Джолзик и Арахау

ДЖОЛЗИК И АРАХАУ

Если сравнить между собой два языка – джолзик и арахау–то, на первый взгляд, между ними нет ничего общего. Общим можно считать лишь то, что эти языки созданы при помощи бумаги и чернил, без каких-либо иных знаний, без словарей и учебников грамматик. Сами по себе знания лингвистики здесь уместны, но не обязательны.

В языке «Арахау» каждое слово собрано по буквам. Каждая буква имеет своё значение, и путём складывания значений-букв получается новое значение-слово.

В языке «Зип-Джолзик» новое слово образуется при помощи перешифровки русского слова. При этом русские буквы меняют значение и становятся другими. Слово состоит из звуков, т.е. гласных и согласных. Его можно разбить по частям и сделать анализ каждой буквы или сочетания букв. Правда, такой анализ ничего не даст, он лишь покажет, какая буква заменена какой. Но, тем не менее, при создании каждое слово в зип-джолзике собирается по буквам, как конструктор. То же самое – и в языке арахау.

Оба языка не являются комплангами, и, соответственно, представляют из себя полноценные языки, в то время, как компланги – это не-до-языки.

Не каждому, говорящему на компланге, должно быть, понравится фраза «не-до-язык». Компланг – это язык-комплекс, он создан путём комплектования, то есть, складывания слов из разных языков в один. Говоря на компланге, можно услышать в нём элементы иностранной речи. И, наверное, лучше всего изучать компланг тому, кто ни разу не слышал, как звучат языки, вошедшие в него. Возможно, что кто-то даже в восторге от комлангов, имея перед собой образцы литеральных языков, кто-то скажет, что это безразлично, а кто-то может сказать, что компланги лучше литералов.

Литеральные языки – это те, слова которых собраны по ЛИТЕРАМ, то есть, буквам. Каждое слово такого языка совершенно оригинально, оно не выдернуто из какого-то другого языка. Именно таковы Джолзик и Арахау. Литеральный язык должен иметь лучшее внешнее звучание, поскольку у автора было больше выбора при формировании образа языка. Это особенно заметно, когда основная масса комплангеров создаёт свой язык из числа десяти наиболее популярных языков планеты. У них очень мало выбора, и иногда какое-то слово не звучит ни в одном языке, а приходится что-то выбирать. Природные языки сами по себе не безупречны, и улучшить какое-то слово совершенно невозможно. И, я думаю, что песни, спетые на Джолзике, могут показать его возможности и завоевать новых последователей. Но и уже сейчас, просматривая словарь, я думаю, найдутся многие, кто задумается над моим проектом.

Примерно то же самое можно сказать и о языке Арахау. Любитель фантастики не устоит перед этим языком. Язык выглядит как инопланетный, звучит совершенно необычно, и вызывает спазмы ксеномании. Дайте мне подлинный сириусянский язык, и я не буду его учить, а вот арахау – запросто. В сириусянском могут быть трудные звуки, трудная грамматика. Одни люди хотят, чтобы «всё было настоящее», им важна подлинность, а я, и мне подобные, ценят необычность. Подлинность совершенна не важна, важен лишь конечный продукт. Не играет никакой роли, что сириусяне говорят на своём языке миллион лет и создали массу литературы. Арахау, по космическим меркам, создан только что, но он воплощение логики и минимализма.

Подлинное и подделанное, можно сказать, равны между собой, а лучшим является то, что преобладает по качеству. Если, к примеру, я сочинил «Марш русской армии», то, прочитав его, сторонники натурализма скажут, что «Вставай, страна огромная» лучше, потому что «Страну» сочинил великий поэт, и давно, и звучит она много лет. А я – никому не известный автор, и моя песня нигде не звучит. Значит, она хуже. И, соответственно, мой Джолзик хуже Эсперанто, потому что он не испытан временем, создан год назад, у меня нет последователей, про меня не пишут в газетах и журналах. С другой стороны, если мой, явно провальный язык, станет вдруг популярен, то надо будет говорить, что я молодец, и таким был с самого начала. И, эти люди, я уверен, не найдут ни подвоха, ни алогичности в своих рассуждениях!

