Глава 15. Арии беззвездной ночи

Весь день и ночь Алекс посвятил испытанию нового легендарного оружия. Бегаллта и Нораллтах сверкали, когда парень наносил удары по огромной деревянной опоре, делая зарубки.
— Тысяча сто семь, — выдохнул он и смахнул пот со лба, плюхнувшись на пол и прислонившись спиной к опоре, на которой не было ни единого целого места.
Теплые лучи восходящего солнца прокрались сквозь огромные окна и коснулись щеки парня. Он лениво потянулся и поморщился, прикрыв глаза ладонью.
С рассветом пришло время испытать оружие в действии.
Вся группа: Алекс, Зен, Эрен, Цунами, Лавина, Сион и Аллен собрались возле главных ворот лагеря.
Алекс закрепил мечи крестообразным способом на спине, и надел темно-серый плащ, Лавина же была одета в камуфляжную куртку, высокие ботинки и бронежилет.
Зен со своим синим шарфом, Эрен — со спортивными очками полу-маской на резинке и фиолетовыми стеклышками, Сион — с красной повязкой, завязанной на затылке, Аллен — как обычно, а Цунами — в черной кожаной куртке и серой футболке, висящей балахоном. На шее покорно болталась маленькая пятиконечная звезда.
Аллен проявила метку на кольце Дельфы и ослепительный белый свет залил все вокруг.
Один за одним файтерхэймеры ступали вперед, исчезая в плоской небесной капле.
Всего мгновенье.
И вновь Алекс впечатался в землю, падая с метровой высоты. Этот парень когда-нибудь научится нормально приземляться?
Но на удивление Цунами ничего ему не сказал. С того момента, как он спас Алекса, Цуна не обмолвился ни словом, вместо этого вид его стал более серьезным и задумчивым.
Группа шла длинными тропинками, переходила овраги и небольшие холмы.
Наткнувшись на первый же попавшийся куст с ягодами, Зен и Цунами принялись с довольными лицами обрывать их.
— Омномном, как вкусно, Ави, попробуй, — пробормотал Зен с набитым ртом и протянул девушке горсть ягод.
— Это же волчьи ягоды!
— И что?
— Они ядовиты, — спокойно молвил Эрен, оторвавшись от карты.
Лица юных естествоведов нужно было видеть в тот момент — перекосило не по-детски.
— А почему вы сразу не сказали?
— Я хотел пожелать приятного аппетита, — усмехнулся Алекс, глядя как краснеют щеки Цунами.
С диким урчанием, желудок оповестил знатоков растений о том, какую ошибку они совершили, съев те злополучные ягоды.
Последующий час они бегали в кустики каждые пять минут.
— Бедняга, — Сион похлопал скорчившегося в три погибели Зена, а тот что-то недовольно просопел ему в ответ.
Эрен не отрывался от карты, изучая и сопоставляя данные.
— Вот здесь должна быть тропа, но её нет, — он указал на мелкую речушку, прорезающую суходол.
Сион подошел к парню, всматриваясь в карту и на секунду задумавшись, а затем взял и перевернул её.
— А если так?
Эрен виновато опустил взгляд, обреченно вздохнув.
— Точно… ребяяят, — позвал он, — тогда у меня плохие новости, мы забрели в самую глушь.
— А кто-то из неё и не вылезал, — Цунами покосился на Алекса, который, как ему показалось, эти слова не услышал, а затем, согнувшись вдвое и услышав возмущенное урчание желудка, помчал в ближайший куст.
— Можно пойти вдоль реки… — отозвалась Лавина, откинув назад две длинные белые косы.
— Так и сделаем. Может нам повезет и мы наткнемся на поселение. В любом случае, время близится к вечеру и нужно найти место привала.
Группа последовала за Аллен и уже спустя час валилась с ног из-за усталости.
— Здесь привал! — возгласил Сион, опустив рюкзак с вещами на землю, — Зен и Эрен поставьте палатки, Лавина, — обратился он к девушке, — собери дров. Алекс и Цунами за мной. Аллен...
— Сама разберусь, — спокойно ответила она. Черный капюшон, как и всегда, был накинут на голову. Да и Алекс уже привык видеть её такой. По прибытию в Файтерхэйм он не раз гадал, что же скрывается под темной маской, но ни разу так и не пришел к однозначному мнению.
Сейчас же парень оставил рюкзак, бросив его у огромного ствола вырванного с корнями дерева, одна часть которого лежала на берегу, а вторая — противостояла слабому течению мелкой реки, которая была парню максимум по колено.
За спиной, крест на крест, мирно покоились мечи, ожидая своего времени.
Юноши пересекли реку и скрылись за высокими деревьями и скалами.
Солнце медленно плыло по небу, садясь за горизонт. Последние лучи этой зари пронизывали кроны деревьев, откидывающих тени на землю, покрытую изумрудными узорами травы.
Отовсюду доносился шелест крыльев птиц и их чарующее пение. Они оповещали путешественников о наступлении темноты.
Под ногами с треском ломались сухие ветки, а воздух становился прохладнее и чище. Так приятно было дышать, легко и свободно.
Услышав впереди знакомый топот, юноша ринулся туда, огибая широкие стволы деревьев.
Троица выбежала на небольшую лесную поляну, с несколько метров в диаметре.
Оборачиваясь на каждый шорох, Сион медленно достал меч из ножен. Лезвие Клив-Солаша(1) отливало медью в тусклом свете заходящего солнца.
— Что мы здесь делаем? — осторожно поинтересовался Алекс.
— А ты как думаешь? Охотимся.
Сион и Цунами стали спина к спине, подняв мечи и всматриваясь в тени лесной чащи.
Справа послышался шорох и треск веток, парни замерли, ожидая свою добычу.
Прыткий олень перепрыгнул невысокий куст и остановился в двух метрах от оторопевшего Алекса, который не знал, что ему делать.
Он хотел было схватить оружие и накинуться на добычу, но эта идея так и осталась в мыслях.
— Не надо! — остановил парня Сион, спрятав меч обратно в ножны, — Мы не должны причинять ему вред!
Олень был прекрасен в своей грациозности и величественности. Его большие извивистые рога тянулись вверх, сверкая под солнечными лучами. Важный вид, гордая прямая фигура, а за карими глазами таилась необычная душа — точно не животного, и даже не человека.
— Это Эйктюрнир(2). Дух, обитающий здесь.
Сион кивнул в знак приветствия, и олень поклонился, склонив голову в ответ.
— Пойдем, — обратился он к Алексу и Цунами, — здесь для нас нет добычи.
Парни молча проследовали за ним, только Алекс, идя последним, обернулся.
Олень поскакал сквозь деревья, растворившись в сумеречных тенях. Там, где ступали его копыта, проросли нежные бутоны сциллы — голубого подснежника.
Лесные цветы словно впитали в себя белизну первого снега, синь полуденного неба, алый цвет крови, розовые тона утренней зари и сиреневую прохладу сумерек.
 
