Вера умирает последней

История, которая мне известна, произошла более семидесяти лет назад. Её до сих пор вспоминают в рассказах, дабы напомнить каждому о трудностях и жертвах Великой Отечественной войны.
Четырнадцатилетняя Верочка застала очень трудный и кровопролитный момент истории. В 1943г. фашисты добрались до её маленького города. Несколько сотен солдат уже больше месяца держали оборону, и девочка, вздыхая, c печалью вспоминала о своих родителях.
Отца Веры ещё в самые первые дни войны забрали в войска, а чуть позже мать отправили ближе к пеклу битвы, чтобы та, будучи хорошим врачом, помогала русским солдатам.
Все люди вокруг уже считали девочку сиротой и бросали печальные взгляды ей в след каждый раз, когда она шла по улице до госпиталя, чтобы хоть чем-нибудь помочь людям в трудное нынешнее время. Одна добрая медсестра и подруга её матери по имени Алёна приютила Верочку у себя, и казалось, что Вера на тот момент была рада любому другу. 
Когда немецкие войска приготовили для русских солдат решающий удар, и никто об этом не догадывался, всё казалось слишком тихим и напряжённым, как, собственно говоря, все последние годы… Тишина угнетала людей, а непонимание и лёгкий шёпот вокруг усиливали всеобщее волнение.
Рано утром, когда мало кто был на ногах паренёк чуть старше Веры пробежал по улице, размахивая зимней шапкой и крича:
- Немцы! Немцы почти прорвали осаду! 
 Девочка вышла на улицу, ступая худенькими ножками на недавно выпавший снег. Мороз колко терзал бледные щёки, но она ничего не могла поделать с собой. Внутри что-то управляло ей и твердило пойти к Алёне в госпиталь.
Крики, выстрелы и звуки, то и дело пронзающих чьё-либо тело пуль составляли страшную далёкую от этого места какофонию. Верочка думала, что никогда не будет в состоянии забыть всё это, пусть даже её тёмно-карие, слишком большие для такого маленького личика глаза и не видели ничего из услышанного.
Она добежала до места, в котором проводила всё своё время, что не было её родителей. Госпиталь и раньше казался старым, но сейчас из него будто и вправду вышла вся жизнь. Здание печально приняло Веру.
Девочка быстрыми широкими шагами добралась до главного помещения, куда доставляли больных с ближайших от этого захолустья перестрелок и стычек. Она привыкла к смешанному запаху крови и не помогающих в слишком серьёзных случаях лекарств.
Вера остановилась около Алёны:
- Нам нужно уходить. Если немцы прорвутся и найдут нас здесь, нам конец. – В её голосе сочилось отчаяние, отдававшее страхом. Она не помнила, когда последний раз хотя бы улыбалась. Да и кто смог бы делать что-то подобное в такое время?
Медсестра твёрдо покачала головой:
- Мы не можем. – Она кивнула на раненых солдат. – Кто поможет этим людям, если не мы. – Мы обязаны остаться и защищаться.
Верочка упрямо стрельнула глазами, понимая, что поступает эгоистично:
- А кто поможет нам? Об этом ты не подумала? Эти люди всё равно умирают, Алёна! – Ей хотелось затопать, как часто делали её капризные сверстницы, лишь бы спасти единственного ближайшего друга. - Лекарство им не помогает! Ради бога, давай уйдём! – Девочка взяла девушку за руку. – Я слышала, женщин и детей собираются уводить куда-то, подальше от этого места через лес. Здесь становиться опасно, как никогда. – Вера жалобно взглянула на Алёну. Она так успела привязаться к ней, что просто не могла бросить её на произвол судьбы. – Ну, пожалуйста…
Её слова прервал оглушающий резкий грохот. С потолка посыпалась штукатурка, а стены затряслись. Бомбардировка. Многие закричали, и волна страха начала душить почти каждого в госпитале, а может быть, это старая поднявшаяся пыль затрудняла дыхание. Стёкла в оконных рамах покрылись паутиной трещин. Верочка закрыла уши руками и зажмурилась, желая, чтобы всё скорее кончилось, чтобы она открыла глаза и увидела, как мама расчёсывала свои длинные вьющиеся волосы у зеркала, а папа сидел в кресле, закинув ноги на маленькую деревянную табуретку, и, не торопясь потягивал крепкий чай, уткнувшись в утреннюю газету. Но ничего из этого не могло произойти. Одними только фантазиями проблемы нельзя решить! Падение ещё одной бомбы сбило девочку с ног. Когда её ладони коснулись пола, по щекам покатились слёзы ужаса.
