О Ветре, который учился летать

Он родился ранней осенью в нескольких годах и веках одновременно, как и подобает Ветру. От рождения он знал лишь первые две буквы своего имени — Шт. В месте, где он рос, тогда только начали покрываться налетом золота листья, однако они не возгордились  новоприобретенной красотой, а голоса их сделались тише и шептали то ли вечерние молитвы, то ли  добрые сказки.  Юный Ветер любил наблюдать, как его старшие братья касаются этих листьев, чтобы разговорить деревья. Ведь всем известно, что любое уважающее себя дерево общается с миром, животными и людьми  именно благодаря своим листочкам - призывая ветер. И ветра служат растениям в   свободном и творческом танце, перелетая от одних ветвей к другим — чтобы каждая березка и каждый дуб могли сказать свое слово — в нужное время и в нужном месте. Вот почему так важно любому ветру уметь летать. И пусть у каждого своя скорость, своя высота, свое направление и  поток, но летают все — от мала до велика. И только Шт все никак не решался полететь.
Это же так просто — сделай лишь шаг, расправь крылья! - наставляли его братья.
Но Юный Ветер окидывал взглядом свое прозрачное тельце и, не видя никаких крыльев, оставался на месте, оцепеневший от страха и неуверенности. «Вот даже если получится, и я не упаду», - рассуждал он про себя, - «... Что если мне не удастся с должной силой коснуться листьев, и  по моей вине в нужный момент дерево не сможет сказать необходимого слова? Или того хуже — я перестараюсь, и сорву все листья раньше времени — тут уж точно никто мне «спасибо» не скажет... Нет, лучше уж я подожду еще немного. Да и какая разница сейчас — одним ветром больше, одним меньше...». Родные и друзья сначала пытались поддержать  Шт, но постепенно, поняв тщетность своих усилий, махнули на него множеством крыльев и разлетелись кто куда. Нашлись даже забияки, которые в насмешку прозвали его Иль, что по неведомой причине в сочетании с первыми буквами его имени было очень обидно и даже оскорбительно. Но Штиль отличался кротким нравом, ничего не отвечал, а вскоре и сам забыл, что этой приставки к его имени когда-то не существовало. Так он и жил долгое время один в маленьком городе рядом с парком, не двигаясь с места, чтобы не нарушить гармонию окружающего пространства, не погибнуть, да и просто не опозориться перед другими, а главное — перед самим собой. Но все изменилось, когда однажды с Юным Ветром заговорил человек.

- Здравствуй, меня зовут Майри-ки-най, можно просто Мар, - это был мальчик лет 12, с растрепанными волосами цвета осенних листьев.
- Ты как со мной говоришь? Я думал, люди с ветрами не разговаривают, - удивился Шт.
- Волшебники разговаривают, - подмигнул Мар, - и, не давая задать вопрос, который уже был готов сорваться с наэлектризованного воздуха, обратился к ветру, как к старому другу: - Ты чего грустишь?
- Нет у меня в жизни смысла, - обреченно вздохнул Шт, - настолько нет, что меня в этих краях называют Штилем...
- но разве Штиль — это не отсутствие ветра? -  мальчик смотрел все более заинтересованно. Он осторожно прислонился к стволу близстоящего тополя, показывая всем своим видом, что готов беседовать с новым знакомым  столько, сколько потребуется.
- В том-то и дело, - сокрушался Штиль, - Вот, никто меня не видит, никуда я не движусь, никаких изменений в мире не создаю и сам не меняюсь. А может, меня и вовсе нет!
- Не говори так, - строго покачал головой Волшебник, - во-первых, я тебя вижу и говорю с тобой. Во-вторых, любое Имя можно изменить. Представь, вот подарю я тебе всего каких-то три буквы, даже не подарю, а честно обменяю — на три твоих, и из Штиля ты превратишься в Шторм.
Ветер пропустил мимо эти слова, как часто не видят возможностей те, кто охвачены страхами и сомнениями:
- У меня нет крыльев... Видишь?
- Но разве крылья  у ветра рождаются не в полете?
Штиль пожал несуществующими плечами и окончательно смолк.
Надо сказать, что Мар стал Волшебником совсем недавно, и понятия не имел, что делать в подобных случаях. Однако сдаваться он не собирался:
- Слушай, а давай, я научу тебя летать?
- Так ты же сам не умеешь! Люди не умеют.
- Если ты не видел, как летают люди, это еще не значит, что они не умеют, - улыбнулся Мар, - Итак... Вот ты хочешь летать, верно? А зачем тебе это?
- Что за странный вопрос, - смутился ветер, - любой ветер должен летать.
- А я слышал, что нет никого свободнее ветра, не значит ли это, что ветер ничего не должен?, - не унимался Волшебник.
- Ну хорошо... Я не должен летать. Но я хочу. Потому что, когда ветер летает, могут говорить деревья... И я действительно хочу выполнять свою функцию, быть нужным.
- ты удивишься, как много всего может ветер, который позволяет себе летать, -  загадочно прошептал Мальчик, - сейчас я пойду домой, и обязательно подумаю над твоей задачей. А завтра вернусь, договорились?
- Да, - отчеканил Штиль, -  Я буду здесь. Я всегда здесь.

