Мой папа. Лариса Андреева

Сегодня 28 февраля 2013 года. Ровно 100 лет назад в маленьком городке Пермского края родился Константин Михайлович Андреев – мой отец.
Нас, детей, в семье было трое: Валерий, я – Лариса и Игорь. Братьев нет уже с нами, но остались их дети и внуки. Вот им и хотелось бы рассказать о дедушке, прадедушке Косте.
Но сначала о его родителях, ведь без них не было бы ни Константина Михайловича, ни меня – Ларисы Константиновны, ни упомянутых внуков и правнуков….
Моя бабушка Александра Дмитриевна Андреева (в девичестве Ширшова) родилась в 1889 году. Ее отец Дмитрий Иванович был купцом. Возил по Каме и Волге лес, пеньку, смолу и другие товары. Его жена (моя прабабушка) Анна Степановна (бабонька) – маленькая тихая женщина – вела хозяйство. Детей было семеро (две дочери да пять сыновей). Жили они то в Осе, то в Сарапуле, то в Камбарке (это всё по реке Каме).
Шурочку выдали замуж в 18 лет в 1908 году за управляющего делами ее отца, Дмитрия Ивановича, - Андреева Михаила Ефимовича. Человек он был умный, серьёзный, лет на 15 старше невесты. Рано оставшись без отца, М.Е. был за старшего в семье, поднимал сестру и младшего брата, поэтому женился поздно. Перед революцией 17 года у молодых был свой магазин мануфактуры (тканей). Шурочка служила в нем продавцом.
  Все изменилось в 1919 году. В ноябре семья с двумя маленькими детьми двинулась за отступающим Колчаком на восток. В районе Тобольска их сняли с поезда. Кто видел фильм “Адмирал”, запомнил этот эпизод. Возможно, так и было.
Мой дед (М.Е.) пошел узнавать, куда же дальше двигаться, велел жене ждать его возвращения. Но возвращения не последовало. Была записка из тифозного барака: “Возвращайся назад”. Больше о судьбе М.Е. ничего не известно. Никогда не поверю, что очень порядочный семьянин оставил беременную жену и двух малолеток, спасая свою шкуру. Ну, а моя баба Саня вернулась в Осу к сестре Татьяне Дмитриевне Смирновой, у которой муж воевал на стороне красных (у Блюхера). Его протесты принять “беляков” были прерваны заявлением: “Моя сестра будет жить здесь”.
Татьяна была женщина волевая, решительная. Моему отцу на то время было 6 лет, старшему брату его Толику 10 лет, а в январе 1920 года родилась сестра Нина. Вместе сестры поднимали детей (у Татьяны – шестеро мальчишек, у Шурочки - трое). Благо остались золотые вещицы, которые постепенно сдавали в Торгсин в обмен на муку и продукты. А еще баба Саня хорошо шила, думаю, это тоже было большое подспорье. Как дружили двоюродные братья, во что играли, где и как учились? К сожалению, теперь уже н;кого спросить. Знаю только, что Сергей (один из Смирновых) одногодок Толика Андреева обзывал их “беляками”, за что получал тумаков от Кости, характер у которого проявлялся уже тогда.
Позже по жизни папа дружил с двумя братьями Смирновыми – Борисом и Михаилом. В войну они были студентами, вечно голодные, худющие. Мои родители помогали им, чем могли. Трое из братьев Смирновых ушли на фронт: Геннадий – старший, Валентин и младший – Лёнечка. Геннадий и Лёня погибли. Валентин был дважды ранен, закончил войну в Венгрии. Старший брат папы Анатолий – кадровый военный - дошел до Берлина в чине полковника. В августе 1945 года получил назначение в г.Кенигсберг (Калининград), но по пути туда машина подорвалась на мине где-то в Польше. Анатолий Михайлович погиб.