Кто-то схватил Веру за плечи и рывком поставил на ноги:
- Боже, я не думала, что всё начнётся так скоро. – Алёна пыталась устранить гул, прижимая девочку к себе и обращаясь ко всем находившимся в госпитале. – Нам нужно срочно выбираться отсюда! Каждый берёт себе в поруки раненного бойца и…
Ещё одна бомба упала близ основания здания. Левая стена начала рушиться, и пол под ногами, на который от сильного толчка вновь распласталась Верочка, начал трястись и трескаться. Обрушение было неизбежно. Со всех сторон хлынули осколки стёкол от разрушенных окон.
Глаза медсестры расширились:
- Скорее! Уходим!
Девочка встала на свои трясущиеся ножки и помогла подняться с постели молодому чуть не дотянувшему до шестнадцатилетия парню с простреленной и замотанной грязными от частого использования бинтами ногой.
Они как можно скорее спустились по лестнице и вышли на холодную зимнюю улицу. Грохотания стали громче и отчётливее, воздух пропитан гарью. Дыхание затруднилось, но Вера продолжала идти, подпирая парня. Она видела рядом остальных людей из больницы, но лишь немногих. Алёны не было, и девочке хотелось вернуться и накричать на неё за её излишнюю доброту. Хотя на самом деле Верочка очень боялась происходящего.
Люди прошли ещё несколько метров, когда тёмный, почти чёрный самолёт пролетел высоко над их головами, сбрасывая очередное послание ада. Взрыв окончательно подкосил госпиталь, его основание не выдержало удара. Стены рухнули, словно были сделаны из картона. Невозможное зрелище.
Самолёт развернулся и полетел обратно. Каждый человек, видевший его, хотел бы, чтобы тот никогда больше не возвращался.
Вера ещё раз оглядела окружающих её людей с искажёнными от страха лицами. Меньше минуты назад они сами были в здании и погибли бы, если бы не организовались так быстро. Внутри наверняка остались люди, которым не удалось выбраться, и эта мысль жалила сердце девочки изнутри.
Она переминалась с ноги на ногу от холода, ожидая пока уцелевшие люди из госпиталя соберутся в единую кучу. Алёны по-прежнему не было видно, и Верочка нутром чувствовала, что это неспроста. Медсестра могла сейчас находиться среди обломков бывшего здания, либо просто быть в другом месте. Мысли о чём-то хорошем не могли поселиться в голове девочки, а страх, распространённый по телу, обездвиживал.
Она продолжала придерживать парня, пока другая медсестра не заговорила:
- На юге города собирается спасительный отряд. Они увозят людей подальше от этой опасной зоны.
- Тогда нам нужно как можно скорее добраться туда. – Сказал кто-то из-за спины Веры.
Женщина кивнула:
- Да, но мы должны быть осторожными. Если самолёты врагов без преграды сбрасывают бомбы на наши головы, то почему бы солдатам не прорваться в город. – Она говорила, как настоящий лидер, но всё же, по мнению Верочки, не могла сравниться с Алёной. - Немцы могут быть здесь с минуты на минуту.
- А как же остальные и Алёна? – Волнительно спросила девочка. – Что если они всё ещё живы?
Медсестра покачала головой:
- Мы не можем быть в этом уверены. На кону стоит намного большее, чем жизнь одного или нескольких людей. Нас тут несколько десятков, и мы не должны больше никого потерять. – Её глаза твёрдо смотрели на Верочку, словно та была непослушной девчонкой, готовой в любой момент нарушить систему. – А сейчас нам нужно перестать тратить время на разговоры и двигаться на юг. Думаю, через пару часов мы будем на месте.
Все дружно закивали, потому что другого выхода никто не видел. Вера в последний раз взглянула на обломки, надеясь, что Алёна в безопасности, и двинулась вслед за толпой, почти таща неизвестного парня на себе.

