Веничка Ерофеев уссурийского разлива

    И не могло быть иначе, чтобы совершённое когда-то предательство не вернулось к тому, кто его совершил (гл.5)


1.
Странный пассажир

     Шёл двадцать пятый год моей жизни, тринадцатый месяц моего путешествия и седьмой день пути в поезде «Москва-Владивосток».
Со временем поездки на поезде стали даваться мне тяжелее. За шесть лет я успела насытиться ими по горло, и от моих юношеских восторгов почти ничего не осталось. Книги не читались, еда, точнее, её заварной суррогат, не елась, разговоры не говорились, а пейзажи не смотрелись. Стоило только глянуть в окно, как я начинала узнавать каждый сучок, каждый листочек и каждую кочку. Только что не махала им рукой в знак приветствия.
    К тому же вот уже два года я была погружена в глубочайшую депрессию. Возможно, если бы в жизни не было несчастных историй любви, дорога давалась бы мне сейчас немного легче.
    Шесть лет тому назад всё было по-другому. Тогда я совершила своё первое самостоятельное путешествие, путешествие во Владивосток, город моей молодости и свободы. Дорога туда была устлана любовью, приятным ожиданием встречи, надеждами на будущее. Удивительно, что сейчас, спустя лишь какое-то время, эта же дорога изрыта и забаррикадирована болью, потерями и безнадёгой.
     В довершение всего в Хабаровске на полку под моим местом сел странный пассажир. У него тряслись руки, сам он то и дело беспокойно озирался по сторонам, хотя движения его были заторможены.
     Первое же, что он сделал – взял мои вещи с верхней полки, и, прижав к себе, куда-то понёс вдоль прохода.
- Куда вы несете мои вещи? – возмущенно спросила я, уже порядком утомлённая долгой дорогой.
     Мужчина оглянулся и, пробормотав что-то вроде: «Я думал, их кто-то оставил», вернул мне вещи.
     Поезд тронулся, все расселись по своим местам. Я занялась беседой с бабушкой, возившей внучку-абитуриентку подавать документы в Хабаровск.
     Странный пассажир куда-то периодически пропадал. То он ходил курить в тамбур, то тайком что-то пил,  то сообщнически подсаживался к такому же «экстремалу»-собутыльнику, «пьянствующему водку и хулиганящему дисциплину».
     «Ещё один алкоголик…» - вздохнула я про себя, вспоминая всех прошлых подобных попутчиков, а особенно пару, которая ехала на том же месте, что и странный пассажир, и была со скандалом высажена накануне ночью.
     На столе сиротливо лежал билет пьяницы. «Ерофеев Сергей Алексеевич». «Надо запомнить на всякий случай», - подумала я.
Сам пьяница периодически появлялся в поле нашего зрения и старался сделать что-то «извинительное»: то помогал проводнице донести мешок с мусором, то угощал меня варёной кукурузой, купленной на одной из местных станций.
     Он производил двойственное впечатление: с одной стороны, внимательность и забота, с другой – мелкие странности. Но со временем услужливость исчезла совсем, и всё пространство стали заполнять буйно разрастающиеся странности. Он мог неожиданно уставиться в стенку, пытаясь что-то показать там. Потом садился на кровать и начинал оправлять одежду, словно бы собирал с неё что-то. Потом снимал шлепанцы и куда-то нёс… На каждой остановке он выходил и блуждал по перрону. А на одной из станций споткнулся об рельсы и имел стычку с проводницей, запрещавшей курить на перроне и распивать спиртные напитки.
     Может быть, то, что происходило с мужчиной, было проявлениями белой горячки, и она так и осталась бы только дрожью в руках и небольшими отклонениями в поведении. Не знаю, после чего беспокойного пассажира окончательно унесло в мир фантазий, но у меня есть подозрение, что именно после этого инцидента с проводницей.
Он вдруг люто возненавидел её, как объект, мешающий вкусить «Слезы пионерки» уссурийского разлива, или какого другого снадобья. И с этого момента он стал вынашивать в голове план побега и мести. Было видно, что он хорошо знает местные станции – следующие пару часов он не выпускал из рук телефон, постоянно звоня каким-то загадочным личностям и пытаясь уговорить их встретиться на ближайшей остановке. Он явно мечтал сбежать, вырваться из этого поезда. Эта мысль всецело поглотила его.
     Но как были личности, с которыми он связывал свою свободу, так были и личности, заинтересованные в его прибытии в конечный пункт, в частности, жена, которая по телефону пыталась заручиться поддержкой других пассажиров, чтобы они не дали её достославному Одиссею удрать в море пьяных иллюзий.
     И знаете, мне сразу представилась Мадонна с ребёнком на руках, которая всё стоит сиротливо где-то на станции Петушки и ждет своё горе луковое… И не дождется, потому что горе луковое не в поезде едет, а