Если же говорить о фантастике, то на самом деле любителей фантастики не так уж много. Больше любителей СМЕШАННОЙ фантастики. В одном фантастическом романе, к примеру, описывается, как на шахтах работают именно люди, а не роботы. Космические корабли, оказывается, надо мыть и красить, причём вручную. И ревизия проходит простым осмотром корабля, сравнивая имущество по списку. Все, наверное, смотрели «Стартрэк». Мне непонятно, какое отношение к фантастике имеют проблемы воспитания, шоколад от стрессов, мороженое, карты и театр. Каюты корабля служат лишь фоном, на котором происходят не-фантастические события. Прилетев на новую планету, космонавты весь рассказ бредут по джунглям. Из фантастики там только самое начало, как они прилетели. А дальше – уже не фантастика, а обычная борьба за выживание в джунглях.

Нечто подобное происходит и с комплангами. Вначале заявляется, что они созданы ИСКУССТВЕННО, то есть, человеком. Но затем мы видим там обычные, природные слова, которые не созданы искусственно. Иногда, бывает, фламандский корень слова соединён с авторским окончанием. Или слово состоит из двух корней – бенгальского и румынского. Искусственность имеет место, но корень слова несёт основную смысловую нагрузку, и это всё тот же, ЕСТЕСТВЕННЫЙ корень. По определению, любой язык, в который хотя бы чуть-чуть вмешался человек, уже является искусственным. Это значит, что я могу незначительно изменить русский, как эта новая форма будет названа «искусственным языком». Достаточно переделать падежные окончания.

Самое большое различие между джолзиком и арахау состоит в том, что 1-й имел цель обрести внешнее звучание и тем самым покорить новых адептов, а 2-й преследовал цель сделать речь максимально краткой, в ущерб внешнему звучанию. Речь в арахау примерно в 3 раза короче, чем в русском. Если перевести Библию на арахау, то в ней будет в 3 раза меньше страниц.

В джолзике также имеется идея краткости слова. Чаще всего слово имеет как полную, так и краткую форму, которые обе надо учить, но оно стоит того, поскольку в разных ситуациях бывает удобно употреблять то короткое слово, то длинное.

В русском языке слово «овощехранилище» имеет 7 слогов, и сократить его невозможно. А в джолзике это запросто. Это удобно, потому что иногда одно слово приходится произносить много раз. Слово «привет» звучит как «сваранджа». Но можно говорить коротко: «свар». А в русском языке есть только одно краткое слово «привет». Зато в джолзике можно сказать: «о джасвар» - «привет тебе».

Слова «акциденциальный», «контрреволюция», «экстериоризация», «реорганизация», «квипрокволокация», «перерассмотрение», «квалификация», «отговаривание», «переговоры», «самоликвидация», «травмотология», «круговорот», «передвижение», «циркуляция», «дистиллированный», «оглавление», «передислокация», «самообеспечение», «демобилизация», «абстиненция», «непамятозлобие», «быстроговорение» были бы короче, если бы это был джолзик.

Можно сказать, что арахау – это язык для практиков, прагматиков и флегматиков, а джолзик – для романтиков и созерцателей. Это, можно сказать, «почти так», тут есть один момент, который делает эти языки вовсе не узко-направленными, а претендующими на всеобщее одобрение.

Джолзик – язык хоть и созерцательный, но вполне холодный. Чтобы совместить выразительность с умеренностью, потребовалось перепробовать много вариантов. Когда желаешь усилить впечатление, приходится создавать эмоциональные образы. Если же эмоциональность снижается, теряется и выразительность. Надо, так сказать, поймать двух зайцев. Сразу этого не достичь, требуются годы. Но в случае победы затраченное время можно будет не считать потерянным впустую. Языков создаётся множество, чаще всего это делается для развлечения. Но иногда автор рассчитывает на нечто большее, и затем сильно переживает, когда видит, что его проект пролетел мимо цели…

