Артёмкина радость

               
               

     Артёмка любил погреться на солнышке в утренней тишине. Босоногий, он садился на завалинку деревянного дома и молча, щурясь, наслаждался безмятежным одиночеством. Так Артёмка, бессознательным ловил раннее мгновение, заявляя новому дню о себе. И жизнь его тянулась безжалостно, ложась бременем на  мальчишеское тельце. Подружившись с солнышком,
ему стало уютно. И только он прикрыл глаза в удовольствии, как услышал громкую песню, песню радостную и зычно зовущую. Стремглав, Артёмка выбежал со двора посмотреть.
      Выскочив через калитку, он увидел весёлых моряков, ошалевшие свободой они, обнявшись, ходили по улицам посёлка. Свою демобилизацию они справляли пьяной гулянкой и старались, как можно громко донести всем свою весёлость заветной песней. И мальчишке, мечтавшему стать моряком, полюбилась эта компания, и он увязался ходьбой за ними. У моряков праздник и Артёмке захотелось побывать в этом празднике, окунутся радостью с этими красивыми людьми.
      Моряки пьянели не столько от водки, сколько от простора и воли на гражданке. Их лица горели счастьем гражданского мира. Молодые, сильные, красивые, они упивались, глядя на вольных людей. И люди, замечая это, смотрели на них с улыбками. От моряков веяло мужественной добротой. Летним утром они наслаждались свободой и душой тянулись к мирной жизни.
      Моряки заметили ходившего неотступно за ними мальчишку, и один из них взял его за руку. И Артёмка стал охотно ходить в кампании моряков.
     Знавшие Артёмку люди, вслед смеялись.
     – Смотри, этот-то босоногий сорви голова, собачонкой увязался за матроснёй.
     А мальчишку однообразное время томит монотонностью, где ритм жизни от восхода до заката кутается в скучной  повседневности. Без волнений, без событий здесь всё мертвеет.
     Державший за руку Артёмку моряк стал любезно расспрашивать. Как тебя звать? Как живёшь? И с кем живёшь? И Артемка с охотой тут же всё выдавал. Что живёт хорошо. И живут они только вдвоём с мамой. Моряк оживился.
      – О, а ты, наверное, любишь свою маму.
      – Да, мама у меня хорошая и красивая.
      – Это хорошо! – заметил моряк и стал крепче держать за руку Артёмку. От моряков пахло мужским завораживающим запахом, который вселяет уверенность и силу. Артёмка был уверен, что люди, одетые в красивую морскую форму, особые люди. Они не такие как все.
      И вот компания поющих моряков, в крепком объятии и с мальчишкой  Артёмкой, выйдя из посёлка, пошла по просёлочной дороге. Эта заманчивая дорога игривой затеей меж берёзовых колков упрямо ведёт того, кто рискнул, ступить на неё и идти к шахте.
     Артёмка раньше ходил по этой дороге, и эта дорога казалась ему дорогой – волшебницей, дорогой манящей. Где кудрявые космы плакучих берёз шепчут путникам, идущим по ней, тоненькую мелодию. И люди, заряжённые весенней серенадой берёзовых серёжек, с лёгким сердцем спускаются в шахту с душистым запахом берёз. Спускаются, чтобы добыть жаркий камень для неугасаемого тепла. Такая дороженька, дороженька судьбы тянет всех неудержимых к производству добывать горючий камень, тепло дающий. И все идущие под птичьи пения движутся по ней в приподнятом духе к встрече с иной жизнью, которая сулит им надежду и уверенность.
      Вот и наши моряки идут по ней к шахте, идут к новой судьбе.
      Зайдя на шахтный двор, они зашли в здание комбината разузнать, как там насчёт работы и чем пахнет эта работа и что она им сулит.
     В начале они зашли в кабинет, начальника шахты, оставив Артёмку за дверью  дожидаться их. А когда вышли, им попался на глаза парень, работающий на шахте и они пригласили его в свою копанию чтобы разузнать поближе, как ударит по их жизни шахта. Парень оказался разбитным и чтобы познать тайны и опасные дыры и прорехи, они зашли в буфет, взяли водки и разной закуски, чтобы парень стал разговорчив.
      Расположившись на полянке, окружённой зарослями кустарника, моряки под выпивку, стали добывать у парня скрытые тайны производства. Пока моряки разговаривали, Артёмка наслаждался и радовался всему, радовался ясному дню, радовался тёплому воздуху, радовался траве, радовался каждому дереву, каждому кусту. Он был счастлив, что его взрослые и сильные моряки признают и любят. Что они друзья на равных.
