Дедова шашка

Останавливались ли вы ненароком, или просто случаем в Донском крае? Ну, даже хоть бы по дороге на Юг, стремясь отдохнуть в жарких приморских странах, вы невольно взглядывали, а я в этом полностью уверен, из окна машины, самолёта, поезда, или автобуса на переливающиеся серебристым бархатом под лучами солнца, донские воды. Пусть вы даже не ведали, что эта широкая, великая и прекрасная река – Дон, тот самый Тихий Дон, так любовно воспетый своими знаменитыми сыновьями – поэтом Туроверовым, писателями Крюковым и Шолоховым, и ещё многими другими талантливыми людьми, которыми вокруг да около издревле была усеяна эта святая православная земля. Но теперь смыли этих людей волны нового, непонятного XXІ века в сторону и забушевали бурею неизведанного будущего…
Отчего так? Отчего старое не поймёт нового, отчего происходят революции общественного сознания? «Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним» – всё очень легко и просто в теориях людей сведущих. Эволюция не стоит на месте – это знает любой старшеклассник и даже умный первоклассник в наше время. Новое всегда лучше старого – скажут учёные, потому что оно вмещает в себя всё самое лучшее из старого и существует намного рациональнее, вводя новейшие, более эффективные находки своего разума. Ну да ладно. Брошу философствовать, и обращусь к своему повествованию.

Он шёл тёплым августовским днём по крутому скату донского берега. Солнце коптило его итак уже потемневшие волосёнки. Думалось ему о Мире – об этом, пока непонятном и беспредельном пространстве, об этом океане нового, неизведанного, и ещё предстоящего ему жизненного массива. Вдруг он увидал, как из прибрежных кустов вышмыгнула гадюка, помчался за ней стрелою. Мигом в руке у него каким–то чудом оказалась палка, а змея уже летела от него и скользнула в воду. Полетели камни. Он знал – она ядовита, а значит, приносит вред, поэтому  так яро желал ей смерти. Это был закон первых людей – либо ты его, либо он – тебя. Всё очень банально просто. А скоро будет как не просто ему, ведь он – Петя – шестилетний мальчуган завтра впервые в жизни, вступит в «храм образования», который взрослые специально выстроили для таких, как он малюток, чтобы они смогли постигнуть этот так непонятный, предстоящий им в будущем мир взрослых. Завтра его папа должен был завести свою раздолбанную, и непонятно какими ещё чудесами работавшую «шестёрку», и повести его из хутора в станичную школу, но эта автомобильная роскошь будет редко. Чаще Петя будет ходить пешком до станицы и обратно вместе с товарищами – первоклассниками, из родного хутора. Всех их он уже давно знал в лицо.
 На следующий день, нарядный и подстриженный, в белой рубашке и чёрных брюках, Петя стоял в ряд со своими хуторскими дружками и подружками в ровном ряду на торжественной линейке. Великаны – одиннадцатиклассники провели их в чистый  и по-праздничному нарядный класс. Всё было непривычно ново, причудливо для Пети. Вот теперь он и приступит к изучению того непонятного мира, каким живут его батяня и маманя, поймёт их иногда странное поведение и ещё более сблизится с ними.
 И действительно за свою детскую жизнь он редко видел своего батю, часто отбывавшего в какой – то иной свой мир, называемый «городом», где по его рассказам, не было степей и лесов, а оставалось от Петькиного мира лишь небо. Ещё отец рассказывал про то, что город в основном состоит из огромных домов – титанов, в которых люди живут, как степные муравьи в своих муравейниках. И, конечно же, отец обещал Пете, что когда тот окончит школу, он повезёт его в этот мир и там они всей семьёй заживут легко и счастливо. И конечно Петя верил ему, представляя будущую жизнь сладкой и прекрасной, но его дедушка и бабушка, которые никуда, в отличии от родителей, от него не отлучались, жили на другой стороне хутора и почти каждый день навещали его, или даже забирали к себе на целую зиму, стояли радикально противоположного мнения о городе. Школьный мир, изначально заинтересовавший Петю, скоро стал ему наскучивать, ведь он был непоседлив, хотелось бегать, прыгать целыми днями напролёт, драться, давить змей, мышей и крыс. И важную роль в этом сыграло одно важное обстоятельство, после которого его восприятие школы переменилось коренным образом.
