Сон в руку

От сестры наконец-то пришло письмо, в котором она приглашала меня на свадьбу. А дело было так.
В течение оставшихся дней, пока судно было под погрузкой, Светлана успела оформить необходимые документы, продлить срок санитарной книжки, договориться с соседкой, что та присмотрит за квартирой. Маленькая дочка осталась с мамой. В самый последний момент капитан успел зачислить Светлану в штат обслуживающего персонала судна, уходящего на Японию.
Она сразу заступила в ночную смену, а наутро вся команда изумлённо созерцала и восторженно обоняла пышные ароматные булки и большущий, сказочно украшенный клубникой и сливами пирог. Такого «праздника живота» даже бывалые моряки не могли припомнить за всё время плавания на судне. А какие рулеты с маком, сладкие крендели, пирожки, пышные булочки и хлеб пекла моя сестрица — ни в сказке сказать, ни пером описать.
Но покорение суровых морских сердец только начиналось. Света навела блеск на камбузе, надраила до немыслимого сияния посуду, отпарила и накрахмалила скатерти и салфетки, ставшие белоснежными.
Сама она, работящая, покладистая, с точёной фигурой, привлекательная светлым лицом, весёлым нравом и острым языком, боевая, находчивая, была, что называется, вне конкурса. На неё обрушился тайфун комплиментов и океан мужского внимания. Но Светлана ждала принца из магаданского сна. Однако среди всех поклонников его не было. Она решила: сердце подскажет — и не спешила с выбором. Надоело расплачиваться за свои ошибки. А потом — неизвестно: может, то ночное видение и мамино гадание на короля — всего лишь обман, как и многое в этой жизни.
Постепенно жизнь на судне входила в свои обычные рамки, но недоступная красавица стряпуха продолжала волновать окружающих чарующими ванильными ароматами, распространяющимися с камбуза во время её смены. Через неделю заболела одна из уборщиц. Пришлось отправить её на встречном судне обратно в порт приписки. Старпом обратился к женщинам с просьбой поработать дополнительно, вместо заболевшей, в свободное от работы время. Сестре нужны были деньги, чтобы собрать дочку в школу и нанять репетитора, поэтому она охотно согласилась. Успевший оценить её любовь к чистоте и порядку старпом определил Светлане каюты командирского состава. Убирать следовало в отсутствие их обитателей, когда те были на вахте...
Сначала Света принялась за капитанскую каюту, не раз вспомнив недобрым словом предшественницу, которая, видимо, о чистоте имела самое приблизительное представление. Могу себе представить, как преобразилось обиталище старого служаки капитана, который уже давно разучился чему-либо удивляться, но на сей раз, войдя в сияющую каюту, даже крякнул от восхищения: «Тысяча чертей! Огонь, а не девка! Мне б такую... лет двадцать назад, когда я ещё был ничего себе… Ну и тряхнул бы я стариной», — уже без особого энтузиазма закончил свои размышления донжуан в отставке.
Приятное удивление пережили владельцы и других кают. Оставалось вымыть лишь ту, что принадлежала старшему электромеханику Гурову. Он был родом с Украины, учился в высшем Одесском мореходном училище. По словам судовых женщин, был красив как Нарцисс и — удивительно, но факт — до сих пор не женат.
Уставшая после смены стряпуха зашла сюда, чтобы, поработав час-другой, отправиться на отдых. По сухопутным меркам это была двухкомнатная квартирка в миниатюре: серая невыразительная прихожая, такого же тона гостиная/столовая, грязновато-зелёного цвета спальня с застиранным пологом над деревянной кроватью, душевая, выложенная тусклым сиреневым кафелем.
«Да, работы здесь — в сутки не управиться», — тоскливо подумала Света. Машинально намылив щётку, провела по серой стенке прихожей. Из-под руки, как по волшебству, проглянула небесно-голубая полоса. Удивлённая, она ещё и ещё взмахнула щёткой — то же самое: серая стена преображалась, сияя небесной лазурью.
