Приезжал Карчелло

Карчелло жил на другом конце города и учился в интернате для слабовидящих детей с расширенным до 12 лет сроком обучения. Альбиносы как правило страдают сниженной остротой зрения и Карчелло не являлся исключением. Он был абсолютно, полностью белый. Меланина не было в его организме ни грамма. Кожа, волосы, брови, радужная и пигментная оболочка глаз – все казалось как будто отбеленным, стерильным, неживым, меж тем интеллект и тяга к жизни у этого парня были развиты запредельно.

На самом деле Карчелло звали как-то иначе но 20 лет прошедшие с нашей последней встречи благополучно изгладили его имярек из моей несветлой памяти. Однако генезис его прозвища я приблизительно еще припоминаю. Карчелло... Так звали одного альбиноса, героя какого-то то ли фильма то ли мыльной оперы времен конца Перестройки. Честь этого незадачливого парня и была увековечена омскими слабовидящами в форме прозвища своего весьма схожего с телевизионным оригиналом друга.

Недалеко от меня, на соседней улице проживал еще один представитель слабовидящего мира и того же интерната – Вовка Балкашин, которого мой не слишком толерантный родитель и по совместительству психиатр-нарколог величал за глава Алкашиным. А я Вовку любил. Умная, пытливая и озорная душа всегда интересна, в какую бы форму не обличал ее Создатель на нашей грешной планете. С Володькой я дружил с детства, хоть и был на пару лет младше его. А вот в его дружбе мне периодически приходилось сомневаться.

Телефонов ни у кого из нас дома тогда не было. Первые сотовые появились лишь лет 10 спустя. Поэтому чтобы собраться на прогулку я «заходил» за Вовкой, стуча еще детским кулачком в окошко и приглашал на променад. Удостаивался я чести лицезреть товарища с первого зова редко и в лучшем случае слышал из-за забора:
- А Кастян, Приходи через час. Я щас буду есть.
- Конечно, барин, - произносил ели слышно я и шел назад домой ожидать аудиенции князя.
Через час я возвращался но прием мог так и не состояться по различным другим причинам.

Друзей у меня было не много, хотя ребят моего возраста проживало вокруг предостаточно – я как чувствовал что всех их, позже увлекшихся алкоголем, наркотиками и воровством, придется хоронить (кого морально а кого и физически) в конце 90-х – поэтому я вновь чаще всего возвращался домой. Летом мог забуриться на болото и покататься на плоту, забраться на водокачку если там не было старшеков с бутылкой или клеем в пакете, часто уезжал один на велике куда глядели очи.

Несколько раз подходя к дому Вовки я видел странные надписи сделанные огрызком деревяшки или чем-то острым на земле напротив железных покосившихся ворот. Я не особо разбирался в хитросплетениях букв но каждый раз когда эти каракули видел Вовка он не теряя ни минуты одевал что поприличнее, брал у матери на проезд и летел через весь город к своему закадычному другу-альбиносу. После очередного такого стремительного отбытия я прочел корявые почти полуметровые буквы из которых сложилось незамысловатое «Приезжал Карчелло». И мне естественно стало немного обидно. Ревность – не самое светлое чувство.

Я всегда был достаточно спокойным, не шкодливым, законопослушным и терпеливым персонажем, но когда через неделю с небольшим вновь услышал из-за зелено-деревянного забора «А Кастян, Приходи через часок. Я как раз есть собираюсь» – как будто это величайший и значительнейший из жизненных ритуалов в сравнении с которым старый друг не дороже гнилого мухомора – я не выдержал и сделал то что должен был сделать уже давно любой не моем месте и спокойно ушел домой.

Часа через три вместе с еще один моим дружком неспеша я направился к Вовану. Я знал что его не было дома но на всякий случай осведомился у маман. Она подтвердила мои догадки — Владимир отсутствовал. Устроившись поудобнее мы принялись ждать. Долго ожидать нам не пришлось. Не прошло и получаса как на горизонте замаячила знакомая фигурка как-то странно нервно-судорожно подергивающая рукой. Фигура достаточно быстро плыла в нашу сторону. Уже издали завидев нас Вован прокричал:

- Козлы, это вы написали?

Я не смог сдержаться и покатился со смеху, поняв что мой розыгрыш удался на 150%. Я ясно представил как Володя лихорадочно одеватеся, выпрашивает у матери двадцать копеек и несется на остановку, трясется десять минут в автобусе, делает пересадку и на это раз уже битый час в желтом покосившемся мастодонте бредет по улицам мегаполиса, затем семенит от остановки к бараку Карчелло, поднимается на второй этаж, звонит в дверь, та распахивается, Володя с искренней улыбкой спрашивает «Карчелло зачем приезжал?» но вместо радости и внимания получает дозу непонимания и сомнений в его, Володи адекватности.

С тех пор надписей на земле перед домом Вовки я больше никогда не видел. Хотя Карчелло все также изредка приезжал. Видимо он нашел иной более безопасный и изящный способ извещать о своих визитах.