Смертные грехи. Ненависть

               
          Тело болело, словно налитое свинцом,  голова раскалывалась, при каждом движении к горлу подступал комок, и казалось, вот-вот содержимое желудка вывернется наружу. Дагмара с трудом дошла до кухни, налила стакан чистой прохладной воды и выпила с жадностью, запрокинув стакан и разлив воду на себя. Вот чёрт, облилась, и с этим не везёт! Мара силилась  вспомнить  вчерашний день, но не могла. Она помнила только звонок от Вадима, его насмешливый голос,  слова же слились в какой-то гул, а смысл слов и сейчас не доходил, не вмещался в её сознании. Как она потом напилась, сколько выпила и чего, красноречиво говорил ряд пустых бутылок из-под пива, коньяка и Амаретто.  Мара обвязала голову полотенцем, заварила крепкий чай, и долго пила , обжигая губы  и ёжась от озноба,  грея ладони о стакан.  Как тяжело было на душе!  Ничего в мире не могло заглушить душевную боль, даже боль в теле была несравнима с тем, как болела душа.

            Дагмара почуяла неладное давно, месяца три назад. Вадим стал рассеянным, задумчивым, видеться они стали реже, а потом перестали вовсе, он всё время находил отговорки и перестал приезжать. За пять лет, проведенных вместе, Мара изучила Вадима досконально, считала, что полностью управляет им, что он зависим от неё, от её мнения и советов. Вадим был женат, женат давно и жил в браке счастливо, но имея связь на стороне, только добавлял в своем образе шарма. Мара попала под обаяние высокого  седеющего красавца стазу же, во время первой встречи.  В их издательстве проводилась корпоративная вечеринка, было много приглашенных из других отделов. Мара  выделила Вадима среди прочих. Ей показалось, что и Вадим выделил ее из толпы: взглянув друг на друга, они словно заключили негласный договор. Они действительно были нужны друг другу. Мара была молодой, преуспевающей журналисткой, нуждающейся в опеке, а у Вадима были годами наработанные связи, опыт и деньги. Правда, Маре пришлось расчищать  дорогу к счастью. У Вадима в то время была любовница, дама чуть за сорок, с  оплывшей фигурой, бесформенной прической и дешевой бижутерией. Дагмаре не составило труда выиграть поединок, тем более, что Вадим был полностью на её стороне, старая связь была ему явно в тягость. В профессиональном плане Мара чувствовала себя на голову выше своей соперницы, а внешние данные даже не нуждались в сравнении. Мара сейчас вспомнила, как бывшая любовница  долго не могла понять, что произошло. Она изводила Вадима – названивала по телефону, будто случайно попадалась ему на глаза в самых неожиданных местах. А однажды Мара  увидела её стоящей под окнами его кабинета – вид у дамочки был  загнанный и неприкаянный, смешно и нелепо топорщилось платье на её поникшей фигуре. Она неотрывно смотрела в его окно, застыв, как истукан, пока Вадим, вместе с ожидавшей его Марой,  не уехал с работы. Дагмара тогда долго потешалась над Вадимом, дразня его рыцарем, разбившем сердце несчастной дамы.

          А сейчас самой Дагмаре было не до шуток. Произошло то, что никак, ни при каких обстоятельствах, не должно было произойти - Вадим нашёл другую. Если бы он просто разорвал отношения с Марой, это ещё можно было  понять – он стал старше за это время, недавно с пафосом и помпой отмечали его юбилей – пятьдесят лет. Да и  жена могла поставить жесткие условия – верность и постоянное присутствие  дома. Но Вадим променял её, Дагмару, верную подругу, соратницу, высокопрофессионального  дармового референта, на какую-то малолетнюю шлюху. То, что произошло, не лезло ни в какие ворота. Никому и никогда  не позволительно было так обращаться с ней.

            Сначала Мара решила что-нибудь сделать с собой. Пусть Вадим узнает, что довёл её до самоубийства, пусть его терзает совесть, пусть навсегда поселится бессонница в его тупой голове, пусть он льёт слёзы возле её гроба и до скончания века ходит на её могилу, на коленях вымаливая прощение. Но мысли эти  исчезли так же быстро, как и пришли. Мара, будучи профессиональным журналистом, успела поработать в разных отделах, часто выезжала на происшествия, повидала многое. То, как выглядят висельники, утопленники, люди, выбросившиеся с высоты,  Мара знала не понаслышке, и ей совсем не хотелось выглядеть после смерти так непрезентабельно, убого и отвратительно. Кроме того, довольно часто люди после совершенного самоубийства выживали, но становились калеками, глубокими инвалидами, не имевшими возможности самостоятельно передвигаться, вести нормальный образ жизни, зачастую питаясь через трубочки и опорожняясь через калоприемники. Бырр… Нет, пусть за свой поступок отвечает Вадим. Пусть это он лежит в гробу какой-нибудь задушенный, разбившийся, застреленный. Да, застреленный – это дельная мысль. 