Назад парни шли быстрее, устало и с разочарованием вздыхая.
Охота была неудачной.
Но каково же было их удивление, когда выйдя к месту привала, они обнаружили остальную команду в сборе у костра, на котором готовился ужин, маня приятным запахом.
Зен и Эрен уже слюной давились, пока наблюдали за тем, как Лавина терпеливо и неспешно помешивает кашу в казанке и переворачивает тушку куропатки, чтобы не сгорела.
— Но как? — единственный вопрос, занимающий сознание Алекса, да и то, ответ был получен сразу, когда Аллен опустила свой лук и рюкзак со стрелами на пол, всматриваясь в ровную гладь речушки.
— Аллен превосходная лучница и охотница, — ответила Лавина, хлопнув по загребущим рукам Цунами, которые тянулись к мясу.
— Еще не готово, — фыркнула она, — а вы что-то поймали?
— Эээ… — замялся Алекс, ища поддержки у Сиона, но тот скрылся в палатке. Вот же!
— Ясно, — улыбка Лавины заставила его забыть о неловкости и сесть рядом на бревно.
Она всегда все понимала и не желала слышать оправданий.
И у этой девушки было прошлое, о котором она мечтала и не вспоминать.
Ужин был приготовлен на славу и все принялись с радостью его уплетать.
Благодаря травам, найденным Лавиной, не без помощи Зена, который только мешал(по её словам), еде был придан специфический вкус специй и пряностей.
— Очень вкусно, спасибо, — поблагодарил всех Сион и вернулся в палатку.
Что-то в его голосе и поведении показалось Алексу странным, но парень не стал спрашивать об этом у ребят.
Сумерки окрасили небо темно-синим, а тучи закрыли собой звезды.
— Беззвездная ночь, — прошептал Зен, глядя на небо и слегка покраснев.
Рядом с ним на бревне сидела Лавина, так же глядя вверх и сцепив тонкие пальцы расслабленных рук.
Парень хотел отодвинуться, чтобы не вызывать неловкости, но нечаянно зацепил девушку плечом, соприкоснувшись с ней.
Обоих будто током ударило. По коже побежала мелкая дрожь. То ли от холода, то ли от чего-то другого...
Парень лишь отвел взгляд, обратившись к Алексу.
— Кстати, а как насчет страшилок? Ну, знаете, это такая традиция — рассказывать страшные истории, сидя у костра.
— Впервые слышу о такой традиции, — подал голос Цунами, выглянув из палатки.
Его рыжие волосы торчали во все стороны в непослушном вихре, а одежда была вовсе вся смята.
— Чем ты там занимался? — засмеялся Зен.
— Спал. А ты о чем подумал?
Зен отвернулся, пытаясь скрыть смущение. Хотел пошутить, да не вышло.
— Я могу рассказать одну историю, — начал Эрен, подсаживаясь ближе к костру и выставив перед собой руки, пытаясь согреться, — только она очень страшная.
— Да ну? — выгнул бровь Цунами, — Мы истребители демонов, черт возьми, и ты думаешь нас напугает какая-то там история?
— Ну хорошо, только учтите, что я предупреждал.
Все удобно уселись у костра, подкинув дров, и стали внимательно слушать.
— Я расскажу вам о дикой охоте...(3)
 
