и пожелтевших лиственниц и было кого опасаться, так разве что гоблинов, рискнувших проникнуть сквозь магическую преграду.

На полных губах эльфа расцвела теплая улыбка. Не напади в тот день гоблины на легкомысленного Шеилэса, он, возможно, никогда бы не встретил Джона – единственного друга и верного оруженосца. Их крепкая дружба казалась странной всем, ведь эльфы считали ниже своего достоинства общаться со смертными, а те в ответ презирали их высокомерие. И все же, что-то тронуло сердце Шеилэса, когда человек вступился за него. Рискуя жизнью, ввязался в неравный бой с гоблинами, а после не побоялся выругать и даже ударить принца, потому что тот пришел в опасный лес без оружия. Быть может, Джон этого не осознавал, но Шеилэс видел в синих глазах человека тревогу. Впервые за долгие столетия кто-то, кроме далекой теперь мамы, беспокоился об эльфе, и это было невероятно прекрасно – ощущать чужое волнение за тебя и твою жизнь.

Шеилэс тяжело вздохнул. Несмотря на свое незавидное положение пленника и неясные перспективы в будущем, ему не хотелось думать, что он, возможно, больше никогда не увидит своего оруженосца.

Внезапно мысли светлого эльфа прервал стук двери. Содрогнувшись от сквозняка, Шеилэс повернулся к вошедшему и не сумел сдержать вздох, полный ужаса и жалости. Перед ним стоял Фирнаэр – владыка Таламхдака и принц темных эльфов. Вид его был страшен. Некогда красивое узкое лицо осунулось, заострив нос и скулы. Кожа сияла мертвецкой бледностью, а губы посинели. Светлые волосы серебрились, неровными прядями змеясь по плечам. На миг Шеилэсу показалось, будто все, что с ним произошло только страшный сон, навеянный призраками Усыпальниц, и теперь он пробудился в склепе.

Оглушенный, он молчал, а призрак приблизился и спросил высоким голосом:
- Неужели, ты не узнаешь меня, Шеилэс? И то сказать, много воды утекло с тех времен, когда мы в последний раз прощались у врат Тимисолайса.
- Фирнаэр?! Что случилось с тобой? – вскрикнул Шеилэс.
- Тала, - подойдя к окну, с болью ответил темный эльф. – Она погасла. Кто-то наложил заклятие на наше светило, Шеилэс, и вот уже не одно столетие мой народ живет во тьме и холоде. Много эльфов погибло от голода. Я знал их.
- Как жаль.
- Я долго искал способ снять заклятие и вернуть Тала эльфам, но это страшная и очень древняя магия. Наверное, мой отец сумел бы помочь, однако никто не знает, где он.
- И ты взял меня в плен, потому что решил, будто я найду выход?! – изумился Шеилэс.
- Нет, ты здесь, потому что я нашел его, - глухо отозвался Фирнаэр. – Вернее, мне его подсказали. Ирейнла – великая ведьма Маилис вызвалась помочь, когда все отвернулись от меня.

Слова Фирнаэра ошеломили Шеилэса. Ирейнла… Сходящая с ума от ненависти ко всему живому ведьма, правящая гоблинами и ледяными демонами, которая погубила несчетное количество эльфийских витязей и навечно запертая в своем мире. Только вконец отчаявшийся безумец согласился бы принять ее помощь и совет, ибо все, что она говорила и делала, сеяло лишь хаос и смерть.

- Я вижу, ты удивлен, Шеилэс, - глядя на вытянувшееся лицо пленника, рассмеялся Фирнаэр. – Не стоит. Ирейнла никогда не враждовала с темными эльфами. Отчего бы мне отказываться от помощи, в миг великой нужды? Мой народ ждет, что я защищу его. Это мой долг правителя. Тебе ли не знать?
- Что же она попросила взамен? Мою жизнь? – дрожа уже не от холода, но от гнева спросил Шеилэс. – Решила уничтожить светлого эльфа чужими руками?
- Нет! Я бы никогда не согласился на подобное. Мы были, как братья, Шеилэс…
- Тогда что?!