Сестра Нина в войну закончила учительский институт, была направлена в деревню. Баба Саня уехала с ней. В начале 50-х годов они перебрались в пригород Н.Тагила – Сан-Донато. Там и похоронены. Жених Нины погиб на фронте, она осталась одинокой. Баба Саня и Нина были бесконечно близкими и дорогими нам людьми. Мы их очень любили…
Но, вернемся в 30-е годы к молодому человеку по имени Константин (ведь до моего рождения и звания “папы” пройдет еще почти 10 лет). Костя закончил техникум в г. Лысьва и отправился по распределению в г. Чусовой в электродепо. Водил электровозы (станция только-только перешла на электротягу с паровозов), работал в мастерских.
А через несколько лет туда же тоже по распределению приехала из Ленинграда юная Тося Варгасова – красивая, стройная с тонкой талией и заводным бойким характером. Стенгазета, драмкружок – до всего ей было дело. Жили они в бараке в комнатушках через стенку. Был ли у них конфетно-букетный период, не знаю. А вот свадьбы не было – это точно. Расписались в обеденный перерыв, перенесли ее чемоданчик через перегородку – вот и семья! Случилось это 17 декабря 1937 года.
Через полтора года в молодой семье появился первенец – Валерий. Вскоре мои будущие родители решились на переезд в Волхов – на родину Тоси. Переехали, начали обустраиваться.
В Волхове жили тогда два брата моей мамы Саша и Сережа, сестра Клавдия с мужем и дочкой Верой и их отец (мой дед) Владимир Сергеевич. Моя бабушка Ирина Кузьминична умерла, когда Тосе было 15 лет. Мама была младшей в семье. Все мужчины Варгасовы работали в железнодорожных мастерских.
Туда же пошел работать и Константин в железнодорожное училище мастером. В Волхове родилась дочь Наташа. Это было в самом начале страшного 1941 года…
Все планы на мирную жизнь рухнули в один день 21 июня 1941 года! Немцы бомбили Волхов с самого начала войны. Женщин и детей срочно эвакуировали.
Мама с двумя малышами, сестрой и ее дочерью Верой погрузились в эшелон и поехали в неизвестность. Эшелон бомбили. Вера потом говорила, что было очень страшно. В вагонах царила антисанитария, начались болезни. Наташечка, которой было полгода, умерла от кишечной инфекции в Красноуфимске.
Долго ехали с большими остановками. Конечный пункт - Свердловск. Позже сюда прибыл эшелон с оборудованием, станками. Эшелон сопровождали мужчины, в том числе и папа.
Развернули училище на территории трамвайного парка, с мастерскими, классами, общежитием. Набрали детей 12-15 лет. Получился детский дом с профессиональным уклоном. Ребята жили, учились и работали в училище. Почти у всех отцы были на фронте. Папа стал директором этого училища. Там он проводил весь день от подъема до отбоя, благо, что жили они  (т.е. мои родители ) тут же в бараке.
В конце 1942 года родилась я! Рассказывали, что везли меня из ОММ на персональном трамвае! Мама работала там же в училище, вела все предметы за семилетку: и русский и математику. В то же время сама училась. Закончила вместе с Ниной (они тогда с бабой Саней жили у нас) учительский институт – это ускоренный педвуз. Потом мама преподавала физику в школе до самого выхода на пенсию.
В июле 1945 года родился мой младший брат – Игорь.
Война не обошла горем семью Варгасовых. Дедушка Владимир погиб при обрушении дома во время бомбежки, был похоронен в воронке от бомбы. Брат мамы Саша умер от голода на Кировском заводе, когда ремонтировали его танк. Сергей умер в начале войны от туберкулеза. Муж тети Клаши (маминой сестры), Павел Петрович Ржавин, погиб под Воронежом в 1942 году. Жених Веры летчик Георгий погиб в конце войны. Тетя и Вера после освобождения Волхова вернулись домой, но зря – все разрушено и разграблено. Приехали обратно в Свердловск. Это были самые близкие нам люди…
После войны училище перевели в помещение старой гранильной фабрики на плотинке. Здание было интересное: одним этажом оно выходило на ул. Ленина (причем окна были чуть выше тротуара), а во дворе было два этажа. От водонапорной башни, сохранившейся и сейчас,  нужно было спуститься почти до уровня воды.
