Самое главное

      Всю свою жизнь мы занимаемся не тем. Работаем там, где нам не нравится, общаемся с теми, кто нам не нравится, живём так, как нам не нравится. Мы вечно создаём себе проблемы и потом как оголтелые ищем пути их решения. Мы даже быть счастливыми и делать друг другу приятные радости позволяем только в определённые дни календаря. Мы просто никогда не задумываемся о  том, что всё в этой жизни конечно. Что все эти проблемы, встречи, пустячные дела, работа не по призванию, общение с пустыми людьми рано или поздно закончатся. Закончатся вместе с нашей жизнью.

      Нет нас и нет проблем! Но именно перед тем, как закрыть книгу своей жизни, человек долго сокрушается и плачет на последней странице. Нет, чаще всего он не боится уйти. Он жалеет об утраченных возможностях. Обо всех тех случаях, когда его решения привели к нынешнему исходу, хотя, стоило ему проявить немного стойкости, силы воли, отбросить страх и сомнения, его жизнь пошла бы совершенно в другом направлении. Многие так боятся ошибок, что не совершают их. Не совершают того, что может привести к ошибкам, из-за которых человек имеет свойство опускать руки и расстраиваться. Люди просто не понимают, что пока ты не ошибёшься, ты не поймёшь, как сделать правильно. И именно страх перед ошибками чаще всего заставляет людей жалеть об утраченных возможностях.

      Когда смерть у тебя на пороге, ты пытаешься как можно больше времени провести рядом с близкими людьми. Создаётся ощущение, что когда всё хорошо, то они тебе вроде как и не нужны, а перед вечной разлукой ты не понимаешь, как до этого ты мог обходиться без них. Это вечная ошибка всех людей. Мы не ценим того, что у нас есть, пока это у нас не отнимают, или хотя бы не грозятся отнять.

      Всё, что я сейчас сказал о людях, я говорю о себе. Но в отличие от тех, кто умирает в дряхлом возрасте, у меня есть чем ещё жалеть себя. Раньше я говорил об утраченных возможностях. Но мне всего двадцать лет, и эти возможности я утратил не сам. Их у меня отнимают насильно. Я хотел бы пройти весь этот путь, наполненный ошибками. Пусть бы я так ничего и не добился, но это был бы мой путь. Но даже это мне теперь не дано.

      А всему виной маленький камушек, по меркам космоса, разумеется, который через пару дней снесёт нашу уютную планетку. Благодаря ему я постиг всю мудрость умирающих людей в короткий срок. Тем более что нас несколько лет уверяли, что этого не произойдёт, но вот, пожалуйста, послезавтра нас всё же не станет. И самое обидное, что я узнал об этом только сегодня.

      Как много глупостей я совершил в последнее время, уму непостижимо! И всего этого я мог избежать, просто зная о том, что скоро умру. Сколько я ругался с родителями, с друзьями, с любимой, которую потерял из-за своей глупости. Чёртов метеорит, астероид, комета или что ты там такое! Почему ты не упал раньше, чтобы избавить меня от нынешних страданий?!

      Глубокий вдох, неожиданно для меня самого, смог меня успокоить. Чего зря воздух сотрясать? От меня всё равно ничего уже не зависит. Ни от кого ничего не зависит. Я просто сидел перед телевизором и наворачивал мороженое с тортиком. Теперь я не понимаю, какой смысл был во всех этих диетах и занятиях спортом. Чтобы умереть с накаченным прессом? Ха-ха! Я даже его не накачал!

      Я оглянулся на прожитую жизнь. Воспоминания, горькие или счастливые, неважно, все они омрачались космическим камнем, разрушающим надежды, словно карточный домик. Вся моя жизнь казалась мне бессмысленной. Всё, к чему я стремился, о чём мечтал, жестоко пресекалось неумолимым камнем.

      Слёзы капали с подбородка прямо в мороженое, делая его вкус солёным. Нет, нельзя больше жалеть себя. Надо заняться делом. Я не хочу умереть в унылом одиночестве, жалея о том, что могло и не произойти. Но что мне делать? Что я вообще могу сделать за два дня перед смертью, чтобы наполнить их смыслом, учитывая, что вся моя предыдущая жизнь была полностью бессмысленна? Я даже не задумываюсь над тем, стоит ли наполнять их смыслом, потому что уверен на все сто — стоит.

