Пути через лес

ЛАУРА

 Ночью мне приснился Эдвард. Для меня это было все равно что, если бы он разбудил меня посреди ночи, стучась в мою входную дверь.
Есть даже небольшая ирония в том, что рассказ начался именно с таких фраз. В прошлый день я как раз дочитывала огромный роман, на первых страницах которого была как раз эта фраза. На прошлой неделе я еще работала в библиотеке, а сегодня валяюсь без дела дома и только и делаю что читаю какие-то книжки. Про половину из этих книг я узнала из этой самой библиотеки. Я писать начала впервые, кто бы мог подумать, что я вообще когда-нибудь этим займусь. Но когда сидишь в четырех стенах, и более тебе и нужно – ты начнешь делать все самое неожиданное, потому что в итоге на тебя начинает пристально смотреть каждый предмет в комнате. 
 Ох черт…
 Я уже наверное десять минут лежу, пытаясь переварить то что я увидела. Автоматическими движениями двигаю ладонью по лицу и волосам – словно пытаясь уловить реальность. Все волосы теперь так бережно укрывают мне лицо, словно сами двигались, без моего участия. Можно подумать, они охраняют меня от этой кошмарной закрытости в моей повседневной реальности, пока солнце пыталось пробиться в небольшое окно с широким пыльным подоконником. Я уже превратилась с таким рассуждением в медузу-горгону. Подружись со своими мыслями, Лаура!
Эдвард был парнем, с которым я рассталась уже тысячу жизней назад. Уже двадцать тысяч лье под водой. Уже за пропастью во ржи! Во этом сне мы просто лежим на кровати и смотрим друг на друга. Перед кроватью стоит туалетный столик, на котором стоял ноутбук. Я явно хотела к нему потянуться, но не решилась. Где-то на кухне будто свистит чайник. Где-то на этажах подъезда какая-то возня с завозом. И вот только я решаюсь пошевелиться как Эдвард решается на нежный ритуал. Он приподнимается, наклоняется надо мной, неподвижно лежащей боком и целует меня под ухо. Я кажется и ничего не подумала тогда во сне. В тот момент для меня такое было в порядке вещей – просто и символично. Ну и после этого я проснулась. Уже на своей кровати и одна.
Не могу даже вспомнить, чтобы прежде мне снились какие-то такие сны – из-за которых мне потом приходится долго валяться в кровати, пытаясь сначала справиться с удивлением. 
 Эдвард, ну какого черта!? Я же даже не думаю о тебе! Годы с тобой – это было далеко не лучшее что было в моей жизни, в ней тебя вообще толком-то почти не было! Ты всегда пропадал в каких-то странных местах и со странными людьми, я даже не могу вспомнить ясно чего-то такого, что было только что в этом сне. Почему мне не снятся мои друзья? Или мои родственники? Или моя мать, которую я толком никогда не видела? Должен обязательно присниться кто-то вроде тебя и попортить мне настроение на весь следующий день, который опять будет пустым. Такой же пустой, как и ты – Эдди!
 Ну хорошо. Нужно подняться и принять душ. Когда я встаю, сон еще будто продолжается – со стороны кухни что-то шумит, в подъезде кто-то что-то тащит, на улице крутится бытовая жизнь, как хомяк в своем колесе.
Душ сейчас будет самое то. Он всегда помогает привести мысли в порядок. Разложить все по полочкам, в твоей голове, как в библиотеке. Только я встала под душ и закрыла глаза от текущей сверху воды, первым что я увидела – была проселочная дорога, ведущая к домику моего отца в лесу. Про него я даже не вспомнила сначала, а стоило бы. На нижних полках книжного шкафа стоит рамка с фотографией, где мы с ним обнимаясь улыбаемся – это был тот день, когда он закончил строить свой домик в лесу. Все эти события – что отъезд отца, что Эдвард, все это казалось было, относительно недавно.
 Отец мой был вдовец – мать я даже свою не помню. Несколько лет назад он закончил строительство домика в лесу. Я помню, как много он мне рассказывал про то, как долго он пытался купить этот участок. Наверное, стоило бы мне его навестить? – думаю я, уже выйдя из душа в халате, направляясь сварить кофе. Я так давно не выезжала из города, что это мне казалось чем-то почти невозможным. Однако, знаю я – что все это возможно. Более того, я теперь только этого и хочу. Еще один одинокий день в этом городе, и я с ума сойду. Я даже сейчас поймала себя на то, что рассеяно стою с этим своим кофе и смотрю в окно так, будто на всех улицах бушует революция.
 Не раздумывая я пошла к телефону в комнате. Осторожно поставила чашку рядом с ним. Набрала его номер, и при гудках не могла снять взгляд от той самой фотографии на полке. После разговора с ним, все вокруг обрело более позитивные краски. За полчаса одевшись я оставила городскую квартиру и отправилась к тому, кто мне действительно ждал.

* * *
 Вот я уже иду по этой самой дороге, которая утром лишь случайно появилась в моих закрытых глазах. Ощущение очень необычное. Погрузиться в течении нескольких часов из глобальной городской панорамы в открытый космос природы. Это как сесть в машину и уехать на ней прямиком в прошлое, к истокам всего. И вот ты идешь по этой скачущей дорожке вдоль лесов, и тебе уже кажется что ты не идешь а летишь, одурманенная ветром в голове. В городе на улицах ты можешь встретить огромные толпы людей – здесь ты встречаешь еще больше деревьев, возвышающихся друг за другом и вдоль, вырисовываясь в чистых зеленых тонах. Огромное количество растений и ягод, а ты идешь бесшумно по этой темной тропе, не веря даже – что после такого утра, как сегодня, ты можешь попасть на эту взлетную полосу. Лес словно говорит с тобой, вместе со своей немыслимой глубиной. Каждое дерево может рассказать тебе о чем-то вечном. О чем-то, что узнав, можно полностью измениться, на тысячи лет самому постареть.    
 Вот впереди уже виден этот крепкий деревянный дом с треугольной крышей и печкой. Иногда не верится, что все это мог сделать только один человек. Но я-то знаю своего отца, и у меня практически не было сомнений что все это сделал он сам.
- Ну, здравствуй, дорогая, - мой отец уже стоял на пороге веранды и широко улыбался, медленными нежными движениями прижав меня к себе, когда я подошла ближе.
- Как поживаешь, пап? – спросила я, держась в его объятиях.
Он посмотрел на меня, на душе мне было так тепло, как давно не было. Он улыбался, я всегда очень любила его улыбку.
- Вот потихоньку работаю. Здесь еще многое, что сделать надо для удобства.
Он вошел внутрь дома и направился к плите Маленькая кухня сливалась с гостиной. Я все стояла на пороге, бездумно. Он крикнул мне:
- Будешь чай? Я собрал мяты.
- Да! – я вошла в дом. – Я соскучилась по твоему чаю.
- Ну заходи, - проговорил он нежно, и занялся чайником.
Я села за небольшой стол и наблюдала за ним.
- Как у тебя дела? – спросил он.
- Я тебе за чаем расскажу, извини, почти все, что было, крутиться в голове, - в этот момент я действительно чувствовала легкое головокружение. Прежде всегда, когда я вспоминала свою работу, я чувствовала что что-то не так. А теперь я еще чаще так думаю. Надеюсь, мой отец не будет против того, если я потом вздремну – мой организм уже должен расслабиться. Однако потом я посмотрела в одно их нешироких окон дома. Словно этот поворот головы произошел так же спонтанно, как и все что происходило утром – этот чудовищный сон, проселочная дорога в закрытых глазах, сконфуженное питье кофе и все остальное. Но все что ты видишь здесь, здесь повсюду можно спрятаться от мыслей в голове и больше не смотреть в глаза чудовищ. Между темными красными занавесками был виден весь лес – вся его красота и загадочность с бегущими друг за другом узкими стволами деревьев. Этот вид удалил мое головокружение, но вводил в размышления – странно было думать об этих бесконечных дорогах леса, смотреть на них, когда ты знаешь, что есть еще где-то большой город со своими домами, где какой-то их них был твоим. Так и шли эти размышления, пока я не расслышала вместе с этим видом звон чайника в доме моего отца.
- Мята на столе, положи ее себе в чашку.
 Я посмотрела на стол, где были две стеклянные чашки и тарелочка с мятой. Очень люблю мяту, и той мяты, которая была здесь, не было ничего лучше. 
- Я, наверное, тоже мог многое рассказать интересного, - заговорил мой отец, разливая кипяток. – Как ко мне заезжали работники, заезжал тот парень, у которого я арендовал эту землю. 
- Никаких проблем нет?
- Нет. Мы тут все ладим, да и ведь у меня все легально, - он усмехнулся.
Мы одновременно поднесли к губам чашки с чаем. Ветер задул за окном, сотрясая ветки на ближайших деревьях. Я смотрела в окно, эти деревья будто забирали меня с собой, я так хотела окунуться в эту бесконечную зеленую глубину. Здесь даже устоять нельзя.
- Пап, ты не против, я тут прогуляюсь по лесу?
- Ты сначала бы чай допила, - Ричард ткнул пальцем в мою чашку. – Да и расскажи за одно, как у тебя дела. Хотя бы немного хочется тебя послушать.
 Я невольно улыбнулась.
- Знаешь, особо нечего рассказывать. Последнее время были пустые дни в четырех стенах. И все
- Все работаешь в библиотеке?
- Нет, я ушла. Это место мне уже совсем наскучило.
- Ну тогда приехать ко мне – было самое верное решение, - лукаво заметил отец.
 На деревянной стене его дома висели большие круглые часы – как я посмотрела на них, они сразу привлекли мое внимание, самая тонкая, секундная стрелка отдавала резко каждое свое движение. Время шло. Вообще удивительно, как в этих местах разгорается твое любопытство – словно у младенца, готового ползать везде.
- Ах, хотелось бы подольше у тебя остаться, - устало проговорила я, не снимая взгляда с этих часов.