 
***
 
 
Первые лучи восходящего солнца прокрались сквозь окна в огромный тренировочный зал, освещая его золотым светом.
Посреди зала, раскинув руки и ноги, лежал Рик. На шее покорно висел аквамарин, ловя и отражая своими гранями солнечный свет.
Парень сохранил камень в память о сестре.
Лиа стояла в дверях зала около пяти минут, все никак не решаясь зайти внутрь.
От чего-то бешено колотилось сердце, а все мысли путались в огромный узел.
Который теперь невозможно развязать, только лишь разрубить.
— Долго ты собираешься там стоять?
Внезапный вопрос вывел девушку из раздумий. Рик по прежнему смотрел в потолок. Он выглядел таким отрешенным, безразличным ко всему вокруг, потерявшим цель собственного существования.
Лиа почти бесшумно подошла к нему, протянув руку.
— А ты долго собираешься здесь убиваться?
Парень медленно перевел свой взгляд на девушку, и она увидела его покрасневшие глаза. Создавалось впечатление, что он вот-вот заплачет. Но Рик лишь шумно выдохнул, отведя взгляд.
Он ничего не ответил.
— О Ангел, — Лиа раздраженно нахмурилась, — какой же ты жалкий. Смотреть тошно.
Её слова звучали очень грубо, но девушка знала, что так и надо.
— Послушай, что тебе от меня нужно? Скучно стало, развлечься решила? Прости, я не в настроении, — с этими словами парень встал, направившись к противоположной стене за вещами.
— Ну уж нет, — Лиа встала перед ним, заслонив ему дорогу, — ты целыми днями сидишь в этом зале, пытаешься забыться. Думаешь, то, что ты доведешь себя до истощения вернет Рин к жизни? Рик, она мертва. Её больше не вернуть!
Юноша сжал кулаки, напрягшись. Обошел девушку и поднял со скамьи черную куртку. Его рыжие волосы с одной серой прядью лохматились и переливались медью в солнечном свете.
— Она хотела, чтобы ты жил дальше! — воскликнула Лиа. В этот раз Рик не выдержал, развернувшись, в его голубых глазах искрился угасающий огонек.
— Да что ты вообще понимаешь? Какая тебе разница, что со мной будет? Оставь меня в покое! — с этими словами парень зашагал прочь, но застыл в дверном проеме.
— Не могу, — прошептала еле-слышно Лиа, опустив голову и сцепив тонкие пальцы опущенных рук.
Рик развернулся, изумленно глядя на неё.
— Я не могу! — сказала она громче, голос предательски дрожал, — мне больно видеть тебя таким!
С под опущенных ресниц выступили капельки соленых слез, которые девушка тут же вытерла костяшками пальцев.
— Что ты такое говоришь?
Рик неподвижно стоял в дверях, не решаясь сделать шаг вперед, но и не решаясь уйти.
— Я не хочу видеть, как ты страдаешь, потому что ничем не могу тебе помочь.
Если бы я могла, — она запнулась, — если бы от меня что-то зависело...
Девушка едва сдерживала слезы. Бархатные щеки залил густой румянец.
— Рин хотела, чтобы ты был счастлив, не смотря ни на что!
В просторном зале, пронизанном лучами солнца, повисла тишина.
Лиа стояла на месте, глядя в пол, ком подступил к горлу, поглощая все слова. Мысли роились в её голове, сотни вопросов, на которые не было ответов.
Все эти чувства были для неё новы, она не знала, стоит ли ей окунуться в них с головой, полностью отдаться им?
В одно мгновенье Рик подошел к ней, обняв и прижав к себе.
Лиа робко обхватила его холодными руками и подняла голову, встретившись с ним взглядом.
— Я знаю, — тихо прошептал он, пригладив её светлые волосы, — и я всегда буду помнить.
Они стояли одни посреди огромного зала, Лиа положила голову ему на плече, прикрыв веки, а затем, сама не ведая, что говорит, произнесла:
— Я хочу разделить эти воспоминания с тобой...
Раньше она бы ни за что не сказала такого, сентиментальность — не её качество, но что-то заставило его проявиться. И это чувство становилось только сильнее...
— Тогда я сделаю все, чтобы эти воспоминания были счастливыми.
Рик выпустил девушку из объятий, и впервые за долгое время улыбнулся.
Он давно хотел показать ей одно место, где провел лучшие годы своей жизни — детство. Это был небольшой домик в Северном Альянсе. То место, где он был по-настоящему счастлив.
Лиа отвела взгляд и молча следовала за ним — туда, где начинается новая жизнь.
 
Это было их время.
Время рушить стены и создавать мосты.
 
 
***
 

— Братик, а, братик, а что такое «война»?
Лорин подняла свои небесные глаза, кристально чистые и ясные, как поток Жизни.
Мальчик раскачивал качели, и приятный, чуть прохладный ветер щекотал её щеки, запутывался в длинных русых волосах, разбивая их на волнистые пряди, которые то взлетали, то опускались, ловя воздушные потоки.
— Нуу… — замялся он, не зная, что ответить на такой серьезный вопрос, заданный пятилетней девочкой, — это когда люди сильно ссорятся...
Она задумчиво взглянула в небо, синее-синее, белые лохматые тучи закрыли собой солнце, бросая причудливые тени на землю.
Фантазия рисовала пушистого небесного кролика, черепаху, дракона...
— Если так, то у нас с соседскими мальчишками постоянная война, — она нахмурилась, но её детское личико даже так оставалось милым и по-доброму открытым.
— Но вы же миритесь, — он снисходительно улыбнулся, — вы прощаете друг другу, не держите по-долгу обиды.
— Даа… — протянула она, бултыхая ногами. Маленькие белые босоножки слетели, упав на ковер изумрудной травы. Прохладный ветер приятно холодил босые ноги.
— Взрослые так упрямы, что готовы убить друг друга, чтобы доказать свою правоту.
Девочка мягко рассмеялась, взглянув на мальчика.
— Глупые такие..., — а затем серьезно заявила, — не хочу взрослеть!
— Почему?
— Если я стану взрослой, то мне придется воевать, а я не хочу убивать других.
Эти слова, прозвучавшие с её уст, могут ли быть пророческими?
— Но у тебя всегда есть выбор, — ответил мальчик, глядя на порозовевшее небо, край которого затянули серые грузные тучи, — стать тем, кем ты хочешь быть.
Нууу, — он чуть засмущался, — так сказал мне отец.
А еще он сказал, чтобы я защитил тебя.
— От чего?
— От войн… — последние слова мальчика поглотил громкий шум взрыва, земля на горизонте вспыхнула адским пламенем, небо окрасило алое зарево и черный дым.
Из этого огня явился ночной кошмар во плоти, падший ангел со сворой диких псов.
Они рвали людей на куски, разбрызгивая черную кровь на изумрудную траву.
Белые цветы стали алыми, свернувшись в кровавые бутоны.
— Лори! — закричал мальчик, чувствуя, как когти демона впиваются в его руки, удерживая на месте.
Дэвид рвался к сестре, которую уже не мог спасти.
— Какая милая и… — окровавленные руки демона обхватили её маленькую голову, слезы текли по её бархатным щекам, но взгляд оставался твердым, не свойственным ребенку, она поняла, что значит война, что значит смерть. Одним движением демон свернул её шею и отбросил безжизненное тело в сторону, — бесполезная девчушка.
— Лорииии!!!
Охрипшим голосом кричал Дэвид, отчаянно вырываясь.
— Лори...
Её тело лежало посреди зеленого луга, охваченного пламенем, а в открытых глазах по-прежнему отражалось небо.
Качались пустые качели, запятнанные кровью.
В тот день, душа восьмилетнего Дэвида изменилась, словно на белую одежду пролили черную краску. Как не отмывай, а чистой она уже не станет.
В тот роковой день, маленький мальчик раз и навсегда понял, что значит «война».
Он стал полу-демоном, сдерживая силу за пятью печатями звезды, выжженной на коже Астаротом.
Его алая кровь навсегда окрасилась в черный...
 
