Темная вода

От автора.
Рассказ написан очень давно и намечался как юмористический, даже сатирический, но у меня получилось лишь приключение, разбавленное мистикой и ужасами.

Келвин Мак Ронд с ловкостью кошки уклонился от удара длинным клинком и, извернувшись, вонзил свою саблю в грудь нападающему краснокожему.
Слева его оглушил выстрел, и в лицо ударил едкий пороховой дым.
– Скорее, в лес! – прорычал Дарклай и, не перезаряжая ружья, нырнул в густые заросли, где его не могли достать стрелы индейцев.
Спина Келвина уткнулась в твердый древесный ствол. Отступать было некуда, и он, припав к земле, перекатился вбок, обходя преграду к отступлению; высокий, стройный, обладающий недюжинной силой и двигающийся с изяществом ягуара. Тот час же в мягкую древесную кору, где было доли секунды назад его тело, неслышно вонзились несколько стрел, выпущенных из сарбаканов. Оружие нестрашное для людей, если бы закаленные в огне деревянные острия коротких легких стрел не были смазаны смертельным ядом…
Не говоря ни слова, он последовал следующим прыжком за Дарклаем, и зеленая листва скрыла его от преследователей. Оставшийся на пролеске, дико вращая глазами, потратил очередной патрон на выстрел в подкрадывающихся дикарей и пустился вслед за товарищами.
И тут лесная тишина сменилась дикими улюлюкиваниями: дикари продолжали погоню…
Они долго, с ножами в руках, продирались сквозь джунгли, не щадя ни сил, ни одежды.
Снова выбежали на поляну, перебежали ее и осторожно обошли сухое поваленное дерево, у которого кружились ядовитые змеи.
Опять колючий кустарник… Густая листва…
На миг Келвину показалось, что индейцы каким-то образом затравливают их, загоняя в нужную только им неведомую ловушку. После неудачной атаки они преследовали, держась на расстоянии от ружей путешественников… Все может быть, однако… Размышлять было некогда, очередное препятствие вставало на пути, и только стук собственного сердца отдавался в ушах и мозгу, заставляя понять, что все это не сон…
Постепенно голоса вопящих индейцев затихли вдали.
Келвин не смог бы потом сказать, сколько времени они так гнались, час или несколько минут. Никто не замечал царапин, оставляемых цепкими ветвями на незащищенной коже, они только вытирали рукавами пот, заливающий глаза и жадно ловили ртами воздух. Каждый понимал, что если он сейчас упадет, то встанет не скоро, а это означало только одно – смерть. Дарить мучительную смерть дикари умели не хуже палачей инквизиции. Следуя друг за другом, они увидели впереди просвет. Разгоряченные сердца забились быстрее, когда они почувствовали запах воды.
Первым выбежал на берег Дарклай. Через некоторое время рядом с ним стал Келвин, готовый в любой момент с оружием в руках встретить новую опасность, потом третий путешественник, у которого длинные светлые волосы были вечно взлохмачены, а теперь тем более не выдающие ни единого намека на прическу. Его и прозвали за это Львиной Гривой. Но волосы не могли скрыть странный дикий взгляд, каким все время сверкали его глаза.
У всех за спиной по ружью большого калибра. На правом боку в кобуре пистолеты. Слева элегантно свисал в ножнах кинжал или сабля. Одеты они были в кожаные куртки, в штаны из жесткой ткани, в короткие легкие сапоги. Головной убор Келвина напоминал арабскую каффию, защищающую голову от палящего солнца. У черноволосого Дарклая была шляпа с длинным пером, всегда низко надвинутая на глаза, так, что полы ее отбрасывали тень на его лицо, а Львиная Грива предпочитал лишним прикрывать голову.
– Вроде бы оторвались, – выдохнул Дарклай. – В случае чего сможем быстро организовать оборону.