РУ-3 (такой номер присвоили училищу) стал кузницей рабочих кадров не только для базового завода “Полтинник” (так его и сейчас называют) – официальное название сейчас «Уралтрансмаш», но и для других заводов города. “Полтинник” был эвакуирован из Подольска. Большинство его работников после войны остались в Свердловске. Возвращаться было некуда: в оставленных, не разрушенных войной, квартирах жили другие люди.  Дети подросли, их надо было учить. Не вернулись в Волхов и мои родители, и сослуживцы папы по училищу. Все стали свердловчанами.
Структура училища постепенно менялась: не стало общежития, ребята уходили вечером домой. Но одежда, еда, обучение профессии остались. В конце пятидесятых набор в училище уже был после семилетки. За 2-3 года (в зависимости от специальности) ремесленники (так их называли) выходили квалифицированными станочниками, слесарями. Были и другие специальности. Среднюю школу многие заканчивали параллельно в ШРМ (школе рабочей молодежи) по вечерам. Папа был директором до самого расформирования училища, когда было принято решение о реконструкции плотинки и сносе здания. Он до выхода на пенсию еще работал в училище при инструментальном заводе, но это уже недолго – 2-3 года.
Трудоголик, максималист, коммунист до мозга костей, бескорыстный и одержимый в отдаче всего себя служению своему делу и людям - это про моего папу. Имея взрывной характер, был тем не менее отходчив и незлопямятлив. Ребята в училище его боялись, звали “Кощей” за худобу, но и уважали безмерно. Знаю это точно, т.к. была в многодневном походе по Уралу членом одного из отрядов. Папа всегда был аккуратистом: галстук, костюм, шляпа – это его стиль одежды. Хотя этих костюмов-то было один-два. Да и те шли потом в переделку на юбки и платья мне и маме. Но был один ультрамодный костюм летний – чесучовый (американский, из посылки гуманитарной помощи). Летом папа щеголял много лет в этом костюме и парусиновых башмаках, начищенных зубным порошком.
Папа унаследовал от бабы Сани тонкий с горбинкой нос, высокий лоб и проницательные серые глаза. А от отца своего, видимо, “интеллигентные” руки с тонкими пальцами.
А еще у него была привычка, которую переняла и я – все время что-то петь про себя, мурлыкать под нос. Хотя, я не помню, чтобы папа пел когда-то громко. Вот танцевал он здорово. В праздники у нас собирались его сослуживцы (очень милые и дорогие мне люди), устраивали танцы под патефон, потом под радиолу. Многие годы они оставались друзьями моих родителей. Старейшина училища Вера Ивановна Смирнова (математик) преподносила нам свадебный каравай. Это уже был 1969 год.
Родители прожили в браке почти 50 лет (мама не дожила до золотой свадьбы всего полтора месяца). Папа очень любил свою Тосю. Его ревность временами нарушала мирную жизнь. Семейная лодка не раз качалась, и довольно сильно. Но шторм утихал, и жизнь продолжалась. Видимо и наличие нас – троих детей призывало к благоразумию…
Вернемся еще к училищу. Конечно, папа занимался семьей и нашим воспитанием, но как-то косвенно. Дома всем командовала мама. Папа вмешивался только в крайних случаях: организация летнего отдыха, переход в другую школу, переезд в другую квартиру и т.д.
А в училище он был, конечно, главным. Надо сказать, что ребята 16-14 лет там были в основном “трудные”. Отцы многих из них погибли на фронте, матери не справлялись с подростками, да и работали они много. Иногда я слышала просьбы мамы: “Возьмешь Иванова к себе? Мать плачет – отбился парень совсем от рук”. И это могло быть посередине учебного года. По-моему, отказа не было. Мама тогда уже перешла из училища в школу, преподавала физику.
Выпускники училища иногда приходили к нам домой, вспоминали годы учебы, благодарили, что поставили их на верный путь.
