Игра в шахматы по-научному. отрывок из романа

– Ну что, сыграем партеичку? – Постукивая пальцами по клетчатой доске, как бы приглашая Рому сыграть в шахматы, спросил Юрий Алексеевич. Сегодня он был в благостном настроении. У него впереди были две недели отпуска, которые можно было прожить, как нравится. Руководство, относясь с пониманием, нехотя, но всё, же отпустило его. Не ко времени, конечно, когда в стране серьёзное положение, но после тяжёлых командировок человеку следовало прийти в себя.
– Я не умею, а проигрывать не хочу, – отрицательно покачал головой Рома.
– А ты расслабься и не переживай. Это всего лишь игра. Смотри, пешки, ферзи, короли летят и с одной, и с другой стороны, а фигуры по-прежнему остаются в руках игроков. И мы можем по новой разыграть партию.
– А что, попробуй, сыграй, это похоже на то, как власть играет людьми, – язвительно заметил Сергей.
– Тебе-то что до власти? Молоко на губах не обсохло, а он туда же. Власть ему покоя не даёт. Государство бесплатно дало тебе жильё, образование, всё, что есть у тебя. А ты сам-то, неблагодарная скотина, что для него сделал? – Оглянувшись на сына, оборвал его Юрий Алексеевич. – И что это вы вдруг на власть взъелись? – Обведя взглядом присутствующих, посмотрел на всех, как будто увидел их под другим углом зрения. Да кто они такие, чёрт побери?
– Не вдруг, Юра, не вдруг. Скажешь: партия – совесть народа? Не надо никого считать слабоумными. Беззастенчивость, с которой власть лжёт, теперь ни для кого не тайна. Она переродилась в привилегированный класс, народ для неё компост, на котором она жирует. «Узок их круг и страшно далеки они от народа» (1), – раздражённо сказала Татьяна Петровна, выражая общее настроение. Наводнившие страну разоблачительные статьи и телевизионные репортажи о злоупотреблениях номенклатуры(2), вскрытые дотошными журналистами, вызывали возмущение народных масс, узнавших всю её подноготную.
– Ну какие такие особые привилегии? Дачи у всех – государственные, квартиры – тоже, автомобили – ведомственные. Ну скажи, вот за мной присылают машину, чтобы отвезти куда надо и когда надо. Я что, ночью на такси что ли должен ехать? Ну и они так же. Бросьте вы нападать на власть, считать их привилегии, – примирительно сказал Юрий Алексеевич, расставляя фигуры. – Давай мы кого-нибудь из вас поставим принимать решения за страну. Посмотрим, сможете ли угодить всем и каждому. Нелёгкая эта ноша, скажу я вам, думать за весь народ. Такое даже Чапаю было не под силу(3), – благодушно пошутил Юрий Алексеевич ради разрядки накаляющейся атмосферы. – Власти сейчас несладко. Никакие привилегии не могут спасти её от ответственности. Наши идеологи обещали царство справедливости, а завели в исторический тупик. Эксперимент закончился полным провалом, но признать, что план лопнул, им страшно.
Татьяна Петровна подошла к мужу и села напротив.
– Здорово у вас получается. Страна до седьмого пота работала не покладая рук и зашла в тупик? Тебе не кажется, что это просто идеология такая идиотская? – В ней закипала ярость на гадскую жизнь.
– Ага, – в разговор встрял Серёга, – анекдот есть такой: в колхозном клубе лектор рассказывает о коммунизме и заканчивает такими словами: «И вот, товарищи, на горизонте уже алеет заря коммунизма». Под конец спрашивает: «Вопросы есть?» Один мужик тянет руку: «Что такое горизонт?» Лектор отвечает: «Горизонт, это воображаемая линия, которая по мере приближения к ней всё больше и больше отдаляется».