Отец тихо рассмеялся.
- А тебя что-то ждет?
Я махнула руками, грустно улыбаясь.
- Наверное, ничего.
- Мне тоже сейчас нужно ненадолго вернуться в город. Я возьму тебя с собой – вдруг у тебя возникнут мысли, чем дальше заняться. Здесь сознание работает чище.
 Он мигом осушил свою чашку, жадным движением. Поставил чашку на стол и посмотрел на мою, которая уже была пуста. Мятный чай я долго не пью, уж слишком я его люблю чтобы держать долго – я уже успела его также жадно допить.
- Ну что, пошли на улицу? – сказал мой, отец вставая.
Я встала за ним и спросила оглянувшись:
- Скажи пап, а у тебя здесь совсем электричества нет?
- Да, - гордо ответил он. – Зачем и без него спокойно уживешься.
Мы вышли на веранду у дома – где пространство опять забрало тебя в объятия.
- Красота, - воодушевленно сказал мой отец, поднимая голову.
- Да, - прошептала я, вновь вглядываясь в лес. – Пойду, прогуляюсь.
- Смотри не заблудись, там есть сложные повороты от дороги, - крикнул мне вслед отец с улыбкой на лице.
 Я засмеялась и побежала вперед по дороге, словно малая дитя. Я бежала и бежала и деревья друг за другом двигались в моем взоре. Какая красота. Я посмотрела назад, дом отца еще виднелся, но большую часть дома уже закрывали деревья и листва. А я бежала быстро, все дальше и дальше. Остановиться было невозможно – словно пытаешься выверить все свои плохие мысли из головы. Но я практически это и пыталась сделать. Это тот процесс, когда бьешь свои мысли и они сдаются. Как швырять вещи в комнате, как стрелять из огнестрельного оружия, и даже не знаю, что еще.
 Совсем не заметила даже, что я уже сорвалась с дороги, и подо мной уже лежал мох и поваленные ветки от прошедших гроз.
 Всему приходит конец, как говориться. И моей радости тоже пришел конец. Я споткнулась и упала с криком, и только после этого начала думать трезво. Оглянувшись, кроме леса я ничего не видела, дом уже скрылся за множеством темных сосен, сквозь которые я проскользнула. Даже не представляю, насколько далеко я убежала от него. Дороги тоже не было видно, и вот здесь меня уже охватил страх. От этого страха я не сразу стала думать о возможных своих действиях. Потом я крикнула, посмотрев наверх, где поднимались эти деревья, красуясь корой. Они все также пытаются донести тебе эти мысли о вечном, даже сейчас я это чувствовала – хоть уже и было не до этого. В небе хаотично летели птицы, чего-то крича. Я крикнула протяжно, смотря на них:
- Папа!
На мой крик ответило только эхо.
Вот черт.
Громадный лес, и кто бы мог найти меня здесь!? Проклятие! Я умру!..
…нет. Уже истерика.
 Я попыталась взять себя в руки и стала шагать, искать дорогу.
 Это забавно, но в скором времени я вышла на широкую дорогу! Я тут же забыла про свою короткую истерику и пошагала по этой дороге. Хотя, наверное, зря, потому как эту широкую каменную тропу я не помню. Она отличалась от той тропы, по которой я бежала. В этом всем была злая ирония. Во всем этом холодном гудении леса, который был слышен отовсюду.
 Дальше также мне пришлось насторожиться, из дальней части леса доносились какие-то новые звуки. Я остановилась и начала прислушиваться. Это был, казалось, стук копыт! Но я ничего не видела кроме деревьев, которые снова начали испепелять внутри меня прежние мировоззрения…
 И теперь я начала видеть – впереди была лошадь, и она везла, пустую старую маленькую карету. Лошадь спокойно шла в мою сторону, а я стояла на месте. Я даже не хотела двигаться. И вот, спустя какое-то время эта лошадь остановилась со своей каретой прямо рядом со мной. И в этот момент она фыркнула и посмотрела на меня. Никого кроме лошади не было, но как ни странно она была запряжена. Я уж стала думать, что я с ума сошла, что у меня начались трипы в голове, ну или я просто потеряла сознание – как-то все это казалось мне необыкновенным, или скорее абсурдным. И словно эта лошадь звала меня сесть. Ну и я… я… села. В карету.
 Карета была темной, с открытым верхом. Лошадь топала дальше, а я сидела. Рядом со мной лежал кнут. Я ничего не понимала, но самое страшное - мне это нравилось. Я чувствовала себя такой дурочкой. Я, наверное, действительно живу с сознанием ребенка – как легко меня могло все завораживать. Хотя что тут говорить – когда до этого ты живешь в тысячах окон, где не происходит ничего интересного, и теперь ты посреди тысячи природных даров.
 Лошадь шла вперед, а я смотрела вокруг, не уставая смотреть на лес. Я даже уверилась, что скорее всего я потеряла сознание, а может даже вообще весь мой приезд к отцу — это какое-то сновидение. Я ехала и думала о городе, из которого приехала, о своей работе. Там остались асфальт, дома и грязь, здесь бесконечная природа, которая смеется. В моей голове, словно те же ощущения от прошедшего сна с Эдвардом – но теперь к этому была такая ледяная реакция, которая порой меня ужасала. Словно до сих что-то пыталось из меня вырваться, пока я сидела неподвижно, глядя на подвижный новый мир. Может быть я просто умерла?..
* * *

РИЧАРД.

 Еще до этого у меня возникли кое-какие опасения, которые в начале я списывал на пустую паранойю. Но не после того момента, как я услышал вдалеке крик. Это была она! Она звала меня, знал же, что не стоит ее пускать одну. Видели бы вы ее лицо, когда она выбежала! Я такую улыбку помню еще в ее детстве, когда еще ее мать была жива…
 Если говорить откровенно с читателем, человек я уже не молодой. Я уже успел потерять нескольких дорогих мне людей – потеряв этих немногих людей, бесформенных точек на карте континентов, теряешь для себя весь мир. Все потому что ты также никчемен и мал!
 Я вбежал в погреб, искал там ружье, которым не пользовался ни разу с моего пребывания в лесу. Как только я нашел его, я выбежал из дома на ту дорогу, на которую так ликующе вышла она. Дверь осталась нараспашку и я кручусь по дороге, вглядываясь в деревья, вслушиваясь в их эхо и резко пытаюсь понять… лучше бы я пошел вместе с ней. Ладно, без паники. Я бегаю с ружьем посреди леса – я найду ее. И я-то не заблужусь! Я этот чертов лес знаю, как свои пять на левой и правой. Почему же ты моя дорогая так любишь леса, потому что в них обитает твой папаша? Это я виноват – я ведь знал, что такое может произойти. С другой стороны, здесь она может только заблудиться – не более. Я надеялся на это.
 Надеялся.
 Ты убежала от своих проблем, и тут же снова вляпалась в неприятности. Может эти чертовы проблемы сами тебя находят и ловят!? Тогда я найду каждую из них, неважно, как она олицетворена.
 Об этом я думал, несясь все дальше и дальше от дома, но в другой момент я остановился, держа ружье в руках. Я стал прислушиваться – и слышал какой-то визг, казалось бы, лошадиный. Что еще за черт? После этого я начал слышать голоса, какую-то пару слов кто-то сказал где-то. Я не смог разобрать, что это был за голос. Меня охватывал легкий страх – никакого лошадиного визга никогда не было. Голоса казались чужими, хоть я и знал, что здесь недалеко есть населенные пункты, я почти знал их все, также, как и знал людей, живущих в них.
 Во мне стал теряться Робинзон. Этот чертов остров скоро станет полностью враждебен.
 В небе летели птицы бешенными стаями. Все подозрительные голоса стихли, и эхо леса наново набирало звучание. Где-то в десяти метрах от меня, на густой растительности начинал подниматься белый туман. Он начинал вырисовываться легкими прозрачными облаками, а дальше он становился все холоднее и интенсивнее, и даже темные деревья уже теряли свои силуэты вдалеке.
 Шагая к нему, в голову бурей вонзились стрелы паники и памяти. Моя жена –  Лида - умерла от малокровия. Лаура тогда была совсем малышкой. Боги, я так любил ее… от нее у меня осталась только дочь и воспоминания. Надо было взять себя в руки. Это был явно не тот момент, когда стоило поднимать в себе эту тоску.
 Я последовал к туману, с ружьем в руках. Подходя все ближе к этим облакам, в отдалении снова поднимались крики. Ее голоса не было. Ноги все также как прежде путались в неровном ландшафте с ветками растениями и мхом. Чем больше я отдалялся от дома, тем сильнее становился вокруг лесной запах.
 Из толстого жилета, который я взял с собой я постепенно доставал пули для ружья и вставлял их в обойму. Ближе к свету тумана голоса становились громче, иногда я даже мог разобрать отдельные слова. Создавалось впечатление, что я сейчас войду на тот свет, эта затерянная Атлантида моего проживаемого места порой удивляла меня как в первый раз. И все-таки, в эти минуты у меня не было никакого страха, кроме как страха за свою дочь. Простой отцовский, психологический инстинкт воспоминаний. Мысль о том, что я могу еще кого-то потерять разрывала прямо на месте. Вот я влезаю в этот туман, я смотрел вокруг, в пейзаж знакомого леса через усиленный оттенок – будто вглядываюсь в фрагмент из прошедшего. Ружье стараюсь крепче держать в руках, так как понятно уж было - в этом лесу не чисто, а тут даже нет диких зверей. Да пустил бы я свою дочь одну на прогулку, если бы тут водились эти черти!? Меня не отпускало чувство, что здесь может оказаться какой-то неприятель – кто знает, может в этом проклятом лесу поселились какие-то крутые хулиганы. Да все что угодно может произойти в этом трепещущем пространстве!
- Папа! – я услышал вновь ее голос! Он был вполне четким, словно она была где-то совсем недалеко! Однако этот голос прозвучал спокойно, тихо, как-то холодно.
