***

Иду по рынку, никого не трогаю.
Щупаю селедку и пробую семечки.
Настроение совсем не дерзкое - вторник, машина в ремонте.
Навстречу идет молодая пара.
Она - вся такая стеснительная и зефирная, в шапочке и курточке.
А он, видать, еще не отошел от женского дня, судя по щетине и водочным миазмам.
Идет, куражится, дергает ее за подол куртки и канючит:
- Ма-а-ам! Ну, купи мороженку! Ну, купи-и-и-и!
Народ прыскает в кулаки и пальцами показывает.
Она краснеет неровно и пытается его урезонить вполголоса:
- Вить, прекрати...Люди смотрят...Неудобно...
Он еще больше раззадоривается.
Дергает башкой и руками машет:
- Ну купи-и-и-и-и!...Ты меня не любишь!...А-а-а-а-а!
Подхожу, беру его за руку и высыпаю в раскрытую ладонь мелочь.
Глажу его по голове:
- Ну, здравствуй, сынок...Брось тётю, давай я тебя на каруселях покатаю.
- Ты чё, мужик? - рвётся он. - Придурок, что ль?
Я барышне подмигиваю незаметно:
- Забыл, что ли, сын? У нас в роду все дебилы...И дедушка твой, и прадедушка...
А сам слюну ртом пускаю.
- Пусти, козёл! - бьётся он юннатом, сунувшим палец в розетку.
Зря. Весовые категории у нас разные и явно не в его пользу.
- Зря ты так, Витюша. Я такое даже родной кровиночке не прощаю. - берусь за пряжку ремня.
Малый испаряется.
Девушка рыдает от смеха.
Прохожие аплодируют...