Со своей стороны, я могу сказать, что у меня нет никаких беспокойств относительно будущего моего языка. Мысль о том, что Всемирным в будущем может стать какой-то другой язык, мня ничуть не тревожит. В жизни есть гораздо больше поводов для беспокойства, чем нечто подобное. Люди часто беспокоятся по поводу различных суетных вещей, в то время как необходимо более всего думать о своей духовности. Наибольшая забота должна быть о том, чтобы иметь внутренний рост, а не своя популярность, знаменитость, самоутверждённость. Можно прожить всю жизнь в полной неизвестности, и это нормально! Признание других – это чепуха, важна лишь своя внутренняя самоценность. Много было непризнанных музыкантов, литераторов, изобретателей. И они, думаю, неплохо пожили. И я готов ждать, и не один год, пока появятся мои сторонники. Если они появятся не сразу – это их проблема, но уж никак не моя. Чтобы не иметь тяжесть в голове, я перекладываю весь этот груз на их голову. Пусть эти люди поломают голову над задачей, которую я им предложил, а я пока займусь другими делами. Если же у кого-то долгое и мучительное раздумывание не может ни к чему привести – могу только посочувствовать. Ломать голову над задачей тяжело, но надо. Если кто-то желает произвести ценную мысль (по поводу моего проекта), и оставить рецензию, то ему, наверное, придётся долго и напряжённо думать… За ценной мыслью надо лезть на самую вершину древа познания, и можно раз восемь упасть с дерева… А можно, как и делает большинство, не производить никаких ценных мыслей. Статью можно прочесть, усмехнуться и пройти мимо, занявшись более «важными» вопросами. Ирония – убежище незнания. Можно ни во что не вникать, но при этом идти по жизни, смотря на всё сверху вниз и улыбаясь. Важна не хорошая игра, а хорошее настроение при отсутствии игры. Мне помнится, как когда-то один приятель предлагал, чтобы я принёс свои стихи священнику и почитать. Мне эта идея не понравилась, потому что я заранее знал, что он прочтёт их, и, смеясь, отдаст мне обратно. Если же я стану спрашивать его мнение, в ответ будет звучать смех. Если же я буду настаивать на рецензии – он будет молчать (многозначительно). Если бы его интересовали мои стихи, он бы сам подошёл ко мне и попросил, и я бы не отказал. А, раз ему мои стихи глубоко до фонаря, то к чему я буду отнимать у него время?

Сейчас примерно 20 тысяч человек знают о языке Зип-Джолзик. И только один из них обозначился в качестве моего сторонника. Это явный неурожай, а причина в том, что я уже сказал в предыдущем абзаце. Во всяком случае, я могу с полной уверенностью утверждать, что мозги современных людей основательно загажены. Это – и наследие советской системы, и среднее образование, и телевизор вместе с компьютером, которые оккупировали люди толпы. Никакой элитности, так сказать.  Я, со своей субъективной точки зрения, вижу причину только в этом. Мой язык чем-то напоминает фильтр, через который просачивается всё мелкое и проходит дальше, а всё крупное остаётся здесь. Надо быть крупным, чтобы не пройти мимо, а остановиться здесь и заинтересоваться проектом. Таков закон природы. Если, к примеру, я закинул сеть, то следует ожидать, что крупная рыба, которая не пролазит в квадратики, будет поймана. А мелкая рыбёшка проскальзывает в квадрат. Очень интересно наблюдать.

Арахау – это язык мысли, в котором надо слышать чтО говорят, а не как. Флегматизм и рационализм в этом языке носят не внешний характер, как в английском, и поэтому арахау приемлем для разных типов людей. Испанский язык, к примеру, быстр, горяч и импульсивен, и находит сторонников примерно таких же. Я, к примеру, одно время интересовался испанским.

Арахау явно язык не для повседневной бытовой деятельности. А, вернее всего, для науки. Если я с кем-то обсуждаю научный вопрос, политику или духовность, то ничего лучше арахау не сыскать. Возможно, что он применим также и для богослужения. Но осуществить это почти невозможно, поскольку далеко не все обладают способностью изучать языки. Другое дело, если в будущем наука сможет вмешаться в деятельность головного мозга и усилить свойства памяти. Тогда все люди смогут изучить и джолзик, и арахау.