2.
Странные пассажиры

демоны его везут, черти, сплошные черти, бесы! в ад везут, в самое жерло, в самое горнило! и проводница – главная чертиха всего этого паноптикума и бестиария. А он ангел, агнец во плоти, на которого идёт охота! И ему нужно спастись! удрать! во что бы то ни стало! потому что поезд везёт его не к его Мадонне, а в преисподнюю!!! Не во Владивосток, а в царство Аида! И кругом – одна нечисть, нечисть! надо спастись, надо выпить живой воды, целебного снадобья. Вот же оно, лежит, загодя и любовно припасенное, в сумке из-под ноутбука! В чем же помеха?.. Проводница, растреклятая мегера!  Не дает, не позволяет, значит, она заодно с ними… Проводница – дьяволица! Проводница – олицетворение сразу всех сил зла...
А  я доблестный воин! Я отомщу ей за мою обиду, я убью этого змея, растопчу этого гада!

     Тем временем наш плацкартный закуток опустел. Бабушка с внучкой сошли на каком-то полустанке, а женщина с ребенком, сидевшая на боковом сидении, поспешила пересесть, напуганная странностями пассажира.
     Остались только я и он.
     Вдруг он стал что-то доставать из сумки. Мелькнула бутылка «Капитанского рома», а за ней – перочинный нож. Трясясь и чертыхаясь, мужчина открыл ножик и спрятал его по подушку. Кажется, его абсолютно не волновало то, что я наблюдаю за ним. Зато я не на шутку разволновалась. Мало ли что мог сделать человек в невменяемом состоянии. О сне в ближайшие несколько часов, остававшиеся до прибытия, можно было забыть. Кажется, субъект что-то задумал по отношению к проводнице, но опасаться за свою жизнь тоже были все основания. Поэтому я решительно направилась к проводнице, которую застала в домашнем халате, попивающей чай. На голове у неё были бигуди. Я изложила ей суть дела и она, подобно Валькирии, тут же понеслась разбираться. Подлетев к пассажиру – руки в боки, подбородок тройной, на волосах бигуди – ну чисто фурия жена – она гневно насела на него, силой вырвала нож из-под подушки и сказала, что вернёт только по прибытии. Пассажир что-то промямлил, но отнимать не осмелился.
     Я немного успокоилась и, как ни в чём не бывало, продолжала сидеть напротив моего злополучного соседа. Он, конечно же, искал, кто мог его сдать. Как ни странно, на меня его подозрение не пало, и я продолжала блюсти свой ангельский вид.
     Так и не найдя «предателя», попутчик решил поделиться со мной чем-то важным. Придвинувшись поближе, наклонившись и сфокусировав внимание на мне, чем была создана более интимная и доверительная обстановка, он снял свои шлёпанцы в чёрный горошек, протянул мне и стал объяснять:
- Видишь эти черные кружочки? Так вот, если на эти кружочки надавить чем-нибудь острым, - он пошарил взглядом вокруг в поисках острого предмета и за неимением чего-либо другого взял зарядное устройство от телефона, - то вот.. Смотри! Смотри! – он, с силой и раздражением нажимая на кружочки вилкой зарядного устройства, стал что-то давить вокруг меня на полу.
     Я с удивлением смотрела на него.
-Ты что, не понимаешь? Их убивать надо, давить!
-Да кого же? – воскликнула я.
-Жучков. Когда острым их.. -  вот так! вот так! -  они выпадают и ползают вокруг, а потом заползают в людей. Тогда плохо, очень плохо. Главное, чтобы они в человека не заползали!
