Иван Егорыч

Ивана Егоровича забрали. В милицию. Подошли двое молодых ребят и прямо под белы рученьки.
- Пройдемте, дедушка. Тут недалеко.
И правда, рядом, тут же в супермаркете. Комнатка такая небольшая;  телефон, телевизор. 
- Выкладывайте, дедушка, что Вы у нас сегодня купили.
Дрогнуло сердце у Ивана Егорыча, покраснел весь и в пот его шибануло.
Он тогда ещё всё понял, когда эти ребята в униформе к нему подошли, после того, как он за хлеб да капусту расплатился.
- С Вас 70 рублей, - сказала молоденькая кассирша.
Протянув ей сторублевую купюру, он стал ждать сдачи.
- Дедушка, а у Вас двадцать рублей не найдется?
Пошарив дрожащими руками в карманах, он выгреб всю мелочь и высыпал её на прилавок.
- Считай, дочка.
Девушка отсчитала двадцать рублей и дала ему пятидесятирублёвую купюру сдачи.
Сунув  чек с деньгами в карман пальто, Иван Егорыч заторопился к выходу….и тут эти двое…
И ведь чувствовал, что попадется, когда украдкой, взяв батон колбасы, как бы между прочим, укладывал его в хозяйственную сумку, лежавшую в синей пластмассовой корзинке от супермаркета. Черт же его дернул  украсть эту проклятую колбасу, чтоб  ей пусто было. В холодильнике ведь   две банки консервов рыбных, да кусок сыра ещё   с прошлой пенсии лежат.
 В помутившемся сознании вихрем пронеслись и вчерашний и позавчерашний дни.
Кто б мог подумать, что такое случится.
Совсем близко увидел он вдруг доброе, морщинистое лицо своей милой Аграфены Кузьминичны, с которой вот уж пятьдесят лет делили они и радость, и горе.  Честно! Напополам!
Вот сидят они со своей Агушенькой , чаюют, телевизор смотрят. А там  страсти – мордасти. Круглый стол называется…Не круглый стол, а прямо Сталинградская битва. Орут, друг дружку перебивают.  И всё за народ.   Все в атаку идут против коррупции.
- Бешеный рост цен! – задыхается Жириновский.
-Прикажете пенсионерам на паперть идти? – вторит Зюганов, -Что народу есть? Чем лечится? Лекарства в два раза вздорожали. И не только импортные, между прочим.
Шум, гвалт.  Путин с Медведевым  меры предлагают против санкций, и чиновники под козырек, а воз и ныне там. Кто же от  своего  куска пирога добровольно откажется?  Бардак полный . Вспомнил ещё Иван Егорыч , как вчера  пошел жене лекарства покупать в  аптеке  социальной, от астмы. Задыхается бабка, спасу нет! А лекарство импортное.
- С Вас  тысяча семьсот пятьдесят, - улыбается аптекарша.
- Прошлый месяц я ведь брал у вас за восемьсот? – возмущается Иван Егорыч.
- Инфляция. Закупочные цены выросли на импорт.
- Чтоб вы все провалились совсем! – бурчит под нос возмущенный старик и, достав две тысячные  купюры, с остервенением швыряет их на прилавок. Без лекарств помрет ведь бабка.  И кому он тогда нужен, старый  дед – пердед.
-О-хо-хо-хох!- вздыхает Иван Егорыч, нащупаывая в кармане сдачу с двух тысяч, - Поели колбаски! Спасибочки бесплатной нашей медицине! О-хо-хо-хо!
Сев на  лавочку у социальной аптеки, он достал пачку «Примы». Закурил. И вдруг закашлялся, долго и с надрывом. Затянувшись ещё раз, и снова закашлявшись, выбросил сигарету в урну.
«Бросать надо, не зря ведь бабка зудит, что на нашу пенсию вдвоем болеть не получится…., да и хоронить тоже».
Старик задумался. Было ж ведь время. Другое. И молодым дорога, и старикам почет. Куда всё подевалось?  Неплохо ведь зарабатывал. И обновы жене любимой покупал, и цветы дарил,  на день  рождения и  8  марта, и питались неплохо.  А сейчас – словно бомжи какие.