Однажды, холодным декабрьским днём, выйдя рано утром из дому, он, сонный и угрюмый, понял, что ему окончательно надоела эта школа, и следует немного от неё передохнуть. Да и другие мысли закрадывались в ту пору к нему в голову. «Неужели» - рассуждал он – «Так возможно жить, ничего толком и не делать в школе. Вот пастухи, они пасут скот и получают от него пропитание и одежду, а как сейчас мало пастухов! Дедушка говорит, что раньше ими была вся степь усеяна, оттого и была польза. А он - Петя пишет в тетради буковки, которые понадобятся городу, но как же проживёт этот огромный, многолюдный другой мир без еды, которые ему дают его сёла, этим своим незамысловатым трудом, таким, как труд пастухов? Как же он сам будет жить без этих родных мест, где проводит сейчас своё детство? Он не сможет так свободно бегать, прыгать и драться в новом мире, как на просторах своей родимой степной шири. С такой горой рассуждений в голове он вместе с ребятами доплёлся до конца хутора, постучал в окно куреня дедушки и бабушки. Ему отворила бабушка, и глазами, полными материнской ласки сразу всё поняла. Она поняла его с первого взгляда, сразу впустила в курень, напоила горячим чаем – ему больше ничего было не нужно. Вскоре прихромал дед, принёс старые фотографические карточки, и перед глазами Пети стали мелькать усачи в папахах и на конях. Вот они пахали землю, сначала лошадьми и быками, а на более поздних фотографиях – тракторами. Они обороняли Родину от неприятеля, и служили примером для своих соотечественников в этой нелёгкой работе. Они были лучшими из лучших, потому что сами осознавали, что это необходимо для процветания страны, и гарцевали с полными георгиевскими бантами и орденами Красного Знамени по немецким городам. Они кормили и защищали города, а теперь города забирают их потомков! «И кто же теперь защитит и накормит этот новый мир?» - прозвенело теперь в сознании у Пети, и он понял дедушку и бабушку без слов, как они понимали его…
А вечером пришла мама и стала ругать Петю за то, что он прогулял школу. И тут за него вступились дедушка и бабушка.
Дакон ентаму засилью! – гуторил дед – ужель ты не поймёшь, дочерь, чиво казачёк сваёвам умишкам меркуить! Ак город ваш проживёть без станиц и хуторов? А? Вот то-то и оно, чиво культуру нужно возраждать. В школу он отходить, только в город мы с бабуней его не отдадим. Вас отпустили – погрешили, а его не трожьте – он будить землю подымать. Лучше нас в города ссылайтя, всё равно нас зараз, али трошки попозже на свете не станить. Он – наша будущая, а аще ли мы енту будущую отдадим городам, то не станить ни Родины, ни национальностей, ничего родного, и любимого сердцу человеческому, а будить круг - асфальт, кой проложуть по степным курганам, замурують им наших спящих в земле предков. И не будить нам места, куда можно будить, к предкам на могилки прийти, поклониться им в пояс, и цветы положить, друзей-товарищев вспомянуть. Одни мы – старики, по хуторам и станицам остались, хотим внуков удержать, а вы и ентих отымаете! Вот вам наш сказ – коли не оставите вы детей на родной земле, не станет любви, и ничего дорогого будущему человеку! Пожалейте потомков! Вот ента - моего деда шашка, я её внуку отдам, чтобы берег он землю нашу казачью от всякого лиха, ак хранили предки усей нашей хвамилии!»
И ничего не смогла ответить дочь, на это своим родителям, - только потупила голову, молча, собрала Петю и повела домой. Но мальчик скорей не понял, а почувствовал, что ничего она не поняла из речей стариков, и не поймет. У неё – свой мир, у них – свой. А как же он, Петя?