Мост через вечность. Бонус 1 к 17 главе

   Первые дни мая выдались солнечными и теплыми, невольно призывая жителей Конохи покидать уютные жилища и наслаждаться неспешными прогулками по узким улочкам или широким проспектам. Парк едва ли не с рассвета заполнялся людьми, и гомон всевозможных звуков не смолкал до заката. Грохот работающих аттракционов завлекал подростков и детей различными удовольствиями, экстремальными и не очень, по траве, рискуя вытоптать газоны, с визгом бегала ребятня, под сенью трепещущих от легкого ветерка деревьев устраивались на пикник целые семьи и компании друзей. Где-то поодаль, на мощеных аллеях, группа студентов организовала соревнование на велосипедах, и оттуда доносились активные подбадривания выбранных кумиров. Старики, с удовольствием разместившись на разбросанных повсюду лавочках вполголоса комментировали увиденное или же обсуждали знакомых, занимаясь излюбленным для их возраста делом – «перемалыванием косточек». А некоторые просто читали газеты и книги, наслаждаясь хорошей погодой. Полным ходом шла Золотая неделя, и центр города активно заполнялся жаждущей развлечений толпой.
   Именно благодаря этому на окраине Конохи и даже в приближенном к местам всеобщего сбора Старом квартале – обители самых известных и старых кланов – царила относительная тишина, нарушить которую позволяли себе лишь щебечущие среди ветвей и кустарников птицы, пока золотистое небесное светило продолжало поднимать с постелей не успевших присоединиться к веселью лежебок.
   Нагато разбудили настойчиво пробивающиеся в помещение солнечные лучи. Навязчивые незримые бестии, скользя по стенам игривыми зайчиками, то и дело норовили попасть на лицо и разогнать грезы. Удзумаки поморщился, не желая сдаваться на милость врагу, и попытался уткнуться носом в подушку, однако вместо нее натолкнулся на нечто более твердое и горячее. Пришлось все же приоткрыть глаза, дабы удовлетворить немедленно возникшее любопытство, попутно стараясь проморгаться и не чихнуть.
   Приглушенное хмыканье окончательно выдернуло его из дремоты в реальность, вместе с которой обрушились воспоминания о прошедшей ночи. И о тех, что были до нее… Нагато даже не предполагал, насколько сильно способен краснеть, пока рядом не начали откровенно хихикать.
- Если бы ты знал, каким милым бываешь при пробуждении, - произнес Мадара, крепче прижимая к себе возлюбленного и целуя в краешек губ. – Доброе утро.
- Доброе, - ответил Удзумаки, решив не обижаться и не уточнять точное время суток.
   Прошло уже несколько дней с тех пор, как они наконец-то стали парой, и Мадара, не желая выслушивать возражения, перевез его к себе, однако Нагато пока было непривычно просыпаться на новом месте. Наверное, это нормальные последствия подобных резких перемен в жизни, подумал молодой человек, жмурясь от удовольствия в объятиях любимого. В конце концов, ради возможности стать счастливым можно принести небольшие жертвы, особенно когда они столь незначительны. К тому же, спальня Учихи оказалась довольно уютной. Широкая постель, застеленная белым бельем, – темного Мадара на дух не переносил, - примостилась напротив платяного шкафа, возле окна с собранными в складки и спускающимися почти до пола шторами. По подоконнику в несколько хаотичном порядке были расставлены цветы в небольших горшках, удивившие его по приезде. Пушистый ковер так и манил побегать по нему босиком, а несколько кресел, письменный стол с ноутбуком и кипой книг довершали картину скромной холостяцкой комнаты, теперь ставшей приютом любви.
- С праздником, - прошептал Мадара, выпуская Нагато из рук и с улыбкой выслушивая недовольное фырканье. Откинув в сторону одеяло, мужчина встал и потянулся за небрежно брошенным на сидение халатом.
- Да-да, День Конституции, - проворчал Удзумаки, приподнимаясь и обиженно буравя взором одевающегося брюнета. – В Токио не поеду, даже не рассчитывай.
   Учиха изобразил несколько преувеличенное горе.
- Ну, вот, такие планы коту под хвост… - театрально вздохнул он, качая головой в знак обреченности. – А я-то думал прогуляться по Парламенту, послушать лекции*...
- Мадара, – негромко позвал Нагато, сдерживая рвущийся наружу смех. – Прибью.
   Нисколько не испугавшись, новоявленный шутник подался вперед, наклоняясь и упираясь коленом в матрас.