      Моим смыслом будет Света. Мы расстались почти два месяца назад из-за моей глупости, из-за того, что я посмел её обидеть. А гордыня и чувство обиженного достоинства, после того как она со слезами на глазах сказала, что нам нужно расстаться, не дали мне перед ней извиниться. Я уже говорил, что я дурак?

      Я долго копил на новый компьютер. Этих денег должно хватить на кольцо. Хотя стоп, с утра по новостям показывают, как почти всё население Земли занялось мародёрством. Деньги вдруг потеряли для меня весь смысл. И на эти бесполезные бумажки я горбатился? Откладывал их, ограничивая себя во всём, чтобы теперь не иметь возможности, да и смысла, в конце концов, их на что-либо потратить. Да, лучшим решением было бы использовать их, когда я нуждался в них, а не откладывать на потом. Ещё один урок, который дал мне кусок космического камня — это жить в своё удовольствие, ничем не ограничивая себя. Эх, дали бы мне такого учителя в детстве.

      Перед выходом из дома я позвонил матери. Она работала в центре города и не могла попасть домой из-за беспорядков, захвативших город. Она велела мне ни при каких условиях не выходить из дома ради моей же безопасности. Я ей пообещал это. Ненавижу врать собственной матери, но я должен пойти к Свете. Я понял, что не боюсь всех этих обезумевших людей. Какая, в конечном счете, разница, умереть сегодня или послезавтра? Тем более что у меня всё ещё оставалась цель, ради которой стоит жить, в отличие от большинства людей на улице.

      По счастью, в моём районе было более-менее спокойно. Хотя беспорядки успели пройтись и здесь. Перевёрнутые машины, развороченные мусорки, осколки стекла. За всю дорогу к торговому центру мне попалось всего несколько настороженных людей. Всё же большинство сохранили разум и решили не высовываться и встретить конец света в кругу близких.

      Торговый центр казался оплотом цивилизованности. Здесь всё осталось как и раньше. Видно было, что беспорядки двинулись и сюда, но их что-то остановило. Подойдя к входу, я понял, что их откинули полицейские. Они были повсюду — на входе в центр, на входе в каждый магазин, внутри каждого магазина. Я невольно проникся к ним уважением, хоть и не понимал, что заставляет их продолжать выполнять свой долг даже в такие тёмные времена.

      Перед входом меня обыскали на предмет оружия и без вопросов пропустили. Основная толпа двигалась к гипермаркету и от него. Люди закупались продуктами, как будто надеялись жить ещё в течение месяца, а не двух дней. А я ещё себя дураком называл. Остальные же магазины — косметики, одежды, всевозможного ненужного барахла, которые обычно всегда были полны людей, нынче пустовали. По многим успели пройтись мародёры.

      Моё сердце упало, когда я увидел разграбленный ювелирный магазин. Возле него даже не стояли полицейские. При виде разбитых и пустых витрин к горлу у меня подступил ком. Почему всё так несправедливо? Только я нашёл смысл в этом конце света, как его у меня опять отнимают. Период мотивации обещал смениться периодом депрессии. Я сполз вдоль стены и склонил голову, стараясь не дать волю слезам.

      "Нет", — сказал я себе. — "Я не отступлюсь, я всё равно пойду к ней!". Я подавил в себе депрессию, горечь от поражения, вообще весь негатив, заменяя их яростной решимостью. Я вскинул голову и увидел, как мне подмигнуло золотом маленькое кольцо, закатившееся под витрину. От радости я без труда сдвинул массивную витрину и поднял аккуратное колечко. Моему счастью не было предела.

      Дорога до центра была не близкой и обещала отнять пару часов от моей уже короткой жизни. Я не мог себе позволить впустую тратить время и принял решение, соответствующее духу времени — я угоню машину. Мне повезло: на выходе со стоянки была открытая машина. Отлично, не придётся выбивать стекло и привлекать к себе ненужное внимание сигнализацией. Тем более я не был уверен, что смогу выбить стекло.