Они стояли на берегу озера, которое было правильной округлой формы, диаметром метров сто. Берег резко упирался в воду. Деревья здесь несколько отступали от воды, уступая место травяному ковру. Это казалось странным им, изучившим за месяцы скитаний особенности растительности сельвы, где густые лианы стремились поглотить любой клочок суши, а предательские мангры заполоняли берега любого водоема. Самым странным было то, что спокойная вода в озере была очень мутной, дно даже у самого берега не просматривалось. Темная вода, казалось, намеренно скрывает то, что находится на дне. Это место показалось Келвину клочком параллельного мира, неизвестно как затерявшегося среди просторов Земли. Впрочем, взглянув на спутников, он обнаружил, что ничто здесь их не обеспокоило.
Люди осматривались, ища места, откуда на них могут снова напасть, а также возможный путь к отступлению. Твердая полоска берега тянулась только у них за спиной, с остальных сторон озеро окружало болото.
Насколько минут стояла тишина. Ни щебетания птиц, ни криков диких обезьян или рычания хищников, только тяжелое дыхание уставших людей.
– Странное озеро, – пробормотал Келвин. – Никогда не видел, чтоб спокойная вода была такой мутной.
– Не мутной, темной, – ответил Львиная Грива. – Все может быть.
Дарклай опять огляделся.
– Ну что, подождем остальных, если такие будут? – злобно прохрипел он. – Хотя мне кажется, что наши новые краснокожие знакомые, у которых мне не удалось похитить их золотую статуэтку, черт побери… – и тут потоком полились ругательства, которые отнюдь не приукрашивали его.
– Перестань ругаться, – одернул его Келвин.
Дарклай на него злобно посмотрел, но потом успокоился.
– Ладно, – сказал он. – Мне теперь кажется, что дикари намеренно прекратили погоню за нами…
– Да неужели они будут специально хрустеть ветками и орать, чтобы показать тебе, что они тебя не забыли? – перебил третий.
– Ты не знаешь меня, – презрительно кинул Дарклай. – Я чувствую краснокожего за сто шагов. Не зря я десять лет уже скитаюсь по джунглям Америки, а остаюсь еще жив. Конечно, они могли бы подкрадываться. Но они либо потеряли нас, либо предпочитают ждать, когда мы пойдем обратно. Второе мне кажется более убедительным. На рассвете придется попробовать перебраться через болото.
– Тогда может быть, им запрещено сюда ходить? – предположил Келвин, знакомый с обычаями краснокожих. Он прожил двадцать пять лет, но натерпелся немало приключений. Вот и теперь он шел в Чафуррай, затерянный в джунглях городок в Колумбии. Золотой слиток, накануне найденный им в гробнице давно забытого индейского вождя, он надеялся продать и поскорей отправиться на юг. В Медельине он хорошо насадил местной мафии, и они дорого бы заплатили за его голову. Среди наркобаронов страны хорошая связь, а испытывать судьбу он не хотел, надолго задерживаясь в любом городе, будь то даже маленькая деревушка христианской миссии. В паре миль от индейского селения все трое встретились совершенно случайно, и, если бы не убедительные просьбы Дарклая помочь ему в «маленьком деле» – похитить золотую реликвию племени – кто бы знал, чем бы закончился этот день.
А сейчас они находились где-то в ста пятидесяти милях на юго-восток от истока реки Томо.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Дарклай.
– У каждого племени есть свое табу, запретные священные места, обиталища их богов. Или они просто боятся сюда приходить. В конце концов, мало ли что…
– Ну а мне наплевать на их страхи. Так или иначе, сумерки уже сгущаются, скоро здесь ничего не будет видно, и я останусь здесь переночевать и разведу костер.
– Правильно, – поддержал его Львиная Грива, – хоть единственную ночь поспать спокойно.
– Но лучше караулить по очереди, – вставил Келвин. – Не хочу быть зарезанным во сне.