Не веря глазам, сестра азартно стала отмывать прихожую, потом столовую. Усталость как рукой сняло. Постирала и вывесила просушить полог с кровати электромеханика. На солнце он оказался нежно-салатного цвета, с желтоглазыми лилиями, а спальный комплект зацвёл ромашками по светло-зелёному полю. Пока на палубе сушилось белье, сестра колдовала в спальне, отмывая зашарканные стены, кровать, добираясь до самых тёмных уголков безнадёжно запущенного помещения. Вот засиял чистотой и блеском сиреневый кафель ванной комнаты, засверкали стёкла, зеркала и полки, а на плитках появились почти невидимые до этого стилизованные лилии. Оставалось вымыть пол в прихожей, как вдруг в двери повернулся ключ — кто-то открывал её с обратной стороны. Молодая женщина растерялась, совсем не хотелось, чтобы её увидели в таком виде — уставшую, в грязном мокром халатике. Она стояла в глубине гостиной и с волнением ждала появления хозяина каюты. В прихожую вошёл приятный молодой человек. Оглядевшись вокруг, он смутился:
— Извините, я, кажется, ошибся дверью…
— Вы электромеханик Гуров?
 — Да.
— Стойте, куда вы? Это ваша каюта!
— Не может быть!
Он вернулся и стал пристально, всё более изумляясь, осматривать собственное жилище: сначала гостиную, потом спальню, задержал взгляд на постельном белье, заглянул в ванную комнату и произнёс в изумлении:
— Однако…
Вернувшись в комнаты, растерянно оглянулся — Золушки уже не было, она исчезла, в страхе бежала с бала чистоты и уюта, который сама же устроила. А смятению Светланы не было предела. Именно его она видела в своём прощальном магаданском сне. Она сразу узнала синеглазого светловолосого парня с милой застенчивой улыбкой.
С этого самого момента участь неженатого электромеханика была решена. Поначалу Светлана пребывала в душевном волнении: кажется, интуиция не обманывала её — а если опять ошибка?.. Раздумывая, как поступить, она всячески избегала встречи с ним.
Однако примерно через неделю Гуров сам пришёл в камбуз и сказал:
— Светлана, выходи за меня замуж.
— ??!
— А что, я тебе не пара?
— Нет, почему же, это я тебе не пара.
— ?!
— Во-первых, я старше тебя.
— Это пустяки. Невелика разница.
— А во-вторых, у меня есть дочь.
— Знаю. И это не преграда.
— Ты хорошо подумал?
— Да, целую неделю думал. Ты мне нравишься. И, потом, я всегда хотел, чтобы моя жена была хорошей хозяйкой. Давай поженимся. Медовый месяц начнём прямо здесь, на этом белом пароходе. Чем не свадебное путешествие? А вот вернёмся из плавания, квартиру купим. И будет у нас с тобой свой собственный дом с такой замечательной хозяйкой, как ты.
— А у меня уже есть двухкомнатная квартира в Холмске. Я и в море пошла, чтобы мебель хорошую купить, дочку в школу собрать.
— Ну, так ты с приданым? Не знал. Что ж, мебель хорошую купим, свадьбу сыграем и дочку в школу отправим по высшему разряду.
«Знаешь, Гулька, я никогда ещё не была так счастлива, как сейчас, тьфу, тьфу, боюсь сглазить. Он такой нежный, ласковый, заботливый, у меня ещё никогда не было такого мужчины. Правильно мама говорила: «Стреляй в сороку-ворону — в ясного сокола попадёшь»...
На свадьбу к сестре я не поехала. Саше стало совсем плохо, боли усилились, лекарства перестали помогать, требовалось оперативное вмешательство. Я не могла ни о чём думать, кроме него, а уж тем более веселиться. К тому же и малыша не на кого было оставить.
А на острове события развивались не в пользу молодожёнов. С Украины приехала Юрина мама, она была категорически против женитьбы сына на Светлане:
— Сыночку моя, для того ли мы тебя растили и учили? У тебя в Шепетовке невеста — молода и хороша собой, и образование у неё высшее. На кого ж ты променял её? Одумайся. Не женись на этой самозванке. Не будет тебе счастья с ней, чует моё сердце.
Но Юра не внял словам матери. На свадьбе мать сидела хмурая и всё время, будто на похоронах, плакала. А на другой день, ни с кем не попрощавшись, уехала к себе на Украину. И до самой смерти не смирилась с выбором сына. Свету не признала. С внуками дружила, подарки им дарила, а с ней никогда не общалась.
Уважая маму, Юра, тем не менее, любил мою сестру так, как мало кто способен любить. Он стал прекрасным мужем для неё и замечательным отцом для детей — сына и дочери, которые у них родились.