      Но вскоре разговоры Артёмку утомили, и он стал клевать головой, погружаясь в сон. Но моряк, который пригрел Артёмку своим мужским обхождением, состояние мальца заметил.
     – Ты прости нас, что мы пьём. На вот тебе конфеточки. – И он протянул мальчишке кулёк. Артёмка такому гостинцу обрадовался и увлечённо стал расправляться с подарком. Это занятие его оживило, лицо зарделось, глаза зажглись, и он с интересом стал проводить время в сладкой истоме.
     Исчерпав расспросами собеседника, опорожнив стаканы от водки, компания встала. И попрощавшись с собеседником, моряки и Артёмка отправились уже по знакомой просёлочной дороге обратно в посёлок.
      Шли теперь с представлением об угольном производстве. Осталось им только решиться и принять верное решение. И решение не опрометчивое и не попасть впросак, чтобы не канителить время в дураках, и не проклинать судьбу, а быть в ладах с собой и жизнью.
      В посёлоке, матросам встретился бывший моряк. В разговоре он рассказал, где и как проходил службу во флоте. В знак солидарности бывший моряк пригласил сослуживцев к себе в гости. Родители нового знакомого встретили приглашённых моряков и мальчишку с насторожённостью. И на просьбу сына накрыть стол отнеслись с прохладцей. Но всё же, стараниями самого затейника стол был накрыт, и компания расселась продолжать далее радоваться необычному дню. Подружившийся с Артёмкой моряк усадил его за стол рядом с собой. Мальчишка сидел, напряжённо испытывая на себе недобрые взгляды родственников встретившимся им моряка. Родственники интересовались, «откуда этот сорванец – непоседа? Да этот безотцовщина приблудный. Вот прилип репьём и не отстаёт ни на шаг». Пояснил родственникам новый знакомый. Эти слова, через шум застолья донеслись до Артёмки, разбудили в мальчишке дремлющую боль по разбитой семье. Разбередили вопрос. Кто у него отобрал отца? Почему погиб его отец?
      Глаза родственников безжалостно резали Артёмку.  Глаза – ножи вонзались в него упрёком безотцовщины. «Чего ты привязался шельмец эдакий? Чего тебе тут надо?» Артёмка от этого съёживался и становился совсем маленький и беззащитный. Режущие обидой взгляды глубоко проникали раной в маленькое тело. Этот человечек и на улице, порой, сжимался в комочек, когда чувствовал на своей спине упирающие взгляды, взгляды с укором безотцовщины, приводившие его в содрогание.
      Застольные разговоры стали для Артёмки невыносимы. От нанесённой обиды Артёмке стало больно, и он незаметно ускользнул на улицу.
      Мальчишка соскучился по дому, захотелось домой, захотелось быть с мамой. «Как хорошо когда ты дома в домашнем уюте и живёшь с мамой». Артёмке стало жалко свою мать. «У неё тяжёлая жизнь, тяжёлая работа из-за меня. Из-за меня, чтобы мне жилось легче». Ему не раз приходилось слышать, как она тайком плачет.
      Пришёл домой Артёмка уже поздно, в растревоженном сознании и сразу лёг спать. Но уснуть он долго не мог. Перед его глазами стояли моряки и их непонятный разговор, разговор о неведомой Артёмке жизни. Но ночь взяла своё, и он погрузился в сон. Сон теребил маленького парнишку вздрагиванием, вздрагиванием пережитого дня.
      Утром, проснувшемуся Артёмке, захотелось познакомить моряка с мамой. Он был уверен, что моряк, которому понравился Артёмка, обязательно понравиться и маме. А его мама обязательно понравиться моряку. И они будут вместе, и не будет тогда обидного слова «безотцовщина». В этом уверенном решении Артёмка, быстро собравшись, побежал в тот дом, где должны были быть моряки. Подбежав, он постучал в дверь. Дверь неспешно открылась. Неспешное открывание двери Артёмке показалось вечностью.
      – Чего тебе надо, малец? Такую рань блудишь? – Спросило заспанное одутловатое лицо.
      – Моряков надо!
      – Пшёл отсюда. Моряков ему надо. Ишь, чаго захотел. Не шманайся тут. Нету тут твоих моряков. И нече мешать спозаранку покою.
     После этих слов Артёмка убитым потянулся домой. Придя, он, не помня себя, лёг спать. Лёг опять, чтобы заснуть и забыться.