 
***
 
Первая из пяти печатей Астарота была снята ровно спустя три года, после окончания Великой Войны, когда маленький мальчик потерял всю семью, одного за другим.
Дэвида приютил дядя, обучая юношу всему, что знал сам, и воспитывая его, как собственного сына.
Но жизнь постоянно посылает нам испытания. На долю Дэвида их выпало столько, сколько хватило бы на всех жителей Сиэльхэйма.
Его часто посещали вопросы и мысли о том, имеет ли он вообще право на жизнь?
Казалось бы, это негласное право имеют все. Но Дэвид… не человек, не Хранитель и не демон.
Кто он?
Из года в год это дикое чувство неопределенности нарастало, подобно снежному кому.
Дэвид играл в одиночестве, поскольку другие дети его сторонились. Они боялись его...
Столько ненависти он видел в их глазах, все люди вокруг желали ему смерти.
Но Дэвид хотел жить, искренне радуясь, когда кто-то заговаривал к нему и улыбался, хватаясь за тонкий луч надежды, что когда-нибудь кто-то примет его таким, какой он есть.
Одиннадцатилетний Дэвид любил книги и собак. Он целыми днями не выходил из огромной библиотеки в поместье дяди, изучая каждую полку с книгами. Он свободно говорил на латыни, читал на греческом, переводил с японского...
Книги не могли заполнить пустоту, но могли отвлечь.
А когда наступал вечер — он решался выйти на улицу, закрывая пол лица широким капюшоном куртки, чтобы его не замечали.
Его путь был прост — вдоль главной дороги к площади, где жила бездомная дворняжка.
Каждый вечер Дэвид покупал ей что-нибудь вкусное и угощал.
Она всегда встречала своего негласного хозяина, ждала его в одно и тоже время на площади, радостно виляя хвостом и облизывая его руки.
В этот вечер моросил легкий дождь, темное небо заполонили грузные тучи, закрыв собою холодное сияние далеких звезд.
— Нравится, Фидем(4)? — он улыбнулся, оторвав кусочек булочки и протянув её собаке, сидящей рядом на парапете.
Та осторожно взяла хлеб из рук мальчика.
Дэвид дал псу такое имя, потому что тот был таким же одиноким, как и он сам. Брошенным, забытым всеми.
Он потрепал его по голове, на секунду остановившись у ушей, на одном из которых была свежая рана, вырванный кусок мяса.
— Опять подрался с другими собаками?
Пес заскулил, облизнув руки мальчика, и тот обреченно вздохнул.
— Ты неисправим.
— Эй, посмотрите, кто здесь! Да это же Дэвид Фэирфайт! Проклятый демон!
Мимо проходящие мальчишки стали тыкать в него пальцами и громко смеяться.
— А это что за дворняжка? Не сдохла еще?
— Единственная дворняжка здесь — это ты! — спокойно ответил Дэвид, сжав кулаки.
После этих слов мальчишки, которых было восемь или девять, начали избивать его.
Пес бросился защищать своего хозяина, но его ударили ногой по голове и в живот, откинув полу-живого в сторону.
— Фидем! — закричал Дэвид, поднимаясь на ноги и морщась от боли.
С его разбитого лица капала черная кровь.
— Демон! Демон! — вопили дети, но мальчик больше не слышал их.
Первая печать на его теле — одна из вершин пятиконечной звезды, засверкала ярким светом и потемнела — она была снята.
В ту ночь демон впервые овладел рассудком мальчика, вырвавшись наружу, он сломал одному из своих обидчиков руку, а остальные тут же бросились бежать, что спасло их жизни.
Под утро Дэвида нашел дядя.
Мальчик сидел посреди высокого холма, возле небольшой горки земли и круглого камня, с надписью на нём черной кровью — Fidem.
«Здесь покоится моя вера»...
 
