Как у меня на вахте паровоз водили

Подготовку к большому заводскому ремонту я опишу с точки зрения третьего механика, должность которого я и занимал в 1976 году на РТМ «Пролив». Составление ремонтных ведомостей меня абсолютно тогда не волновало. Для этого были старший механик, групповой механик, возможно, и механик-наставник,я в этом ни малейшего участия не принимал.

А вот что касается непосредственной подготовки моего заведования к ремонту, тут я могу припомнить все детали, многие из которых меня самого очень тогда удивили.
Так, перед самым уже ремонтом в Измаиле, старший механик, приказал мне установить на один из четырех вспомогательных двигателей неисправный регулятор числа оборотов. Кроме того, заменить исправные, в нормальном, по крайней мере, состоянии форсунки, опять же негодными, неисправными. Таковых набралось на два двигателя из четырех.

- Нам и двух рабочих движков хватит, - объяснил мне Валентин Васильевич, через два дня будем у ремонтного причала, двигатели вообще остановим. Электропитание дадут с берега. А всё, что на дизелях стоит, рабочие в цех унесут на ремонт. И получим через год все с иголочки. И в загашнике будет хороший регулятор и форсунки неплохие, ты их сам помаленьку и переберешь.
 
Я понял так, что в этих делах есть определенная логика, и мне, салаге, лучше не спорить. Дед лучше знает.
- А почему через год? Подменка вон за месяц ремонт делает.
- Ты хрен с пальцем-то не путай. Подменка делает чисто профилактику, моточистку, на большее  у них ни времени, ни умения нет. А здесь нас починят капитально. Но придется годик минимум постоять.
- Да что тут годик делать-то, ну объясните, Васильевич, молодому толком. Ну три месяца, ну четыре, ну, полгода ведь, наверное, достаточно.
- Полгода, конечно, срок немалый, уложиться работяги могли бы. Но сил у них не хватает. Смотри, наши соседи, такое же судно, уже на выходе. Увидишь, что завтра буквально там будет. А во-он там "Взморье" стоит, тоже наш "систер-шип". У них после отхода "Буревестника" как-раз ремонт и начнется.

Я никак не мог врубиться в тему.
- А почему только сейчас? И что завтра-то будет?
- Сейчас – потому, что все их отремонтированные насосы, компрессора, сепараторы в цеху еще стоят. Их теперь начнут на место ставить. Двигателям ремонт ведётся, но темпы возрастут. За трубы возьмутся всерьёз. Да сам увидишь, сходи на днях туда.

- А завтра-то что будет?
- Так, Миша, ты на вахте, кажется? Так иди и вахтИ. А мы тут со вторым в город съездим, по старым адресам пройдем. Или просто в кабак закатимся. Посмотрим, что тут в этой сфере изменилось. МДМ-то точно работает, да не люблю я его. "Волна" закрылась. В "Поплавок"  что-ли податься? Ну, это нам таксист все растолкует, где музыка хорошая, где девчонки. А ты, смотри, никому ничего не давай с судна без моего разрешения.
- А что я могу дать? У меня и нет ничего.
- Так, я сказал, ты услышал. Никому – ничего. Даже если бумагу от главного инженера принесёт.

Начальство уехало, береговое питание обещали дать с утра. Проверив вахтенного моториста, я развалился на диване с журналом.
- Ты мне мозги заполоскал, - дверь открылась. Начальство, оказывается, еще было на судне. Умытый и побритый, Васильевич нагрузил меня по самые помидоры работой:

- А ведь нас в ремонт из-за тебя не примут! Ваша вахта должна была все танки на переходе почистить, а у тебя конь не валялся. Так что беритесь прямо сейчас. Ты на суточной, в каюте нечего валяться. Тосик твой через час на вахту заступает. И слесарь целый день байдыки бьет. Давай его в танк, от моего имени распорядись. А Тосик пусть ведра выливает.

С танками, действительно получилось нехорошо. Закончив промысел в Центральной Атлантике, ЦВА по нашему, мы снялись на Лас Пальмас.  Два дня перехода Витя Варапутов, второй механик, использовал по максимуму и силами своей вахты и слесаря, масляные танки, а их и было-то всего три, и небольших, помыли и протерли насухо.