Утром следующего дня Ветер наблюдал, как новорожденное солнце греет своей неиссякаемой любовью стекла старых пятиэтажек, дощечки парковых скамеек, пожелтевшие травинки и ветви тополя, который сладко дремал после бессонной ночи под впечатлением от прикосновения к волшебству. Этот рассвет показался Штилю особенным, первым и единственным. Лучи солнца вселяли в каждую его незримую клеточку чувство давно забытое, а может, и вовсе ранее незнакомое — надежду. Штиль не мог признаться себе в том, насколько сильно он ждет встречи со своим новым знакомым и насколько боится, что их вчерашняя беседа может  оказаться  лишь чьим-то чужим заблудившимся сном.

 Мальчик вбежал в пространство Штиля стремительно, словно сам был ветром, который просто на время и весьма условно принял вид человека. В руках у него был воздушный змей, исписанный символами, которые ритмичной дрожью вступали в резонанс с окружающим пространством.
- Привет, Шторм! - радостный окрик Мара отозвался в душе юного ветра, как прежде -  лучи рассветного солнца.

Казалось, еще чуть-чуть и надежда перерастет в веру.

Отбросив прежнее уныние, Шт с готовностью приступил к тренировке. Цель была предельно ясной — поднять змея в воздух. Каждую мысль, каждую крупицу сознания Ветер направлял в сторону этого объекта, и уже через  пару десятков неудачных попыток начал желать скорее воспламенить злосчастного змея, чем унести его к облакам. Волшебник, не переставая, говорил со Штилем, давал ему мудрые, одним ветрам ведомые советы, подбадривал его, временами шутил, чтобы разрядить обстановку... Штиль начал постепенно раскрываться мальчику навстречу. Он все меньше настаивал на бессмысленности бытия и даже рассказал о своем детстве, и о том как во мгновение ока, после его появления на свет, его родители  унеслись ввысь и  вдаль,  и лишь  древний  северный ветер смог донести две первые буквы его Имени. Волшебник же в ответ говорил обрывками сказок, легенд и снов, отчего Штиль, вдохновленный, все больше задавался вопросом о том, что такое настоящие чудеса, и случаются ли они в этом Мире.
- Знаешь, я могу видеть то, чего не видят многие люди и даже многие ветра, - задумчиво произнес Мар, - Например, заговорил я с тобой, потому что увидел, что твои крылья — самые прекрасные и сильные из всех... Поэтому я и подумал, что зовут тебя, наверное, Шторм. Ведь только ветер с такими крыльями в силах, скажем, поднять в воздух вон тот грузовик...
И Шт с верой в чудо вновь и вновь направлял  все свои усилия то к змею, то к крыльям, которых не ощущал.

Когда солнце близилось к закату, Штиль попросил прекратить тренировку. Пожалуй, он мог бы назвать эти часы самыми бесплодными в своей жизни — ведь змей так и не сдвинулся ни на сантиметр. Однако у его сердца, или точнее в том месте, где гипотетически могло бы быть сердце ветра, разливалось приятное теплое чувство. Ведь именно в эти часы он обрел первого настоящего друга.
Волшебник, несмотря на все потраченные казалось бы впустую усилия, вовсе не выглядел разочарованным. Прощаясь, он ласково провел ладонью по  шелковой спине ветра и произнес:
-Помни о том, что я сказал про твои крылья. И, знаешь, я думал, почему сегодня у нас не вышло... Может, дело в том, что ты берешь за точку отсчета себя? Свои мысли, свое сознание, свои способности, свои стремления... Как думаешь, что будет, если ты возьмешь за точку отсчета Мир?
- А как это сделать? - поинтересовался Шт.
- Для начала... Попробуй побольше вглядываться в Мир... Смотреть, наблюдать... Вот скажи — когда ты впервые увидел меня?
- Вчера...Когда ты обратился ко мне... - с сомнением протянул Ветер.
- Вот только я  уже  в течение года  хожу по этой самой дороге, и прохожу рядом с тобой...  Хотя увидел я тебя недавно — когда начал слышать Мир — около недели назад. Просто все не знал, как начать разговор...
- Но как же так случилось, что я увидел тебя только вчера? - изумился Штиль.
- Попробуй побольше вглядываться в Мир — повторил  с  грустной улыбкой Волшебник, и отправился восвояси.

Этой ночью Штиль не мог заснуть. Все его естество наполняло безудержное, необъятное сияние. Он смотрел на Мир, и видел его живым, осмысленным, глубоким, говорящим, божественным.
Казалось, еще чуть-чуть, и вера перерастет в любовь.