***
 
Вторая печать была снята спустя два года, после снятия первой. В тот ясный день Дэвид потерял последнего близкого человека.
Тринадцатилетнему мальчику сказали лишь то, что дядя Харлин погиб при выполнении задания в Киото.
Не желая мириться, не желая терять… он упрямо последовал сквозь границу миров, чтобы разобраться во всем и найти дядю, живым или мертвым.
Дэвид долго скитался по темным улицам и переулкам, почти ничего не ел и спал по часу в сутки, но так и не узнал ничего стоящего.
Никто ничего не слышал о дяде и его задании.
Клубок тайн становился все гуще, заводя мальчика дальше и пытаясь утопить в грязи древней столицы.
— Еще одна беззвездная ночь...
Дэвид устало выдохнул и его дыхание задержалось серым облачком у потрескавшихся губ.
Начало зимы знаменовалось резким спадом температур и хлопьями первого снега, небрежно покрывающими все вокруг.
Мальчик блуждал по городу, утратив всякую надежду найти хоть какую-то зацепку.
С момента его прибытия в Киото прошло уже около месяца. Слишком много времени потрачено впустую.
— Все бесполезно! — он пнул жестяную банку, валяющуюся на полу, и зарылся носом в тонкий шарф, едва сдерживающий собачий холод.
— Эй, красотка, иди сюда, развлечемся! — громкие возгласы доносились из темного переулка.
Мальчик перебежал через дорогу и заглянул за угол дома, откуда доносились голоса.
Двое мужчин прижали юную девушку, по щекам которой лились слезы, к стене. Не сложно догадаться, что они собирались с ней делать.
— Пока есть кто-то, кто нуждается в помощи, я должен помочь!
Дэвид сжал кулаки и громко окликнул мужчин.
— Эй, вы, и не стыдно вам? Такие громадные шкафы на бедную хрупкую девушку?
Они резко развернулись, на секунду застыв в изумлении, а затем, переглянувшись, громко засмеялись.
— Шел бы ты отсюда, малый.
— Это вам лучше убраться отсюда по-хорошему.
Но слова мальчика никто не воспринимал всерьез.
— И что же ты нам сделаешь, храбрец? — грубый, охрипший мужской голос говорил с явным акцентом. Мужчина подошел к мальчику и отзвуки его шагов наполнили темноту переулка. Бритоголовый, высокий и с горой мышц, склонился над Дэвидом, взглянув сверху вниз.
— Смотри, а то сейчас в штаны наделаешь, — засмеялся он, обернувшись на своего сообщника.
Дэвид воспользовался этим моментом и что было сил ударил мужчину ногой в пах.
Тот прохрипел что-то, попятившись назад и согнувшись.
Вторая печать засверкала ярким светом и потемнела.
В ту ночь демон вновь вырвался наружу.
Под утро полиция нашла двоих мертвых мужчин в канаве.
Их тела были обезображены до неузнаваемости.
Дэвид сидел на крыше многоэтажки, шумно втягивая чуть прохладный утренний воздух, еще не пропитанный дымом и городской пылью, и смотрел, как восходит солнце в стране, которая получила свое название — заслуженно, ибо рассвет был воистину прекрасен.
Заставлял забыть о кошмарах, пережитых ночью.
Дэвид сидел на самом краю, бултыхая ногами. Вся его одежда была рваная, в перьях и пятнах крови.
Её тошнотворный привкус ощущался во рту.
Острые клыки упирались в нижнюю губу, с которой капала слюна.
В руках мальчик держал мертвую птицу, её оборванные перья сыпались вниз, с пятидесятого этажа, в последний раз паря над землей.
А позади мальчика — крыша была устлана сотнями мертвых голубей, которым вырвавшийся на свободу демон, желая утолить жажду крови, оторвал головы и крылья...
 
 
Спустя пол года, из психиатрической клиники вышла девушка, которой врачи поставили диагноз «Психотические аффективные расстройства».
Она утверждала, что видела настоящего демона...
 