      Я расстроился, когда не обнаружил ключей в замке зажигания. Зачем бросать машину открытой, если ты не оставляешь в ней ключи? Я попробовал как в фильмах поэкспериментировать с проводами и даже не нашёл их, когда с трудом просунул голову под руль. Трюк из "Терминатора" тоже не сработал. Огорчённо вздохнув, я решил было вылезти из машины, однако вспомнил про бардачок. Я не надеялся там ничего найти и уже почти махнул на него рукой, мол, чего время тратить, но всё же заставил себя его проверить. Удача сегодня опредёленно была на моей стороне.

      У меня не было прав и за свою жизнь я водил машину всего раза три-четыре, но всё же это было быстрее, чем идти пешком. Тронулся я минут через десять. Никогда не любил сцепление. Осторожно выезжая со стоянки на неоживлённую дорогу, я благодарил судьбу и удачу за столь удачное стечение обстоятельств. У меня была машина, а во внутреннем кармане куртки покоилось аккуратное золотое колечко. Однако впереди была опасность. Обезумевшие от страха люди, громящие центр города. Я чувствовал себя Фродо, несущим Кольцо Всевластья в самое сердце Мордора.

      Мне пришлось бросить машину на другом берегу реки. Страшная авария, породившая за собой пробку, перегородила всю дорогу. Все машины в основном были брошены, так как люди, как и я, не хотели тратить своё драгоценное время в ожидании, когда пробка рассосётся. К своему удивлению, я всё же обнаружил в некоторых машинах оставшихся людей. Что же, большую часть пути я уже проделал, дальше справлюсь и на своих двоих.

      Я уже был в центре города, так что мог лицезреть весь ужас человеческого безумия. Футбольный стадион сильно дымил и местами был чёрным от копоти. Повсюду был разбросан мусор, я даже удивился его количеству. Всевозможные кафе, рестораны и гостиницы были разгромлены, некоторые, как и стадион, дымились или горели. Машины на дорогах были разбиты и перевёрнуты. У меня на глазах со стены здания обрушилась массивное название одного из ресторанов, придавив собой машину.

      Я поражённый остановился посреди улицы. Я никак не мог понять, что могло толкнуть людей на подобное. Да, скоро все мы умрём, но разве это причина вести себя хуже, чем бешеные звери? Неужели люди настолько агрессивны, что даже в момент величайшего горя, когда всем стоило объединиться, будут порождать насилие? Или же они настолько слабы, что из-за страха превратились в безумное подобие человека? Я не знал ответа, и уже никогда не узнаю.

      Приближаясь к дому Светы, я начинал всё больше переживать. Здесь стали более громкими людские крики, звон стекла. Я подозревал, что толпа безумцев где-то поблизости. Завернув за угол, я увидел их. Достаточно большая толпа людей, несколько сотен, шла по улице и громила всё на своём пути, при этом от души веселясь, словно они были на каком-то празднике.

      Они были между мной и Светой. Я никак не мог их обойти, потому что рано или поздно всё равно наткнулся бы на них. Мне не оставалось ничего другого, как присоединиться к ним, чтобы в толпе дойти до дома Светы. Влившись в толпу, я понял, что она была более-менее организованна. Было несколько людей, возглавлявших данную процессию. Они что-то кричали, а толпа передавала друг другу их слова.

      Я был удивлён и несколько сбит с толку, заметив здесь изрядное количество женщин и даже семей с детьми. Многие улыбались и откровенно радовались происходящему. Я ожидал здесь увидеть безумцев, отбросов общества, но вместо этого увидел довольно интересную картину. Семьи с детьми, студенты, пожилые люди, приличные банкиры и бизнесмены, даже полицейские, все они шли большой дружной компанией, шутили, улыбались и сносили всё на своём пути.

      Сквозь толпу ко мне протиснулся улыбающийся парень с какой-то трубой в руке. Я насторожился и собрался даже бежать, но он протянул трубу мне и спросил:

      — Друг, а ты почему не участвуешь?

      — Спасибо, я просто посмотрю, — ответил я.