Вместе с тем я могу сказать, что я вовсе не за то, чтобы заменить церковно-славянский язык на арахау. Это было сказано предположительно, а не утвердительно. В данный момент нужно позаботиться о том, чтобы церковно-славянский не исчез полностью, а стал более понятен. Можно, к примеру, оставить 1000 слов славянского языка, а тексты переписать заново таким образом, чтобы они были понятны без каких-либо усилий. Для пущего уяснения словарь можно будет разместить прямо на стенах храмов: пока стоишь на службе, всё выучишь. Можно сделать такие же обои для квартир. Легко читается звательный падеж: всё совершенно понятно. Слово «врази» давно пора заменить на «враги», «руце» на «руки».

Но, если ничего не менять и оставить как есть, то церковный язык так и останется непонятным народу. Слова, вроде, понятные, но смысл – не вполне. Вот пример: «Силою лучшаго, победившаго Тебе, от плоти душа Твоя разделися, растерзающибообоя узы, смерти и ада, Слове, державою Твоею». Я, к примеру, ничего не понял.

Вместе с тем, и это тоже далеко не последнее слово в полемике о церковном языке. Может быть, кто-то сумеет сделать такой перевод на русский, который поставит последнюю точку в этом вопросе. Есть же, к примеру, стиль непрямого говорения. Вместо «вечная жизнь» можно сказать «вечная вечность». Звучит лучше, и смысл не меняется.

Язык арахау возник в 1995-м году, джолзик – в 2014-м. 1-й автор – образованный, с двумя высшими, лингвист. Я, наоборот, из самых низов, из рабочих самой низшей квалификации. Тут, так сказать, верх и низ, чёрное и белое, инь и ян.

По своему характеру джолзик есть такой язык, для создания которого никакие знания не нужны, в арахау знания желательны, но необязательны.

Сходны языки также и в том, что их названия образованы трудным путём и далеко не бесспорны. Каждый проект есть грандиозный труд, в котором встала проблема с названием, но при создании других языков теми же авторами обычно таких проблем не было. И в этом, наверное, что-то есть, кажется, что язык сопротивляется обозначению, а затем сдаётся, словно бы он живой, великий, а посему и капризный.

Автор арахау живёт в крупном мегаполисе, я живу в маленьком городке. Лик, скорее всего, атеист, я же наоборот. Лик имеет короткое имя, которое расшифровывается «легендарный Иван Карасёв», у меня же наоборот, километровая фамилия, и она не расшифровывается.

Если задать вопрос, чем меня лично привлёк проект арахау, то это, безусловно, работа мозга, его мощь, и соответствующий результат. Джолзик создавался точно так же: при самом сильном напряжении извилин. В обоих случаях решались задачи, где надо проявлять максимум логики и интуиции, работая обоими полушариями головного мозга. И поэтому я всегда ценю не только такую работу, но и конечный продукт. Конечный продукт я ценю не потому, что он получен трудным путём, а в силу тех свойств, которыми он обладает. Значение каждого звука, на мой субъективный взгляд, подобрано очень точно, а грамматика сопоставима с инопланетной. Это оттого, что автор уже начал быть оригинальным, и зашёл далеко, и останавливаться на полпути нельзя. Вместе с тем грамматика арахау создана не с целью запутывать людей и морочить им мозги, это просто упрощение нашей, привычной грамматики, доведённое до предела. Количество времён – только два, и всё прочее минимизировано, но при этом не обеднено, и всё можно выразить.

Можно также заметить, что я занял свою нишу, и не встретил ни одного конкурента на этом пути. Арахау находится в другой нише, и есть аналогичные ему проекты. Арахау – это не конкурент джолзика.Джолзик по-прежнему остаётся вне конкуренции, а арахау уверенно пробивается на мировую арену, зная себе цену среди подобных языков. Моя оценка арахау достаточно высокая, есть также и объективные показатели, которые не зависят ни от чьей оценки.

Арахау нашёл своих сторонников и их число продолжает медленно расти, и взрывных тенденций не планируется. Я же, наоборот, рассчитываю на то, что первое время мой проект не поймут, но зато потом число сторонников должно расти лавинообразно, если люди поймут, что он звучит, что является главным аргументом в его пользу. Хотя некоторые скажут, что он звучит именно для меня, поскольку отражает стороны моей личности, что-нибудь глубоко личное или из области тайных желаний. И тут ничем не возразишь, песня спета, и надо ждать, пока её поймут.