 Я ничего не крикнул в ответ. Лишь остановился, медленно оглядывая туман. Ее крик будто удалился вдаль леса. Теперь я лишь стремительно побежал. И я бежал и бежал, когда нежданно увидел что-то впереди. Какие-то три человека выходили издалека, и в руках у каждого из них было ружье. Они шли в мою сторону, призрачными шагами и будто не видели меня. Я видел у каждого из них широкое воинственное лицо, недвижимое, затвердевшее на яркой коже. И все эти лики падали вниз на мох и кусты. Они были похожими, эти силуэты, словно братья.
- Эй! – резко окликнул я их.
 Каждый из них разом поднял лицо. Увидели меня. В этих движениях было что-то ненастоящее, нарисованное. Я перестал об этом думать, когда они быстро и дружно подняли на меня свои ружья.
- Твою мать! – только прошипел я, сразу отпрыгнув на лежачие ветки.
Прогремели выстрелы, все мимо меня. Мне теперь нужно было действовать очень быстро, стремительно вскочив на ноги я всмотрелся в туман и нашел одного из них. Я выстрелил в него, но не попал. Он остановился также вызывающе. Как если бы вообще все время разом остановилось. Он поднял руки, выронил ружье и упал. Это были очень медленные движения, настолько медленные – что ты успеваешь потерять связь с действительностью. Все же я знал теперь, что тем не менее, я в него попал. В этот же самый момент, также пригибаясь, я проскочил вдоль нескольких громадных кустов, которые были рядом. Я расслышал внятный крик: «Ах ты, ублюдок!» - раздавшийся с непонятной долей иронии. 
 И сразу прогремел выстрел, пуля просвистела через кусты в близи меня.
 Поднявшись и вернув свое бывшее поле зрения я увидел этот силуэт – он стоял на месте сжав локоть. Казалось, меня хотят застать врасплох – он казалось специально промазал, лишь хотел пугнуть меня. Я продолжал ждать в приседании, он стоял, как фрагмент картины и я чувствовал – он видит меня. Очень странно. Страшно и смешно. Моя дочь приехала ко мне, и потерялась из-за своей страсти к лесу. Какой-то свет, какие-то голоса, какие-то люди подняли на меня оружие. Такого никогда прежде не было, а ведь землю здесь я арендовал уже достаточно давно, чуть ли не три года назад, лишь обустраиваю все довольно медленно.
 Туман вокруг более сгущался. Силуэт сделал хищный поворот, после чего исчез в этом облаке. Я рискнул подняться и побежал дальше. За это время ни голосов, ни выстрелов не последовало. Но это не так расслабляет, потому как кусты переставали мне быть укрытием, и началось другое построение леса. Туман не исчезал, ягоды да мох под ногами. Пробираясь уже в сторону тех силуэтов, эти двое опять появились на горизонте– я успел пригнуться, ведь одна из этих теней сразу открыла огонь в мою сторону.
 Я также быстро как в прошлый раз поднял ружье и открыл огонь – оба моих соперника пригнулись. Я знал, что никто не пострадал – мои выстрелы были слишком быстрыми и неуклюжими. Эта холодная борьба продолжалась в несколько долгих минут, до момента, когда вдруг издалека раздался свист. Мои соперники тут же сделали на случай по выстрелу в мою сторону и побежали назад, исчезая из моего поля зрения. Их пули даже рядом со мной не просвистели. Я ведь и толком понять не мог из чего они стреляли. Стремительно и осторожно двигался в их сторону, а они и не оборачивались. В какой-то момент в этом преследовании на меня навалился приступ злости – оскалив зубы, я выстрелил в их сторону, не останавливаясь, и еще один мой преследователь упал на землю. Остался теперь только один, но этот подонок даже не обернулся. Я бежал за ним, не терял его из виду, и я снова поднял ружье в попытке выстрелить – но обойма была уже пуста. В этот самый момент как я это обнаружил, этот парень упал и исчез! Будто провалился сквозь мох! На тот момент я остановился, но ненадолго. Я побежал вперед, к тем местам, где он упал, и вокруг не было ничего. Только лес и туман. Но вот вдалеке я заметил... силуэт лошади. Я был очень удивлен, скажу вам честно. А эта лошадь везла карету, и на ней сидела девушка. Не было сомнений!
- ЛА-А-У-Р-А-А-А!!!
 Закричал я что есть силы. Туман к дороге начинал наконец рассеиваться. Следующее что было, мне показалось просто страшным. Она медленно обернула взгляд в мою сторону, и заговорила точно так же, когда я слышал ее еще до встречи с теми оруженосцами:
- Папа?..
 Она выглядела такой холодной и равнодушной. Непонятно не было, что все это значит. Она не двигалась более.
- Помоги мне, - громко сказала она. - Пожалуйста. Я не знаю…
 И тут эта карета исчезла. И она вместе с ней. Теперь не было никаких голосов. Я посмотрел наверх и закричал, потому что я отчаялся.
 Я не знал, что мне делать, я очень сильно устал. Больше всего я надеялся на то, что это просто дурной сон. Что я сплю в ожидании того, как ко мне приедет моя дочь. Если надежда умирает последней, тогда можно считать, что пропало теперь все. Но я не мог теперь просто взять и вернуться домой…
 Зато я знал пути от своего дома, ведущие в такие места, где мне могли бы помочь. Я говорил о том, что здесь есть жилые участки, где живут мои друзья.
 И у некоторых из них оставались передо мной долги.
 Значит теперь я должен был вернуться в свой дом и приготовится к большому походу. Страшно было терять минуты.
 Больше ничего не было. И свет этот исчез. Я хотел пересилить себя, и пуститься вдогонку, но не мог – в груди у меня была сильная боль, от которой я даже корчился.
Теперь я двигался к дому.
Лес…
* * *
СОН
 Я вернулся домой, но боль не утихла, мне пришлось прилечь. Я и прилег, и закрыл глаза. Казалось, что боль стихла. И вот в моей комнате раздается бережный женский голос:
- Ричард, ты знаешь который час?
- Это имеет значение?
- Ты с утра сидишь и читаешь, не отрываясь какую-то книгу.
- А что такого? – на первых нотах этого диалога мир преобразился.
 У меня действительно валялась на груди какая-то книга. Кажется, тогда я даже знал что это такое.
- Ничего, - отвечает Лида. - Это как-то странно.
- Ну ладно, ладно.
 Я улыбнулся, встал и обнял Лиду.
- Ты же знаешь, что я люблю тебя?
- Еще не забыла, - рассмеялась она, посмотрев на него. – Кажется, мой самый дорогой человек задает слишком много вопросов? – выдала она скептическую иронию.
- Последуют ответы – ты же знаешь.
 Мы стояли с Лидой и молча обнимались, уже не говоря ни слова. Так обнимались, будто очень давно друг друга не видели или больше вовсе не увидимся. Мы молчали, и я вдруг испугался – мне стало казаться, что именно сейчас я ее потеряю. Обнимаю ее крепче, стараясь избавиться от этих несносных подозрений. Далее, в комнату вбегает Лаура, посмотрела на нас и закричала в ужасе:
- Папа!!!
После этого Лида оттолкнула меня и отпрянула назад, злобно воскликнув:
- Черт возьми, Ричард, ты ничего не понимаешь или как!?
 Я оглянулся в недоумении на свою дочь, которая стояла и смотрела на меня с оцепеневшим взглядом:
- В чем дело?
- Ричард, я и ночью с тобой и днем с тобой!
- И что черт возьми не нравиться тебе? – уже ожесточился он.
- В том то и дело что все изменилось. Посмотри в окно.
Она указала на окно в дальней комнате, а я стою в недоразумении, смотрю куда-то в пустоту.
- Ну! Давай! Идти! – кричала она.
Медленно подошел к ней.
- Что ты делаешь?
Я схватил ее.
- Отпусти!
- А ну успокойся! – потряс он ее в своих руках.
- Что ты хочешь…
- Что ты хочешь!? Что это за игра!? Я не понимаю в чем дело, а ты ведешь со мной какой-то абсурд!
- Папа! – это был уже крик дочери – она стояла и смотрела в то самое окно.
 Я отпустил Лиду быстро, и пошел к этому окну, громкими шагами топая по полу. И я увидел там город. Громадный город, с многоэтажными домами, в котором когда-то мы жили все вместе. Бесконечные ряды жилых домов разных этажей. Потом я ощутил нежное прикосновение Лиды. Она сказала тихим голосом:
- Милый, горе и злость повсюду, если ты видишь, что я вижу…
* * *
РИЧАРД
 …Я открыл глаза. Я в своем лесном доме. Сразу же я вспомнил, что случилось нечто ужасное – пропала моя дочь, каким-то странным образом. Таким же странным, как сон, который я видел только что. Действительно. Лида бы мне это не простила…
 Я встал, все было тихо. Может быть мне действительно все приснилось? Как бы не так. Я знал и чувствовал, все что было в белом тумане – было реально.
 Нужно было действовать. Я полез в свой погреб для какой-то провизии для пути. Как странно – первое, что я вытащил, это были три банки пива. Пива у меня было много, потому что я пил. Какой смешной ответ, не так ли? Сам улыбаюсь.
 Я начал пить, когда умерла Лида – это было уже очень давно, но я не мог остановиться. После того как она ушла из моей жизни, я не знал ни одной женщины прекрасней чем она. Я верил, как наивное дитя, что однажды я снова буду счастлив, и обещал себе, что именно тогда и брошу пить.