      — Да ладно тебе, нам всем нужно выпустить злость, нельзя держать её в себе, тем более на пороге смерти, — сказал он и чуть ли не торжественно сунул трубу мне в руки.

      Он подвёл меня к нетронутой машине и предложил разбить стекло. Я недолго колебался, но всё же ударил по боковому стеклу. На месте удара осталась вмятина, от которой паутиной разбежались трещины. Меня это не удовлетворило. Во второй удар я вложил всю силу. Осколки стекла высыпались в салон, а я уже замахивался, чтобы снести боковое зеркало. Парень одобряюще похлопал меня по плечу и снова присоединился к толпе.

      Я же впервые за день чувствовал себя прекрасно. Мои руки крепко держали трубу, нанося машине всё новые повреждения. Я впал в некий транс, очнувшись лишь тогда, когда пробил ногой лобовое стекло. Я с улыбкой глядел на своё "творение", стоя на крыше машины. Разбитые стёкла, помятые двери и капот, отвалившийся бампер.

      Я наконец-то понял этих людей. Они просто выпускали пар. Да, все мы боялись этого камня, который несёт нам смерть. Но при этом мы были злы. Очень злы на него. И эта злость отравила бы оставшееся нам время, но вместо этого мы давали ей выход. Чего зря сидеть и жалеть себя, ненавидя несправедливую судьбу, если можно взять что потяжелее и дать ей какой-никакой отпор, показав тем самым, что она нас не сломила. Мы встретим смерть, а не будем жаться по углам, ожидая её со страхом на пару.

      Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я вместе с остальными бил витрины магазинов и переворачивал машины. В одном из магазинов я даже приватизировал себе пару бутылок дорогого вина, которое вряд ли когда-либо в жизни попробовал бы.

      Философия деструкции приобретала новое значение в этой толпе. Если раньше люди стремились созидать, дабы обеспечить себе будущее, то сейчас, лишившись этого будущего, люди находили в деструкции так необходимые им свободу и необъяснимое удовольствие.

      Я снова впал в этот транс, скорее это даже было стадное чувство. Я пришёл в себя, когда обнаружил, что, подгоняемый толпой, прошёл мимо дома Светы, причём довольно далеко. Я с трудом вырвался из толпы и пошёл в противоположном направлении по опустевшей улице, по дороге добивая уцелевшие окна на машинах.

      Я долго не мог решиться нажать на кнопку звонка. Заметив, что я всё ещё стою с трубой в руках, я мысленно обругал себя последними словами и выкинул её подальше. Это был бы провал, если бы она увидела меня с трубой. Но всё же я никак не мог собраться с мыслями. Что если её нет дома? Что если она, увидев меня, не откроет дверь? Что если она меня не простит или, что ещё хуже, скажет, чтобы я убирался? В конце концов, что если она ответит отказом на моё предложение?

      Эти вопросы рождали в моей голове реалистичные в своей жестокости сценки. Я не мог на это смотреть и всё равно продолжал это выдумывать, растравляя себе душу. С каждой минутой моя решимость таяла всё больше, и я ничего не мог с этим поделать. Я даже малодушно стал подумывать о том, чтобы бросить эту затею и снова присоединиться к толпе на улице.

      Я вспомнил свои мысли этим утром. Что все люди на пороге могилы жалеют об утраченных возможностях. И вот я стою перед дверью любимой. У меня есть кольцо и две бутылки превосходного вина в рюкзаке, и я до сих пор боюсь нажать на кнопку звонка. Если я этого не сделаю, то это можно будет назвать утраченной возможностью. Если я этого не сделаю, то в любом случае осушу эти бутылки, потому что сейчас нет смысла играть в трезвенника, а очнувшись на следующий день, буду жалеть себя до самой смерти.

      Я спросил  себя, хочу ли я этого. Ответ был очевидным. Но страх отказа был всё ещё ощутим. Я вспомнил, как я познакомился со Светой. Это было на автобусной остановке. Кроме нас двоих никого на ней не было. Она мне сразу понравилась, но я, так же как и сейчас, боялся к ней подойти. Но я всё же подошёл. Почему? Я порылся в памяти в поисках ответа. Тогда у меня тоже в голове звучали сомнения в стиле "А что если?..". Но я наплевал на них. Я запретил себе придумывать ответ за неё, в конце концов, ей решать, отказать мне или нет и я не должен делать выбор за неё из-за моего страха отказа.

