Он уже никогда не женится

- Тебе не холодно, сынок?
- Нет.
- Может принести тебе кофе?
- Спасибо.
- Не закрыть ли окно?
- Черт побери! В самом деле у человека нет ни минуты покоя! Сущий ад!!!
- Хорошо, хорошо, уже ухожу только не сердись!

  Если бы это был её муж, он услышал бы, что он неблагодарный истукан, чудовище или что-то в этом роде, что не стоит о нем беспокоиться, что уже никогда она не будет о нем заботиться и т. д. и т. п.  Но это не муж, а только сын, взрослый сын, последний мужчина в ее жизни! Ему все дозволено, за исключением измены, а измена – это брак!
  Матрена Громобоева, вдова профессора, так называемая Матильда, боится брака своего сына, как старая китаянка, муж которой имеет право привести в дом молодую женщину в качестве второй жены.

Её метод заключается в том, чтобы тридцатилетнему сынку внушить отвращение к каждой кандидатке в жены, причем заранее продуманным и наиболее изощренным способом.
- Согласись, - говорит она, к примеру, – очень миловидна эта твоя блондиночка. На голове у нее сено, а в голове мякина, но разве это имеет значение!
Над другой она уже смеётся совсем открыто.
- Ну и насмешила меня твоя симпатия. - Говорит она, протирая свои разбитые очки. - Представь себе, вчера она жаловалась мне, что вынуждена будет пойти в окультистичный институт, потому что у нее болят глаза!
- Она просто ошиблась!
- Она так часто ошибается. Я только жду, когда она скажет, что Нумизматы выходят вечером из земли, так же, как когда то сказала моя маникюрша.
-Правда, мама, - говорит как-то ей сын Мишуня,- что у этой моей Полины голубиное сердце!
- Голубиное сердце, да и птичий мозг!

  Самую грозную конкурентку, с которой Мишуня был почти помолвлен, выжила из дома, сделав для нее невыносимые совместные обеды. Она делала Мишуне за столом разные замечания до тех пор, пока несчастная девушка, наконец, не догадалась, к кому они обращены. Это было примерно так:
- Мой Мишуня, ты мог бы не разговаривать с набитым ртом, это так некрасиво…
- Да ведь я ничего сейчас не говорил!
- Столько раз, сынок, я обращала твое внимание, чтобы ты не клал салат на ту же тарелку, что мясо. Для этого существуют отдельные тарелки.
- Я-я-я??  (Мишуня был очень недогадлив). Ведь я как раз положил его на отдельную тарелку…
- Как ты медленно ешь, Мишуня, мы все уже давно кончили… Ай-ай-ай… Ох! Боже мой, опять ты запачкал скатерть, мог бы, сынок, быть повнимательней!
Все эти замечания косвенно через сына адресовались несчастной кандидатке в жены, которая в конце концов догадалась и перестала  ходить к ним.
- Ты оттолкнула ее от нашего дома, - сказал Мишуня с упреком к матери.
- Небольшой ущерб, не велика беда! Если бы она действительно любила тебя, то не обращала бы внимания на такие глупости. Как и все, думала только о тебе, мыла бы твои ноги и стирала носки.