А был и такой случай. Паренек Саша повредил колено. Неправильно поставленный диагноз (парня положили на полгода в гипс) привел к неподвижности суставов. Саша стал инвалидом-колясочником. Папа добивался отправки Саши на курорты (с сопровождением), лечения его, поддерживал материально. Парень закончил университет. Он умер в 26 лет. А дружба его сестры и мамы продолжалась с нами еще много лет.
Еще папа устраивал походы своих ремесленников в летние каникулы. Они побывали и на Кавказе и в Молдавии. А Урал исходили в длительных пеших и лодочных походах. Ведь это каких усилий стоило: добиться материального оснащения путешествия, да и коллектив воспитателей-мастеров (мужчин!) настроить. Дисциплина была в этих походах будь здоров!
… Возраст подходил к пенсии. Работы в “чужом” училище стало немного. Папа стал много бывать дома, заниматься устройством и переустройством то шкафчиков, то каких-то приспособлений. Руки у него были золотые. Особенно ему удавались электротехнические работы, что понятно (по профессии). В подвале под квартирой на ул.Посадской он обустроил целую мастерскую. Соседи приносили в починку утюги, плитки и даже часы и радиоприемники. К обеду его вызывали из подвала звонком, а уходя оттуда он ставил дверь на сигнализацию (от воров!). Мама работала в школе. Так вот приближение выставки детского технического творчества мы видели по активности “Кости Андреева”. Изготавливался очередной какой-то движущийся механизм.
Рыбалка всегда была любимым отдыхом папы. Особенно зимняя. А уж блесны, крючки, поплавки и прочее снаряжение всегда было уникальным, собственноручно изготовленным. Однажды он напугал маму: заходит она в ванну, а он сидит в темноте и “удит” в ванне. Это идет опробование нового приспособления – подсветки поплавка при ночной рыбалке!
После выхода на пенсию папа стал с весны до поздней осени жить на Белоярке в маленьком вагончике на лодочной станции. Работал лодочником. Наслаждался природой, тишиной и одиночеством. Много рыбачил, часто домой привозил огромных щук. А еще он был заядлым грибником, мог отмахать много километров в поисках грибных мест. Особенно любил сосновые леса с груздями. Любовь к лесу у него осталась с юности, когда помогал старшему брату Анатолию – лесничему.
… Мы выросли. Получили высшее образование и, думаю, неплохое воспитание. Валерий стал инженером, я – тоже, Игорь – врачом. Не просто складывались отношения папы со взрослыми сыновьями: мои братья были очень разными и по характеру и по политическим взглядам. Со мной было проще: он меня безумно любил, а к политике я была безразлична. Папа звал меня “Ларенька”, посторонним слышалось “Варенька”, многие думали что я – Варвара. К счастью моего мужа Сашу приняли сразу все трое моих любимых мужчин.
Теперь уже давно нет моего папы. Нет и братьев. Царство им небесное!
После смерти мамы в 1987 году папа прожил всего полгода. Жил один, несколько раз становилось плохо с сердцем, а дома никого. Переехал к нам – беспокойно, тесно. Предложил объединиться. Поменяли две квартиры на большую трехкомнатную. Сразу сделали ремонт в одной комнате для него. Папа с удовольствием начал что-то делать по дому (светильник и кашпо на кухне висят на тех местах, где он их повесил, только уже другие, конечно). Стал выходить в парк (под окнами) гулять, сам отнес документы на прописку.
23 апреля 1988 года он с Ниной возвращался от дяди Бори. Шли через парк, любовались распускающими почками на деревьях. А на следующее утро его не стало – третий инфаркт.
Похоронили папу рядом с мамой. Их могилы расположены “вагончиком”. Как комнаты в квартире на Посадской.

 P.S. Недавно на моем семидесятилетии я вспомнила слова песенки:
“Спасибо папе с мамой,            
Что они встретили друг друга”

 Спасибо Богу и судьбе, что у меня были такие папа и мама.
         
Л. Румянцева / Андреева /
         
       28.02 – 28.03. 2013г.