      Набравшись смелости, я всё же позвонил в дверь. Да, я всё ещё боялся её отказа, но всё же когда я был младше, я был мудрее себя нынешнего. Я не могу сейчас решать за неё, выдумывая у себя в голове всевозможные причины её отказа. И даже если она мне откажет, я не буду жалеть себя так, как жалел бы, если бы вообще не пришёл к ней. В этом случае я буду знать, что хотя бы попробовал.

      Мой палец надавил на кнопку звонка, и я стал ждать. Ожидание, на самом деле не такое уж и долгое, растянулось для меня в бесконечную полосу сменяющих друг друга сомнений и ожидания. Меня медленно охватывал страх того, что её нет дома. Я повторно нажал на кнопку звонка и стал беспокойно ждать, переступая с ноги на ногу. Мои недобрые мысли так громко ворочались в голове, что я не сразу услышал негромкие шевеления за дверью, и только сейчас до меня дошло, что некоторое время меня рассматривают в глазок.

      Как я это понял, моё горло сразу пересохло. Сердце бешено стучало, эхом отдаваясь в голове. Я стиснул кулаки, чтобы хоть немного унять дрожь. Я волновался так, как не волновался никогда в жизни. Ненужные мысли, которые я с таким трудом отгонял от себя, снова полезли в мою голову. Надо было лучше одеться, ведь у меня было столько возможностей, пока я с толпой громил магазины. У меня также была возможность прихватить шикарный букет. Можно было воспользоваться лучшими духами. Собравшись с силами, я вновь отогнал эти мысли подальше, решив для себя, что уже слишком поздно жалеть о таких пустяках. Тем более что я уже достаточно долгое время стоял, тупо смотря в глазок. Пора было действовать.

      — Привет, Света, — мой голос прозвучал хрипло от долгого молчания, я откашлялся и продолжил. —  Прости меня. Пожалуйста, прости. Я не должен был так долго тянуть с этим и мне очень жаль, что это происходит перед нашей смертью. Но я не могу и не хочу умирать с мыслью, что ты так и не простила меня.

      Я ненадолго замолчал, ожидая ответа. Когда я собирался вновь к ней обратиться, из-за двери донесся голос:

      — Почему ты не пришёл раньше? Почему ты ждал конца света, чтобы попросить прощения?

     Я оторопел от её слов, но всё же смог из себя выдавить:

      — Я боялся, Свет. Я так боялся, что ты меня не простишь, что даже не мог попросить прощения. Но я никогда не боялся так, как сегодня.

      — Мне тоже страшно. — Она говорила тихо, и её голос еле долетал из-за закрытой двери. — Я надеялась, что ты придёшь, но ты не приходил. Я боялась этого, но почти смирилась. Но вот ты здесь. Почему именно сегодня? — её голос звучал жалобно от еле сдерживаемых слёз. Совсем тихо она добавила: — Почему?

     Я стоял, глядя на глазок, а к глазам подступали слёзы, которые я сдерживал весь день.
 
      — Я люблю тебя, — сказал я еле слышно и повторил громче, чтобы она наверняка меня услышала. — Потому что я люблю тебя, слышишь?! Я люблю тебя и любил всё это время и мне трудно жить без тебя, так же трудно, как и умирать без тебя.

      По моему лицу бежали слёзы. Со стороны двери тоже слышались еле сдерживаемые всхлипы. Я порылся в карманах, доставая футляр с колечком. Раскрыв его, я поднял его повыше, чтобы его было видно в глазок. Света за дверью ахнула.

      — Свет, я не просто так пришёл к тебе. В эти последние дни нашей жизни ты стала для меня смыслом этой жизни. Ты та, ради которой я отказываюсь умирать, та, ради которой я из-за всех сил буду бороться ради нашего счастья. Света, выходи за меня! — уже почти кричал я.