– Охрана нужна только от хищных зверей, – перебил Дарклай. – Я уже сказал, что индейцы сюда не придут. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что они потеряли наш след. В противном случае они давно были бы уже здесь, отомстив за пятерых соплеменников. Их мозги слишком слабо развиты, чтоб дождаться ночи и только тогда атаковать. Но их нет. Неужели я не доказал вам еще мое чутье?
– Да это верно, – согласился Львиная Грива. – Я сейчас приду, найду что-нибудь для костра, – и он ушел, оставив приятелей.
– Солнце уже заходит, – сказал Дарклай, скидывая на землю рюкзак и ружье и подходя к воде.
Присев, он пригладил взмокшие волосы и тут же снова скрыл голову под шляпой.
Келвин сел на землю, освободился от своего рюкзака и принялся чистить и перезаряжать оружие.
– Что за черт! – тихо выругался Дарклай. – Даже в руках эта вода мутная. Нет, не стану такой даже сапоги мыть, только еще больше запачкаю.
Мысль освежиться после долгой напряженной гонки покинула обоих. Приходилось терпеть. Еще один день в борьбе со смертью, еще одна тревожная ночь.
Дарклай сунул в воду у берега длинную палку.
– Даже дна не достать.
– Как будто выкопали это озеро, – ответил подошедший Львиная Грива и опустил на траву полную охапку хвороста.
– Интересно, как? Нет, говорю тебе, здесь ни один белый не побывал, а если побывал… Да что же я, боюсь, что ли? – вскричал Дарклай, садясь на место.
Келвин расстелил на земле свою куртку, сел нее и полез в рюкзак за едой. Ему определенно не нравилось это место, хотя он не мог сказать, чем. Но, может быть, это сказывалась усталость, ему весь мир казался в такие минуты чужим.
Скоро развели небольшой костер. В наступившей темени только огонь освещал усталые лица людей. У них ничего не было кроме воды, бутылки виски и вяленого мяса. Но приходилось довольствоваться этим. Они ели мясо, запивая водой и виски, беззаботно разговаривая. За их короткое знакомство они впервые смогли теперь спокойно поговорить.
– И куда ты теперь направишься? – спросил Келвин.
– Хотя мы встретились случайно, но я все-таки предпочитаю компанию одиночеству, – невозмутимо ответил Дарклай, поправляя на голове свою шляпу. – Теперь, когда мне не удалось похитить статуэтку племени, мне ничего не остается, как искать золото дальше, пока не разбогатею.
– А родные есть?
– Я один. Жил в Монтерии, но мне надоело все это до смерти. Люблю приключения, странствия. К тому же я проиграл свою квартиру. Денег было ничтожно мало, и тогда, как видите… – он развел руками.
– А я тоже. Только иду в Боготу. Там у меня мать. – Львиная Грива неотрывно смотрел в огонь.
– Ну а ты то как? – спросили Келвина.
– Да как сказать… Вообще то я предпочитаю дикую природу людным городам. Не знаю, что меня побудило скитаться по джунглям, может быть, любовь к одиночеству, а, вероятно, и золото… Да кому сейчас не нужно золото?
– Правильно, – продолжил Дарклай. – Когда-то я узнал, что на границе Бразилии и Перу есть сокровищница с золотом инков. Это и стало началом моим скитаниям. Золото я не нашел, но приключений натерпелся предостаточно.
– А сейчас, где твоя цель? – спросил Львиная Грива.
– Думаю идти все время на юг. Посоветуете какой-нибудь стоящий городок?
– Да нет там ничего интересного, на мой взгляд.
– Ну а ты, Келвин, что молчишь? – Дарклай заглотал большой кусок.
– Да что говорить…
– Где хоть родные?
– Вы бывали когда-нибудь в Египте? – вдруг спросил Келвин.
– Я – нет, – ответил Львиная Грива.
– Я – тоже. А что?
– Я там родится. В старом Асуане. Там моя родина.