***
 
Языки пламени искрились, поднимаясь высоко к небу и бросая блики на лица сидящих. Как только Эрен, увлеченный своим рассказом, закончил и осмотрелся по сторонам, его лицо смягчилось, и он накрыл друга, мирно сопящего рядом, покрывалом. Зен уснул, кажется, еще на самом начале рассказа.
А вот остальные, дослушав до конца, с несколько минут приходили в себя, молча всматриваясь в угасающее пламя.
— Эмм… пойду-ка я дровишек возьму, — оживился Цунами, поднявшись со своего места и отряхнувшись от пыли. Он был таким-то взволнованным.
— Мне помочь? — обратился к нему Алекс.
— Сам справлюсь, — ответил он в своей манере и криво усмехнулся, исчезнув за палаткой.
Лавина до этого момента сидела молча, порой глядя на Эрена. Казалось бы, этот рассказ должен был напугать её, или что-то в этом роде, но она лишь улыбнулась, размяв пальцы рук.
— Крутая история! Эрен, где ты её услышал?
— У старшего брата в Исландии, — он мягко улыбнулся, видимо, вспомнив о былых временах.
— Ты отличный рассказчик, — в её белых глазах отражались танцующие языки пламени, — я бы с удовольствием послушала твои истории еще раз.
— Спасибо… — он отвел взгляд, слегка покраснев, — но уже поздно. Тебе, да и всем, нужен отдых.
— Дааа, — протянула она, потягиваясь и слегка зевнув, — ты как всегда прав.
Она взглянула на спящего Зена, который что-то бормотал себе под нос, и улыбнулась доброю улыбкой. Эта улыбка заставляла таять сердце Эрена.
— Мы как настоящая команда, — неожиданно для всех заявил Алекс, — только вот не хватает одной детали...
— Какой же?
— У любой команды есть название. А как будет называться наша?
Все это время Аллен сидела под деревом поодаль, возле края реки, и всматривалась в её зеркальную гладь, в которой отражалось беззвездное небо.
— Все, как в былые времена, да? — Сион присел у камня, рядом с Аллен.
Его каштановые волосы при свете луны казались пепельными.
— Да, — стиха ответила девушка, — все, как тогда...
— Рей.
— М?
Как давно она не слышала, чтобы кто-то называл её так.
Это имя казалось ей таким чужим, спустя много-много лет.
— Я сделаю все, чтобы уберечь их.
— Я знаю, — она положила ладонь ему на плече, — сделай то, что в свое время не смогла сделать я.
Он накрыл её ладонь своей и слабо улыбнулся.
Молчание стало оковами их памяти.
В это краткое мгновенье они были бесконечно свободными, будучи закованными одними лишь воспоминаниями.
— А давайте назовемся «Странники вечности»?
— Что, как в твоих книжках? Не катит, — Цунами подкинул дров в огонь, присев на колоду, — слишком длинное название. Пока выговоришь — половину забудешь.
— А как насчет «Воины»?
— Банально.
— «Герои»?
— Пафосно.
— Семь гномов! — с энтузиазмом воскликнул Алекс, но, увидев убийственный взгляд Лавины, успокоился, сев на место.
— Шесть гномов, я Белоснежка, — подал свой недовольный голос Цунами.
Представив рыжего черта в платье, Алекс чуть не задохнулся от посетившего его приступа смеха.
— Ладно, Белоснежка, где же твой принц?
Цунами самодовольно усмехнулся.
— А я два в одном.
— Это значит: самовлюбленный трансвестит? — изобразила его Лавина, засмеявшись.
— Это значит чертовски горячая Белоснежка, — подыграл ей Цунами и вся компания залилась смехом. Громким и звонким, идущим от самого сердца.
От этого шума Зен перевернулся на другую сторону, махнув рукой.
— Ну мля, дайте поспать, ироды....
Все еле сдерживались, чтобы вновь не засмеяться. Едва не плакали от удушливого, распирающего смеха.
Алекс смахнул выступившие слезы и облегченно вздохнул.
— А… Арии… — бормотал Зен себе под нос что-то невнятное.
Но все резко затихли, казалось, будто мысли у всех стали одинаковы.
— Кажется, у нашего отряда появилось славное имя… — прошептал Эрен, и все улыбнулись, соглашаясь.
Он поднял свои лазурные глаза к небу.
— Отныне мы — Арии.
 
Арии беззвездной ночи.
 
 
***
 
Ясное солнце, приятно согревающее бледную кожу, заслонили грузные тучи.
Капля за каплей, падая вниз, обрушился изгнанник небес — дождь, разогнав с улиц всех людей.
Рик и Лиа бежали вдоль тропы, звонко смеясь.
С их мокрых до нитки волос и одежды разлетались во все стороны кристально чистые бисеринки.
Теплый летний дождь прибил всю пыль дорог, подарив земле долгожданную влагу, свежесть и прохладу.
Кровь бурлила в жилах. Объятые всепоглощающим чувством счастья, они словно парили над землей.
Дом Рика располагался неподалеку от центра, где возвышалось огромное здание Дельфы Льда, чье знамя развивалось по ветру, вселяя в души Хранителей гордость и надежду.
Этот домик был двухэтажным, с одной стороны — открывался потрясающий вид на центр Альянса, который в ночное время суток тонул в тысячях огней, а с другой — не менее красочный вид на долину, утопающую в зелени и цветах, пестрящих сотнями оттенков, и водопад, где тонны воды обрушиваются с девятисот восьмидесяти метров вниз, образуя тучи густого тумана.
Водопад зовется Анхель — падение ангелов, в честь самого большого водопада в мире людей, высота которого меньше всего на метр.
Как только Лиа и Рик забежали в дом, ливень пустился во всю силу, барабаня по крыше.
— Ну и погодка, — Рик прошел в ванную, взяв два больших махровых полотенца, — возьми.
С этими словами он накинул полотенце девушке на плечи.
Лиа с интересом рассматривала дом, в котором все было просто и со вкусом.
Были и полки с книгами, диван с камином, небольшая кухня, где на столе стоял горшок с живыми цветами. Царила атмосфера некоего уюта и домашнего тепла.
Как она успела заметить, в доме была абсолютная чистота и аккуратность.
Ну не то чтобы она ожидала увидеть здесь горы мусора и одинокие носки, ищущие себе по всему дому пару, но увиденное ей понравилось, даже заставило улыбнуться, когда девушка подошла к полке, на которой стояла фотография в рамочке.
— Это твоя семья? — невольно поинтересовалась Лиа и тут же прикусила язык.
— Да, — Рик подошел к ней, наклонившись, чтобы рассмотреть снимок, — это я, — он указал на мальчика с широченной улыбкой, всего измазанного в грязи, — мне тогда было восемь или девять, — Рик слабо улыбнулся, — это мама, — он указал на женщину, чьи огненные волосы были подвязаны синей повязкой, она держала мальчика за руку, — у нас за домом была теплица, отец построил. Я часто помогал маме, мы могли всю ночь садить что-то, разговаривать о чем-то.
— Так вот откуда у тебя такая любовь к растениям, — Лиа взглянула на Рика, чьи мокрые волосы торчали в разные стороны.
— Да, можно и так сказать, — он потер затылок, — а это Рин, — парень указал на маленькую девочку, сидящую на руках у матери, — ей тогда был всего год...
Последние слова Рик проговорил с такой грустью и печалью, что сердце девушки сжалось в груди.
Она поставила фотографию обратно на полку.
— Знаешь, — она решила осторожно сменить тему, чтобы отвлечь его от удушливых мыслей, — а у тебя здесь очень даже мило.
— Правда?
— Да.
— Ты первая, кто мне это говорит, — с этими словами парень прошел чуть дальше, — нуу, — он слегка покраснел, — ты первая девушка, которая вообще была у меня дома.
На секунду повисла неловкая тишина, которую прервала Лиа.
— Люблю быть первой, — произнесла она в своей манере, а затем задрожала, закутавшись в полотенце.
Рик показал ей, где ванная и даже предоставил свою футболку, которая была великовата на девушку, по длине заканчиваясь чуть ниже бедер.
Лиа взглянула на себя в зеркало и на минутку застыла, протянув ладонь и прикоснувшись к гладкой поверхности.
Кто эта девушка, которая смотрит на неё в зеркале?
Волосы небрежно завязаны в хвост, щеки, залитые румянцем, глаза, в которых танцуют озорные искорки, и футболка, так приятно пахнущая его одеколоном.
Дурманящий запах черного шоколада.
Лиа вышла с ванной, мягко ступая босыми ногами на прохладные доски паркета, и осмотрелась по сторонам, забыв, где здесь что.
Заглянула в первую же попавшуюся комнату, дверь которой была открыта.
Возле кровати стоял Рик, снимая мокрую футболку.
Девушка невольно засмотрелась на него, не обращая внимания на то, в какой неловкой ситуации находятся они оба.
Рельефные мышцы пресса четко прорисовывались на оголенном торсе, точеные черты лица, выступающие ключицы и взъерошенные рыжие волосы, с одной серой прядью.
Для неё это было так ново, так желанно.
В груди возникло непреодолимое желание прикоснуться к нему.
Как у мотылька — полететь на яркий свет.
Но едва девушка смогла отвести взгляд, как Рик поднял на неё свои небесные глаза.
— Тебе идет, — он улыбнулся, — намного больше, чем мне.
— С… спасибо, — Лиа поспешила отвести взгляд, сжав край футболки и отвернувшись.
Она все думала, если жизнь коротка, почему бы не прожить её так, как хочется?
Откинув гордость, принципы, стереотипы...
И она решила, что сегодня, здесь и с ним, она больше не будет бояться открыть свою душу.
Сегодня она станет свободной.
Девушка выглянула из-за стены, став на носочки.
— У тебя есть что-нибудь выпить?
— Да, вода на кухне в кувшине, — ответил парень, зовя её за собой.
— А если покрепче?
Рик на секунду задумался, вопросительно глядя на неё.
— В погребке, если я не ошибаюсь, была бутылка хорошего вина.
 