- Вставай, котенок, я еще хочу насладиться полноценным выходным в твоем обществе, - вымолвил он, трепля непослушные локоны рыжеволосого. – И перед этим хорошо бы позавтракать.
   Удзумаки с хитрой усмешкой ухватил Мадару за локоть и потянул на себя, одновременно с этим опрокидываясь на простыни. Не ожидая нападения, Учиха, охнув, упал сверху, но правила игры истолковал верно, после чего перекатился на бок, давая им обоим одинаковый простор в действиях.
- Я имел в виду несколько другой завтрак, Нагато, - известил он, не торопясь уступать явным намекам. – К тому же, ты вчера жаловался, что утренний секс тебя вымотал.
- Вымотал, - подтвердил Нагато, вопреки собственным словам принимаясь покрывать мимолетными поцелуями шею и плечи Учихи. – Яхико долго смеялся над моими попытками безболезненно сесть.
- Хм, - издал Мадара, понимая, сколь мало ему требуется усилий, дабы возбудиться. По крайней мере, Нагато особо не утруждался. – Ты решил сегодня весь день стоять?
- Если что, понесешь меня, - заметил Удзумаки, не прекращая процесс соблазнения. – Кстати… - уложить Учиху на спину оказалось подозрительно легко. – С какой стати я – котенок?
- С какой стати? – игриво переспросил Мадара, перехватывая инициативу и подминая Нагато под себя. – Подумай сам, - хрипло потребовал он, больше не собираясь сдерживать охватившую его страсть и проводя подушечками пальцев по груди и животу партнера. – Урчишь, когда я тебя ласкаю, выгибаешься подо мной… - да, пожалуй, его не следовало так дразнить… - Кем еще ты можешь являться?
- Я…а-ах… - Удзумаки немедленно подтвердил все перечисленное, стоило Учихе скользнуть ладонью ниже и обхватить его напряженный и требующий внимания член. – Черт… да кто угодно… если… тебе нравится…
- Умница, - подытожил Мадара, накрывая приоткрытые уста Нагато своими и вовлекая того в жаркую, уже изученную, но не способную им наскучить игру, сопровождаемую потяжелевшим дыханием, прерывистыми громкими стонами и обещанием вознестись к звездам…
   И Нагато с легкостью отдавался завладевшему всем его существом сладострастию, двигаясь в такт начатому Учихой древнему, сложенному на инстинктах танцу и чувствуя блаженство в тот непередаваемый пик единения, когда становится безразлично все, находящееся за пределами их маленького мирка, поистине в эти мгновения являющегося раем…


   Сасори вряд ли смог бы сказать, что именно вынудило его проснуться. Можно было с успехом обвинить в этом как проникающий через не закрытое жалюзи окно солнечный свет, так и порядком поднадоевшее попискивание кардиомонитора. Пару дней назад состояние Гаары начало улучшаться, и юношу перевели в обычную одноместную палату, в которой Акасуна благополучно заснул, проведя практически всю смену возле постели больного и устроившись передохнуть на небольшом диванчике возле стены. По-детски потерев сомкнутые веки, медик приподнялся и с удивлением обнаружил на себе плед – очевидно, ночью совершавшая обход медсестра пожалела утомившееся руководство. Надо будет поблагодарить, подумал Сасори, садясь и пытаясь привести в порядок растрепанную шевелюру. А заодно позвонить бабушке и успокоить, дабы старушка, не дождавшись его домой накануне, прекратила давать волю довольно богатому воображению. Вероятность проповеди о вредности не самого удобного сна на рабочем месте угнетала, однако порой лучше поддаться неприятным моментам, чтобы пережить их.
   Со стороны кровати послышался шорох, заставивший Акасуну резко вскинуть голову и с трепетно бьющимся сердцем подняться с облюбованного ложа. Сделать даже малейшую попытку шагнуть оказалось отчего-то невероятно тяжело, и Сасори будто прирос к полу, затаив дыхание и до боли в глазах всматриваясь в расслабленное лицо Гаары, однако тот не спешил пробуждаться. Разочарованно выдохнув, молодой врач скользнул рассеянным взором по туловищу пациента и, наконец, заметил источник привлекшего его внимание звука – подросток слабо шевелил пальцами на правой руке, безотчетно пытаясь сжать те в кулак.
   Преодолеть разделяющее их расстояние удалось на удивление быстро. Сасори осторожно присел на край койки, склоняясь над любимым и отводя со лба паренька сбившиеся локоны, открывая вид на покрывающий висок пластырь.