     И он продолжил спасать меня от жуков, чтобы они не заползли в меня.
Я не знала, что ему сказать. У меня уже не было страха перед ним, было только желание показать ему, что я его понимаю, и помочь. Мне казалось, я его действительно понимала.
-А… давно появились эти жучки? – спросила я.
-Полтора года назад.
-М… А после чего они появились?
     Мужчина достал из-под футболки крест:
- Вот, после того, как крестили…
     Я хотела ещё что-нибудь спросить, но меня отвлек пассажир из соседнего плацкарта.
- Ну что тут у вас происходит?.. Какое-то заколдованное у тебя место, - поглядев на меня, сочувственно произнес он.
     Тем временем странный пассажир поднялся и снова пошёл бродить по вагону.
     Несколько минут спустя раздались крики проводницы:
- Да я вас высажу в Уссурийске!
     Кто-то предложил вызвать врачей. Но для того, чтобы это сделать, нужен был билет пассажира с данными о нём. Кинулись искать билет. Я вспомнила, что видела его недавно на столе. Тут я заметила, что в мешке с мусором лежит обложка из-под билета. Чёрт дёрнул меня сказать об этом проводнице. Она схватила мешок, вынесла его в тамбур и высыпала всё содержимое на пол. Показавшаяся было из дверей юная проводница соседнего вагона, ошарашенная, тут же скрылась, не понимая, что тут происходит. Билета, между тем, в пакете не оказалось. Проводница умчалась, а я осталась в тамбуре собирать разбросанный мусор. Не знаю, зачем я это делала,  могла и не делать этого. В конце концов, не мои проблемы… Но ведь я же подала проводнице эту идею.


3.
Пенелопа

…
-Алло, Серёжа! Ты где едешь?
- Алло! Алло! Какую-то станцию проехали… Вяземская, Губерово… Нет, не помню. Я хочу выйти. Здесь они. Мне надо выйти.
-Серёжа, не надо выходить. Надо доехать до Владивостока. Сделай это, пожалуйста! Мы тебя ждём.
-Понимаешь, это всё-таки произошло. Я не знаю, как я оттуда выехал. На станции ждут, там хорошо. Я везу то, что надо.
-Что за бред ты несёшь? Кто тебя ждёт? Что ты везёшь? Только мы тебя и ждём.
-Там. Неправда. Да. Какую? На станцию?
-Сергей, алло! Алло!? Что ты?..
-Да, я здесь, всё хорошо, я никуда не выйду. Ничего такого я не делаю!
-Вот и хорошо. Забыл, как ты в прошлый раз вышел, а потом тебя полторы недели найти не могли?
-…
-Кто там с тобой рядом едет? Дай им трубку, я поговорю.
…
-Алло! Здравствуйте! Ради Бога, простите за беспокойство! Это жена пассажира, от которого вы только что получили трубку. Жена Сергея… Понимаете, какое дело… Мой муж болен. Да, лёгкое психическое расстройство. К тому же выпил в Хабаровске на празднике… Началась белая горячка. У него приступ сейчас. Проследите, пожалуйста, чтобы его ни в коем случае не высаживали! Он должен доехать до Владивостока, а тут мы его уже встретим. Если его высадят, то он пропадёт. Хорошо? Последите? Спасибо вам огромное! Скажите, пожалуйста, свой номер телефона, я буду периодически звонить, если вас это не обременит.
     Мария положила трубку, подошла к окну и тяжело вздохнула. Вдалеке светились корабли, стоящие на ночном рейде в бухте. 25 лет прошло. 25 лет с того ужасного года в её жизни. С тех пор было многое: и хорошее, и плохое. Можно сказать, что она всё-таки была счастлива. Как будто в искупление того года. Но тот год она не могла забыть, как ни старалась.

