Письмо в ушедшее...

                Moей первой и лучшей подруге –
                на всю жизнь – Броничке, встреченной
                в Уманив 1944году...

...Люблю и помню я тебя всегда,
Подруга детства Уманского золотого,
Хоть в трудные, послевоенные года
Росли с тобой на улице, но избежали
многого дурного...
И, вспоминаю, как впервые я зашла
к тебе тогда,
Была поражена, увидев вместо стёкол
в окнах,-- зияющие дыры,
заделаны фанерой и картоном были,
И в комнате от этого царила тьма...
И сразу план тогда родился у меня...

...Я часто видела стекольщиков-умельцев,
Что из кусков стекла, соединяя их,
Кусочками консервных банок, жести --
Так заполняли раму стеклами,
за неименьем целых таковых...

И стали мы слоняться по разбОмбленных
                домов руинам,
Стекла осколки собирая – неровных,
И оплавленных огнем,
Чтобы заделать раму, хоть наполовину,
Хоть на одном окне твоём...
Мы складывали аккуратно стекла вместе,
Чтобы на следующий день, придя опять,
Продолжить, но, не обнаружив их на месте,
Мы начинали снова собирать...
(Их просто кто-то воровал у нас!)

Но, что-то как-то разрешилось в этом деле,
И нам стекольщиками стать на время было не дано...
Жить люди начинали – «лучше, веселее» (И.В.Сталин),
И в жизнь послевоенную вернулось к нам кино!...

И на трофейных фильмах жизнь мы познавали –
Как хорошо, что в нашем детстве были именно они...
Законы благородства, романтической любви –
                они нам открывали,
И чувства добрые они в нас пробуждали,
И, «занавес железный» приподняв, -- другую
                жизнь нам показали, --
Прекрасной музыкой и красотой к себе влекли!...
И раз в который посмотрев волшебный –
                «Большой Вальс»,
По улице мы -- пели, танцевали,
И в вихре романтическом кружась,
Еще мы долго в грезах чудных пребывали...
И героинями кино себя мы видели
                и представляли !...
Когда же драмы и трагедии мы видели подчас,
И кадры были их полны печали,
То слезы водопадами лились из наших глаз,
Сердечки от сопереживанья
                разрывались и кричали !...
...мы долго были безутешны, мы, рыдая, завывали,
По улицам вечерним возвращаясь в поздний час.
Воспоминания в нас новый взрыв
                эмоций пробуждали,
так что прохожие с сочувствием и интересом, --
но, шарахались от нас...

Какое все же счастье было, --
                лишений после всех, войны,
В голодное разрушенное время,
Узнали «Серенаду солнечной Долины» мы,
Узнали Чарли Чаплина и Дурбин Дину,
И Лоуренса Оливье, и Вивьен Ли,
И ритмы Глена Миллера для нас звучали...
Быть может, именно благодаря всему тому,
Во что поверили мы, и чему мы подражали,
Как губки, жадно все прекрасное впитали мы,
Осмысливая счастья радость, но и глубину печали,
Мы выросли, довольно неплохими став людьми !

А вспомни, как учились мы с тобой тогда --
Зимой на танцах в Городском Театре танцевать!
Чулочки на резинках, валенки, платки на головах –
Смешные две девчонки! – но нам на это—
                было наплевать ! --
Желанья было больше, чем стесненья... –
Пар изо рта, гремел оркестр военный духовой,
Передавались нам, танцующих в пальто, движенья
И мы настойчиво ритмично двигались,
                зажатые толпой...
Зато потом, какими стали мы танцорками ! –
Освоив в совершенстве западных и бальных танцев «ПА»,
Нас трудно было удовлетворить
                достойными партнерами,
об этом и тогда могли сказать мы о себе
                без хвастовства...

А лЕта наши красные, и бесконечные купания –
То – в Осташевке, а то – в омутах «Софиевки» прудов,
И первые знакомства и свидания,
И бесконечные в «Софиевке» скитания –
В прекраснейшем из всех, на свете, уголков...
И так однажды, ты встретила –
                свою Судьбу тогда
в аллее темной Городского Сада... (ее мужа на всю жизнь, курсанта летного уч-ща тогда)
И, думаю, обоим Вам так много лет спустя,
Благодарить ту самую Случайность надо!...