И тут Шеилэса посетила страшная догадка. Ослепленный ужасом, он опустился на пол и спрятал лицо в ладонях.
- Ирейнла дала мне амулет и объяснила, как провести ритуал слияния миров, - Фирнаэр не оборачивался, а потому не видел, как мертвецки побледнел пленник. – И в ночь, когда Черная Гэлайн станет идеально круглой, мне понадобится твоя кровь. Совсем немного, Шеилэс. Это спасет мой народ.
- Но погубит мой. Вот, чего она желает, - простонал Шеилэс. – Эльфы Таламхдака многочисленны, а Эйт не такой уж большой мир. Что будет с людьми Имелсоласа и Гэнтара?
- Меня не волнует будущее людей, - холодно ответил Фирнаэр, опускаясь на колено рядом с Шеилэсом. – Эти жалкие создания… Для чего они вообще приходят в мир? Их тела слабы, а болезни сокращают и без того недолгий век. Чтобы жить, люди плодятся, словно крысы, занимая мир, который по праву принадлежит эльфам!
- Я их повелитель. Они верят мне и надеются на мою защиту, а ты предлагаешь мне предать их. Я не могу на это пойти.
- Не будь глупцом, Шеилэс! – прорычал Фирнаэр, поднимаясь. – Открой глаза! Ты – эльф, и они ненавидят и боятся тебя. Восемь дней прошло, и никто из твоих подданных даже не заметил исчезновения принца.
- Я сказал: нет! Эйт мой мир, и лишь я буду решать, кому в нем жить, - Шеилэс вскочил, и взгляды эльфов схлестнулись, точно два клинка.
- Оставим бессмысленные споры. Твоя война уже проиграна, а ты мой пленник. Я даю тебе выбор – ты дашь мне немного крови добровольно и останешься жить или умрешь в ночь полной Гэлайн. Решать тебе, Шеилэс.

Закутавшись в плащ, Фирнаэр подошел к дверям и вдруг обернулся. На тонких губах темного эльфа заиграла злобная ухмылка.
- Я тебе солгал. Прости, Шеилэс, известие показалось мне ничтожным, и я совершенно позабыл о нем. Кое-кто из этих существ, о которых ты столь рьяно печешься, решил бросить мне вызов. Твой оруженосец…
- Джон! – радостно воскликнул Шеилэс и тут же понял свою ошибку.
Фирнаэр захохотал:
- Смертный осмелился выступить про меня. Какая отвага! Это лишнее доказательство насколько люди глупы. Впрочем, я бы не стал рассчитывать на него. Мой шпион донес, что человек проведал о маленькой тайне вашей «дружбы» и ему очень не понравилась твоя шутка с приворотом. Наверное, он уже на полпути к своему убогому дому. А если нет… В знак нашей дружбы и грядущего слияния наших миров, я подарю тебе его голову.

Дверь захлопнулась, но в ушах Шеилэса еще долго стоял высокомерный ядовитый хохот владыки Таламхдака. С трудом стряхнув оцепенение, эльф подошел к окну и обессилено привалился к деревянным ставням. Его сердце грело тихое счастье, и терзала боль безнадежности.

Джон, его верный Джон шел за ним, однако Шеилэс понимал – смертному не пробиться сквозь отряд хорошо обученных, жаждущих завладеть Эйтом эльфов. Если, конечно, он не решил вовсе отказаться от своего господина, прослышав о магии поцелуя. Только человек, Джон побаивался магии эльфов и неодобрительно сопел, когда Шеилэс пользовался простенькими заклинаниями. Джон был гордым воином, и как ему должно быть нестерпима была мысль, что эльф овладел его вниманием, дружбой и доблестью с помощью приворота.

А ведь Шеилэс ничего подобного не хотел. Просто, когда Джон спас его в Призрачном лесу, эльф испугался, что может потерять воина из виду. Смертные жили на заставах, сколько сами того желали. Никто не принуждал их оставаться, ведь они не присягали принцу, и Джон мог исчезнуть, затеряться на просторах Эйта. Или просто отказать Шеилэсу, потому что эльфы не имеют привычки водить дружбу с людьми, а люди не доверяют эльфам. В тот день эти мысли пронеслись в его голове, и Шеилэс решил немного сократить время, которое смертные обычно тратят, дабы обрести доверие нового знакомого. Выход был найден им незамедлительно – магия поцелуя растопила сомнения воина, вот только эффект ее недолог, и Шеилэс об этом знал. Тем сильнее он поразился, когда через несколько дней Джон не только не покинул Тимисолайс, но протянул эльфу меч и опустился перед ним на колено.
- Я хочу присягнуть тебе, мой лорд. Решение мое твердо. Прими мою жизнь и мой меч, и я буду верен тебе до самой своей смерти.

Да, век магии поцелуя короток, однако Джон вряд ли знал об этом и, вероятно, счел предательством попытку Шеилэса приворожить его.


Низкое небо над башней заволокли тяжелые тучи. Их серые туши разорвало, и хлынул дождь – мелкий, унылый, навевающий мрачные думы. Промозглый ветер трепал длинные черные кудри светлого эльфа, а брызги дождя скрывали кипевшие в уголках ясных серых глаз и скатывающиеся по скулам слезинки. Не таясь, Шеилэс плакал от бессилия и невозможности что-либо исправить.
- Джон… - он посмотрел вдаль, туда, где за вершинами Слибха, далеко на юге стоял Тимисолайс. – Джон, прошу, не ходи за мной. Кто-то должен будет объединить людей, когда придет армия Фирнаэра. И это буду не я. Мне так жаль.