 Но этого не произойдет. Это тоска не имеет конца. Она бесконечна и беспощадна. Она еще больше, чем лес, в котором мы находимся. Темным, жирным, мерзким пятном она пролита на всю земную карту. Ты оглядываешься на шорох леса, надеясь, что сейчас из деревьев и кустов вырвется к тебе радостное чудо, но это просто шорох. А ты – всего лишь параноик, который наскучил судьбе своими ожиданиями радости. Ты вот уже давно понимаешь, что самый страшный день твоей жизни будто вечен – тебя не вылечит время, потому что чтобы ты не сделал – тоска не отделяет твой разум от этого дня. Ты просто должен с этим жить – ради своей дочери, ради своих друзей, которые говорят тебе о том, что и с этим надо жить. И я до сих пор верю, что мой путь закончится хорошо. Что меня ждет еще одно счастье, потому что я верю. Потому что я знаю точно – я не заслужил этого кошмара.
 Я не заслужил этого ужаса.
 И сейчас я кладу три банки пива в рюкзак, который беру с собой. Беру какую-то скудную провизию в дорогу. Заряжаю ружье и беру лишние патроны.
 Все. В путь.
 Передо мной – три поворота, три пути. Я открываю банку пива и иду первым путем. Словно просто вырвался на проклятую прогулку. Пешком, хоть и не слишком все и близко. Первое место, куда я собирался идти – это был восточный поселок. Просто поселок, у которого конкретного названия и не было. Это в какой-то степени даже какой-то военный уголок. На этот поселок часто случались нападки от каких-то варваров с огнестрельными оружиями. Я много слышал про эти истории – эти люди словно из пещеры вышедшие. Совершенно безумны и тупы. Я подозреваю, что это они и здесь были. Но ранее я был уверен, что живу в самой спокойной части леса – никогда до сюда не доходило никаких дикарей.
 В поселке жили мастера на все руки – охотники, кузнецы, мастера по огнестрельным оружиям, и многие были мои хорошие товарищи, именно поэтому я решил сначала идти туда.
 И я иду по лесной дороге, смотря не бесконечные ряды деревьев вокруг, и пью пиво. Странно. Всегда, когда я пью пиво, шагая по лесу – я вспоминаю другие места. Я вспоминаю какие-то города, дороги, аэропорты, просто квартиры. Будто вхожу во все это. Теряю себя. И потом смотрю – а я на самом деле в лесу – необъятная бесконечность узких деревьев и глубокая темная листва сразу же впитывают в себя всю мою память, стоит мне оказаться посреди.
 Это что-то невероятное.
Иду вперед и ни о чем не думаю. Делаю глоток… я соврал – я думаю обо всем. Иду по лесу и думаю о других местах, и я уже чувствую какое-то опьянение. У этого пива высокий градус. Но я все иду дальше и дальше – я знаю, что этому придет конец, и одинокому грустному пению птиц, и тропам, всей этой несносный печальной авантюре. Я достаю и открываю следующую банку. Смотрю вокруг – ничего необычного, поднялся какой-то шум, похожий на свист. Лес всегда что-то говорил, даже пел. В нем гудело холодное загадочное эхо, никогда не задумывался откуда оно – наверное, с дальних трасс. Лес жил долго, он много видел и знает. А я шел вперед, попивая, меня нельзя было остановить.   
- Здравствуй Ричард, - мягкий низкий мужской голос сказал мне сзади.
 Я встал на месте, а потом быстро обернулся. Сзади меня был человек со шляпой. Он смотрел на меня лукаво улыбаясь стареющим лицом. 
- Ты еще кто такой? – спросил я глядя на него.
- Не беспокойся, я твой друг, - он продолжал улыбаться и поднял руки.
- Когда мне говорят «не беспокойся», это никогда ничем хорошим не заканчивается.
- Доверься мне, я хочу тебе помочь.
- Ваша помощь мне не нужна, я не знаю даже кто вы такой.
- Ричард, посмотри вокруг, - он вновь поднял крестом руки, на этот раз более воодушевленно. Я уже стал подумывать, что это какой-то тип из охраны леса. Ничего себе у них подбор.
- Что!? – не выдержал я.
- Ты ведь знаешь, где ты? – также хитровато спросил он, не удаляя своего воодушевления.
- Наверное, я гуляю где-нибудь по центру Парижа, или что!?
- Ричард, я привел тебе кое-кого.
- Что еще!?
Этот парень посмотрел назад и махнул ладонью, словно кого-то звал. Из-за дерева вышла Лида, моя покойная жена. Она вышла и просто смотрела на нас. Я был в таком шоке, что выронил банку с пивом.
- Вам, пожалуй, лучше поболтать наедине, - сказал мне этот дикий мужик, улыбаясь.
А я все стоял со стеклянными круглыми глазами.
- Да кто, черт возьми, ты такой?
Он рассмеялся и начал удаляться.
- Ладно, Риччи, еще увидимся.
И он исчез.   
А вот она нет. Лида все также стояла на том месте без выразительности.
- Привет Ричард, - сказала она мне, после нашего длительного молчания. – Ты снова вспоминал город.
- Что все это значит? Кто ты такая?
Она пошагала медленно вперед, ко мне.
- Ричард пошли, нам ведь нужно торопиться?
 Я ничего не ответил, а она пошла вперед, куда направлялся я, и подзывала жестами меня за собой. Я пошел вслед, по этой широкой дороги с черными колеями.
- Ты хочешь что-то мне сказать? - спросил я догнав ее.
- Я пришла дать тебе надежду.
- Не смешно, - я не выдержал и резко остановил ее. – Ты кто такая?
 Она испугалась, раскрыла рот, будто пытаясь мне что-то сказать, и в то же время казалось не решалась. И вдруг она развернулась и убежала. Побежала по лесной дороге назад. Трусливо бежала, словно она разглядела во мне какое-то чудовище. А я остался стоять и наблюдать за ее удаляющимся силуэтом. Слышал шорох, бег ее слышал, смотрел, как она удаляется, и мне хотелось, чуть ли ни плакать. Я ведь понимал, что это была она, я бы ее ни с кем не спутал. Потому что я до сих пор любил ее, хоть она и мертва.
 Не смотри назад – как говорят тем, кто должен обязательно идти вперед. А я должен найти свою дочь. Которая, я надеялся, жива. Я обернулся и пошел дальше, достав и открыв следующую банку. Эти глюки меня никак не остановили в потреблении алкоголя. В скором времени я уже начал видеть поселок, из которого исходил, казалось бы, радостный свет и уют. От всех этих толстых финских домов, которые становились все ближе.
 Вот тут-то во мне загорелась надежда.
 «Я пришла дать тебе надежду» - сказала она мне, и убежала.
Почему она убежала?..

* * *         
 Я входил на территорию поселка. Пространство вокруг было чище. Впереди меня ландшафт поднимался. За ними, насколько я помнил, еще продолжался поселок с несколькими долгими километрами. Стояли рядами деревянные, ярко покрашенные широкие дома. Архитекторы в этом дальнем уголке планеты явно были какие-то перфекционисты – дома вблизи меня, разделяемые дорогой ряды, были поставлены в идеальном шахматном порядке. По крайней мере так казалось первому взгляду. В некоторых пустых двориках вызывающе поднималась трава, выхватив жалкий кусочек лужайки. Здесь виднелись посреди домов и двориков другие виды деревьев – разные ивы и березы. Также много было видно ягодных кустов вдоль домов. Дорожки были узкими, но светлее чем в глубине леса. Стоял сильный грибной запах.   
 Дальше зданий, еще правее, также рядами стояли деревянные башни – посты. На некоторых башнях я даже видел людей с оружием. Они как раз смотрели на меня. Один крикнул мне агрессивно:
- Ты кто такой?
 Я поднял руки и крикнул в ответ «не стреляйте!». И вот на меня уже целились со всех постов, а мирные люди вокруг дерзко оглядывались в мою сторону и открывали окна своих домиков, чтобы посмотреть на меня. Из одного из домов выскочило три человека. Во главе бежал Реджинальд Старред – человек с огромными черными усами, длинным носом и большими глазами. Он походил на старца из какой-нибудь старой народной сказки. Мы давно друг друга знаем, мы с ним были друзья.
- Опустите ружья! – крикнул он ближайшим постам.
Все молча опустили пушки.
- Ричард, вот так сюрприз! – он подошел ко мне, протягивая руку для пожатия, двое парней шли за ним, у одного из них тоже было ружье. 
- Здравствуй Реджинальд. Слушай, мне нужна ваша помощь.
- Ох, не удивительно. У нас в последние дни было много напастей от этих гадов.
- Моя дочь исчезла. Похоже, ее похитили.
 Реджинальд стоял с застывшим взглядом, смотрел своими большими глазами. Его двое ребят стояли также, хмуро, один из них скрестил руки. Я огляделся на посты, где на вершинах маленьких башен неподвижно стояли люди с оружием, и казалось что все с любопытством смотрят на меня.
- Черт возьми, Рич. Как это получилось?
Я рассказал всю историю с самого начала, ничего не скрыв.
- Не думал, что эти наши варвары еще и на тебя глаз положили…
- Реджинальд, я почему-то думаю, что это не варвары.
- А кто же это еще может быть?
- У этих ребят глаз положен только на ваше село. До меня они в жизни не доходили.
 Один из парней удалился, как раз тот, который был с оружием. Второй парень проводил его взглядом и снова посмотрел на нас монотонным взглядом.
- Я не знаю, кто это может быть. Я не знаю, кто здесь может орудовать, у меня прежде никаких проблем не было. Стоило приехать моей дочери, как ее похитили.
- Ты говорил, что она была одна на карете с запряженной лошадью.
- Да. Ты наверное думаешь что я спятил?
 Реджинальд помолчал, чуть выдвинув вперед лоб. Классический жест погружения в раздумья. Спустя недолгие секунды раздалось несколько выстрелов. Стреляли парни со своих постов в противоположную сторону - здесь тот еще беспорядок.
- Ричард, у тебя ружье заряжено? Патронов много?
- Конечно.
- Я тебе верю, потому что знаю, что ты человек разумный. Я не знаю, что это может быть за чертовщина – все что ты мне рассказал, но у меня есть одна идея. Чуть дальше нашего поселка, если идти прямо, ты найдешь одно небольшое старое кирпичное здание. 