– Но ты же не араб, – заметил Львиная Грива.
– Я англичанин, вернее, мать моя была англичанка.
– А ты? – Дарклай протянул ему бутылку с виски, сам закурил сигарету.
– Что я? – Келвин, казалось, проговорился. Чтобы не портить впечатления, он отпил немного из бутылки и отдал ее Львиной Гриве. Тот припал к ней губами.
– Отец твой араб?
– Нет.
Некоторое время молчали. Глаза Келвина хмуро смотрели в огонь. Сложно было сказать по его лицу, о чем он думал в этот момент. Мысли его были далеко.
– Куда выбросить пустую бутылку? – пьяным голосом спросил Львиная Грива.
– Давай сюда. – Дарклай кинул ее в озеро. Вдалеке послышался приглушенный всплеск.
Дарклай выплюнул сигарету в огонь.
– Не знаю, как вы, а я не наелся, – сказал он, беря новый кусок мяса.
– Ты посещал великие пирамиды?
– Да нет, по крайней мере, не как турист, – ответил Келвин. – Я, вообще, объездил чуть ли не все памятники Древнего Египта. Проклятые арабы почти все разрушили.
– Согласен с тобой.
– Они уничтожили последние ростки великой расы египтян, настоящих египтян!
– Черт побери! – вскричал Дарклай. – мне это сушеное мясо поперек горла стоит.
И он выкинул кусок в озеро. Возможно, Келвину показалось, а может быть, действительно, всплеска воды не послышалось, а раздался только приглушенный рев со стороны озера? Вряд ли кайманы рискнут напасть на людей, но оружие все же лучше держать под рукой, подумал Мак Ронд. По другим, впрочем, не скажешь, что они услышали что-нибудь странное или чем-то обеспокоены. Спокойствие и уверенность спутников передалась Келвину, приятная расслабленность заполнила его тело, жар огня согревал, а выпитый алкоголь усыплял усталый мозг. Хотелось растянуться на земле и заснуть…
– Хоть и темно, но я все же подстрелю хотя бы дикую свинью на ужин.
С этими словами Дарклай схватил свое ружье и скрылся во тьме прежде, чем кто-либо мог его задержать.
– Пошел ловить, – рассмеялся Львиная Грива. – В такой тьме он даже собственного носа не увидит. Кроме того, индейцы; только ждут, когда подойдешь. Как думаешь?
Келвин невозмутимо пожал плечами. В конце концов, Дарклай сам себе хозяин, и он не станет ни за кого отвечать. В джунглях каждый день наполнен опасностью, а если ты не примешь их законы, то не долго будешь оставаться в живых. Лишь глупцы считают путешествия по таким местам экзотической прогулкой. Взрослый человек просто обязан понять, что джунгли – живые, и им не нравиться, когда их не принимают всерьез.
Он доел свой скромный ужин и подбросил хвороста в огонь. Костер весело затрещал и лучше осветил берег озера. Тревога отступила на задний план, уступив место уюту и спокойствию.
Львиная Грива встал.
– Я сейчас приду. Природа требует своего…
Келвин остался один. Он молча сидел, казалось, раздумывая над положением и глядя в огонь. Потом, взяв рюкзак, он решился вытащить ослепительно сверкающий в свете костра большой слиток. Впервые ему удалось рассмотреть его как следует. Величиной с два кулака, он округлой формы, на нем выгравированы различные фигурки людей и животных. Казалось, это сцена неведомого жертвоприношения древнему богу. За такое произведение искусства в любом музее отвалят кругленькую сумму. Келвину не хотелось, чтобы все его находки становились частью тайной коллекции каких-нибудь толстосумов, ничего не мыслящих в искусстве. Пусть лучше они будут всеобщим достоянием. Он гладил ладонью поверхность слитка, выделяя пальцами выпуклые рисунки, и вдруг что-то щелкнуло у него под рукой и ударило в ладонь. В слитке открылась крышка, превращая его в своеобразную шкатулку, и глазам изумленного Келвина предстало ее содержимое. Кровавый рубин, он умещался на ладони. Как только Келвин достал его, языки пламени костра взметнулись к нему, словно огонь хотел вырвать из рук драгоценность и поглотить своим испепеляющим жаром. И уже не просто камень, а фигурка неведомого существа лежала на ладони. Келвин мог бы поклясться, что камень живой, обрел форму существа, похожего на уродливую, страшную, неземную сидячую жабу, или это жаба до этого приняла вид камня. А может, при неясном свете, в бликах костра это все показалось ему, маленькая статуэтка из рук неведомого мастера не могла трансформироваться, просто в полутьме он не сразу различил, что это такое.