Спустя пол часа они сидели в небольшой комнатке, пол которой был огромной мягкой подушкой, а стену занимало круглое окно.
Дождь все так же барабанил по крыше, стекая каплями по стеклу.
Лиа сидела, положив голову Рику на грудь, и слышала, как спокойно бьются их сердца.
Пустая бутылка вина послужила кувшином для красной розы.
Девушка смотрела на бушующую за окном стихию, и ей вдруг стало так легко. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.
Рик гладил её шелковистые волосы с золотистым переливом, слышал, как она дышит, и впервые за долгое время собственные мысли не тревожили его.
Лиа чувствовала как жар разливается по телу, от части из-за целой бутылки, выпитой ею в одиночку. Веки становились тяжелее и она, поддавшись усталости, закрыла глаза.
— Рик, я...
— Да?
Её дыхание стало еле-слышным. Лиа уснула в его руках.
Парень аккуратно перенес её в кровать в гостевой комнате и укрыл теплым одеялом.
— Я буду рядом, — прошептал он, зная, что она не услышит его слова.
Лиа улыбнулась, перевернувшись и свернувшись калачиком.
— Моя грозная воительница.
 
 
***


Алекс все никак не мог уснуть, ворочаясь со стороны в сторону.
Мысли не давали спать, тревожа душу.
Он думал о Нике, о том, все ли с ней в порядке? Где она сейчас?
Помнит ли она его? Достаточно времени прошло, оставив их детство в прошлом.
 