- Кирпичное здание в этих лесах? Не может быть.
- Ну вот так ты его и узнаешь. И в общем там живет один человек, на вид ему лет 35-40, но у нас порой складывалось ощущение что этот тип живет столько же сколько этот лес. Он может знать такие вещи, которые происходили в лесу, даже если он не видел это своими глазами или в своем поле зрения. Не знаю, что это за дерьмо, но с этим мужиком будто сам лес разговаривает.
«Вот это номер» - подумал только я. Оказывается мое сравнение Реджи с героем народной сказки оказалось более чем точным. Это ж надо мне такое посоветовать?
- И ты хочешь, чтобы я к нему пошел?
- Да. Я уверен, он бы помог тебе. Тем более твою дочь ведь наверняка в лесу где-то спрятали.
- Интересно. Ладно Редж, еще увидимся. Спасибо за помощь.
- Будь осторожен, с тех сторон тоже могут идти эти проклятые варвары!
* * *
 Реджинальд был в чем-то прав. Вновь начался густой лес, и из-под деревьев выглядывали разбойники с оружиями. Выглядывая из-за деревьев, они казались совершенно неотесанными персонажами. Я был настороже, шел осторожно, пригибаясь. Но они лишь наблюдали, ни разу не открыли по мне огонь. Вскоре, все живое поблизости исчезло.
 Наступила тишина. Эха леса больше не было слышно, как в прежней его части. Эта тишина мне теперь стала страшна. После всех громов и разговоров, наблюдений, рождающих тревогу - я вдруг понял, как люди могут бояться именно этой тишины. Я шел вперед очень долго, пока наконец не увидел этот кирпичный дом.
 Не знаю, сколько мой путь составлял по времени. Время здесь – это только пустота. Бессильная преграда – здесь оно не имеет над тобой никакой власти.
Какая была удивляющая картина – посреди зеленых оттенков, посреди бесконечных деревьев и пробивающегося небесного света такой яркий кирпичный дом. У меня тем более могли начаться какие-то видения, после всех тревог и выпитого алкоголя.
 Все же я пошел к этому дому с красивой белой входной дверью над небольшой каменной лестницей. Только сейчас я вспомнил, что Реджинальд не сказал мне имя этого загадочного господина. Дверь была не закрыта. Я вошел в дом – все было обустроено очень уютно. Светлые ковры на полу, разукрашенные стены, мебель казалась совсем новой – правда никого в доме не было. Я пошел в дальнюю комнату, через гостиную. Дверь там также была на распашку, и в комнате я увидел мужчину, лежащего боком на полу. Его глаза были широко раскрыты. Он был мертв! Ни смотря на это, я подошел к нему, посмотреть, не дышит ли он еще, тогда бы возможно я мог бы ему помочь. Нет – здесь только мертвое тело. Я в ужасе отпрянул и стал крепче держать ружье.
 Я выбежал з дома, не думая уже ни о каких расстояниях. Вот так дерьмо, вот тебе и народная сказка, Реджинальд. Больше всего я хотел знать, кто это сделал. И больше всего я боялся, что свою дочь я найду также. Потому что я был уверен, что здесь действуют одни и те же люди.
 Я не вернулся домой, не смотря на то что небо стало темнеть надо мной. Я словно терял рассудок, понимание, где я нахожусь.
 Я сходил с ума.
 Я закричал.
 И в конце концов я потерял сознание и упал на землю.
…Она сказала тихим голосом:
- Милый, горе и злость повсюду, если ты видишь, что я вижу…
* * *
- Ричард?
 Что?..
- Ричард? Ты слышишь меня? Рич!
Я открыл глаза, не понимая ничего. Я был в какой-то комнате, казалось что не знакомой. Сначала все расплывалось, но потом я заметил, как надо мной стоял Реджинальд. Я спросил у него, не знаю зачем, но кажется, я пытался что-то вспомнить:
- Ты мой друг?
- Да Ричард. Я твой друг, - смущенно и сурово произнес он, после чего отвернулся и отдалился от меня.
 После, я разглядел еще нескольких людей. Здесь происходил какой-то серьезный обыск.
- Ричард, расскажи мне пожалуйста, что здесь произошло.
 Похоже, это все-таки тот дом, где я нашел тело. 
 Я слегка приподнялся на кровати.
- Похоже, в этом доме я видел труп!
- Мы тоже его увидели.
- Эти ублюдки убили того парня, про которого ты мне говорил, - я вскочил с кровати, и сразу же заметил, что я был в той самой комнате где видел мертвеца. Нашли куда меня приволочь.
- Ричард... - Реджинальд замолк, опустив голову и наморщив лоб. Он жестом приказал всем выйти из комнаты, где было кроме нас еще три человека. Все они недоверчиво посмотрели на меня и вышли в гостиную, откуда сейчас доносилось больше жизни, чем когда я сюда попал в первый раз.
- Ричард, - продолжил Реджинальд, поднимая взгляд. - Это не тот мужчина, про которого я тебе говорил.
- Так значит...
- Никто из нас вообще не знает кто это такой.
- Что все это означает? Когда я пришел, здесь не было ничего кроме этого тела!
- Ричард, у тебя проблемы.
- О чем ты?
- Они считают, - он указал пальцем в сторону гостиной. - Что этот труп, твоих рук дело.
- Что!? Я ничего не делал! Я сам чуть с ума не сошел, когда увидел это все!
- Ричард, я тебе верю, и хочу тебе помочь. Вот только от поселка пока тебе придется держаться подальше.
- Черт возьми, Реджи, - я сел на кровать с чувством новой усталости и раздражения. - Что все это за дерьмо? Кто все это делает? Ничего не понимаю.
 Реджинальд стоял с серьезным лицом и смотрел на меня.
- Ты должен отправиться домой, - сказал мне он мне. - Но иди другим путем, не через поселок.
- Но как же...
- Тебе нужно отдохнуть. Поисками твоей дочери я займусь.
"Поисками твоей дочери я займусь" – а я что, буду сидеть и прохлождаться!? Начиная с этой истории, я убил уже ни одного человека, встретился с каким-то странным типом и иллюзией своей покойной жены, и теперь мне говорят "ну-ка отдохни мужик". Может, я и вправду спятил, и уже всем так кажется?
 Мы молчали, я слышал за дверью множество голосов и шорохов. Среди голосов я слышал диалог:
- Этого типа надо вернуть к себе! Мне он не нравится!
- Ни так-то просто, у него дочь пропала.
Скорее всего, это про меня. И вряд ли мне это померещилось.
Но в этот момент я почувствовал такую тяжесть в себе, такое горе по своей дочери. Я ведь даже не знал, жива ли она.
 Я встал и подошел к Реджинальду, прислушиваясь к своим шагам, будто кроме этой комнаты ничего вокруг и не было. Я пытался говорить как можно решительнее:
- Я вернусь домой. Но не более. Я буду искать свою дочь, так как после всего того, что мной было - я не остановлюсь.
- Рич, не глупи, - он помотал отрицательно головой, встав у двери, видимо не желая дать мне пройти. Ну уж нет, дружище, мне такая забота не нужна, я и сам за себе постою.
Я упорно двигался к двери, говоря:
- Свали с моей дороги.
Реджинальд не шевельнулся, мы стояли и смотрели друг на друга. В конце концов, он отошел от двери, и отвернулся от меня.
- Уходи Ричард, - стоя перед окном, сказал он мне твердо. - И постарайся сделать так чтобы ни я, ни мои ребята тебя больше не видели.
И я поспешно ушел. Выходя из здания, провожаемый злыми взгляды.
 И потом я снова был один.
 Снова был в лесу.
* * *
  Поселок остался позади. Я шел по тропе не оглядываясь. Деревьев вокруг становилось меньше, начались длинные ряды крапивы вблизи дороги, по которой я шел. Деревьев на этой поляне было всего ничего, дорога спускалась вниз, вокруг нее впереди стояло более свободное пространство. Одинокие высокие деревья бешено раскинули свои ветви. Где-то, с правой стороны, из глубины продолжающего там леса был слышен дятел. Примерно в двух километров напротив меня начинался новый глубокий ряд леса.
 На меня задул ветер, деревья здесь уже не могли его не пропускать. Солнце светило ярко, приходилось щурить глаза. Проходя бесшумно вперед своими старыми сапогами, я только сейчас задумался о еде. Я чувствовал, что мне нужно было сделать какой-то привал, иначе я не дойду до следующей темно-зеленой глубины.
 Я дошел до небольшого ответвления путей, слева от этого ответвления было небольшое зеленое пространство, размером с комнатку. Ландшафт опускался к нему, внизу я видел два здоровенных пенька посреди темной почвы. Вероятно, здесь уже проводил любил проводить какие-нибудь пикники или выходные празднества. Не раздумывая я спустился к этим пенькам, радуясь, что наконец подкреплюсь.
 Когда я сел в нос ударил сильный запах крапивы и другой зелени которая была поблизости. Верхние ветки на одиноких деревья с поляны вблизи, медленно двигались по повелению ветра. Далее за ними, где начинался сплошной лес – до сих пор слышен стук дятла по дереву.
 Из сумки я достал две консервированные банки красной фасоли, с незадачливыми картинками и надписями на ней. В глубине рюкзака я долго искал пластмассовые вилки – нашел их с большим облегчением. Не хватало еще лопать всю эту дикость голыми руками. Также в рюкзаке была еще одна банка пива, на этот раз я смотрел на нее довольно скептически.
 В небе без устали летели хаотично птицы. В этой просторной тишине я чувствовал себя так, словно ничего не прожил. А ведь теперь меня даже в убийстве подозревали, я ведь похоже совсем свихнулся – если смотреть на меня со стороны. Словно я уже и потерял цель своего путешествия – словно просто бродяжничаю. Я ведь не знаю уже – найду ли я свою дочь. Узнаю ли хотя бы почему и кто ее забрал у меня? Теперь даже Лида мне мерещится – конечно… она не простила бы мне ее пропажу, хотя… я уже об этом говорил. Наверное, это действительно меня волнует. Чтобы она сказала мне?