Он вгляделся в кровавые глубины. Там просматривалось что-то темное. Он испытал внутри себя какое-то странное чувство, постепенно обволакивающее его, когда он держал на ладони этот странный символ неведомого прошлого. Холод космических глубин шел из сердца статуэтки, пытаясь затянуть человека в ледяную бездну…
Келвин потряс головой, прогоняя наваждение, и сунул рубинового божка в карман штанов, не желая возвращать его в золотую шкатулку-слиток. В конце концов, существует какая-то тайна здесь, и не время ее сейчас разгадывать. Он закрыл тайник и положил слиток обратно в рюкзак, отметив про себя, как безупречно соединились грани, ничем не выдавая, что здесь есть крышка, а  рисунок на золоте принимающего жертвоприношения бога и статуэтка – одно и тоже изображение.
Келвин вздрогнул, когда услышал выстрел в лесу и тихий вскрик, но тут же обвинил себя в беспечности. Конечно, это Дарклай охотится, однако, может быть…
Размышления Келвина прервал Львиная Грива, вышедший из чащи.
– Это ты стрелял? – спросил Келвин.
– Нет.
– Странно, я слышал человеческий крик.
– Наверное, что-то случилось с Дарклаем. Глупо себя повел, отправившись ночью на охоту. Кроме него, там охотятся и другие охотники.
Насмешливый тон не удивил Келвина: Львиная Грива был прав.
– Пойду, проверю… – он наклонился за оружием.
Но тут же почувствовал, что в спину уперлось что-то твердое, очень похожее на ружейный ствол.
– Стоять!
Египтянин замер. Он медленно выпрямился.
– А теперь брось на землю саблю и пистолет!
Невзирая на злость, пришлось подчиниться. Теперь он обернулся. Львиная Грива стоял в трех шагах от него с нацеленным в грудь оружием.
– Что тебе от меня нужно?
– Я следую за тобой от самой Оракуэ, – последовал ответ.
Этот человек сейчас походил на безумца. Ярость сверкала в его глазах – и только. Там не было разума. И Келвин понял, почему Львиная Грива все время так странно смотрел и прятал взгляд под длинными волосами. Он напрягся, выжидая удобного момента, чтобы прыгнуть на противника. Но предатель верно держал ружье.
– Мне известно, что ты с собой имеешь крупную драгоценность. Сейчас ты отдашь ее мне. Я все ждал удобного момента, но ты был все время настороже, к тому же, этот проклятый Дарклай невесть откуда взялся. Кстати, он мертвый валяется в овраге, так что не надейся на спасение. Через некоторое время дикие звери найдут и тебя здесь, на берегу, отдавшего душу богу, – негодяй засмеялся, – а я буду уже…
Пять выстрелов, один за другим, неожиданно раздались слева от Келвина. Львиная Грива не успел закончить фразу. Дико разинув рот, махая руками, он отлетел назад на спину с развороченной грудью.
В тоже мгновение на берег выскочил Дарклай с дымящимся ружьем в руках.