Парень перелез через Цунами, с которым ему выпало «счастье» спать в одной палатке, ибо тот жутко хропел. Вылез из палатки, потянувшись и резко вдохнув полной грудью.
Костер догорал, слабо мерцая золотым.
Тишину прерывал шелест листьев, изредка были слышны крики сов и хриплое рычание диких животных.
От чего-то в душе Алекса возникло желание вновь увидеть духа оленя, обитающего здесь.
Юноша побрел вглубь леса, ориентируясь по вчерашним воспоминаниям.
Осторожно ступая на сухие ветки, он прикасался к широким стволам деревьев, шагая в кромешной тьме. Даже звезд не было видно за пышными кронами, окутанными туманом.
Впереди был виден слабый свет и Алекс без раздумий направился к нему.
Согнув ветку, его взору предстала та самая лесная поляна.
В тусклом лунном свете юноша видел всю её волшебную красоту, будто нарисованную кистью умелого художника.
Посреди поляны, спиной к Алексу, сидела девушка, чьи длинные черные волосы рассыпались по изумрудной траве. Вокруг неё распустились ночные цветы, маня своим сладким ароматом. А в воздухе парили сотни светлячков, создавая свое небо, свои звезды.
Девушка медленно подняла руку и на её указательный палец села бабочка, чьи фиолетовые крылья с платиновым переливом трепетали, рассыпая маленькие искорки.
Должно быть, эта бабочка тоже дух — людей, заблудших в лесу. А светлячки — оставивших здесь частичку своей души.
Эти частички душ светятся, указывая путешественникам путь во тьме.
Казалось, будто бы Алекс и не дышал, лишь смотрел, не отводя взгляда.
Стоило парню пошевелиться, как сухие ветки с треском сломались под ногами.
Девушка моментально накинула капюшон на голову, обернувшись.
— Что ты здесь делаешь?
— Я… я… — Алекс бормотал что-то невнятное, не зная, как выкрутиться.
— Подойди, — спокойно сказала девушка, отвернувшись.
Алекс сглотнул ком в горле и осторожно подошел.
— Сядь, — приказала она.
Юноша повиновался.
Мягкая, прохладная на ощупь трава примялась, словно подушка.
— Простите, — вырвался расслабленный выдох, после которого лишь свист сверчков наполнил собой тишину.
Холодное дыхание Аллен сворачивалось белым облачком, растворяясь в воздухе.
А голос её был подобен лучшей мелодии венских классиков.
— Ты хочешь знать почему я взяла тебя в ученики?
Вопрос, на который девушка не ждала ответа, по скольку тот был очевидным.
— Ты напомнил мне о моем прошлом.
После этих слов плечи девушки дернулись и легким движением она скинула широкий капюшон, скрывающий её лицо.
Алекс невольно повернул голову и увидел то, что так долго скрывалось от посторонних взглядов.
Он не знал сколько Аллен лет, но судил по голосу, остановившись на отметке в двадцать пять.
Сейчас же, увидев её совсем юное лицо, он понял, что, возможно, заблуждался — во всем.
Бледная кожа и легкий румянец на щеках, острый аккуратный нос и подбородок, левый глаз прикрыт и длинные ресницы откидывают веером тень.
По правую сторону лицо прорезал длинный шрам, деля бровь надвое и уходя во впадину вместо глаза.
Девушка открыла глаз, опустив голову и облегченно выдохнув.
Как она устала держать все в себе.
— Ужасно, — прошептала она, прикрыв шрам.
— Есть вещи и похуже, — Алекс отвел взгляд, чтобы не вызывать неловкости.
Аллен молчала, но все же опустила руку.
— Пять лет назад, человек, которого я любила больше жизни, предал меня, приняв сторону Демонического Артеля. Мы сошлись в битве, и я проиграла.
Ценой проигрыша были жизни всех моих друзей.
В одну ночь я потеряла четверых лучших воинов, ставших для меня семьей.
На рассвете, когда бой был окончен, он ушел, забрав с собой часть меня, — её голос задрожал и она замолчала.
Этой частью был правый глаз, который он вырезал, забрав себе как трофей.
Алекс представил весь тот ужас, который довелось пережить этой девушке и понял смысл всех её слов.
Понял, что заставило её сердце покрыться льдом...
— На оружии павших братьев я поклялась хранить память о них и стать лучшим воином, чтобы, когда придет час, суметь защитить близких.
Юноша вспомнил о Рин, о Нике и обо всех, кого ему пришлось оставить, чтобы стать сильнее.
— Я знаю, что время не залечит ран.
Вокруг двух затерянных душ показались лесные духи, полупрозрачными силуэтами разгоняя тьму и сверкая в лунном свете.
— В наших силах многое изменить, пока мы молоды. И многое потерять, пока мы становимся старше, — произнесла она, цитируя кого-то.
По слабой улыбке малиновых губ юноша понял, что тот, кому принадлежали эти слова был дорог девушке, оставив о себе счастливые воспоминания.
— Тогда нужно постараться уменьшить потери...
— Бесполезно.
— С чего бы это?
— Потому что, так или иначе, мы живем в мире, окруженном другими людьми. Наши судьбы, пусть и не пересекались, но связаны. По-этому единственный способ уменьшить потери — умереть. Но даже так, мы забираем с собой часть души близких.
Алекс опустил голову, задумавшись. В его сознании кисть выводила картину воспоминаний, где юноша и девушка с золотисто-каштановыми волосами лежали посреди луга и смотрели на звезды. Она была его сверхновой.
— Мой тебе совет: не повторяй моих ошибок. Если кто-то дорог тебе по-настоящему, борись за него.
Чтобы потом не давать клятв над его бездыханным телом.
 
 
Аллен повернулась и потрепала юношу по голове, взъерошив светлые волосы.
— Да.
 
Перед Алексом возник светлый силуэт кролика. Дух осторожно понюхал парня, а тот в свою очередь потянулся, чтобы погладить его.
Но рука юноши прошла насквозь.
— Он не материален.
Алекс посмотрел на свою раскрытую ладонь. Будто облачко, силуэт кролика щекотал и приятно холодил пальцы.
Кролик попрыгал вперед, растворившись во тьме.
А в небе вспыхнула путеводная звезда Дельфы Льда.
Аллен прикоснулась к цветку, чей бутон распустился под светом луны, и тот медленно покрылся льдом.
Вот где реальное граничит с невозможным.
Где два мира соприкасаются.
Духи и демоны сосуществуют рядом с людьми.
А мы?
Мы — верные стражи этой границы.





1. Клив-Солаш, Cla;omh Solais («Меч Солнца, Меч Света») — меч легендарного короля Ирландии Нуаду Серебряная Рука, представителя племен Богини Дану, который невозможно было отразить. Одно из 4 сокровищ племен богини Дану. Отождествлялся с более поздним Экскалибуром.
2. Эйктюрнир — олень, который вместе с козой Хейдрун обитает в Вальхалле. Его рога дают начало 36 рекам (по 12 рек на Асгард, мир людей и царство мертвых).
3. Дикая Охота — группа призрачных всадников-охотников со сворой собак. Происхождение легенд о ней несет норвежские мифологические корни.
Согласно скандинавской легенде, бог Один со своей свитой носится по земле, собирая души людей. Если кто-либо встретится с ними, то попадет в другую страну, а если заговорит, то погибнет.
4. Fidem — в переводе с латыни «Вера/верность».