 Она могла сказать мне все что угодно. Надо было уже идти. Я съел одну банку фасоли без особого удовольствия – она была холодной, кроме этого, пища казалось пересоленной. Я шел дальше к лесу, нацепив обратно рюкзак. О последней банке пива, которая была в рюкзаке я старался не думать. Мысли в голове были почти болезненно холодны. Я думал о Лауре, о своем доме, о конфликте с Реджинальдом и их обвинениям – и все эти мысли казались уже какими-то никчемными, не важными. Я никогда не думал прежде о том, сколько нужно пройти миль, чтобы чувства внутри тебя погасли. Это превращалось в обычную прогулку. Я мог заверить себя в том, что моя дочь не приехала ко мне – и самое главное, поверить в это. Я даже почувствовал, как тоска к Лиде стала меня отпускать – такого никогда прежде не было, и даже не знаешь, как к этому относиться. Это немного страшно… но только немного. Как же я могу теперь остановиться?
 Никак. Ты принял решение.
 Я буду чувствовать себя одиноким?
 Ни в коем разе. Ничто вокруг не оставить тебя.
 Все закончится хорошо? Ну ладно, можно ведь такое спросить?
 А как ты думаешь, исходя из того, что есть?
 Исходя из того, что есть…
 …Со своим быстрым шагом, я уже дошел до леса. Я снова зашел внутрь, с таким ощущением – как же я соскучился по вечности.
 Здесь снова все заглохло, что я слышал прежде. Никаких дятлов здесь не было слышно. Впервые стали слышны беспорядочные крики птиц – такие же хаотичные как их полеты. Прежде этого не было. Вслушиваясь в свои беззвучные шаги, я сильно чувствовал запах ягод и грибов. Складывалось чувство, что у меня просто усилилось обоняние.
 Я шел дальше. И вдруг я остановился - впереди за несколькими деревьями разглядывался дом! Недолго смотря на нечеткие очертания его стен и крыши за темной зеленью, я проверил свое ружье. Я подошел к этому дому, не выпуская ружье из рук. Осторожно зашел внутрь.
 В доме были светлые каменные стены, точнее камнеподобные – это был просто крашенное дерево. В дальнем углу был деревянный стол, а за столом сидел человек. Этот человек причем улыбался. А когда на нем застыл мой шокированный взгляд, он даже рассмеялся. Он смеялся, а я все стоял недвижимо. Наконец он мне сказал, облокотившись:
- Ну что же ты!? Заходи наконец! И закрой дверь!
 Я поспешно обернулся двери. Когда закрыл дверь, я подошел ближе к столу, двигаясь осторожно и медленно. Сидящий человек терпеливо за мной наблюдал. 
- Советую не смотреть назад, - строгим громким голосом сказал мне мужчина. - Просто сядь передо мной. Это хорошо, что ты сюда зашел, ведь нам есть, о чем поболтать.
 Я сел и уставился на него - толстощекий мужчина в пиджаке и черными волосами.
- Кто вы такой? - спросил я, у меня уже было такое ощущение, что это не я пришел к этому человеку, а он сам пришел ко мне.
 - Я Генри Киф.
Молчание.
- И... ведь это ничего не должно мне сказать, так?
Он изобразил широкую улыбку вновь.
- Разумеется.
- Хорошо. Вы... уже до моего появления знали, что я буду сидеть перед вами?
- Вы верите в чудо? - спросил он меня спонтанно.
- Что?
- Просто скажите мне.
- Нет.
- Врете. А если не врете, значит, вас здесь быть все-таки не должно.
- Вы знаете, что здесь происходит?
- Я слышал про вас. Кажется, у вас неприятности.
- Должен сказать, вы хорошо подметили.
- Я знаю - вы ничего не понимаете, - подметил он с суровой иронией в голосе. - Кто-то, какой-то неизвестный, убил какого-то типа в доме человека, которого вы даже не знали...А я знаю кто убил этого человека. Убил его я.
...Я только сейчас заметил - как этот Генри Киф похож на труп человека, которого я видел.
 Далее – затянулось молчание. Я его нарушил усталым жестом:
- Я даже не знаю, что тебе на это ответить.
- Не обязательно, говорить что-то умное.
- Ну и что?
- В смысле? 
- Ты его убил, сам сказал.
- Нет. Он не мертв.
- Так значит это вы?
- Почему я?
- Не шути со мной, - я терял контроль. – Может объяснишь мне, что происходит?
- Ну... как вам сказать? – все мялся этот тип напротив.
- Ты мне надоел! - не выдержал и достал ружье.
- Стойте! - он крикнул мне, даже встав и подняв руки.
- Где моя дочь!?
- А я по-вашему знаю!?
- Вы знали, что мне сказали прийти за помощью к человеку, в чьем доме я обнаружил труп?
При этих словах я уже целил оружие на него, отходя от него прочь.
- Ричард... сядь, - тихо-мирно сказал Генри. - Я скажу тебе, где твоя дочь.
 Я колебался. Я услышал сзади какой-то шум, эти звуки не были похожи не на что. Я хотел обернуться, в это время Генри вскочил, заорал, замахал своими руками:
- Не оборачивайся!
Было поздно.
 Я увидел, за окном, в лесу была ночь. Я подошел к окну - темная мертвая ночь! Весь лес был черным, будто я глаза закрыл, даже не было видно дальних деревьев. Мой рассудок отказывался в это верить. А ведь еще несколько минут назад там было яркое солнце…
- Что это значит!? - заорал я обернувшись,   
- Ваша дочь сейчас спит! - полу криком ответил Генри, подбегая ко мне. - Как и все остальные!
Я посмотрел на него, сморщив лоб в негодовании.
- Кто такие "остальные"?
Генри помедлил с ответом, казалось, он нервничал:
- Л... Лида.
- Лида мертва!
 Я взмахнул ружьем, с желанием ударить Генри по черепу. Он сумел быстро отбежать назад, я его не задел.
- Ричард... успокойся, - нервным шепотом сказал он мне, падая у стола, и казалось что-то доставая. - Давай... я знаю, ты хочешь... выпей пива!
 Он кинул мне банку пива. Я ее поймал. Это было то самое пиво, которое пил я - которое лежало у меня в погребе.
- Прошу тебя, - продолжил Генри. - Сядь обратно. Ты все равно посмотрел назад.
 Генри, смотря на меня, попятился к своему стулу и сел с трясущимся спокойствием. Я чувствовал себя каким-то аборигеном - словно я взбешен, но меня пытаются успокоить "умные люди". Даже сразу вспомнил этих варваров, которые терроризировали поселок Реджинальда, п потом наблюдали за мной из-за деревьев. 
 Что делать? Я сел.
 Генри смотрел на меня взволнованным, отчаянным взглядом. И я молча смотрел на него – его смугловатое лицо – и только сейчас я понял, что я также видел этого человека, когда мне привиделась Линда. Не спуская взглядов друг с друга, я открыл пивную банку, которую он мне бросил.
 Этот Генри знал про эту мою слабость. Он вообще больно много знал, мне это не очень нравилось. Ты никогда не знаешь, что ты можешь сделать, попадая в дикие абсурдные ситуации. Что ты можешь сделать – когда ты знаешь, что прав только ты, а остальные нет?
- Ваша дочь - в безопасном месте, - сказал Генри, докторским тоном.
- В каком смысле?
- С ней все хорошо! Она у меня!
- Так ты... это ты все устроил?
- Да! - Генри снова широко улыбнулся, самодовольной киношной улыбкой.
- Да ты просто тупой ублюдок, - я слабо улыбнулся, делая следующий глоток.
 Он еще долго не снимал эту улыбку со своего лица. Будто встретились два старых приятеля.
Примерно в эти моменты я начал терять представление об окружающем меня мире. Я сделал еще глоток и банка кончилась. Я был пьян.
- Ну так... ты отведешь меня к ней? - тихо спросил я.
- Конечно, но не сейчас! - также тихо засмеялся Генри. - Я же сказал - она спит. Сейчас ночь!
- Ах... ну да! - теперь и я засмеялся. Глупым лошадиным смехом. Это уже казалось обыкновенной правдой. После – я утерял все вокруг себя и упал со стула.
- Ох... - проговорил я, лежа на полу.
 Все очертание помещения в моих глазах начало крутиться медленной каруселью. Я услышал, как Генри встал и потом прямо перед моими глазами остановились его ботинки. Чистейшая кожа на его ботинках, к этому взору еще и добавился горький запах обувного крема.
- Ричард, - он склонился надо мной, снова включая доктора в голосе. - Тебе - тоже неплохо было бы поспать. Тебе - нужно домой.
 И все.
 Меня окутала кромешная темнота и мертвая тишина.
***
  Я валялся на полу. Очнулся с легкими болями в спине и голове. Увидав знакомые очертания комнаты, я резко приподнялся чтобы оглядеться вокруг. Я был у себя дома - все было на месте, не было, никакого беспорядка, каким я оставил дом уходя. За окном тот же необъятный лес, и над ним яркое солнце в белом небе.
 Я поднялся во весь свой рост. Но где мой рюкзак? И где мое ружье!? Я ходил по дому кругами, восстанавливая в памяти последние события.
 Генри Киф.
 Я пил у него пиво. У него же я отключился. Он сказал, что моя дочь у него. Я был в странном, как будто наркотическом состоянии, и воспринял это без какой-либо доли серьезности. Когда я был у него, за окном показалась ночь, когда на часах было где-то три часа дня. Ну ладно, может это просто какой-то фокус с окном. Достаточно реалистичный – стоить отметить, я ведь подошел к этому окну вплотную. Но все закончилось тем, что я упал на пол и отключился.
 Резко остановившись, пару секунд подумав - я открыл погреб. Там я и нашел и рюкзак, и ружье. Я проверил обойму в ружье - все было так, как было после последнего моего выстрела. Я стрелял в варваров. Или точнее защищался.
