Колыбельная песня

Юность склонна строить планы и рисует перспективы. Пожалуй, она даже обязана обдумывать своё будущее, если это не радужные замки, и не надежды «на халяву» хватать на лету галушки со сметаной!

А на склоне лет память обращает взгляд в прошлое. У неё будто появляется увеличительный «мелкоскоп». Неожиданно всплывают, причём, с удивительной ясностью, такие детали, которые раньше не замечались.
На эту тему подробнее читайте в небольшом размышлении «Свойства памяти» http://www.proza.ru/2012/08/30/1305

Упорядочить воспоминания помогает их предварительный перечень по типу оглавления книги. Для себя. Крупными мазками. Расставляя вехи.
Каждый эпизод – две три фразы. Максимум – пару абзацев.

Когда «вехи расставлены» и выделены значимые события, выясняется, что само их перечисление достаточно интересно. (Во всяком случае, жене оно понравилось.)
Почему? Не потому ли, что эти «крупные мазки» связанны между собой общим естественным сюжетом с название «жизнь».
Я назвал эти вехи «Оглавлением жизни». Предлагаю и вам, пожилые читатели, воспользоваться этим приёмом.

Потом можно решать, какие события могут быть интересны родственникам, о каких можно рассказать читателям, а какие до сих пор недостаточно продуманы.
Не говоря уже о таких, которые стыдно вспомнить. (Вера предков утверждает, что именно они являются причиной будущих мытарств. Учит и тому, что надо делать в конце жизни, чтобы очистить свою душу).


А есть ли такие воспоминания, которые радостны в любом возрасте? Они чисты и ясны. И радужны, и радостны! Наполнены светлыми мечтами. И очень УЮТНЫЕ!

Да, есть! У любого человека, выросшего в обычной семье нашего народа.

Будучи ещё несмышлёнышем, дитя слов не понимает. Слышит только мелодию.
Но именно в этот период происходит некое духовное таинство.
С молоком матери в ребёнка вливаются жизненные силы. А нежная колыбельная песня научает ребёнка воспринимать чувство. Чувство любви, умиления, доброты, жалости…
Телу ребёнка нужно молоко. / Чувства питает мелодия песни. / Оба они – в материнской груди, / С любовью – из самого сердца!
Потом становятся понятны слова... И если я запомнил их, значит, мама пела мне эту песню лет до трёх.

                * * *

Вот и мне, в первую очередь, в своём «Оглавлении…» захотелось окунуться во времена звучания колыбельной песни мамы.
И я читаю…

«Однажды, просматривая старые записные книжки, я нашёл строки песни, с которой мама ласково провожала меня на сон грядущий.

Вечер был, сверкали звёзды,
На дворе мороз трещал,
Шёл по улице малютка
Посинел и весь дрожал.

Шла старушка той дорожкой,
Увидала сироту.
Приютила, обогрела,
И поесть дала ему...

Мелодия песенки была незамысловатая, но красивая, убаюкивающая.
Заканчивалась песенка словами, что обласканный сиротка «уснул спокойным сном".
И я тоже засыпал, сначала жалея того малютку, а потом радуясь, что и ему стало также хорошо, как мне сейчас. Очевидно, у детей переход от жалости – к радости очень прост. В душеньке ребёнка всё ясно и светло и отражается в его глазах!"

… Но кто автор этих стихов? Надсон? Долгое время я пытался разрешить этот вопрос.

И вот. Недавно, читая «Аксаковские места» В. Солоухина, я увидел два четверостишия из этого стихотворения. Они были почти такими же, как запечатлела моя младенческая память. Но, всё-таки, несколько иными.
«А почему бы не обратиться за помощью к поисковой строке Интернета» - осенило меня? У Солоухина, наверно, такой возможности не было.

Сначала выяснилось, что это стихотворение написано Маргаритой Утегановой (Жигаловой) и называется «Малютка».
И действительно первая строфа (т.е. четыре строки) оказалась та же самая. Но уже вторая была явно неуклюжей.

Комментируя эти стихи, читатель Руслан Лебедь чётко расставил точки над i :
«Я дико извиняюсь, но стих называется «Сиротка», а написал его К.А. Петерсон в 1843 г.»

Другая читательница этого сайта Анастасия Быкова вспоминает, как ей мама пела колыбельную с этими словами.
Значит, не я один вспоминаю колыхания этих песенных слов!


Пришлось снова обратиться к поисковой строке, указав имя автора. И вот, наконец… Привожу вам текст оригинала.

                СИРОТКА.

Вечер был; сверкали звёзды;
На дворе мороз трещал;
Шёл по улице малютка,
Посинел и весь дрожал.

"Боже! - говорил малютка, -
Я прозяб и есть хочу;
Кто ж согреет и накормит,
Божий добрый, сироту?"

Шла дорогой той старушка -
Услыхала сироту;
Приютила и согрела
И поесть дала ему;

Положила спать в постельку -
"Как тепло!" - промолвил он.
Запер глазки... улыбнулся...
И заснул... спокойным сном!

Бог и птичку в поле кормит,
И кропит росой цветок,
Бесприютного сиротку
Также не оставит Бог!
                К.А. Петерсон 1843 г.

Моя мама не пела вторую и последнюю строфу этого стихотворения Карла Александровича. Возможно, потому, что для предвоенного времени упоминания о Боге могли иметь опасные последствия. Да и… последняя строфа, согласимся, – в большей степени мировоззренческая, нежели колыбельная. Впрочем, возможно, она предназначалась автором для юных матерей? Ведь, по сути, какая великая простота в словах: «Бог и птичку в поле кормит, и кропит росой цветок…»?

                * * *
Сегодня из нашей речи исчезло слово «сиротка». Вместо него мы слышим – «детдомовец».
«Посиневшие малютки» теперь не ходят с сумой по улицам сёл, городов… Им позволяют обитать в приютах.
В их глазах редко увидишь слёзы. Скорее – будто мимолётный блеск взгляда волчонка. Или (ещё хуже) – бессмысленную улыбку и текущие слюни.

И сердобольные старушки исчезают. Помню, в лихие 90-ые моя жена читала в ЗОЖ-е, как одна из таких старушек подобрала на помойке умирающего котёнка, по тельцу которого уже ползали муравьи. Отмыла, кормила из соски…
Зато, какой рыжий красавец-кот потом вырос!! Ходил за своей «мамкой» по пятам, сопровождая её даже в сельский магазин.

Что пришло ныне взамен убогой первобытности старинной сельской жизни? Убожество переселилось в души людей, ставших чёрствыми и неулыбчивыми. Эти души отвыкают от способности к милосердию. Да и само такое слово-понятие… устарело! Куда уж тут до сохранения нашим народом своей самобытности, о которой власть стала сегодня напоминать? Забывая, что для возрождения лучших качеств народа мало призывов. Нужны – ПОЧВА и ДЕЛО.

Возможно, именно колыбельные песни, сопровождавшие младенчество прошлого века, являлись такой ПОЧВОЙ? И мы были самобытным народом!