4.
Тот год
…
- Почему ты тогда не приехал?
- Не знаю, прости, так получилось.
- Ты обманул меня! Мы же договаривались, ты обещал, а потом куда-то исчез.
- Ничего я не обещал.
- Но как же?..
- Не обещал и всё. У меня свои дела.
- Но ты же говорил, что любишь! – банальность слов и ситуации, отвратительная классика жанра отнимала у девушки последние силы, поэтому её голос терялся в грохоте поездов и гуле южного ночного вокзала. – Я потратила все свои деньги, чтобы туда приехать! Я потратила год своей жизни, потеряла все хорошие возможности, чтобы быть с тобой!
- Это твои проблемы. Никто тебя не просил этого делать. У меня есть свои дела и своя судьба, и я от них не оступлюсь.
- Значит, меня ты не считаешь своей судьбой? – нет, она вовсе не собиралась этого говорить. Но какая-то сила вытягивала из неё эти слова. Возможно, она была втянута в какой-то дешёвый спектакль, в разыгрывание этого диалога. По правде сказать, ей уже давно казалось, что она попала в какую-то недостойную игру и что этот человек, стоящий напротив неё, как заведённый повторяет постоянно одни и те же фразы, и её ответы на них – тоже лишь часть какой-то матрицы. Она встряхнулась, чтобы прогнать это наваждение, но снова, уже в который раз за этот тягостный год, ничего не вышло.
- Так что же, ты бросаешь меня? Сейчас, здесь? Ты не поедешь со мной? Я же одна, совсем одна! У меня никого нет!
- Поезжай. У меня много своих дел. Я хочу спокойствия, хочу сделать научную карьеру, хочу в Европу. Ты же затягиваешь меня в болото, на какие-то задворки империи.
-Ну пожалуйста! – ещё раз взмолилась она. – Неужели ничто не свято? Неужели после всего, что было, можно вот так вот поступать друг с другом?
-Зачем ты опять начинаешь истерить? Ты же знаешь, что я этого не люблю?
     Он развернулся и быстрыми шагами пошёл прочь.
-Сергей!
     «Вот так всегда. Он может позволить себе развернуться и уйти, как будто для него совсем не важно, что будет дальше.
     Господи, но зачем я унижаюсь, бегу за ним? – думала она. – Встретить какого-нибудь достойного человека и завести с ним семью. Честно работать и заниматься саморазвитием, строить гармоничный мир и нести свет людям. Почему я цепляюсь за этого человека?»
     Беда в том, что у неё были слишком идеалистические представления о любви. Ей казалось, что любовь - это духовный союз, что каждая встреча – это не просто так, а судьба. Она была далека от циничных рассуждений, что люди заменяемы, что у неё могут быть ещё десятки таких, что свет не сошёлся клином на одном человеке и жизнь без него продолжается. Слишком уж прагматичными, на её взгляд, были такие рассуждения.
     Он ушёл. Навстречу своей богатой возможностями жизни, навстречу карьере, заграничным стажировкам, желанному статусу.
-Девушка! – окликнула её проводница. – Поезд отправляется!
     Из последних сил Маша забралась на подножку, дошла до своего места, кулём повалилась на кровать и так и пролежала почти все 9 суток пути лицом к стенке.

