Среди гуляк

Уличные дома — озорные гуляки, захмелев от вина — про-
странства неба, разноцветно подмигивая друг другу занавеска-
ми, шторами глаз-окон добросердечно улыбаются разнообраз-
ными ртами-дверьми, запихивая в них всё то, что можно про-
толкнуть внутрь себя с улицы, и то, что можно посмоктать и
выплюнуть обратно в уличный поток. На всё это было бы мне
весело смотреть, если бы я не был среди них, своих собратьев-
гуляк, несчастным старым домом, ставшим таковым по причи-
не увлечения моего хозяина-холостяка любить только лишь де-
белых, с бархатистой кожей белокурых красавиц. Именно их, с
пышными телами, в доверительных разговорах со своими дру-
зьями он ласково называл белыми розами, а самого же себя при
этом сравнивал с ветром, снующим над ними. Конечно же, его
встречи с ними в моих стенах были бы красивыми, если бы он
не обещал каждой из них что, мол, только лишь она одна-един-
ственная будет цвести при нём до самой его кончины. Я-то знал,
что это просто его поэтический обман, и он никогда не женится
ни на одной из них, но девушки верили в свою будущую дол-
гую супружескую жизнь с ним. И однажды Афродита, богиня
любви, свела их воедино и привела их к моему порогу, чтобы
он женился на них, но он, завидев своих красоток, выпрыгнул в
окно и унёсся вдаль от меня, и Афродита, рассердившись, тут
же превратила девушек моего хозяина в белые бархатные розы,
а его же самого, видимо, в ветер, потому что белые цветы вок-
руг меня с тех пор по временам кто-то ласково шевелит и сто-
нет в моей трубе, заставляя меня страдать от воспоминаний о
том, что было прежде внутри меня.