В арахау основы были созданы сравнительно быстро и не трудно, переделок было немного. Но составление словаря – это большая работа, где требуется работать над смыслами и вариациями. Одно слово можно образовать и так, и по-другому, надо искать лучший вариант. Само слово – примерно как грецкий орех: его надо разделить на смыслы, но способ никто тебе не подскажет, надо его как-то найти, выкопать из своих глубин мозга. Значит, надо пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что. Тут одного вдохновения, как у художника, недостаточно, надо что-то ещё. Конвейерности тут нет никакой.

В джолзике основы, то есть, грамматика и шифр, создавались целый год, и до конца не завершены. Но, овладев квиластом, можно сравнительно быстро создавать новые слова, так как требуется всего лишь заменить одни буквы другими. Без соответствующего навыка это совершенно невозможно, но с хорошим опытом это становится рутинной работой, где требуется время, а не полёт мысли.

Арахау равномерно нужен везде. Джолзик более востребован в многоязычных регионах. И поэтому, если бы я жил в Африке, моя идея Всемирного языка выглядела бы более убедительно.

Но в России процветает патриотизм и русофильство. Причём в каких-то извращённых, внешних формах. Многие не желают слышать чуждую, нерусскую речь, и тем более учить такой язык. На русском говорит не так уж много людей, каких-то 200 миллионов человек. Но Россия по территории велика, охватывает больше ста народов, отлично говорящих по-русски, Россия велика культурно, исторически, политически, духовно. В Нигерии, к примеру, живёт 140 миллионов человек. Это примерно столько же, сколько на территории Российской Федерации. Но нигерийских писателей, военных и политиков никто не знает. Число говорящих на одном языке вовсе не свидетельствует о том, что этому языку надо отдать предпочтение, и мне непонятно, почему в суворовском училище в обязательном порядке изучают английский, и никого не волнует, если он тебе не нравится.Вот тебе и патриотизм, так сказать! Запад вместе с его санкциями! В школах ещё английский не отменили, а всё потому, что народные настроения – это одно, но вертикаль власти – совершенно другое. Если прикажут – мы будем и петь и плясать по-английски. Если говорить уж слишком грубо, то я бы сказал, что система образования порождает дураков, поскольку это система механического всасывания мегатонн информации. Пока мозг напрягается над запоминанием, обдумывать материал совершенно некогда. Если же мозг начинает отчаянно сопротивляться такому прессингу, ученик не может ничего запомнить, и его делают «дураком». Умных делают дураками, а дураков – умными. От сего и порочность этой системы, которую надо срочно ломать.

Мне иногда приходилось слышать на форумах такую фразу: «Я создал плановый язык». Слово «плановый» - это то же, что «искусственный». Но, если ты его создал, то уже незачем говорить о его искусственности, это и так понятно. Но говорят, и не думают, потому что думать не привыкли. И чем им не понравилось слово «искусственный», раз они решили его заменить на «плановый»? Опять та же проблема – не думаем, и думать не хотим. Назовите хоть одну причину, чтобы взять и заменить одно слово другим. Когда же всё в стране происходит спонтанно и стихийно, мне это начинает напоминать колхоз.

Если говорить о двух языках – джолзике и арахау – то первый из них я не могу не поддерживать, поскольку сам являюсь его автором, а второй поддерживаю, оценив идею и качество выполненной работы. Для хорошего проекта, как известно, нужна хорошая идея, и чтобы над ней было хорошо поработано.

С другими проектами я, к сожалению, мало знаком, и не могу дать им оценку. Но арахау уже стали ценить и в англоязычных странах. Все компланги надо сложить в одну кучу – и отодвинуть в сторону. А все другие, качественные проекты, надо разместить на отдельном сайте. Думаю, число хороших языков не превысит и десятка.

Работа предстоит значимая. Кто-то должен совершить прорыв и создать такой сайт. Можно назвать его «Литеральные языки». И, соответственно, надо защитить новый термин, внести его во все энциклопедии и справочники. Сейчас, к примеру, мой язык размещён на старом ресурсе, в куче комплангов, причём не на 1-й странице. Это прискорбно, но хотя бы мой проект видно. Он не в столе, не на полке, его можно найти. И, похоже, что уже раздаются несмелые, отдельные голоса в его поддержку. Капля за каплей, так сказать. И, если кому-то это надо, то я готов подтвердить, что я верю в свой проект, и полагаю на него большие надежды.