***

На юге города царило жуткое столпотворение напуганных людей. Маленькие дети плакали, всё ещё не понимая, почему в этот морозный день их привели в это место. Почти все горожане становились беженцами, остальные оставались на свою погибель защищать родину.
Постоянно приходила новая партия людей, загнанных в этот район, словно звери в клетку. Вера старалась не думать о том, что будет дальше, но у неё плохо получалось.
Грузовые машины приезжали за людьми. Никто не знал, куда отвозили женщин и детей, но ропот в толпе разносил что-то о безопасном месте. Но как могло быть безопасно хоть где-то, пока шла война? Рано или поздно каждый вкусит отвратный плод битвы, так же как сейчас эти люди.   
Город оказался не таким уж и маленьким, и горожане огромной толпой, которая могла легко стать видимой с вражеского самолёта, стояла около бывшего местного банка.
Вера посадила парня на холодные ступеньки, скрытые козырьком крыши, рядом с остальными раненными и огляделась.
Она видела множество знакомых, но в то же время не узнавала их. Всё потому что лица отображали внутреннее состояние каждого. Видеть людей такими слабыми казалось чем-то заграничным и новым, и девочка поспешила опустить взгляд.
Верочка облокотилась о перила и попыталась успокоить внутренний комок беспокойства. У неё неплохо получалось, пока единственный слабо различимый звук не заставил её поднять глаза. Слабое рычание самолёта приближалось, но девочка не могла понять, откуда оно.
Она нашла глазами женщину, которая привела её сюда из госпиталя, и, минуя туда-сюда ходящих людей, добежала до неё:
- Слышите? Мне кажется, я слышу самолёт! – Её голос сорвался.
Медсестра прислушалась, и её глаза расширились. Она поняла что-то ужасное и обратилась к толпе:
- Внимание! Приближается ещё одна бомбардировка! – Её голос оставался твёрд, и Вера не понимала, как это было возможно. - Спасайтесь! Бегите и не оглядывайтесь! Прячьтесь! Делайте всё возможное, чтобы выжить! – Когда все в шоке продолжили стоять и смотреть на неё круглыми глазами, женщина закричала. -  Ну, же! Убирайтесь скорее, если вам дорога ваша жизнь!
Большего не требовалось, чтобы создать панику. Горожане, как тараканы побежали в разные стороны, сталкиваясь и крича. Верочку грубо толкнули на снег. Ладони тут же намокли и замёрзли. Она попыталась встать, но это было не так уж просто, пока на неё почти наступали люди.
В конце концов, когда толпа стала значительно меньше, а несколько самолётов с разных сторон появились в зоне видимости, Вере удалось подняться на худеньких ножках. Она не знала куда бежать и что делать дальше, и это пугало.
Взгляд девочки наткнулся на парня с простреленной ногой, которого она вытащила из госпиталя. Он сидел с усталым бледным лицом на том месте на лестнице, на которое посадила его сама Верочка, ожидая собственную смерть.
Жалость кольнула грудь Веры, и она поняла, что не могла бросить его здесь. Во всяком случае, её мать бы так точно не поступила.
Она подбежала к парню и попыталась поднять его, но он непонимающе воскликнул и оттолкнул девочку:
- Что ты делаешь? Уходи! Я уже не жилец, и далеко со мной ты не уйдёшь!
Верочка покачала головой:
- Мы что-нибудь придумаем! Пошли скорее!
Самолёты приближались, начиная сбрасывать первые бомбы в нескольких кварталах отсюда. Девочка закусила обветренную нижнюю губу и протянула парню руку.
Он уставился на неё, слегка приоткрыв рот. В глазах блеснули слёзы, и парень сжал её маленькую ручку в ответ. Без лишних слов она подняла его на ноги, взывая последние силы.
Раненый тяжело дышал от каждого шага, так же как и Вера. В конце концов, у девочки появилась идея. Она направилась к одному из невысоких двухэтажных жилых домов.
- Куда ты ведёшь нас? – Хрипло спросил парень.
Верочка, пыхтя, помогла ему подняться по лестнице и зайти в открытую дверь.
- Далеко нам не уйти. Такими темпами мы умрём, а здесь, может, найдём укрытие.