Пятилетняя Настя решила не дожидаться, когда лягут ее родители — уж очень ей хотелось попробовать реализовать одну интересную идею. Только нужно сделать это очень тихо — почему-то, она догадывалась, что ни мама, ни папа этот план не одобрят. Девочка взяла большой бабушкин зонтик и вышла на балкон. « Шестой этаж —  не так уж и высоко, и если у меня не получится полететь как Мэри Поппинс, то зонтик, наверное, так смягчит падение, что я просто плавно спущусь на землю» - успокаивала она инстинктивно возникающий страх. Как же сильно она мечтала летать!  Вот у взрослых есть всякие самолеты, у Малыша — Карлсон, у птиц и насекомых — крылья... А у Насти только сны, да не внушающий доверия зонтик... И как тут быть?

Штиль, как и любой ветер, мог хорошо видеть на далекие расстояния, и ночью его зоркость ничуть не уступала той, что была при свете дня. Когда он заметил ребенка, забирающегося на перила балкона с зонтиком в руке, он сразу понял, что ничем хорошим этот эксперимент не кончится.
- Братья, сестры, ветра и потоки! - воззвал он изо всех сил ко всем четырем сторонам света — Помогите!
- Ну чего ты разорался на ночь глядя, - ворчал ветер, блуждающий в кронах деревьев, - Люди — вообще существа крайне иррациональные. Но зато на опыте учатся, если выживают.
- Да-да, сейчас подлетим, - отзывались другие, - вот только надо нам сначала сгонять на юго-запад, а оттуда — на северо-восток...
- ...Мы выполняем свою функцию, и нет у нас такой функции, чтобы сумасшедшим девочкам-экстрималкам помогать....
А иные и вовсе говорили:
- мы бы рады... Вот только никто не отменял естественный порядок вещей. Мы не можем нарушать законы природы. Так что если ребенок шагнет, то разобьется — не иначе.

«Но ведь она же просто хочет летать... Как и я...» - с горечью подумал Штиль.

Дальше все произошло очень быстро, как вспышка молнии. Женский крик, рассекающий пространство: «Настя, что ты там делаешь?!». И  детский шаг. Случайный, неумелый — прямо в бездну. И отчаянный порыв ветра.

Мало кто мог бы поверить рассказу матери о том, как неожиданно поднявшийся во дворе ее дома ураган мягко и заботливо подхватил падающую девочку и поднял ее на уровень балкона, с  которого она шагнула вниз мгновение назад. Поразительно, Шторм стих буквально через минуту после этого...
Еще с меньшей вероятностью кто-нибудь поверит в то, что женщина своими глазами видела огромные роскошные, переливающиеся серебристым сиянием крылья — всего пару секунд и периферическим зрением — но видела! «Тебя спас Ангел...» - скажет она дочери, но позже, когда буря эмоций уляжется в ее душе.

После спасения девочки Юный Ветер взлетел ввысь — к крышам домов. Он чувствовал как его крылья проходят сквозь антенны и провода, и наслаждался самим фактом их бытия.  Он кувыркался, кружился, танцевал, всем своим существом вдыхая животворящий аромат свободы. Он спускался и поднимался, расходился на несколько небольших струй-потоков, и вновь сливался в единое целое. Он шелестел в осенних листьях, завывал в щелях старых домов, звенел всеми на свете колокольчиками. Он пел — впервые в жизни, и музыка становилась частью его Сути... Он разгонял облака, и купался в  прохладном мистическом мерцании звезд.  Он дышал бесконечностью Вселенной, глубиной Космоса, музыкой счастья и свободы. Отныне его звали Шторм. Не потому, что он разрушал, а потому, что в своей созидательной силе мог сравниться с  величием самого могучего ветра. Теперь он понял, зачем он здесь, в этом мире. Он думал о том, как много хорошего теперь может дать Миру, если только будет помнить уроки Волшебника, если только будет всегда приглядываться-прислушиваться к дыханию жизни вокруг... И не забывать о Крыльях.

« А еще...» - прошептал в пространство Волшебник, разбуженный воем ветра - « Наверное, порой самые сильные крылья ждут  дольше всех прочих, чтобы раскрыться....»

Возможно, вы когда-нибудь встречали этот чудесный ветер. Если, например, вам доводилось с легкостью запустить воздушного змея в казалось бы совершенно безветренную погоду... Или в летний зной вас обдувало долгожданным порывом прохлады... Или, может, вы путешествовали по морю, и ваши паруса раздувались тогда, когда казалось, что надежды нет... А может, легкий ветерок доносил до вас приятные ароматы из детства или из самых добрых снов... Или, ветер гладил вас по спине, словно окликая, вы поворачивались и видели кого-то, в кого влюблялись с первого взгляда... А может, вы пробовали говорить с Миром ранней осенью, и неожиданно деревья одаривали вас дивным листопадом...