  У Мишуни определенно не было «брачной жилки», да он и не огорчался особенно, когда его брачный план не осуществлялся. Однако, он не учел любви, которая охватила его, как пожар, уничтожив до тла весь воздвигнутый им домик из принципов. Он всегда говорил «Я никогда по-настоящему не полюблю», «Я никогда не женился бы на женщине старше меня» и т.д.
  Катастрофу эту вызвала разведенная докторша Натали Гогина. Натали могла бы получить от мужчин патент на квалифицированную няню. Она знала секрет, как нужно разговаривать с этими Митрофанушками и как их забавлять, в котором часу укладывать это дитя спать, чтобы на следующий день оно не было злым, и каким образом реагировать на мужскую истерию. 
Мишуня полюбил свою опекуншу так сильно, что начал относиться с явным пренебрежением к собственной матери и ко всем ее мудрым и гениальным советам.
Дошло до того, что в один прекрасный день он заявил ей, что женится на Натали Гогиной.
Матильда не упала со стула, не заломила рук, не залилась слезами, только насмешливо улыбнулась и сказала:
- Это очень хорошо, что ты подумал о подруге жизни для собственной матери. Я всегда мечтала о том, чтобы у меня была в доме приятельница примерно моего возраста.
Услышав это, Мишуня настолько обиделся на мать, что тут же собрался уехать в другой город, но в силу слабости своего характера ограничился тем, что в течении нескольких дней не проронил ни слова. Он старался забыть злую шутку матери, но к сожалению все его знакомые, как бы на руку матери, напоминали ему о разнице лет между ним и его невестой.   
Сначала парикмахер:
- Я слышал, сказал он, подстригая Мишуню, - что вы женитесь на Натали Гогиной. Не из молоденьких, но еще соблазнительна. Замечательный цвет волос мы ей недавно сделали… Одеколон освежить?
Потом зубной врач:
- Говорят, вы женитесь, сказал он, сверля ему зуб. Натали Гогина моя пациентка. Мы сделали её несколько мостиков… Замечательно держится эта женщина, ого-ого, ого-ого, сколько лет мы уже знаем друг друга… Прополощите рот пожалуйста!
Натали работает модельером в ателье индивидуального пошива второго разряда. Когда он как-то заглянул туда, одна из портних, вынимая иголку изо рта, сказала:
- Наша старушка вышла, но наверно, скоро вернется! Может быть, вы подождете? Мишуня, забыв о том, что подчинённые часто любят так величать своих  начальников, вышел совсем подавленный. Если бы не злое замечание матери, он бы над этим только посмеялся. Но коварно брошенное семя пустило ростки.
Мишуня с виду не изменил своего отношения к невесте, но очень часто бывал задумчив и говаривал, что ему надоела жизнь!

  Острый материнский глаз подметил эту перемену в его настроении. Она решила действовать быстро и обдуманно. Разузнав адрес Натали, она решила нанести ей визит. Действовать следовало с головой и ловко, как следователь. Не мешало также помолиться, чтобы брак этот не состоялся.
  Визит отчасти не удался, так как Натали не было дома. Но зато была вежливая мать, которая немедленно предложила подождать минутку, пока придет её дочка Натали. Что же можно делать в чужом доме, как не просматривать альбомы с семейными фотографиями! Среди  затянутых в корсеты дам и джентльменов, похожих на сапожников, Матильда т. е. Матрена Громобоева, наткнулась на фотокарточку пятилетней девочки в батистовом платье и панталончиках до щиколоток, ребенок, лукаво улыбаясь, грациозно обнимал корзину с бумажными розами. Под фотографией стояла дата: 1914 год, как ястреб цыпленка схватила Матильда фотографию и спрятала в сумку. Не дождавшись Натали, она направилась к знакомому фотографу. «У тебя будут фото и дата» - злорадствовала она, а в голове родилась сатаническая мысль. Фотография была отпечатана на открытке, которая на следующий день была послана Матильде (т.е. Матроне) Громобоевой на дом.
- А если даже это не она, ведь такой старухой она не выглядит, то почему не сыграть хорошую шутку! - Размышляла любящая мамаша.

  Смеясь до слез над собственной шуткой, Матильда опустила карточку в конверт, написав на нем адрес Натали Гогиной, опустила в почтовый ящик. Вторую она занесла сыну.
Не напоминает ли тебе кого-то это восхитительная девочка? Спросила она.
- А кого она должна напоминать? - Удивился Мишуня.
- Ведь это твоя симпатия, когда она была ребенком. Влюбленный взгляд сразу должен был узнать ее!
 - Что за глупая шутка! - Возмутился Мишуня. Ведь Натали тогда вообще еще и на свете не было! Сейчас же скажи, откуда у тебя эта фотография?
- Какой-то анонимный доброжелатель прислал мне, написав что на ней представлена твоя невеста в детском возрасте…
И ты этому веришь! - Неистовствал Мишуня. - Это могла сделать только какая-либо из её завистливых приятельниц,  больше никто… Я сейчас спрошу у нее по телефону, она должна знать, какие у нее есть враги на свете!

  Мишуня бросился к телефону, но телефон в квартире Натали молчал, словно обиженный мужчина. Если бы у печени было лицо, то по всей вероятности, оно не отличалось бы от того, с каким на следующий день Мишуня шел к своей невесте.
Старушка, мать Натали, сухо заявила, что её дочь выехала на длительное время, не оставив адреса. За эту разлуку Мишуня заплатил недельным запоем горького зелья и приступом истерики.

  Через несколько недель он успокоился и снова начал выходить на прогулки, с отвращением отворачиваясь при виде женщин в бальзаковском возрасте. 
«Притворяются, будто им около тридцати лет, а в действительности целых шестьдесят!» - Сказал он как-то с завистью.
Он не женился до сих пор, да и, пожалуй, уже никогда и не женится.