- Каким образом? – Спросил он, прижавшись к внутренней стене дома для отдыха. – Бомбёжку не остановит эта крыша.
Вера оглядела помещение.
- Немцы будут бомбить по людям. Вряд ли их заинтересуют пустующие дома. – Её пугало хладнокровие, с которым она это произнесла, но делать было нечего. Девочка решила осмотреть здание и найти укрытие. – Подожди меня здесь.
Парень кивнул, хотя и осознавал глупость этой фразы. Он так и так бы не ушёл просто потому, что не мог.
Вера обошла лестницу, ведущую на второй этаж, и увидела стальную дверь.
- Я так и думала. – Прошептала она. Девочка коснулась дверной ручки и повернула её, но дверь не поддалась. Заперто. Верочка с шумом выпустила воздух и вернулась назад.
Парень крутил в руках что-то звенящее.
Вера не успела спросить, что именно, потому что где-то совсем рядом послышался грохот разрывающейся бомбы, а потом ещё одной и ещё… Это было похоже на удары кувалдой по барабанным перепонкам.
- Нужно пройти глубже в дом. – Выкрикнула девочка, в очередной раз кладя руку раненного себе на плечо. – Около лестницы есть спуск в подвал, как в моём бывшем доме, но там закрыта дверь. Если найдём ключи, сможем пережить бомбардировку целыми и невредимыми. – Она говорила слишком быстро, поэтому запыхалась.
- Эти ключи? – Парень показал связку ключей в его ладони. – Они висели у двери.
Вера спотыкнулась на ровном месте, и ребята чуть не полетели на пол, но смогли удержать и без того шаткое равновесие. Она мысленно отругала себя за несообразительность и негромко сказала:
- Не знаю. Проверим.
Девочка довела его до двери, парень свободной рукой начал подбирать нужный ключ. Эта работа заставила выступить несколько капелек пота на лбу юноши. Через минуту или две дверь со скрипом открылась.
Они зашли внутрь, и лишь маленькое прямоугольное окошко близ потолка освещало подвал. С наступлением ночи тут станет темно, хоть глаз выколи, но кого это волновало, когда от этого места сейчас зависело несколько жизней.
Спуск по лестнице в подвал оказался самым сложным. Мышцы уже горели от усталости, а конечности дрожали. Следующая бомба ударила прямо около их маленького окошка. Осколки влетели в кирпичную комнатку, и холодный воздух внёс грязный, горючий запах чёрного снега. Стены задрожали, но не поддались напору.
Верочка посадила парня спиной к кирпичной стене и из последних сил поднялась обратно по лестнице, чтобы прикрыть дверь в подвал. Она села рядом с парнем и, наконец, смогла спокойно вздохнуть, несмотря на шум снаружи. Они были в какой-то степени в безопасности, и это главное.
Парень рядом дрожал, но не от страха. Его вывели из госпиталя в том, в чём он был на тот момент одет, неподготовленным к суровой зиме.
- Может, здесь где-нибудь найдётся одеяло или хотя бы что-нибудь. – Слабо произнесла девочка. – Тебе нужно согреться. С разбитым окном ночь обещает быть очень холодной.
Парень усмехнулся и взглянул Вере в глаза.
- Мы сейчас на грани чего-то страшного, немцы практически уничтожили наш город, а ты беспокоишься о том, чтобы я оставался в тепле? – Он взял её за руку. Теперь в его голосе не было и частички смеха. – Ты уже слишком многое для меня сделала, в том числе спасла жизнь, когда могла спастись сама без вреда для себя, а я даже не знаю, как тебя зовут… - Парень опустил взгляд вниз на её маленькую и хрупкую ладонь. – Скажи мне своё имя.
- Вера. Я - Вера. – Хрипло произнесла девочка. – А ты?
- Юра. Приятно познакомиться со своей спасительницей. – Парень улыбнулся.
Щёки Верочки покраснели. В этом тусклом освещении Юра вряд ли бы заметил это. Она осторожно убрала свою руку из его.
- Так почему ты решила спасти меня? – Откинувшись на стену, устало спросил парень. – Там оставалось много людей, которые возможно заслуживали этого больше, чем я, но ты выбрала меня. Почему?