Келвин быстро нагнулся за пистолетом, но Дарклай оказался быстрей его. Раздался еще один выстрел, и кисть Келвина обожгла резкая боль. Он сразу одернул руку, на которой выступила кровь. В это даже не верилось, но пуля проделала только глубокую царапину, а Дарклай меткий стрелок.
– Встать! – прогремело сзади.
Египтянин поднялся с колен и посмотрел на нового врага. Тот стоял на широко расставленных ногах, с непокрытой головой, а по щеке его текла струйка крови. Этот был намного опаснее Львиной Гривы, и спасти Мак Ронда могло лишь чудо.
– Не думал я, что ты такой мерзавец, – прошипел Мак Ронд.
Но Дарклай только рассмеялся. Сейчас, без своей широкополой шляпы, он стал совсем другим.
– Выполнив задание, я еще завладею твоим золотом, – ответил он.
– Так тебя послали убить меня, – злость и ирония читались в голосе египтянина.
– Да, ты прав. От тебя, который умрет, скрывать теперь нечего. Тебе ничто не поможет. За то, что ты натворил в Медельине, придется заплатить.
– Кажется, я узнаю тебя…
– Убив тебя, я получу пятьдесят тысяч долларов. Можно представить: пятьдесят кусков и пост шефа, да еще в придачу твое золото, – перебил бандит. – Этот жалкий глупец, Львиная Грива, думал, что убил меня. У него не хватило ума проверить мое тело. И вот теперь он мне ответил за это. Я его не знаю, – он плюнул в неподвижное тело, лежащее в траве, темной от крови.
– Твое имя – Дарклай, но в бандитских кругах ты больше известен как Силь Хен, – с грустью промолвил Келвин. – Жаль только, что я не убил тебя тогда, в Медельине, поверив тебе, и вот ты чем отвечаешь. Сбежал из тюрьмы, снова взялся за контрабанду наркотиков в Штаты… А далеко же ты метишь. Но почему именно ты пошел в сельву за мной, а не кто-нибудь другой, кого я никогда не видел?
– Потому что ты слишком умен для всех, кто тебя не знает. Я, право, думал, что ты меня узнал при нашей встрече вчера, но мне повезло: стоило только сильнее натянуть шляпу на лицо. Но хватит! Помолись своему божку, египтянин, пришел твой час, – он рассмеялся. – Все! – издевался он. – Конто шлет тебе большой привет. Так передай привет ему, когда он будет так же умирать передо мной, ха-ха…
Контрабандист стоял спиной к озеру. Он смеялся. Палец начал надавливать на курок, и Келвин приготовился. Он стоял на чуть согнутых ногах, готовый молниеносно прыгнуть в ту или иную сторону, даже если это было бесполезно. Все мускулы его напряглись. Но вдруг он увидел что-то, от чего волосы встали дыбом у него на голове, а по спине потек ручеек холодного пота.
Какая-то большая, едва различимая во тьме черная масса нависла над бандитом. Он, видимо, почувствовал прикосновение сзади, и резко обернулся. Дикий крик ужаса раздался в ночи. Ружье выстрелило. Дарклай хотел вырваться, но что-то огромное и темное тянуло его, поглощая. Раздавшееся чавканье прервало вопль несчастного.
Келвин инстинктивно сунул руку в карман. Его пальцы схватили что-то твердое и холодное, и он достал это – страшную маленькую рубиновую жабу. Он хотел кинуть что-нибудь, хоть как-то защититься, мысли его остановились от ужаса.
Едва он достал фигурку, как костер вспыхнул, осветив то, что могло являться только порождением ада. И в тот же миг в мозг вонзилась какая-то чужая, неземная, ледяная воля, сковывая его движения, гипнотизируя.
Келвин увидел…
А языки огня все же дотянулись до его руки. Фигурка будто притягивала к себе пламя. Едва оно коснулось рубиновой поверхности, обжигая руку, как сразу же потянуло вниз, в самые жаркие угли.