– Какой ты у нас идейный! – не обращая внимания на сына, ядовито заметила Татьяна Петровна. – Не надо, Юра, хотя бы нам пудрить мозги. Не на собрании. Выпустили побольше фантиков заместо денег, цены взвинтили, в магазинах пусто, хоть шаром покати. Если и завезут товар – дикие очереди, а вы всё экспериментируете и ещё защищаете власть. Горбачёв довёл страну до ручки, население вконец обнищало. Шахтёров, которые каждый день, спускаясь в ад, идут на смерть, чтобы обеспечить страну углём, и тех оставили без куска хлеба! Злые, голодные, бастовали, бастовали, да и приехали в Москву выбивать правду. – Она возмущённо жестикулировала руками. – А у нас уже завтра начнётся голодуха как в войну. Дефицит всего. Только у торгашей и спекулянтов можно что-нибудь купить. Ох, Юра, «не приведи Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».(4)
– А партия есть и будет есть! – Серёга хотел на равных участвовать в политическом диспуте. Отец с матерью уставились на сына. Это что ещё за выпад?
– Анекдот новый, в духе времени.
– Помолчи, а?
Татьяна Петровна снова обернулась к мужу.
– Я вчера все магазины в центре обошла, прилавки пустые. На одном сидит кошка, умывается. Иностранка фотографирует это всё и спрашивает: «May I buy the cat?» – «Она не продаётся», – говорю ей. – «And any goods?»(5)  – Что бы ты ей ответил, опять бы прочёл лекцию по политэкономии? А я от позора готова была провалиться сквозь землю. У всех одна надежда на Ельцина. Народ устал и хочет порядка. Этот – настоящий мужик, вытащит страну из разрухи.
– Как в войну, говоришь? На самом деле война в разгаре, просто не всем это заметно, потому что идёт она на уровне умов. И захватчик уже на нашей территории. – Юрий Алексеевич закивал головой в знак согласия со своими худшими прогнозами.
– Подожди, скоро увидишь, куда это ваше либеральничанье заведёт. Попомни, будет ещё хуже! Как ты не понимаешь, всё уже давным-давно продано, сдано за понюшку табаку(6)! – Юрия Алексеевича начинало трясти от гнева. «Да-а, пора заткнуть рот этой независимой прессе. Поганые ищейки, разоблачители, для которых нет ничего святого. Смотри-ка, даже «кухарок»(7), и тех взбаламутили». – Дура! Вы ещё нахлебаетесь по полной с этой дерьмократией. – Он чувствовал, что закипает и, стараясь подавить поднимающуюся в себе волну, глубоко вздохнул. – Всё-то вам плохо! Ну, нельзя же буквально всё хаять. Цените хорошее, разве мало у нас достижений!
– Это, какие, например? – Татьяна Петровна от негодования залилась краской. Ей было неудобно перед мальчиками за этот скандал, но выпроводить их за дверь она не решалась. В конце концов, пусть знают, что есть разные точки зрения на одни и те же вещи.
Юрий Алексеевич взвился от ярости, его словно обожгло.
– Да что с тобой, очнись! Разуй глаза! Нам, народу построившему социализм в отдельно взятой стране, стараются навязать комплекс неполноценности, и у них неплохо получается! Чего только не наплетут, вы тут же принимаете за чистую монету. Всем как будто враз память отшибло! Нам лгут, поливают грязью нашу великую историю, а вы и рады, как же, ведь у нас теперь свобода слова, демократия! Стало принято ругать власть, порочить, делать из неё посмешище. Как это смело! Наглым обманом хотят втемяшить в пустые бОшки, что история нашей великой нации – история рабства, и сам народ – раб. И вы готовы в это верить! Как ты, образованная женщина, не видишь этот хитроумный план замарать нашу историю, чтобы скомпрометировать единственную реальную альтернативу мировому капитализму. – Он взял жену за локоть с тем, чтобы увести её в кухню. Но она отдёрнула руку, всем своим видом демонстрируя свою независимость. 
Юрий Алексеевич подошёл к буфету и, достав из жестяной, красной в белый горошек коробки с надписью PEPER, заначенную от себя же пачку сигарет, жадно закурил.
Для всех этот приступ откровенности был большой неожиданностью. Юрий Алексеевич при своих всегда был сдержан и немногословен. Но сейчас, расценивая свою позицию единственно правильную, он считал важным разъяснить её.