- Гаара, - вполголоса позвал он, поддаваясь надежде услышать отклик на посланный зов. – Гаара, ты меня слышишь?
   Сабаку поморщился, подтверждая сделанный Акасуной вывод, и, несколько раз моргнув, распахнул очи. Ушло еще немного времени на то, чтобы Гаара сумел сфокусировать взгляд на обратившемся к нему человеке, но Сасори не торопил с ответом, радуясь и такому результату.
- Сасори… - после долгого сна голос Гаары звучал надтреснуто и суховато, вынудив старшеклассника тяжело сглотнуть.
- Подожди. – Акасуна потянулся к стоящему на тумбочке графину и налил немного воды в стакан, затем слегка приподнял голову возлюбленного, поднося к его губам сосуд со столь необходимым сейчас незамысловатым напитком. – Не торопись, - посоветовал он, глядя на жадно пьющего Гаару. – Ты долго был без сознания, потому немного охрип. Воды много, так что пей спокойно.
   Он даже успел изумиться тому, насколько покорно Сабаку прислушался к совету и, медленно допив, удовлетворенно зажмурился. Чтобы уже в следующую секунду пристально посмотреть на доктора.
- Что со мной? – с тревогой спросил Гаара, пытаясь приподняться и замечая перебинтованное предплечье. – Я…
   Сасори со вздохом вернул стакан на место и успел перехватить разбушевавшегося пациента, заставляя того лечь обратно.
- Ты врезался в автомобиль, помнишь?
- Д-да, - прошептал Гаара после короткой заминки, видимо, потребовавшейся для копания в памяти. – Помню удар… мне было больно… а потом все охватила темнота… Сасори… - пришлось потянуться, насколько позволял провод, и для уверенности коснуться колена. – Я ног не чувствую… - и смело поприветствовать панику. – Я их совсем не чувствую…
   Акасуна кивнул, смиряясь с неизбежностью неприятного разговора. Больше всего в выбранной им работе он не любил сообщать печальные новости самим пострадавшим и их близким. И, тем не менее, Гаара имел право знать все, без утаек.
- У тебя поврежден позвоночник, - грустно вымолвил Сасори, успокаивающе сжимая плечо собеседника. – Временно ты не сможешь ходить.
   Сабаку замер, оглушенный услышанным, потрясенно глядя на него, потом обмяк, уставился в потолок и приглушенно поинтересовался:
- Временно… как долго? – судя по интонации, вопрос дался ему нелегко, но в целом горестное известие Гаара воспринял относительно неплохо.
   По крайней мере, на это хотелось надеяться.
- Я не знаю, - ответил Сасори, касаясь щеки юноши и побуждая того отвлечься от созерцания пространства над ними обоими. – Но я тебя вылечу, обещаю. Доверься мне.
   Гаара не произнес ни слова, внимательно рассматривая Акасуну, и оставалось лишь гадать, какие думы охватили несчастного. Подгонять его никто не собирался, осознавая, сколь непросто, едва придя в сознание, понять последствия случившейся беды и сделать определенные выводы. Потому Сасори сидел, ласково поглаживая горе-ездока по волосам и ожидая, когда тот заговорит вновь.
- Я не хочу домой, - наконец, вымолвил Гаара, неожиданно всхлипнул и отвернулся.
- Ты будешь жить у меня, - заверил его Акасуна, не прерывая совершаемых им действий. – И ты обязательно поправишься. Все будет хорошо.
   Сабаку неосознанно подался навстречу дарящей тепло ладони и устало, будто ища утешения, сказал:
- Не уходи. Останься со мной.
   Сасори, вопреки царящей в комнате атмосфере, улыбнулся и, наклонившись, невесомо коснулся уст Гаары своими, дабы после негромко пообещать:
- Я больше никогда не оставлю тебя.
   И не важно, сколько потребуется времени и сил, прежде чем все наладится – вместе они сумеют справиться с любыми невзгодами…


*День Конституции – государственный праздник Японии, отмечается 3 мая, в годовщину принятия Конституции Японии 1947 года. Часть японской Золотой недели. В этот день здание Парламента Японии открыто для посетителей. Проходят лекции о значении демократической и пацифистской конституции для Японии. Передовицы газет нередко посвящены конституции, в том числе её Девятой статье, запрещающей использование вооружённых сил для решения политических конфликтов. При этом Силы Самообороны в Японии есть.