Нерождённый человек

     Нерождённый человек
    
     / Из записок поклонника Джона-Оно-Леннона.../
     Мелкий, тёплый и какой-то незаметно-застенчивый дождь весь день висел в городе, крася дома и крыши в мокро-грустный цвет. Жёлтое здание роддома пятнилась следами поцелуев дождя и наводило на мысль, почему дом, дающий начало новой жизни, окрасили в жёлтый цвет - пвет измены и непостоянства? Чем ещё доказывается святость любви, если не рождением человека?. .
     Нож хирурга был так же хрупок, сер и печален, как дождь за окном. Железом по живому... Боль и муки - путь к счастью материнства... Если бы все дома красили в свой цвет! Если бы не было столь употребимым условие пытки болью на пути к счастью!
Боль - ключ к счастью?!.
     ...Ребёнок появился на свет шустрым: он кричал и пытался укусить пока ещё беззубым ртом палец хирурга в резиновой перчатке.
     - Метис! - сказал врач, держа в руке крошечный и живой плод любви негритянки и европейца. Отец - если это можно назвать отцовством - бросил свою любовь, едва у той начал округляться живот: галантному европейцу опротивела уродливая женщина, её выпучившийся живот, он стыдился цвета её грудей, хотя ночью целовал эти эбонитово-бездонные, страстные холмы...
     Предрассудки...
     Но ребёнок был. А мать так и не увидела своё дитя, жалкие условия жизни довели её до истощения за долгие девять месяцев, и она отдала последнее, вдыхая жизнь в комочек под сердцем.
    
     Метису дали общеупотребимое имя - Джон, составили филькину метрику и поместили  на первый отрезок жизни в палату к кормилице, проявив сим деянием гуманность и переполнившись чувством благодетеля при виде облагодетельствованного...
     ...Неистовый ритм там-тамов ударял в дребезжащий воздух, горячил кровь. Идет волна! !!! Чёрные тела колышутся в ритуальном танце, они чувствуют и понимают свою музыку, верят в неё, упиваются ею: свобода полёта нот и ритма, свобода чувств! А где-то, на быстрой излучине Нила тянет свои песни под кнутом надсмотрщика негр, руки которого в цепях. Госпеллы плывут по волнам туда, где свобода, а негр прикован, он всю жизнь будет в цепях, плыви, плыви, моя песнь, отыщи мне кусочек свободы!..
     Благотворительное заведение для детей-сирот приняло смуглого мальчика двух-трёх лет по имени Джон. Документы его потерялись, когда солидные дяди решали свои важно-финансовые вопросы. Тогда им было не до мальчика. Он с первого дня стал обузой для нянечек, смотрительниц и надзирателей: шустрый, подвижный, он не мог сидеть на месте. Двигаться! Не терпел толстых, ленивых колобков-мальчиков,  паянек,  дрался с ними, и с большим неудовольствием позволял заставлять себя петь в церковном хоре. К другим иногда приходили родственники, навестить, хоть иногда, хоть кто-то. Джон не ждал никого, он просто знал, что ему некого ждать. Легко ли это?.. Джона просто забыли все: он был, а его не было. Он рос, плакал, разбивая нос, и смеялся мыльным пузырям, переливающим радуги на солнце, но нигде на языке бизнесменов и просто людей не было сказано, что живёт, всё-таки, где-то Джон...   
     Что это за страна, где не верят, что человек уже давно родился ...
     Бил - боп а луа! ши-из май бэби! - кричал в микрофон Элвис, а вокруг штормило океан из тысяч тинейджеров, король упивался своей славой, а вокруг фэны тащились от зажигательного рок-н-ролла... Но это была другая страна и чуть другое время, в том же грешно-гениальном двадцатом веке...
     ...Уйдя из приюта, Джон скитался, перебиваясь где чем;  он многому научился в свои двенадцать лет:  и каторжный труд в прачечной, и гуталиновые щётки, и бродячий цирк. Оказывается, не весь свет состоит из канцелярских святош, которые упорно не верят тебе, что ты есть, пока не надёргаешь за косу их примерную дочку или не расквасишь нос зубриле-сынку;  не верят, говорят, что тебя нет, требуют какие-то документы. А какие бумаги, если вот он - Джон - сам, живой стоит и говорит, что он и есть документ! Слава богу, не весь свет подчиняется бюрократической казуистике. Есть просто те, кто накормит и согреет без всяких документов. ..
     -
     Прошло ещё пять лет...
     ..."Катись, Бетховен!"- жуки-ударники наводнили мир своими причёсками, фото, а, главное, музыкой! Битломания! Везде, а в государстве заборов и занавесов, где жил Джон, в лучшем случае рисовали карикатуры "Леннон - Маккартни", вопили об их распущенности и потрясающем нахальстве так не похожих на гимны "Мишель", "Девушки", "Я хочу быть твоим".
     ...Семнадцатилетний юноша шёл по улице: белизна джинсовых потёртостей, крестик на цепочке обвивал шею... Джон  влюбился! В Марию - дочь строгой семьи, воспитанную в классическом стиле. Парадокс? кому - как... Но несмотря на то, что Джон - человек ниоткуда, что любимое место его вечеров - парк,  где он устраивает сборища такой же шпаны, пьёт виски и врезается в потасовки, короче, шалопай из шалопаев, несмотря на это Мария полюбила его...Вот вам и парадокс, родители, не пускайте своих дочек на улицу!.. Тягучая,  полифоническая завеса в мозгу: "Сумасшедший на траве",- это играет Пинк-флойд!!! Философичность гилморовской гитары, магическая ткань, сплетённая синтезаторами Райта - соседа Баха и Бетховена.
     ...Джон из ниоткуда жил вместе с Марией  в коммуналке обшарпанного временем и хрупким, серым дождём трёхэтажного домика, мимо окон шли колоны длинноволосых: "любите, а не воюйте!" Иисус медным крестиком осенял грудь, а из портативных магов рвалась на волю гитара Пэйджа, игравшая в догонялки с вокалом Планта. Джон был в этих колоннах, хиппи знали и любили его. А мэны сверху по-прежнему говорили что не примут на работу, ибо нет на свете такого Джона, нет, и всё тут! А как хочется жить, если нет тебя, с тройной силой хочется любить, творить и видеть!!!
     …Джону уже за 30, у него много друзей, которым всё равно, что его нет на бумаге, ибо для них есть он - живой друг... А фешенебельные офисы всё-ещё спорят о праве Джона на то, чтоб он БЫЛ... Глупо, а на висках Джона уже осел первый снег.,.
   «День за днём
     Один на холме
     Человек со странными мыслями
     Что-то шепчет самому себе,    
     Но его никто не слушает,
     Ведь все знают, Что он просто дурак...
     Но дурак на горке видит закат,
     И мир, суетящийся вокруг»...