Вино плещется у меня между ног

Есть категория мужчин типа Генри Миллера.. Почему мужчин, да и некоторых женщин тоже. Созданных на этот свет ходячим сексом, но не физиологичным. Замешанным исключительно на плоти, теле. Это было бы крайне скучно. А подмешивающих в эту густую жизненную сметану свою венозную кровь. Постоянные влюблённости, страсти неземные, терзания и горения непрерывные. Иссушающие, мазохистские. Но они мазохисты и есть. Высочайшее наслаждение они извлекают из любовных историй. И чем выше степень унижения, втаптывания тебя буквально в жидкую грязь. Тем лучше, наркотичней и слаже. Никакой наркотик потому что не может сравниться с эйфорией улёта в страсти. Так природа отыгрывается на некоторых плодах творения своего. Заметим, на некоторых. Генри Миллер из их числа.

Вторая жена Генри Миллера Джун была платной партнёршей в Нью-Йоркском танцзале. Он влюбился в неё, как только увидел. Это такой тип роковой женщины, от которых нет спасения. Красивая, темпераментная, эксцентричная. Вся прелесть таких особ в непредсказуемости. Она и сама никогда не знает, что сделает, предпримет в следующую минуту. Как взбрыкнёт, куда рванёт и чем успокоится. Так как такие не успокаиваются никогда.

Джун провела Миллера через все муки ада. Тщетно друзья его иногда пытались вырвать его, оторвать с кровью от этой женщины. Услать его на край света от неё. Собирали  в Париже деньги, покупали билет, например в Англию. Но он как заворожённый при встрече с ней выворачивал все карманы, отдавал ей все деньги, выделенные на поездку. Вплоть до билета, который она задумывала попробовать сдать в железнодорожную кассу. Короче, это был рок, от которого не было спасения. Когда эта бешеная сучья натура сама куда-то отплывала, все вздыхали с облегчением. Подсев на опиум, не отдаёшь себе отчёта, что сушишь, убиваешь себя этим. Джун была похлеще опиума для Генри Миллера.

Генри утверждал, что она любит только его. Но конечно, как такая страстная женщина могла ограничиться только одним блюдом? Параллельно она влюблялась и бросала его одного иногда в убогой нищей халупе. Так как деньги и Генри Миллер  в некоторые периоды его жизни это было нечто несовместимое. Без монетки в кармане перебиваться у друзей, мотаться по городу с сосущим от голода желудком. Засесть в кафе, заполоняя столик горкой пустыми тарелками от еды. А заплатить нечем, абсолютно нечем. Только если предложить официанту свои часы. И ангел собственный спасает его. Подсылает ненароком приятеля, который от жалости оплачивает это пиршество. Не тела, а духа, конечно. Пренебрежения всем и вся.

При этом внешне он не был привлекательным. Какой-то монголоидный разрез глаз. Лысый сияющий череп с венчиком седых волос. Очки в роговой оправе. Сухая фигура циркулем, высокая довольно таки. И подпрыгивающая, летящая лёгкая походка. Взглядом он сжирал окружающих. Питался ими, перекатывая во рту кусочки собеседника. Смакуя этот материал для своих новых книг. Гомосексуалисты и неудачники писатели, проститутки, отверженные, парии общества, опустившиеся ниже некуда. Всё это он впитывал в себя как губка. Пил этот сок, эту кровь, этот яд, эту отраву в человеческих венах.

-Я зажимаю между ног бутылку и ввинчиваю в нее штопор. Мис­сис Рен в предвкушении разинула рот. Вино плещется у меня между ног, солнце плещется о стекла эркера, а в моих венах плещется и пузырится уйма всякой бредятины, и я вот-вот зафонтанирую, как водомет.
От одной этой фразы только можно.. А вот не скажу, что.