– Нет, дорогуша, СССР – это не казарменная система, не ГУЛаг и не Колыма, как очерняя нашу державу, пытается внушить «прогрессивная печать». Вы разве забыли, именно этой властью была создана общность – советский народ(8), который победил фашизм, покорил космос, «приручил» атом, построил города, заводы, ГЭС(9)– да и ещё много того, что другим и не снилось. Вспомни комсомольские стройки, какой душевный подъём! Их никто силой не гнал! – Юрий Алексеевич затянулся и, снова сев за стол, стал говорить, понизив голос.
– Тань, послушай, по правде говоря, я ни за Горбачёва, ни за Ельцина, ни даже, по большому счёту, за КПСС. Я за правду, а она такова: эксперименты над народом закончатся тем, что неизбежно произойдёт возврат к коммунистическому пути. Я свято верю: если Союзу всё-таки предначертано развалиться, то через некоторое время он возродится в новом качестве. Опыт СССР, он хоть горький и непродолжительный, показал, что это самый человечный путь, а потому он – правильный. Потерпи, родная, скоро всё должно устаканиться.
– «Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе».(10) – Серёгу так и подмывало вывести отца из себя. Он будто назло подливал масла в огонь.
– Сама знаешь, ещё вчера для коммуниста партбилет был Символом Веры, им дорожили больше жизни, тряслись, услышав «Партбилета лишиться захотел?» А сейчас мешками сдают. Драпают из партии, стыдливо открещиваясь от неё.(11) Но в таком случае перечёркиваются и достижения партии. Или они что, не в счёт? – Он сжал кулак над шахматной доской, готовый вдарить по ней как кувалдой. – Для меня положить партбилет на стол – всё равно что предать дело, за которое отдали жизни миллионы, которому я честно служил всю жизнь. – Он еле сдерживал в себе нарастающий взрыв. – Партию не предам, даже если меня поставят к стенке. И впредь буду служить своему народу как мой отец, твой дед – настоящий коммунист. – Юрий Алексеевич бросил гневный взгляд на сына. – Он, вступая в партию, не думал ни о каких привилегиях: он считал, что идёт туда завоёвывать социалистическую справедливость.
– Хорошо, хорошо, – отмахнувшись руками, согласилась Татьяна Петровна, сто раз пожалев, что сама дала повод для гнева мужа. По-женски она всегда старалась сгладить острые углы, примирить непримиримое, а тут вдруг такой огонь распалила. – Уже поздно, завтра понедельник. – Она обратилась к Роме: – Юрий Алексеевич в отпуске, и тебе на работу не надо, оставайся у нас. И мы давай пойдём баиньки? – Она умоляюще смотрела на мужа, как бы прося перемирия.

КОММЕНТАРИИ

1. Выдержка из статьи В.И. Ленина «Памяти Герцена» (1912г.) здесь используется в искажённом, ироническом смысле.
2. Номенклатура, партноменклатура, – круг должностных лиц, руководящих работников, ставших верхушкой власти.
3. Чапаев Василий Иванович (1887–1919) – крупный организатор частей Красной армии, командир, коммунист, легендарный герой гражданской войны. В брежневское время стал прототипом всенародно любимого персонажа анекдотов про Чапая, или Василия Ивановича.
4. А. С. Пушкин. «Капитанская дочка» (1836)
 5. Англ. – Можно купить кота? – Нет. – А какие-нибудь продукты?
6. За понюшку табаку – за щепотку, т.е. за бесценок, практически даром.
7. «Каждая кухарка должна научиться управлять государством» – неточная цитата, приписываемая В.И. Ленину из статьи «Удержат ли большевики государственную власть?» (1917г.)
8. В 1961 г. на 22 съезде КПСС Н.С. Хрущёв в докладе о новой программе КПСС провозгласил: «В СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие характерные черты – советский народ. Они имеют общую социалистическую Родину – СССР, общую экономическую базу – социалистическое хозяйство, общую социально-классовую структуру, общее мировоззрение – марксизм-ленинизм, общую цель – построение коммунизма, много общих черт в духовном облике, в психологии».
9. Гидроэлектростанции.
10. Н.А. Некрасов. Стихотворение «Железная дорога».(1864г.)
11. В марте 1990 пленум ЦК КПСС предложил изъять из Конституции СССР 6-ю статью о руководящей и направляющей роли партии. Из рядов КПСС начался массовый отток. КПСС – партия – структура, скелет государства, несущая конструкция, состоявшая из 19 млн. членов.