Вера пожала плечами. Она действительно не знала, почему так поступила. Чтобы не отвечать Юре, девочка задала встречный вопрос, подтянув колени к груди:
- Как ты думаешь, многие не выбрались из госпиталя?
- А что там остался кто-то важный для тебя? Я просто заметил, как часто ты оборачивалась, пока мы шли оттуда. – Верочка подняла удивлённый взгляд. К глазам подступили слёзы.
- В этой войне я потеряла многих. – Её голос дрожал, и она закрыла глаза ладошками. – Не знаю, живы ли мои родители, но в том госпитале осталась та, кто заботился обо мне после их ухода. – Вера шмыгнула носом. – Я любила Алёну, как старшую сестру или маму.
Юра глубоко вдохнул:
- Она осталась спасать людей, жертвуя собой. Ты должна гордиться ей. Хочу сказать тебе, Вера, что она знала куда идти, и если бы осталась жива, то уже была бы с нами тогда. Мне действительно очень жаль. – Он нежно коснулся её плеча, желая успокоить. – Я сам потерял на войне семью, если, конечно, это тебя утешит. Все мы что-то потеряли.
Верочка убрала руки от влажных глаз:
- Мне тоже жаль, но… я очень рада, что спасла тебя.
Юра кивнул и выдавил улыбку:
- Давай осмотрим подвал, пока ещё светло? Может, и вправду найдём здесь что-нибудь полезное?
Вера встала:
- Сиди. У тебя нога.
- Ох… – Недовольно выдохнул парень. – Спасибо, что напомнила о моей беспомощности! Хотя, если бы я был осторожнее, пронося паёк солдатам, то я бы помог тебе.
Она печально улыбнулась и осмотрела комнатку сквозь тусклое освещение. В углу рядом со шкафами стояли старые коробки, покрытые пылью.
Девочка подошла ближе и открыла одну из них. Старый патефон и несколько пластинок – не очень нужные вещи в такое время. В следующей лежали немного потрёпанные вещи. Уже хоть что-то, что поможет согреться или ещё для чего-нибудь. В других коробках были книги, треснувшие керосиновые лампы, игрушки и ещё много всякого брошенного в этот подвал хлама.
Со шкафом повезло куда больше. Соленья и несколько банок с тушёнкой. Внезапно, как только Верочка увидела всё это, её живот нетерпеливо заурчал. Она и не подозревала, как сильно была голодна. Хозяева этого дома наверняка погибли или давно отправились в более безопасное место, а остальные горожане просто не догадывались об этом месте.
Вере хотелось заплакать от счастья, ведь она так давно не пробовала что-то из этого. Девочка сильно похудела с начала войны. Её ноги и руки были тоненькими и хрупкими, что казалось, если девочка сделала бы шаг, то обязательно сломалась бы.
Верочка собрала волю в кулак и пообещала себе оставаться сильной, как оставалась Алёна.
- У меня хорошие новости. – Сообщила она Юре. – Сейчас мы будем обедать… или ужинать, не знаю точно.
Парень уставился на банки тушёнки в руках его новой знакомой с таким лицом, с каким была сама Вера меньше минуты назад.
Это был их «праздничный» ужин. Ребята наелись до отвала, как не делали этого уже очень-очень много времени. Найденный тупой нож помог с трудом открыть тушёнку, звуки бомб постепенно исчезли, а на небе начали появляться первые звёзды.
Дети одели поверх старой одежды несколько свитеров, что нашлись в коробке, а ногу Юры Вера обмотала более-менее чистыми обрывками рубашки, потому что на старый бинт было страшно смотреть.
Они легли спать, постелив развёрнутые коробки и вещи, которые не пригодились. Ребята не знали, что будет ожидать их в следующий день. Спасительный отряд больше не мог исполнить свою роль, и кто знал, были ли немцы уже внутри города или нет?
Два подростка, надеявшиеся пережить войну и сохранить себе жизни и даже не мечтающие снова увидеть родителей, были вынуждены прятаться в каком-то старом пыльном подвале. Всё это казалось для них странным ужасным сном, и Верочка уснула, стараясь хоть на ночь забыть весь кошмар, что она пережила за последнее время.

***

Утренний свет пробивался в разбитое окошко, из которого всю ночь сквозил морозный зимний воздух. Но Веру разбудил не холод, а кое-что иное. Она услышала чужой смех и голоса. Резко сев, девочка толкнула в плечо Юру.