     Но потом, спустя какое-то время, всё вдруг резко изменилось. Было и семейное счастье, и долгожданные дети. Сергея как будто подменили после двух лет разлуки, а может быть, он просто получил свое, наездился по Европам, нажился в Москве. А может быть, это была уже не та Мария, а какая-то новая, которую он встретил, немного повзрослев и став мудрее.
Но всегда в её голове сидело вот это воспоминание, а в сердце  - боль от прошлого ожидания и предательства. Она любила своего мужа, но в глубине души не могла простить его за то, что лежало в самом истоке их отношений.
     И та перемена к лучшему произошла в нём настолько резко, что к ней в голову порой закрадывались мысли о неестественности происходящего, о том, что что-то здесь не так.
     И вот в последние полтора года началось: Сергей опять стал пропадать. Как раньше. Пойдет или поедет куда-нибудь, скажет, что вернется в одно время, а сам где-то теряется. И стали появляться за ним какие-то странности. За ним и тогда они были: часто казалось, будто действует он не сам, а что кто-то или что-то стоит за его действиями. Как будто не человек, а марионетка…И лишь иногда бывали в нём проблески сознания.
А сейчас её муж стал как будто сам не свой. Не помнил, где пропадал, не отвечал за свои слова. И стал выпивать  с какими-то сомнительными друзьями. Причем чаще всего уезжал куда-то, чтобы пьянствовать. Как будто этот алкоголизм сочетался у него с тягой к бродяжничеству.
Мария не знала, что делать. За эти годы она уже закалилась морально. Это была уже мудрая сильная женщина,  а не ранимая девушка. Но всё-таки… В глубине души это продолжало мучить её. Она чувствовала, что он её любит, что она нужна ему, но все эти его фокусы не давали ей спокойно жить. Дети уже выросли, и ей хотелось покоя.
     Они оба были уважаемыми людьми. Она – в своей профессиональной области, он – в своей. Но скрывать то, что с ним происходит, больше было невозможно. И она подумывала о том, чтобы определить его в больницу.


5.
Странности продолжаются

     Стоянку поезда в Уссурийске продлили. К одному пассажиру вызвали скорую.
     Он лежал на кровати, а врачи столпились вокруг него.
 -Выпивали?
-Да…
Задав ещё несколько вопросов, врачи сделали ему укол димедрола.
-Ну вот, теперь он должен заснуть, - сказала медсестра проводнице.
Делегация врачей покинула вагон, и поезд тронулся.

     Но беспокойный пассажир не торопился засыпать. Он то и дело сползал с кровати и падал на пол в проходе. Пассажиры относились к нему по-разному: кто-то старался не обращать внимания, кто-то боялся и держался от него подальше, а кто-то пытался помочь и нянчился с этим большим ребенком. Но нянчиться было бесполезно,  он был сам себе на уме.

Я не понимаю, что им всем от меня надо? Почему вокруг ни одного нормального человека? Кажется, недавно где-то тут был Никита.

-Никита, с…ка, где ты? Куда ты делся? Ты тут, Никита? Выходи давай, пойдем!
-Мужчина, отойдите от титана! Что вы там пытаетесь открыть? Вам же сделали успокоительный укол! Ложитесь спите!
«Ложитесь спите! Ложитесь спите!» - подхватил эхом весь вагон.

     Пассажир, шатаясь, пошёл к своей койке. Десять минут хватило его на то, чтобы полежать в покое. «Что ж это за черти такие? - не давала ему покоя мысль. – Ничего не дают сделать мне, агнцу Божьему!» Он вскочил и уставился в окно. А в окне на зелёной лужайке, залитой теплым солнышком, гуляли нежные, парные козлята! «Козлёнок там!» - умиленно воскликнул коленопреклонённый человек. Я посмотрела в окно, но ничего, кроме тьмы-хоть-глаз-выколи, не увидела.
     Потом он стал нашаривать на перегородке выключатель, думая, что находится дома. Он снял всю одежду и злополучные шлёпанцы, которые были для него, как алая тряпка для быка, и ходил по вагону в одних трусах босиком. Потом стал разговаривать сам с собой, воображая, что говорит с дочерью. В конце концов вообще встал на колени посреди вагона и повалился на бок.
-Мужчина, лягте на кровать, пожалуйста! – подошла к нему пассажирка, с которой говорила его жена.
-Маша! – мужчина расплылся в довольной улыбке и стал тянуть руки к женщине.
-Вы меня с кем-то путаете. Вы меня путаете со своей женой. Я не ваша жена, мужчина. Ложитесь спать! – пыталась увещевать она его.
 