      Неожиданно для себя я услышал щелчок открываемого замка, и на лестничную площадку вылетела моя Света. Она была вся в слезах, тушь потекла под глазами, волосы растрёпаны, но более красивого и радующего душу зрелища я не видел уже давно. Я рванулся к ней навстречу, заключая в свои объятия. В ответ она крепко обхватила мою шею, и мы так и стояли, обнявшись, и плача друг у друга на плече. Я, наконец, выпустил слёзы, потому что они уносили с собой всю боль последних недель, что я был без неё. Я не мог нарадоваться, держа её в руках. Я чувствовал её тепло, запах, её волосы щекотали мой нос. Но всё это неимоверно усилилось, когда она тихим и дрогнувшим голосом шепнула мне: «Я согласна».

      Я немного отстранился от неё, чтобы взглянуть ей в лицо. Она была прекрасна, несмотря на то, что плакала последние несколько минут. В её зелёных глазах я прочитал печаль и тоску, которые разрывали меня утром из-за близкой смерти, но я также видел, что я разжёг в этих глазах что-то новое. Счастье и радость, которые разгорались сильнее с каждой секундой. Я нежно улыбнулся и прильнул к её губам. Она ответила на мой поцелуй.

      Наконец, я нашёл в себе силы окончательно отстраниться от неё, чтобы торжественное встать на одно колено. Она, улыбаясь от всей души, не менее торжественно протянула мне руку. Я аккуратно надел колечко на безымянный палец, после чего мягко коснулся губами руки и поднял на неё взгляд. Она, словно звезда, лучилась счастьем. Её улыбка обвораживала, а взгляд манил.

      Это были лучшая ночь и лучший день в моей жизни. Я никогда даже не мог предположить, что последние часы перед смертью будут наполнены счастьем и радостью. Я понял самое главное, что пытался донести до меня этот камень — жить в своё удовольствие. Нет, серьёзно, за свою короткую жизнь я не так уж часто был счастлив. И самое печальное, что, судя по всему, это был осознанный выбор. Я, как и большинство людей, обрекал себя на несчастливую жизнь в попытках чего-то добиться, занимаясь при этом тем, что мне не нравится. Постоянные стресс, проблемы, споры, ругань, недомолвки, всё это наш выбор и только наш. Всё это мы создаём сами.

      И как больно осознавать всё это именно сейчас. Ведь, если подумать, что мне мешало восстановить наши отношения раньше? Обида? Гордость? Страх? Как оказалось, это всё тлен и совсем не имеет значения. Но на самом деле я не был так уж расстроен, потому что всё то время, что мы были порознь, мы с лихвой восполняли сейчас. Как оказалось, жить на полную катушку начинаешь тогда, когда тебе жить-то остаётся всего ничего.

   
                * * *

      Мы вышли на балкон, откуда открывался прекрасный вид. Под нами раскинулись крыши домов, слегка озарённые начинающимся рассветом. На улице внизу был хаос перевёрнутых и сожжённых машин. Я даже разглядел внизу машину, которую мы со Светой вчера хорошенько побили. Я принёс бокалы и разлил в них оставшееся вино. Мы тихонько чокнулись, Света мило мне улыбнулась. Вкус вина был безупречным, как-никак, последний напиток в жизни.

      Мы смеялись, играли, пили, обнимались, целовались, рассказывали истории нашего будущего, которым никогда не суждено сбыться. Мы долго спорили, как назовём сына. Мне нравилось имя Андрей, а ей Коля. В итоге нам обоим пришлось пойти на компромисс. Сына мы назвали Колей, но она дала мне слово родить ещё одного, которого мы назовём Андреем. Я смотрел на свою Свету и видел счастливую и довольную своей жизнью девушку. Странно, но я чувствовал себя так же. Всё было идеально. Но лучше всего было то, что мы не думали о смерти. Потому что мы уже умерли и попали в наш собственный рай.

      Когда небо прочертила первая светящаяся полоса, мы посмотрели в окно. На небе уже зажглись тысячи таких полос, среди которых выделялась одна большая. Некоторые достигли земли, принеся с собой разрушение, стоял жуткий грохот. Я обнял Свету и пообещал себе никогда её больше не отпускать.

      Я сдержал обеща...