Он разодрал сонные глаза и, как будто специально, громко спросил:
- Что?
- Тсс… - Зашипела она. – Послушай.
Услышав падение чего-то на пол, лицо парня исказилось от страха:
- Кто там? Немцы? Плохи наши дела. – Он провёл рукой по пшеничным волосам. – Слушай, а ты можешь запереть дверь с этой стороны, чтобы сюда не вошли?
Верочка пожала плечами, поднялась с пола и достала с полки шкафа звенящую связку. Девочка как можно тише поднялась по ступенькам и нашла нужный ключ. За дверью стоял грохот и топот, омрачающийся мужским гортанным смехом.
Не успела Вера вставить ключ в замочную скважину, как дверная ручка повернулась и стальная дверь распахнулась.
Мужчина в немецкой военной форме перестал смеяться и что-то крикнул остальным своим солдатам, поворачивая голову в сторону.
Юра беспомощно откинулся на кирпичную стену, понимая, что их теперь ожидает смерть.
Вера повернулась и сбежала вниз по лестнице, не ожидая от себя такой прыткости.
Солдат обернулся в её сторону, сверкнув льдисто-голубыми глазами. Он был по-своему красив, как что-то неземное, но в то же время очень плохое. Слово «Демон» подошло бы ему. Чёрные волнистые волосы обрамляли лицо с ярко выраженными скулами и спадали на лоб. Пухлые губы зло скривились, выражая насмешливость.
Верочка увидела, как за его спиной появились другие немцы. «Демон» что-то сказал им на своём языке и пропустил мимо себя в подвал. Один из них заломил Вере руки за спиной, хоть девочка нещадно пиналась и вырывалась.
Юру грубо подняли на ноги. Парень с горечью во взгляде даже не пытался вырваться. Да и что он бы смог сделать против взрослых мужчин? Тем более с его раной.
Под руководством «Демона» ребят вывели из полуразрушенного от бомб дома и засунули в кузов грузовика. Напоследок Верочка сумела задеть ногой одного из солдат, но очень быстро пожалела об этом. Немец с громким рыком ударил её по щеке. Вот тогда-то Юра и начал шевелиться, но было уже поздно и он ничего не смог сделать.
Вера, скрипя зубами от боли, лежала на полу кузова грузовика. Солдат, ударивший её, громко рассмеялся и, подняв её за ворот свитера, усадил рядом с собой. Щека девочки была красной, словно минуту назад половину лица Верочки окунули в кипяток. По ощущениям всё выходило также. Щёку невыносимо жгло, и тёплая слеза, скатившаяся по этой части лица, только прибавляла невыносимости в положение.
В кузов забросили продовольствие из подвала, и дружный довольный ропот прокатился в маленьком замкнутом пространстве. Тут и так было много еды, но казалось, этой компании всё мало и мало. Пусть они старались не только для себя, но всё же, как хищники готовы были бороться и запасаться едой. Настоящие звери…
Через минуту двери водителя и переднего пассажира захлопнулись, и грузовик тронулся.
Машина ещё несколько раз останавливалась, и немцы грабили другие дома. Создавалось ощущение, что город вымер за одну ночь, потому что новых пленных не прибавлялось. В душе Верочка надеялась, что все спаслись, а не пали жертвой безжалостной бомбардировки.
Всю дорогу Вера смотрела в пол. В её голове был рой мыслей, эмоций, переживаний и страхов. Её пугало много вещей и догадок, но Верочка не могла ничего сделать, кроме как продолжить тихо всхлипывать от постепенно утихающей боли.
Юра несколько раз пытался поговорить с ней, но мужчины, окружавшие его, затыкали парня немногословными грубыми толчками.
Ребята даже молча понимали, что прятаться в подвале было плохой идеей, но так они хоть на ночь оттянули собственную кончину. Теперь же их наверняка везли в плен или на какую-нибудь массовую казнь на посмешище солдатам. Это даже произносить было унизительно.   
То ли дорога была очень длинной, то ли грузовик ехал очень медленно, потому что Вера не только ужасно хотела в туалет, но и желудок вновь начал просить еды. Быстрые непонятные разговоры немцев, то и дело смеющихся над чем-либо, были просто невыносимы и сводили с ума.