     Тем временем поезд шёл своим ходом, всё приближаясь и приближаясь к самому краю земли.

     Бессонная ночка. Я подошел к окну напротив туалета и стал смотреть в летящую мимо темноту.
-Подержите, пожалуйста! – мужчина вида работяги передал мне на руки маленького щенка, а сам пошёл в туалет.
     Я подъезжал к Владивостоку, держа в руках теплый сонный комочек.
     Работяга вернулся.
-Спасибо! – сказал он, принимая у меня щенка назад.
-Что это за порода? – поинтересовалась я.
-Пятнистая такса. Очень необычный щенок. Это мы на работе взяли, под Белогорском.
-А где работали?
-На стройке. Там космодром строят. Большая, масштабная стройка. Только ни с чем мы оттуда едем. Кинули нас там.
-Как так?
-Да проработали мы там три месяца, а нам ничего не заплатили. Будем во Владивостоке разбираться.
-Попробуйте связаться с какой-нибудь газетой, - сказала я, жалея, что за время отсутствия я потеряла все связи с местной прессой  и что сама не могу написать эту статью.
-Да, посмотрим, может быть, так и сделаем,- мужик задумался на минутку, вышел из тамбура и снова забрался на свою полку, продолжая крепко прижимать к себе щенка.

     «Как там мой безумный попутчик?» - подумала я. И не успела я это подумать, как он появился на горизонте. Зайдя в туалет, он оглянулся на меня, увидел, что я смотрю в окно, и сам стал выглядывать из окна, при этом пытаясь с кем-то разговаривать. Потом взял бутылку с водой и зачем-то вылил её на пол в туалете, как будто хотел напакостить проводнице.

«Почему они все так странно смотрят на меня? Я же дома, я у себя дома.
И где моя Маша? Скоро я увижусь с Машенькой, и она защитит меня от них. Отведет домой, накормит ужином, уложит в теплую постель, напоит чаем с медом, возьмет за руку… Мария… Единственная моя радость в этом мире. Я всё-таки еду к тебе! Я больше не сбегу от тебя. Ты же меня встретишь?»

     Уже показались огни города. Поезд замедлял ход. Мы подъезжали к Владивостоку.

     Пассажир пытался собрать вещи. Но вместо того, чтобы сложить их в сумку, он вывалил на пол всё, что там было, и сидел, выуживая по одной из этой кучи, как ребенок из горы игрушек. Снова пришла на помощь сердобольная женщина. Она покидала вещи в сумку, напялила на него одежду и ботинки, в общем, собрала, как заботливая мамочка. Вид у беспокойного пассажира был, как у мальчика-зайчика на утреннике: одетый и собранный, он сидел, как ни в чем не бывало. Но не прошло и пяти минут, как он снова стал нетерпеливо бегать к выходу. Поезд ещё не подъехал к вокзалу, а он уже пытался вытащить сумку, непрестанно скандаля с проводницей.

     Я увидела, что он забыл шлепанцы и банку с вареньем и осторожно напомнила ему о них.
Он махнул рукой, а на шлепанцы вообще посмотрел с ненавистью, засунул в мусорный бак и потащился к выходу.