 Хотя стоп… я не стрелял в них.
 Рюкзак и ружье я утащил из погреба наверх. В рюкзаке так и лежала эта последняя, несчастная банка пива. Сев в углу на стул вдоль настенного шкафа с книгами, я открыл банку. Громко прошипела открывающаяся банка, тряхнув тишину дома. Я сделал глоток и при первом же глотке я почувствовал какое-то странное облегчение. Как хотелось забыть обо все ужасающем абсурде, который я пережил. Я знал, что это ни разу не был сон. Все это слишком живо сидело во мне.
 Второй глоток.
 Вот ты сидишь такой, один в доме – вокруг, за окнами пустота, и только сейчас я почувствовал ее. Не понимаю, как я столько лет умудрялся торчать в одиночестве, когда алкоголь был мне единственным собеседником? Сейчас мне это показалось настолько же страшным, как все что со мной произошло.
 Третий глоток.
 Четвертый глоток.
 Может, Линда за тем и пришла ко мне, чтобы сказать мне, чтобы я перестал себя так вести? Перестал столько пить в одиночестве? А что ты хочешь, дорогая моя? Я не специально. Я пробовал и иначе. Пробовал жить с людьми. Быть, как все. Хочешь, чтобы я попробовал еще раз? Я никогда не считал, что я иду неверными путями. Я никогда не думал, я всегда делал то, что я мог делать.
 Пятый глоток.
- Папа?
Я оглянулся. Никого.
- Лаура?
- Папа. Перестань пить. Иначе мама придет к тебе снова. Ты ведь сам сказал, что это ужасно - видеть ее живой, ведь она мертва.
- Я разве говорил такое?
Шестой глоток.
- Знаешь, Лаура. Я до сих пор люблю твою маму.
Молчание в ответ.
Седьмой глоток.
- Лаура, скажи мне где ты.
- Папа, я... меня прячут.
- Где?
- Я не знаю.
Восьмой глоток.
- Папа. Ты должен вновь найти Генри! Ты должен застать его врасплох!
Девятый глоток.
- Перестань пить! - сказала она мне агрессивным голосом.
 Я услышал, как несколько книг вывалились на пол с книжной полки.
- Молчи! - пробубнил я, скомкав банку и швырнув в сторону. - Ты всего лишь мое воображение! Ты не моя дочь!
 Банка ударилась об окно и отлетела на пол, ударившись об подоконник. Я встал.
- Генри Киф - грязный ты ублюдок. Я найду тебя и убью! Разорву на куски!
 Я взял ружье и рюкзак, и вновь вышел из дома.
* * *
  А сейчас я вновь последовал по пути в поселок. Вы назовете меня безумцем, но я был уверен – Генри я найду только если буду держаться старого маршрута. Бесконечные ряды деревьев, словно радостно приветствовали меня, когда я вновь ступил на тропу. Я бежал с ружьем в руках, ведь я уже знал что меня может ожидать. Пройдя полкилометра, я стал слышать какие-то сигналы. Я насторожился, в это время раздался выстрел и крик:
- Вот он! Убейте его!
 Выстрел со стороны напротив был произведен, а пуля просвистела где-то с боку. Я сначала не видел никого за деревьями. Лишь позже нельзя было не заметить ко мне вылетала из невидимости группа вооруженных ребят. Без сомнения, это были люди из поселка, которые уже судя по всему и мне решили объявить войну. Никакого страха внутри меня больше не было, похоже, я уже достаточно увидел. Я бежал далее вперед, оглядывался назад – сзади тоже было видно людей из компании моих новых неприятелей.
 Теперь мой путь более осложнился, сейчас я был буквально бегущим по лезвию ножа.
 Остановившись вдоль деревьев, через недолгие мгновения обнаружил несколько силуэтов. Сделал в их сторону пару выстрелов. Обошлось без жертв. С их стороны тоже зазвенели выстрелы, на мой второй огнестрельный выход, на моих глазах один человек вдалеке упал на землю. Небрежно пробираясь в бок, я вновь скрылся за густым вереском.
 Я не хотел медлить. Не стоит устраивать спешку в этой бездыханной ситуации - но я забыл об этом, выскочив стремительно вперед успел сделать пару выстрелов. Я слышал болезненный крик, эхом отозвавшийся по лесу, и потонувший в итоге в то самое холодное эхо леса. Когда с их стороны прогремел следующий выстрел, он просвистел совсем рядом со мной, чуть было не задев плечо. В первый момент я почувствовал, будто это пуля все-таки прошла сквозь меня – я остался в ступоре на месте пытаясь вникнуть в свои ощущения. После этого я упал животом на землю, держа ружье одной рукой. Я лежал так долгие секунды, пока не стал слышать медленные шуршания шагов в мою сторону.
 Вот тут и надо было все закончить – я знал это.
 Сейчас или ты уже не встанешь!
 Они уже были совсем рядом. Я не мог понять – шел один человек или несколько. Я боялся встать, ибо боялся за свой вес – вес своего рюкзака, так и оставшегося на моих плечах. Весь ружья, которое у меня была возможность держать только одной рукой. Но я рискнул. Я поднимался не слишком быстро, увидел лицо своего противника практически передо мной. Он и сообразить ничего не успел, а я уже не мешкал. Стараясь собрать в себя все силы, я ударил его ружьем по лицу, успев схватить оружие двумя руками. Он упал. После я сразу увидел впереди еще одного человека, в него я уже прицелился и выстрелил. Тот также упал сраженный пулей в грудь. Остался только один, и самое страшное – я не знал где он. Я пригнулся и побежал вперед. Более я не слышал его, даже не видел – когда оглядывался при движении вокруг.
 На меня направили группу людей, и я всех им дал отпор. Ну и на что вы надеялись!? Меня так просто не возьмешь! Я найду свою дочь, и мы уедем отсюда, оставим это проклятое дикое место!
* * *
 Я бежал сквозь лес, никаких дорог и троп не было вокруг. Я снова бежал по веткам и растениям, надеясь обойти поселок и выйти к тому пути по которому я шел оттуда.
 И вот вдруг впереди из-за дерева вышел какой-то человек. Он был безоружен, выскочил испуганно. На нем была светлая рубашка, он смотрел на меня отсутствующим взглядом, но когда я остановился, то глаза его вспыхнули, каким-то нелепым чувством. Сказав мне жестом "стой", он побежал в мою сторону. Парень не выглядел враждебным, он казался мне скорее нейтральным. Я все равно не опускал ружья.
- Эй! - он резко остановился передо мной. - Послушай, опусти ружье!
 Я молча смотрю на него.
- Я... - начал он, запнулся и огляделся вокруг. - Помнишь, тебе Реджинальд рассказывал про человека, который мог бы тебе помочь, так как он давно живет в лесу и много знает?
- Ты из поселка?
- Слушай! Я и есть тот человек!
 Я молча смотрел на него - он был очень молод, волосы русые и нет никакой седины, лицо чистое.
- Ты не похож на мудреца. Так... может, тогда ты объяснишь, что за труп был у тебя дома?
- Ты сам знаешь! Это был труп Генри!
- Кто такой этот Генри?
- Этот Генри... в общем его можно убить только если он будет в своем доме! Его дом, он будто мистический! Там вообще происходят непонятные вещи!
- Да ладно, у тебя дом тоже ничего, если верить слухам.
 Этот парень болтал так быстро, так нервно. На мои слова он поднял палец и с застывшим видом сказал:
- Ты - сейчас придешь к нему домой, и убьешь его! Сейчас ты застанешь его врасплох!
Я вновь сорвался - схватил парня и заорал:
- Где моя дочь, ублюдок! Ты должен это знать, раз все знаешь!
- Твоя дочь у него! Она в доме!
 Он кричал эти слова, и они раздавались громким эхом.
- О боже, зря я это крикнул, - жалостно прошептал парень.
- По-твоему он может слышать?
- Я и Генри - старые враги. Мы знаем друг про друга все, - он засмеялся беззвучным, глупым смехом. – Он может слышать меня. У нас ним полно диких происшествий.
 Я отпустил его. Он грохнулся на листву, с лица его не уходила эта бледная ухмылка.
- Он хочет быть один в своем роде, - продолжал он кипящим полушепотом. - Но он варвар! Напасти на поселок, это его рук дело. Ему ничего не стоило украсть твою дочь!
- Ты отведешь меня к его дому?
- Ты должен быть осторожен!
- Ты отведешь меня к его дому? – злостно повторил я.
- Да… да, - говорил он, неуклюже поднимаясь. – Я отведу тебя к нему.

***
ВОСПОМИНАНИЕ.
 Днем мы встретились с друзьями. Ночью мы гуляли. Мы гуляли по ночному городу и видели всю красоту его огней. Облик каждого из нас был прекрасен в этой ночи, в этой небесной темноте. Наши тени падали на асфальт, освещенный фонарями. Все смеялись, болтали, а я отставал. В том момент я был пьян и подавлен. Я трясся сзади, и все время повторял имя моей возлюбленной - "Лида... Лида..." - это девушка, и я ее любил, но я не получал от нее ответа. Я болтался, шатался сзади, мы все были подвыпившие, и я был полностью пьяным. В этот момент легче себя почувствовать себя слабее всех на свете. Слабее, когда человеческий фактор одержал над тобой вверх. Твои собственные чувства смеются над тобой. Твое сердце приготовило для тебя поганую издевку. Я говорил ее имя, я говорил себе, что я полное ничтожество, так как не могу ее добиться. Я болтал вслух все эти фразы, уже и не представляя насколько я был омерзителен. Увидел бы я себя со стороны, забился бы под землю от стыда. Этот стыд танцует вокруг тебя неприятными цветными тонами. Твоя душа объявила тебе войну.
 Так я и шатался, но ко мне из рядов наших друзей, в мою сторону пошагал мой друг. Мой лучший друг - Генри.