Старик вдруг неожиданно улыбнулся, вспомнив позавчерашнюю передачу по телевизору. .. «Молодец этот бомж!  Как это он лихо!  Выпил с горла бутылку водки и тут же закусил нарезкой прямо с прилавка в супермаркете. Ребята - охранники его под микитки, а он улыбается нагло и руками разводит. Что, мол, не взяли –то  с поличным ?  живот ведь не разрежешь?
 И что фотографию повесят с соответствующей надписью – ему наплевать. Пускай возле мусорки фотографируют, когда  он там столуется.  »
- Купите цветочки, дедушка!  Всего пятьдесят рублей. Смотрите, какой хорошенький букетик!
Рука инстинктивно полезла в карман, нащупывая сдачу. «Не блажи, до пенсии ещё целая неделя».
В загашнике, правда, есть тысяча, но это бабке на день рождения откладывал.
Неприкосновенный запас!
Мысли снова перескочили на того бомжа в супермаркете. Он искренне ему симпатизировал. И хозяина магазина  ничуть не жалко. Товар то он не вчера ведь покупал, а гораздо раньше, и цены тогда были ниже раза в два. Выходит , это он нас грабит , а не мы его.
 …. Иван Егорыч взвесил  вилок капусты. Ого, пятьдесят рублей!  Взяв булку хлеба, он направился было к кассе, но тут на тележке, мимо него провезли колбасу в пластмассовых ящиках.  Мясной аромат защекотал ноздри. Он сглотнул слюну. Воровато оглянувшись, взял прямо с тележки батон колбасы и, не взвешивая, засунул его в свою хозяйственную сумку. Это была его премьера. Чужого ведь никогда не брал. Что ты! Ни-ни! Ни даже гвоздя ржавого! …. А тут… нечистый попутал !
Взяв в одну руку сумку с колбасой, а в другую  супермаркетовскую корзинку , он встал в очередь у кассы… Выложив на прилавок хлеб и капусту, расплатился. И тут эти двое  в униформе. «Следили наверное» – с тоской подумал он.
- Где Ваш чек, дедушка?
Дрожащей рукой  он вытащил из кармана чек.
- Так! Хлеб. Капуста. А что там ещё в сумочке?
Обливаясь холодным потом, Иван Егорович протянул им эту проклятую колбасу.
- Сынки! Не позорьте! Я случайно…. Как - то автоматически….
Он что- то вякал,  сам не слыша, что говорит. Его сфотографировали.
- Теперь  Ваш портрет будет висеть у нас на Доске Почета, - съехидничал молодой охранник.
«Это ж все знакомые увидят! Весь город! ».  Ноги и руки стали неметь. Он почувствовал, что теряет сознание.
- Воды! Воды ему дайте! Воротник расстегните, - суетились женщины.
 Как во сне увидел он вдруг  заводскую аллею Славы, и себя, ещё молодого, красивого, в пиджаке и при галстуке, со значком «Ударник Ком. труда»
- Сынки! Не позорьте! – едва слышно, пролепетал  вялыми губами.
Молодой охранник усадил его на стул, второй сбегал с колбасой в кассу и вернулся с чеком.
- Вот, дедушка, сто пятьдесят рублей. Цена Вашего позора. И с Вас ещё штраф – девятьсот.
Дрожащей, непослушной рукой, старик вытащил из внутреннего кармана пиджака свою заначку, тысячу рублей, отложенную жене на день рождения….
     …Домой он ехал , как во сне.Всё было в тумане; и дорога, и люди. Переходя улицу на красный  свет,  чуть было не попал под машину. Шофер что-то кричал, крутил мизинцем у виска, но он ничего не слышал.
Придя домой, не вынимая продукты, бросил сумку на пол. Сел на табурет. Немного отдышался.  Бабки дома не было. «Наверное, в поликлинике»- безразлично подумал он.  Посидев немного с закрытыми глазами,  Иван Егорыч вдруг резко поднялся, будто принял какое- то решение, и ступая  всё ещё тяжелыми, ватными ногами, прошел на балкон. Достал из тумбочки с инструментом тонкую капроновую веревку. Не торопясь, сделал петлю. Встал на табуретку  и привязал конец верёвки к крюку на потолке. Когда - то там висела люстра….