     Наконец поезд остановился в конечной точке своего пути. Вот и завершён мой трудный, безрадостный путь сюда. Ночной Владивосток, в котором я не была больше года...
     Никто меня не встречал. Одна, с тяжелым рюкзаком и не менее тяжелой душой я вывалилась на перрон из своей восьмидневной тюрьмы на колесах.
     Но, прежде чем подняться по виадуку, я оглянулась назад.
     Мне было интересно, кто встречает моего странного попутчика. Что это за самоотверженная женщина, которой достался такой подарочек?
     Подарок же, этот Веничка Ерофеев уссурийского разлива, вышел из поезда, не забыв напоследок поскандалить с проводницей, остановился…

Наконец-то свобода. Наконец-то я избавился от этих проклятых демонов. Где же моя Мария?

     Пассажир стал озираться по сторонам.

     На перроне, чуть поодаль, стояла улыбчивая девушка и внимательно смотрела на него.

     На ней был белый халат.

     Она подошла к нему и спокойно-ласково спросила:
-Вы Ерофеев Сергей Алексеевич?
     Он недоуменно, а потом испуганно, как будто что-то постепенно понимая, посмотрел на неё и хотел было шарахнуться в сторону. Но его уже держала её ласковая, спокойная, но сильная рука. А из-за угла выходили несколько санитаров.
-А где Маша? Где моя жена? – стал он громко спрашивать, а потом кричать, когда санитары тоже схватили его за руки. Он пытался вырваться и ломанно изгибался во все стороны. Глаза его были полны отчаяния.
-Предательство! Это предательство! Она предала меня! – дико заорал он и заплакал.
     Ещё какое-то время он продолжал вырываться из рук санитаров, но потом бессильно обмяк.

     Что было дальше, я не знаю, они скрылись из вида, да и мне нужно было идти. Течение судьбы увлекало всех в свою сторону.
     Я шел к зданию вокзала с последней парой сотен в кармане, думая, как бы заказать такси и где бы переночевать.
    А над городом, в доме на самой высокой сопке, у окна смиренно стояла женщина. Она была сильна и спокойна. И медленно дрейфовала в её памяти, как будто в масляной жидкости, та жуткая ночь на южном вокзале, помноженная на сто таких же ночей одиночества и отчаяния. И не могло быть иначе, чтобы совершённое когда-то предательство не вернулось к тому, кто его совершил.


6.
…

-Девушка! Поезд отправляется!
     Мария схватилась за поручень, чтобы забраться на подножку, которую уже убирали. Проводница подала ей руку.
-Маша!
     Сзади кто-то стремительно подбежал к ней и схватил за талию.
-Что происходит? – закричала проводница. – Молодой человек! Поезд отправляется! Отойдите! Девушка, держитесь, запрыгивайте скорее!
-Маша, я не еду в Москву! К чертям всё это!!! Прости меня! Господи, какой же я был дурак! Оставайся! Слышишь? Сейчас оставайся! Я никуда тебя не отпущу.
     И они повалились на перрон. Проводница продолжала что-то кричать. Поезд набирал ход.
-Сумка!
-Сумка?
-Сумка! Она осталась в поезде? Там твои вещи?
-Да, только вещи. Деньги и документы у меня.
-Господи, да черт с ними, с вещами, мы ещё тонны таких купим, если надо будет.

     Она внимательно посмотрела на него.
     Он ответил:
-Это был не я. Раньше – это был не я. Забудь весь этот бред, что я говорил. Теперь я тебя одну никуда не отпущу. Пойдем искать наш новый дом, теперь раз и навсегда.

     Они поднялись, посмотрели вслед уходящему поезду, засмеялись и, обнявшись, пошли вдоль перрона.

7.
…

     Я сидела на вокзале. Денег на телефоне не было, позвонить человеку, у которого я могла бы переночевать, было невозможно.
     Вдруг телефон зазвонил сам.

-Алло.
-Алло, алло, это я! Прости меня. Это был не я. Раньше – это был не я. Забудь весь этот бред, что я говорил. Теперь я тебя одну никуда не отпущу. Я в аэропорту.
-В каком???
-В Домодедово. Через пять минут вылетаю во Владивосток.