Многие, я уверен, будут в растерянности, имея перед глазами множество искусственных языков, и недоумевая, какой из них лучше. Они отбросят все предрассудки и теории и начнут смотреть только на слова, фразы и предложения. Но и тогда, возможно, ничего не прояснится.

На «лингвофоруме» сторонники языков сравнивали фразы своих языков, чтобы доказать, что их язык лучше. Но я не представляю, каким способом один человек может доказать другому, что Клингонский звучит лучше, чем Лангва. Один будет говорить «мой язык лучше», а другой: «нет, мой». В природе не существует никакого определения «лучшести», по крайней мере, пока точно нет. Я не стану доказывать никому, что дыня вкуснее арбуза. Зачем? Другое дело, если бы можно было опросить 70 тысяч человек на предмет лучшести. Но и это не всё. А вдруг люди сейчас признают какой-то один язык, начнут его учить, продвигать, а через 10 скажут, что были неправы, и на самом деле лучше другой язык? Надо бросать этот детсад и быть серьёзнее. И я бы хотел ещё процитировать эсперантиста начала 20-го века, которого уважают все последователи этого языка. Но как-то поставил вопрос: а что, если кто-то изобретёт язык, который будет на 10% лучше Эсперанто. Он точно уверен, что никто и никогда не изобретёт язык, который был бы на 50% или на все 90% лучше Эсперанто. И все эсперантисты сделали это чем-то вроде «символа веры». Верить надо вслепую, свято, с фанатизмом. Дурак и религия – не совместимы. Дурак не побежит из горящего дома, а будет читать молитвенное правило, пока, наконец, не сгорит…

И, я думаю, что свой разум не настолько надёжен, чтобы ему доверять. Любой вопрос, в котором мы даже уверены на все 100%, надо выносить на дискуссию и обсуждать. Я, собственно, так и сделал. И был очень разочарован поверхностным отношением к теме. Лингвистика – очень серьёзная наука, особенно в теоретической части. Но, наверное, серьёзные исследователи не посещают «Лингвофорум». Могут, разумеется, и любители быть серьёзными, но пока что не наблюдается. Я даже сам начал придумывать доводы против Джолзика. Чтобы не было уж совсем скучно. Никто, к примеру, не пытался поставить под сомнение технику квиласта. А ведь можно было сказать, что слова в параязыках – это случайный набор звуков.

Если же говорить о терминологии, которую я продвигал на форуме, то некоторым моя терминология не понравилась, но они почему-то упорно не хотят пояснить, чем именно. Видимо, им не понравилось, что это МОЯ терминология. Другого объяснения не нахожу. Типа, почему ИМЕННО ТЫ вводишь новые термины. Ты же не профессор лингвистики. Очень смешно, ребята. Если вам завидно, так и скажите.

И поэтому нужно мнение людей известных, знаменитых. И тогда дело сдвинется. Вот ещё одно направление для развития обоих проектов и их популяризации. Никто не говорит, что будет легко, но, я надеюсь, народ постепенно будет пробовать джолзик на вкус и, пусть и не сразу, начнёт его понимать и отдавать предпочтение. И тут, к сожалению, надо будет часто отходить от личных пристрастий. Каждому нравится какой-то свой язык, кому хинди, кому узбекский. Но придти к чему-то единому всё же возможно. Я, к примеру, пришёл к изобилию согласных звуков, которые придают языку наибольшую выразительность. Вместе с тем появляется меланхолия, как в грузинском, бурятском и немецком. Но ведь в мире полно меланхоликов! Это, наверное, каждый пятый. И, таким образом, я пришёл к самой центральной середине, усреднив всё человечество. Язык самый что ни на есть СРЕДНИЙ, это надо понять, увидеть, ощутить. Мой характер совсем не такой, но ведь я создал язык не для себя. Мысль, вроде, проста. Но не каждый и не быстро готов её осознать. А жаль. Но, я надеюсь, всё получится!

12.03.15