Круг

   В те далёкие времена, когда на рабочих окраинах жили рабочие, а в  педагогическом институте учились будущие учителя, была у меня подруга Ленка с такой вот окраины.

   Жили они с мамой (а для меня тётей Зоей) в обычной панельной хрущёвке. Т. Зоя работала на заводе посменно и я, бывало, задержавшись допоздна, оставалась у Ленки ночевать. Запомнились мне с той поры их соседи сверху.  Советскому человеку нечего было скрывать, потому слышимость в таких домах  мешала жить, удивляла, заставляла негодовать и задумываться.

   Соседка  была ещё молодая женщина, табельщица Оля – так все её называли.  Каждый вечер у Оли начинался одинаково.  Слышались  весёлые голоса, смех, потом голоса становились жёстче, начинала громко, визгливо  лаять собачонка, раздавались стуки, крики, а в этом хаосе из раздражающих звуков одинокой нотой звучал плач девочки - плакала её дочь.  Мы могли только догадываться, что там происходило. Это каждый раз продолжалось часов до  трёх ночи. Потом голоса стихали,  и начиналось утро.

   Пролетело много лет, с Ленкой я столкнулась случайно, как это бывает, на остановке. Она превратилась в солидную тётку, догадываюсь, что и я изменилась, но эти обстоятельства не омрачили радость нашей встречи.  Выяснилось, что тётя Зоя недавно умерла – погрустили. Ленка позвала меня в гости, в ту самую квартиру: поболтать, повспоминать без помех. Я согласилась.
Вечером  следующего дня мы встретились. Вспомнили всё и всех, насмеялись, наплакались, а когда в первом часу ночи у соседей сверху начала лаять собачонка - я вздрогнула и на секунду поверила, что машина времени существует и мне снова 18.
- Оля?! Спросила я почему-то шёпотом
- Нет Оли уже давно, - ответила Ленки. Дочь её сейчас там живет.
Наверху слышались крики, стуки, лай и одинокой нотой – плач девочки.