Нам ничего не оставалось делать, как отложить очистку топливных танков, а их ни много, ни мало, как четырнадцать штук, на переходе от Канар до Ильичевска. Старший механик сказал, что в моё распоряжение поступят матросы палубной команды, у них на переходе рабочей силы переизбыток. Я и поверил по неопытности. А хоть бы и не поверил, как и когда мыть все эти танки? Человек я был на рыбном флоте новый, к тому же с высшим образованием, да еще и с пароходства. Ко всем этим категориям на рыбаках относились с предубеждением, а на мне они все три сошлись!

По выходу из Лас Пальмаса, на второе утро я связался на вахте со старпомом:
- Чиф! Мне людей обещали для чистки танков. Вчера уже отоспались, давай сегодня с утра, сколько сможешь.
- У тебя ВРШ сколько градусов показывает? (речь о развороте  Винта регулируемого шага).
- Ну, 21.
- А шкала на сколько?
- На 25. Так же, как и у вас на мосту. Что за вопросы?
- А ты вот дай 25, тогда и людьми тебя обеспечу. А нет, не взыщи.

Несведущим я поясню, что я не то, что 25, но даже и 21 с половиной дать не мог. Обороты двигателей мгновенно бы упали, судно могло вообще остановиться. Да и не положено вахтенному механику менять режим работы главной силовой установки. Для этого старший механик и капитан есть. Отговорки, короче. Шутки, и скорее всего, похмельные.

Утром, по настоянию стармеха, одел мой молодой моторист прорезиненный костюм. Второй моторист, хитрован Тосик, направился к врачу, и тот его освободил от тяжелой работы, разрешив только вахту стоять. Саша Изюров нырнул в танк, начал там ведра совком наполнять и подтаскивать их к горловине. Моей задачей было принимать полные ведра, выливать их в мазутный танк и возвращать Саше.
 
Производительность труда была у нас на крайне низком уровне. Воодушевлять Изюрова я не спешил, потому, что представлял себе весь объем работ и ничтожность наших усилий. Как-то что-то почистив, мы закруглились, и до Одессы почистили всего ничего. Матросов я не дождался, конечно, шум тоже не подымал. Народ был занят.

Продолжалось уничтожение бренди типа "Терри"  и "Фундадор", разводили питьевой спирт, полировались банановым ликером, купленным жёнам в подарок. Отсыпались. Упаковывали испанские покупки в самодельные чемоданы, сделанные из картонной тары. Заготавливали из мороженой рыбы деликатесы. Не до танков было.

Но и вахты же стоЯлись, правда, не в полном составе. И работы велись: и на траловой палубе, и в рыбцеху, и в мехмастерской.

И вот теперь сказка про белого бычка получает новое продолжение. А я–то мечтал сразу на отгул выходных дней уйти. Не тут-то было. Вздохнув и переодевшись в робу, я пошел искать безропотного слесаря. Тосик-же заступил на вахту. Опустив слесаря в танк, я вышел из машины. Работу я организовал, чего же еще? Но совесть, эта маленькая, но вредная моя составляющая, не давала мне покоя. Спустившись опять в машину, я обнаружил возле горловины два полных ведра и выглядывающего из танка слесаря.
 
- А где Тосик?
- Не знаю я. Ты пока сам ведра вылей, а то мы так опять ничего не успеем.

Злой, как собака, я освободил вёдра от топливных осадков и ринулся искать вахтенного моториста. Его не было нигде. Мало он у меня крови попил в рейсе. Да был бы у меня другой моторист первого класса, я бы и на СРТМ не ушел через месяц, и вся жизнь по другому бы пошла. Точно-точно. Все в жизни решают случайности вроде этой.

Я вернулся в машинное отделение опять, вылил полные ведра, топливо становилось все гуще. И тут по трапу спустился сияющий Тосик – Анатолий Омельчук, если правильно помню. Рот до ушей, хоть завязочки пришей.

- Ты где же это шляешься?
- Паровоз водил.
- ?! Какой, блин, паровоз?
- Самый настоящий. Портовый. Выпросил, сигаретами американскими машиниста угостил. Я же паровозник, Миша! Я знаешь, как их люблю, паровозы-то!

- Ну, блин! И спали у меня на вахте мотористы, и выпивали, бывало, но чтобы паровозы водить!!! Такое и придумать–то невозможно. Так что вы уж мне поверьте, что так оно и было! Ей-Богу, не вру!