Ни в каком страшном сне он не представил бы себе такого…
Скорее нервный рефлекс, чем боль, заставили человека одернуть руку, отдавая огню его добычу. Костер вспыхнул еще сильнее, раздался звук, напоминающий отрыжку, переходящий в урчание и щебетание, когда жар огня соприкоснулся с холодом космоса…
…Ужасно блестящее, склизкое, тело живое было еще ужаснее, чем его рубиновое изображение. Уродливое гигантское создание, похожее на жабу и передвигающееся, как человек. Неизвестно, какие космические силы породили такое и выпустили в мир людей из глубин ада. Дрожащее желеобразное тело подмяло под себя то, что осталось от бывшего минуту назад живым Дарклая Силь Хена. Египтянин увидел ужасную оскаленную морду, глаза, светящиеся неземным разумом – это последнее, что он увидел. В ослепленных ужасом глазах и в голове стало темно, мозг сдавила какая-то сила, излучаемая чудовищем, посылающая волны безграничной ненависти и смерти. И Келвин без сознания упал на землю.
Он не знал, что в этот момент пламя растопило рубиновую преграду к ледяному демоническому сердцу и ворвалось внутрь, сжигая все на своем пути, уже не видел яркой вспышки, от которой загорелась холодная склизкая кожа, не слышал того взрывающегося звука и затихающего клокотания, а потом шума падающего в воду огромного тела…
Он в первый раз в жизни потерял сознание от ужаса, увиденного им и наполнившего его.
Келвин Мак Ронд открыл глаза. Солнце в зените ослепляло. Слабый ветерок тщетно пытался раскачать кроны вековых деревьев. Воздух был наполнен пением птиц и зудением мириад насекомых.
Он медленно встал, и боль отдалась во всем теле. Рядом с ним был потухший костер, напоминающий теперь воронку от разорвавшейся мины. Вокруг разбросано снаряжение и оружие, рядом - окоченевшее тело Львиной Гривы.
У самого берега он нашел наполовину съеденный труп Дарклая. Оставшееся нетронутым лицо перекосила гримаса ужаса, глаза вылезли из орбит, то, что осталось от тела, было смазано как будто кислотой. Что за чудовище здесь пировало? Келвин поспешно отвернулся и перевел взгляд на озеро.
– Вода! Прозрачная… – с пересохших губ раздался хриплый шепот.
Да, вода была кристально чистая, далеко ясно было видно дно, а на дне…
Келвин зажмурился. Память о прошедшей ночи молнией прожгла мозг. Он закачался, силясь не потерять равновесие, но все же упал на траву. Впрочем, сразу же встал и быстро вернулся к костру. Теперь его ничто не заставит посмотреть на эту воду. Его ноги здесь больше никогда не будет!
– Так вот чего боялись индейцы, – пробормотал он. – Только талисман мог убить его, помещенный в жаркое пламя огня. Бог болот, которому поклоняются дикари, вызванный из непостижимых разумом недр на рассвете человеческой истории. Какие глубины ада скрывают таких созданий?
Он стоял на коленях, пытаясь отогнать от себя образ чудовища. Много ночей проведет он, в холодном поту просыпаясь от нагрянувших воспоминаний.
«Интересно, останусь ли я сегодня жить?» – промелькнула мысль. – «О, великие боги! Помогите мне!»
Египтянин медленно встал, надел на плечи рюкзак, прицепил саблю, пистолеты, взял ружье. Он посмотрел на джунгли, со всех сторон обступающие его и дышащие враждебностью, но в то же время поражающие своей неизвестностью и великолепием. Здесь каждый день проживания – борьба со смертью, один неосторожный шаг, и тебя больше никто из людей не найдет. Слабому и неопытному здесь не место.
Келвин Мак Ронд крепче сжал оружие и обратил лицо на юго-запад. В той стороне лежал небольшой колумбийский городок, затерянная в лесах миссия, где он намеревался остановиться.