Человеческий рудимент и собачий элемент

Жил Потапов один, в центре городской суеты. Убранство его состояло из немытых полов и закопченных кастрюль. Ходил он босой, собирая пыль на стопах, и не искал мимолетной услады. Не прельщали его, ни богатство, ни слава. И чужды были ему герои современной эпохи. Томными вечерами Потапов просиживал штаны в компании потомственного крестьянина Данилы, и они в два дыхания заполняли воздух табачным дымом. Данила владел искусством сочинения книг. Бывало, напьется водки, и сочинит, что-нибудь эдакое. Не гнушался Данила и артефактами, аккумулирующими скрытые ресурсы тел.
- Без них мир бы был негож и неказист – заявлял Данила. И расталкивая комья порошка проездным билетом, принимал сигнал из космоса.
Порою Потапов не выносил праздной психоделии своего товарища, и выгонял его домой. Тогда понурый Данила плелся, на неразутых ногах, к выходу. Оставшись один, Потапов, шаркая по полу, ходил туда-обратно, размышляя у себя в мозгу, от чего ж все на свете так? Не имея лишних денежных средств, он тихо существовал. В одну осень он даже помышлял молиться Будде, но подвела бессистемность в характере. Иной раз, он высовывался в окно подымить, и подолгу заглядывался на уставший город. «Вот уже  пятый юбилей на носу» - мучительно думал про себя Потапов – «а я так и не познал тайну бытия и абсурда». А в этот момент, где-то высоко над головой, взрывались звезды.
Когда на всех, в окрестности, продовольственных магазинах висели амбарные замки, на пороге возникал соседский старик, чтоб стрелять у Потапова сигареты.
«В них же бумага одна, а табаку нет» - хрипел дед Митяй и удалялся прочь, жадно затягиваясь трофеем.
Вновь оставался Потапов наедине с самим собой и бродил кругами, выискивая в прожженных дырках халата, смысл сущего. Навалившееся, на него, бремя неподвижности сопровождалось медленным вращением часовых стрелок, и он, в скуке, или чтоб обездвижить время, шевелил кудрявые волосы. Именно в такие моменты оповещал о посетителях дверной звонок, и в жилище, вместе со сквозняком, проникала красавица Клавка. Не единожды пробовал Потапов покорить девичье сердце, пускай и на час, но Клавка всякий раз оставалась равнодушной к его половому инстинкту.
- Меня прельщают амбициозные мужи, а ты остолоп и ленивец! – бранила она Потапова, закусывая водку черным хлебом. А раз для плотских утех она не годилась, он спешил скорее с ней расстаться. И тогда Клавка удалялась на длинных худых ногах, оставляя после себя ощущение духов и звон тишины. После подобных гостей, Потапов оставался с пустыми сигаретными пачками и початыми до краев бутылками спиртного. И когда наступала полночь, он выбирался наружу, чтобы точнее понять свое будущее. Обувался в кеды, натягивал тужурку, и спускался по лестнице вниз, в прохладу сентября. Заложив руки в карманы, и накинув капюшон на темя, он плелся куда глаза глядят. А когда завернул за угол, и перешел две дороги и одну аллею, ему вдруг почудилось, что с ним делит его маршрут еще кто-то. Но Потапов поленился оглядеться - следует ли кто за ним впотьмах, и юркнул в неосвещенную арку. Пройдя ее насквозь, он оказался меж двух зданий, одно из которых было покинуто, а другое заброшенно. А вслед ему, куда-то в осенний мрак, неспешно плелся ничейный кабель. Потапову стало жаль кабеля, и он позвал его к себе, чтоб погладить мохнатую шерсть рукой.
- Как звать тебя? – спросил Потапов у кабеля.
- Блинчик – ответил тот.
- От чего ж ты не круглый тогда? – полюбопытствовал Потапов.
- От перманентного голода и тоски бытия – пожаловался кабель.
- Тогда на вот, возьми – Потапов достал из кармана припасенный для себя зачерствевший рогалик и отдал его кабелю – А тоскуешь ты от чего? Неужто от голода?
- От голода лишь дискомфорт в животе совершается – сказал жующий кабель – а тоска, она от мытарства исходит. От беспокойства ума о проживании в бесполезности.
- И мне скучна праздная суета – вздохнул Потапов – уноситься мыслями в общем направлении - не мое занятие.
- Ступай за мной – хитро сощурив глаз, посмотрел на Потапова кабель – я покажу тебе кое-что – и он побрел вдоль безлюдной местности, а Потапов вслед за ним. Они пришли к долгому озеру, сонно лежавшему среди скудного освещения, и на его неподвижной глади Потапов разглядел падшие ветви деревьев, окурки и перистые облака, которые медленно плыли, то закрывая, то открывая снова, крошечные огоньки далеких звезд.
- Гляди, как плывут облака на воде. А ежели подует ветер, то останется заметным лишь то, что плавает на поверхности. Когда нет ряби, взор любуется облаками, а не мусором. Вот и ты, Потапов, в своем беспокойстве нарушаешь гармонию созерцания, а вместо этого, видишь одну лишь праздность вокруг. Тебе следует вложить внутреннюю энергию в деятельность, растворившись в ней целиком, и без остатка. Тогда призрачные будни покажутся проплывающим облаком, и не потревожат равновесия твоей душевной организации – заверил Потапова кабель.
- Я не высматриваю общих интересов. Мне же хочется вырваться из бытовой стихии – сказал Потапов и бросил в озеро камень.
- Не найдя своего призвания, ты так и продолжишь влачить за собой тоску и беспокойство души. Оставь свой отпечаток, пусть им воспользуются другие поколения, чтобы своим личным усердием, вместе с содеянным тобою остатком, наследовать уже третьих потомков. По такому принципу и существует все на свете – говорил кабель, разглядывая получившиеся на воде кольца.
- Зачем совершать действие, ежели не ясна искомая суть положения, а следствие его туманно? – философствовал Потапов.
- Смысл сущего раскрывается в поступке. Совершив одно действие, приступаешь к следующему, постепенно осознавая в голове, переход из причины в следствие. И так до окончания времени. Постичь природу вселенной не удастся, ежели не постигнуть свою собственную – рассуждал кабель, вынюхивая запахи, приносимые издалека ночной прохладой.
- Вот ежели ты все понимаешь, откуда тоска теплится в твоей груди? – спросил Потапов, глядя, как ветер срывает с ветвей омертвевшие листья.
- От того, что не ведают себя шестеренками в общих часах, иные, подобные тебе. И от этого царит в голове печаль и безысходность. И редко кто угостит сладкой печеночной колбасой, а только и норовят, что пнуть побольнее – с грустью в сердце заметил кабель.
- Ты одинок среди городской пыли. И я один пылюсь в своей квартире. Айда жить ко мне! Вместе все одно, бедовать веселее – предложил кабелю Потапов.
И так, вдвоем, стоя на одном берегу, они спинами ловили промозглые ветра, а затем, немного погодя, ушли по густому мраку, обустраивать свой уют по-новому.
14 ноября 2013