А помнишь, то катанье в лодке, --
                на пруду, тогда,
когда упала в воду ты в моих часах,
а девочка, приехавшая нА лето из Ленинграда,
орала басом, зовя на помощь, сидя
                на твоих плечах !
И, несмотря на «кораблекрушение»,
И то, что лодка набралась водой наполовину,
Мы хохотали, как безумные, до изнеможения,
Не замечая, что нас, полузатопленых,
                уж отнесло на прУда середину...

...покуда вас девчонки
на берегу и отжимали и сушили,
Развешивая ваши вещи на кустах и ветках,
Вы «грелись» в деревянном туалетике,
Переминаясь с ноги на ногу, как на шестке наседки...

А помнишь ли, какие были мы с тобою фантазерки,
Как много книг прочли с тобою мы тогда...
Какой компанией мы выходили в «центр»,
                на "100-метровку",
Где танцплощадка в Городском Саду нас ритмами звала...

И каждый день, после купанья на закате солнца,
Домой мы забегали, привести себя в порядок кое-как,
Босые ножки отряхнем, в «бареточки» обуемся,
                умоемся до донца,
в «татьянки» - платьица из ситца – легкого и светлого,
                как в облако нырнем,
и, как цветы, умытые дождем на клумбе, готовы были
бежать на танцы в парке городском!...

И юность всех тогда нас украшала,
И счастливы мы были тем немногим,
                что имели мы тогда...—
Богатым теплым солнцем летом,
И снега – чистого и белого, обилием зимой всегда,
И так все было – весело и искрометно
В те трудные и страшные, подчас, года...

А наши длительные провожанья и прощанья,
Когда мы долго не могли расстаться
на «заветном уголке» ? –(угол ул.Ленина и ул.Пар.Коммуны, где магазины --
-- были "Тканини" i "Хлiб"))))

И всякий раз старались – отдавить друг дружке ножку,
Или ударить первой -- «на дорожку», --
Потом, гоняясь еще долго,
как проказливые мыши налегке ?! –

Потом мы часто нашу Элю провожали,
Хоть и жила она в противоположном
                твоему предместье..
Но ничего не стоило тогда нам,
Весь город насквозь пробежать с тобою вместе !...

А наши «тайные» в ночном саду вечери,
Когда мы сдобу поглощали с наслажденьем,
И, доедая вкусные остатки гостевого угощенья,
Закусывали сладостями с чаем и вареньем...
И, хоть потом учились мы с тобою
                в разных заведеньях,
Встречались часто и как прежние друзья,
Весь город был знаком и близок, как свое владенье,
Родное было все – чего забыть нельзя...

Какими долгими тогда казались дни и годы,
Как торопились в будущее мы скорей...
Сейчас бы нам, остановясь, --
                повременить и оглянуться,
Но, мчимся ныне пОд-гору мы все быстрей!...

Потом уже, когда мы разлетелись,
И жизнь самостоятельную взрослую вели,
И радости другие были – и -- заботы, дети,
Но связь былую прерывать мы не хотели, не могли...

Я иногда во снах бываю там –
Хожу по тем, уже не существующим дорожкам,
Опять тебя я провожаю по заросшим пустырям,
Уже давно застроенным, и следа нет тропинок тех,
Что проторяли в прошлой жизни наши босоножки...

***************************
Боюсь, что мне пора остановиться,
И, оглянувшись в наши – детство, юность еще раз,
На тропки Памяти, куда уж не вернуться,
Тебе, в воспоминаниях, закончить свой рассказ...

Так живы в памяти на склоне лет –
                те Уманские дни,
Воспоминания о времени былом,
(и это – доля сотая, кого и что могли б мы
_еще вспомнить...),
Что буду жить надеждой, еще на встречу, может быть,
Чтобы увидевшись еще раз в жизни этой,
Созвучие сердец и единение душ наших ощутить...
Как лучшее, на этом нашем Свете...
              Но, не случилось, не пришлось.

Алла – подруге Броничке, приветом через годы из Нью-Йорка...

October, 2002.
**********************************
Солнечный импрессионист Юрий Кротов - Дети. Так похоже на наши солнечные лЕта Уманского детства и нашей дружбы !