            Найти исполнителя, киллера, Дагмаре , имевшей определённые связи, не составило труда. Встретившись с нужным человеком, сторговавшись и обговорив детали, Мара начала ждать. Душевная боль, раньше буквально разрывавшая душу, сейчас притупилась, ушла куда-то в глубину, застыв и превратившись в огромную ледяную глыбу с острыми колкими краями, причинявшими боль при любом воспоминании о прошлом. Мара нервничала, была напряжена и взвинчена, и, боясь выдать себя при встрече с Вадимом, взяла отпуск за свой счет. Она добросовестно пыталась  гулять по городу, но постоянно попадала на места, где они проводили время вместе. Затаившаяся боль оживала, становилась непереносимой, и Дагмара стремглав бежала домой, чтобы вволю накричаться, нареветься, наглотаться снотворного и уснуть тяжелым сном. Ко всему прочему прибавилась проблема – Мара  резко похудела, постарев лет на десять – есть не хотелось, а всё, что через силу удавалось проглотить, желудок почти сразу выдавал назад. Скорее всего, нервным напряжением и недоеданием  Мара испортила свое здоровье. Она все откладывала на потом посещение врача, надеясь, что вот-вот все наконец-то разрешится, исполнитель выполнит заказ, она успокоится и придет в норму.

            Задержали Мару ночью, через две недели. Она крепко спала, не слыша звонков, и проснулась лишь от глухих ударов в дверь. Полицейские не торопясь провели обыск, зачитали постановление о задержании, и увезли плохо соображавшую Мару в изолятор временного содержания.  Потянулись монотонные тягостные дни, наполненные новым смыслом и новым ожиданием. Родители наняли адвоката, что-то происходило за стенами тюрьмы, но происходящее словно не касалось её, было не главным и не нужным. Главным было то, что Вадима теперь никто не накажет – нанятый человек испугался, когда узнал, что убить нужно известного в городе журналиста, и, вместо того, чтобы исполнить заказ, пошел в полицию и сдал Дагмару. Но главное случилось немного позже. Оказалось, Вадим подключил свои связи, чтобы снять все  обвинения с Мары, и закрыть дело. Это показное великодушие, этот широкий театральный жест после того, как на самом деле он разрушил её жизнь,  наполнили сердце Мары вспыхнувшими с новой силой отвращением и ненавистью. Гораздо лучше было бы продолжать сидеть в тюрьме, чем получить свободу стараниями своего главного обидчика.
 
            Мару вскоре освободили, сняв с неё все обвинения и закрыв дело. Историю долго с азартом обсуждали в городе, перемывая косточки героям,  смакуя детали, для Мары же наступило время полного краха. С работы её уволили еще во время следствия, её статьи не принимало ни одно уважающее себя печатное издание, а делать что-то другое она просто не умела. Деньги изредка давали родители, но Мара брала неохотно, а чаще отказывалась - родители не поддерживали её  ненависти к Вадиму, как главному разрушителю жизни, а всё твердили – время лечит.

            Выход нашелся сам собой –  Мара начала писать статьи под псевдонимом, и рассылать их с помощью интернета, вскоре нашлись издания, заинтересованные в её работах. Пошли гонорары, небольшие, но стабильные, потом нашлось издание, заключившее с Марой контракт на серию статей, начались переговоры об издании  книги очерков. Мара вновь похорошела, набрала килограммы, даже немного пополнела, забылся период изнуряющего болезненного состояния. Даже воспоминания о предательстве Вадима притупились, перестали заполнять собой весь окружающий мир. Оказалось, что солнце так же светит, деревья зелены, а цветы прекрасны. К тому же очередные международные  трагедии, внезапный обвал фондовых рынков, разрушительные цунами и тайфуны переключили внимание людей, и Мара почувствовала себя спокойнее.

          Но, как оказалось, главное испытание ждало Дагмару впереди.  Первой заметила изменения мать, во время очередного посещения внимательно рассматривая похорошевшую, двигающуюся  плавно и женственно, Мару . Она обняла пополневшую, с увеличившейся грудью, дочь, заглянула ей в глаза, заулыбалась и поздравила с ожидающимся прибавлением в семействе.  Мара вмиг запунцовела, из глаз брызнули близкие слёзы. Мать с дочерью долго сидели, обнявшись, плача и смеясь, вспоминали прошлое и строили планы на будущее. И радовались, что третий, неведомый, но уже желанный, начал в ответ на их счастливые слёзы  чуть слышно толкаться в ответ.

11.03 2015 г.