- Ричард, Ричард, Ричард!!! - он взял меня за плечи, он тряс меня. - Послушай меня! Что ты там болтаешь!?
Он знал про меня все. А я, главное, болтал всю эту чушь вслух.
- Я поддавлен! Я больше не знаю, что мне сделать! – отвечал я ему, как умирающий. - Я был с ней, но она ушла к другому! Как такое может быть? Как она может…
- Ричард, ты же понимаешь, что этим делу не поможешь! Ты можешь горевать сколько тебе угодно, но это тебя ни разу не спасет, - он говорил спокойным, рассудительным тоном. - Ты - должен снова встретиться с ней. Ты должен ей снова сказать, что ты любишь, и что ты - ради нее готов отдать свою жизнь. Ричард - ты мой лучший друг. И я хочу, чтобы ты меня послушал.
- Генри, ты знаешь - в следующие дни после этого меня окутала злость. Из-за того, что она так сделала! – зачем, зачем я это говорю. - Но потом я будто очнулся, я снова полюбил ее, и казалось с большей силой.
 И я помнил - как эта ночь окутала все вокруг. Как толпа наших друзей стояла впереди в терпеливом ожидании. Генри держал свою руку на моем плече. Я чувствовал, как он смотрит мне в глаза, а я смотрел в сторону. Потому что с глаз моих текли слезы. И я не хотел, чтобы кто-либо видел их, даже Генри. Он продолжал:
- Ричард. Это - твоя история. И ты должен с ней идти. Сейчас. В данный момент, - он разговаривал со мной своим излюбленным врачебным тоном. – Пускай сейчас темная глубокая ночь – но ты должен ей позвонить и поговорить с ней. Может даже позвать ее сюда. Ричард, если хочешь - я сам с ней поговорю. Потому что, если ты этого не сделаешь сейчас - ты пропадешь! – мягким тоном отрезал он заключение. - Твоя жизнь пойдет черной - ты будешь знакомиться с людьми, считая их хорошими, по-доброму отвечая им, как ты всегда это делаешь. Но они - в конечном счете, просто тебя обманут, предадут! Ты сам знаешь, как в этом мире черти водятся!
 Сзади нас уже начали звать. Мы на них даже не обращали внимания. Даже Генри, который говорил дальше:
- Ты, должен сделать это прямо сейчас. Не после. И если ты сделаешь сейчас - то, что ты так хочешь - вот тогда ты будешь счастлив. Но поверь... если ты это сделаешь - это свое желание, мы с тобой больше не увидимся никогда.
- Почему, - заговорил я. - Такого не может быть. Мы с тобой вместе через столько всего прошли. Мы столько всего делали, и на нас смотрели сотни глаз, идущих вокруг людей. Мы еще покажем им...
- Ричард, - Генри перебил меня. - Я хочу тебе кое в чем, признаться. Когда ты мне рассказывал все эти истории, я сам хотел рыдать. И после всего, что я вспоминал из твоих слов - я начал чувствовать, как мне жаль. Мне жаль, что я не был теми ребятами, с которыми ты находил уют и прятал свое горе тогда, когда не было меня. Мне бесконечно жаль! И мне даже жаль, что я не Лида.
 После паузы, в которой он опустил глаза - он продолжил:
- Помнишь, тебе сказали однажды - мы все, тысячи людей, мы все боимся. А на самом деле - каждому из нас нечего терять. Мы должны понять - что у каждого из нас нет ничего. Что каждый из нас полностью одинок, что рядом с ним нет никого. И когда мы это понимаем - мы поднимаемся.
- Да что ты пытаешься мне донести?
Он промолчал...
Но все пошло своим чередом.
И я позвонил ей.
Она взяла трубку.
Мы договорились встретиться в отдельный день.
После нервных режущих ожиданий - этот день наступил.
И я был с ней.
И мы были вместе. Долго-долго.
Потом она умерла, и оставила мне дочь.
И о боже, что со мной будет, если я ее не найду!?
И вот я снова в лесу. Эти узкие темные стволы.
Я пришел в себя, и я... увидел впереди тот самый дом Генри Кифа.
Я часто думал о том, как же много всего я успел потерять в своей жизни.
А на самом деле, гораздо больше чем я думал.
* * *
ФИНАЛ
 Резким движением я ворвался в этот дом. Я застыл на месте, увидев сидящей на стуле свою дочь. Я видел Генри - он стоял с пистолетом сзади, целясь ей в череп, все с тем же невозмутимым лицом, как и обычно.
 Лаура плакала.
- Папа, - простонала она.
Лишь я двинулся вперед, Генри заговорил:
- Должен признать, Ричард, - заговорил Генри кислым зловещим тенором. - На этот раз ты действительно застал меня врасплох. Я знаю - ты очень этого хотел.
- Отпусти мою дочь! - заорал я.
- Ричард, ты что - не понимаешь? Ты - в моих руках. И ты должен знать, и запомнить – тебе не место здесь, - Генри застыл в своей позе. - Тебя никто не спасет.
- Это тебя никто не спасет, если ты сделаешь ей плохо.
 Генри рассмеялся, тем же кислым противным смехом, каким был его голос:
- Ричард, ты ведь не знаешь до конца всей сути, - он немного отошел назад, не опуская пистолет, разводя свою речь виноватым тоном. - Ричард, я - придумал для тебя игру. Я просто хотел кое-что тебе напомнить. Что-то очень важное для тебя. Но зато, ты – ты, прямо сейчас стоишь на финальном этапе.
 Я молчал. А он продолжал уже более твердым и злым тоном:
- Ричард! У меня есть власть, которую никто и представить не может! Все до единого - кого ты видел, что видел, что происходило в этой истории, начиная с того как твоя дочь оказалась в моих руках - все это неправда! Ложь! Я придумал их для тебя! И после этого ты начал думать - будто есть какие-то люди с пушками, в которых ты стрелял, будто есть какой-то поселок! Будто есть какой-то Реджинальд или кто-нибудь еще! Будто ты видел Лиду! Будто есть какой-то молодой человек, который соперничает со мной! Это все мир – который я построил для тебя!
 Он говорил так громко, так убедительно, величественно, гордо - я невольно опустил оружие, потому что верил. Верил, будто я прошел сквозь что-то, что даже невозможно описать.
- Ричард, единственная правда в том - что у тебя есть дом, ружье на всякий случай, и что ты алкоголик. А все что ты видел и кого видел - этого нет. Нет ничего вокруг твоего дома, не вблизи не вдали!
 Я трясся. Я испугался. А этот ублюдок, улыбается мне в лицо, и странно, но я вижу в этой улыбке только доброту. Я чуть было не выронил из рук ружье, а Генри снова прицелился на мою дочь. Но вдруг, она заговорила, сквозь рыдание:
- Папа. Ты должен кое-что знать.
 После недолгой паузы, ее лицо стало полностью спокойным и умиротворенным. Она смотрит на меня, Генри стоит с пистолетом в руках, и не двигается. Лаура вновь заговорила – но заговорила она не своим голосом, а голосом того самого молодого парня, который был по идее соперником Генри! Того, кого я встретил только что в лесу!
- Ричард, он врет тебе! Стреляй! 
 Генри злобно заорал, а я сразу поднял ружье, нажал на курок – и Генри полетел мертвым назад. Этот его крик, мой выстрел и его отлет назад – все это выглядело таким медленным, будто само время решило мне сейчас помочь.
 Но теперь все. Теперь все закончилось.
 И к сожалению, а может и к счастью – я даже никогда не узнаю имени этого молодого человека, и чувствую, я даже не вспомню его…
 Я чувствую, как что-то происходит. Будто все стало исчезать. Но исчезает все не в реальности, а в моей голове…    
 И я не вспомню ничего из того, что было за последние дни…
***               
- Здравствуй, моя дорогая! – на пороге моего лесного домика стояла моя дочь, с милой улыбкой на лице.               
 Сто лет не видел эту улыбку. Никогда бы теперь с ней не расставаться!
- Привет папа! – закричала она инфантильно в моих объятиях.
- Ну как твои дела?
- Очень хорошо.
 Мы вошли в мой дом, я взялся хозяйничать.
- Ты, наверное, хочешь чаю? У меня есть мята.
- Это самое то, что сейчас нужно!
- Я, наверное, тоже мог многое рассказать интересного, - заговорил я, разливая готовый кипяток. – Ко мне заезжали работники, заезжал тот парень, у которого я арендовал эту землю. 
- Никаких проблем нет?
- Нет. Мы тут все ладим, да и ведь у меня все легально, - я усмехнулся.
 Мы одновременно поднесли к губам чашки с чаем. Ветер задул за окном, сотрясая ветки на ближайших деревьях. Лаура смотрела в окно, а я смотрел на нее. Какая она у меня красавица. Как же она была похожа на мать. Я был бы счастлив, если на останется у меня подольше.
- Пап, ты не против, я тут прогуляюсь по лесу?
- Конечно, - улыбнулся я. – А пошли пока на веранду!
 Мы вышли на веранду. Смотрели на этот наш лес, встав у края веранды.
Лаура подошла ко мне, положила мне голову на плечо. Я обнял ее.
 Я чувствовал себя так хорошо, как никогда.
 Мы стояли так долго, потом Лаура сказала:
- Ну что, пустишь меня пройтись? Я ведь соскучилась по твоему лесу!
- Ну конечно! – рассмеялся я и отпустил ее.
 Она одарила меня семейным поцелуем и выскочила к лесу. Я остался один, провожая ее взглядом. Я смотрел ей вслед, в глубину этой зелени и деревьев, где она уже укрылась.
 Я до словно до сих чувствовал на себе чье-то прикосновение. Я оглянулся и увидел Лиду. Она также улыбалась, также нежно, с такими же сияющими глазами. Именно такой, какой я ее запомнил. Она прикоснулась к моим волосам и тихо прошептала:
- Милый, горе и злость повсюду, если ты видишь, что я вижу…