Дождь не прекращался до самой ночи, пока ветер не растрепал тучи и не прогнал их дальше на север. Небо вызвездило, и на землю пала стылая мгла.

Шеилэс сидел в нише окна и глядел в равнодушные пространства космоса. Где-то там находился замерзший, потерявший свое светило Таламхдак. Бледное, словно призраки войско Фирнаэра готовилось к слиянию миров, заранее предвкушая скорую победу. Опечаленный Шеилэс знал – людям не выиграть предстоящие битвы. Темные эльфы сильнее и хорошо вооружены. Что сумеют противопоставить им смертные воины? Разве что свою доблесть. Они умрут с честью, защищая земли, некогда оставленные эльфами, и теперь по праву принадлежащие им.

Эти качества людей восхищали Шеилэса. На его глазах из кучки дикарей они превратились в смелых и гордых существ, которые не нуждались в магии. И пусть век их был недолог, но за короткий миг они, порой, успевали больше, чем эльфы за целые столетия. Упорно трудясь, люди возводили города, распахивали земли, рожали детей и устраивали веселые праздники, в то время как Шеилэс одиноко жил в Тимисолайс, лишь изредка прикасаясь к бесконечной смене поколений. Однажды он поделился своими наблюдениями с Мараэлем, но брат только рассмеялся.

Возможно, им следовало оставить Эйт и уйти, как ушли остальные, но Шеилэс чувствовал, что должен остаться. Хотя бы до тех пор, пока смертные не придумают способ справиться с гоблинами и призраками Маэса, и уже после распрощаться с этим миром. Такими были его чаяния, покуда в одинокой судьбе светлого эльфа не возник Джон – обычный человек, с которым не было скучно. Шеилэс наслаждался каждым моментом и неважно, учил ли он оруженосца грамоте, или тот, в который раз, опрокидывал принца на землю во время поединка, или оба отправлялись в Катэйр на праздник урожая. Это было прекрасно, и Шеилэс запрещал себе думать, что однажды Джон покинет его, уже навсегда.


Шум во дворе башни отвлек эльфа от воспоминаний. Осторожно, ухватившись за ставень, Шеилэс бросил взгляд вниз, дабы понять, что происходит и увидел небольшой отряд из десятка воинов. Во главе, держа в поднятой руке факел, шел Фирнаэр. Эльфы приблизились к каменным стенам горы и остановились, ожидая дальнейших действий повелителя.

Фирнаэр не торопился. Отдав факел одному из воинов, он вынул из-за пояса кинжал, провел кончиком острого лезвия по ладони и сжал кулак. Через несколько мгновений прямо в скале замерцал радужный огонек. Переливаясь, он увеличивался, с каждой секундой становясь все больше и светясь все ярче, пока не вырос до размеров двери, сквозь которую мог пройти рослый эльф.

Следя за Фирнаэром, Шеилэс уже догадывался, что он видит. Это был портал на короткие расстояния. Он и сам умел строить такие, но не любил пользоваться их магическими свойствами. Впрочем, сейчас Шеилэс с огромным удовольствием открыл бы врата, но заклинания, опутывающие Тимдак, лишали его возможности использовать магию.

Один за другим, пятеро эльфов вошли внутрь портала. Затем что-то изменилось, проход засиял новыми цветами, и Шеилэс понял – Фирнаэр поменял направление. Оставшиеся пятеро шагнули в мерцающую брешь пространства, и она медленно потухла.

Фирнаэр убрал кинжал и облизнул ладонь. Дело сделано. Темный эльф разослал в разные стороны своих шпионов. Или убийц? От этой мысли Шеилэсу стало страшно.

Тем временем, Фирнаэр поднял лежавший на земле факел и запрокинул голову. Заметив наблюдателя, он махнул ему и указал в небо. Шеилэс проследил направление, и по его спине побежал холодок.

Пока шел ритуал перехода, над горами всплыла лилово-черная Гэлайн. Она больше не дарила свет, вися в небесах стремительно разбухающей грозной тушей, и была видна уже больше чем на треть.

«Шесть ночей. Еще шесть ночей, и я умру», - Шеилэс спустился с окна. Немного походил по комнате и лег на холодную постель. Он не боялся смерти, но эльфа мучило знание – если Джон не передумал, воины Фирнаэра убьют его. И вот это будет самым страшным и последним, что Шеилэс узнает перед тем, как умереть самому.

Продолжение следует...