Как-то по пути машина остановилась, и послышался выстрел. Солдаты в кузове ухмыльнулись, и Верочке вновь хотелось пнуть кого-нибудь из них, наплевав на последующую боль. Она с трудом сдержалась, решая пережить хотя бы этот путь, ведущий неизвестно куда.
Наверное, сейчас какой-нибудь русский бедолага лежал в красном от крови снеге, потому что не сумел вовремя спрятаться.
Вера проглотила обиду и плотно сжала губы.
Голова Юры поникла, и пшеничный локон упал на его усталое грязное лицо. Даже смерть незнакомого человека ощущалась так близко для каждого из этих детей. Всё потому что уже было пролито слишком много крови, пало слишком много жертв…

***

База, на которую приехал грузовик, представляла собой бывшее русское бомбоубежище. Вера слышала раньше о таких, но сейчас впервые видела своими глазами.
Солдаты провели их по коридорам в раздельные небольшие каморки,  которые больше похожи на тюремные камеры. Голые холодные стены были решёткой для маленькой комнатки, а одиноко стоящее в углу алюминиевое ведро дополняло ситуацию.
Верочка задалась вопросом, сколько людей побывало в этой бездушной каменной клетке. Но она никогда не узнает ответ на этот вопрос. 
Замок щёлкнул за её спиной, и девочка осталась наедине с собой.
Следующие минуты или часы шли мимо этого места. Вера совсем запуталась во времени. Она не знала, где сейчас был Юра, или хотя бы жив он до сих пор или нет.
Чтобы успокоиться, Верочка попыталась уснуть, но даже сон отказывался приходить в это ужасное тёмное место. Она свернулась калачиком напротив двери, но стены продолжали мысленно давить со всех сторон, какой бы маленькой девочка не была.
В какой-то момент она смогла успокоиться и с закрытыми глазами начала представлять своих родителей и Алёну. Она продолжала верить, что у всех них всё ещё мог быть шанс находиться в безопасном месте там, где немцы их не достанут с их пулемётами и пушками.
Девочка жалела, что не могла ничего поделать в этой ситуации.
- Я так беспомощна… - Тихо повторяла она в тишину. – Всего лишь маленькая, ни на что не способная девчонка…
Через пару минут, а, может быть, часов послышались глухие шаги, и после щелчка дверь открылась. Вошёл солдат, который сидел возле Юры в грузовике. Вера невольно уставилась на него, убирая со лба грязную чёлку. Она не хотела, чтобы он приближался к ней хоть на шаг, но немцу и не требовалось разрешение. Подойдя ближе, мужчина рывком поставил её на ноги.
- Я никуда не пойду! – Закричала Верочка, пытаясь ослабить его хватку на своей руке.
Немец что-то буркнул себе под нос и силой вывел девочку из холодной каменной комнаты. Они прошлись по лабиринту коридоров и достигли большой коричневой двери. Что бы за ней не скрывалось, Вере показалось это чем-то важным просто потому, что эта дверь выглядела совсем иначе, чем остальные.
Солдат постучал костяшками. Подождав секунду, он отворил дверь и втолкнул девочку, входя следом.
- Можно не толкать меня?! – Возмутилась Верочка, совсем не чувствуя страха. Она повернула голову и, заметив знакомые ледяные глаза, отступила на шаг назад, приоткрыв рот.
«Демон» сидел в кресле, скрестив ноги в коленях, и улыбался. Рядом с ним стоял серьёзный молодой мужчина в парадном костюме, который нетерпеливо покачивался на пятках.
Вера не понимала, зачем её сюда привели, и спросила прямо: 
– Что вам нужно от меня?
Мужчина прекратил качаться и сказал что-то по-немецки «Демону». Тот улыбнулся, прищурившись, и медленно ответил, осматривая ничего не понимающую Верочку с ног до головы. Ей не нравилось тут стоять и чувствовать себя, как товар в магазине, и если они сейчас придумывали для неё казнь, то это было бесполезной тратой времени. Она считала, что нет ничего страшнее ожидания собственной кончины.
- Слушайте, я вас не понимаю! – То, что она вмешалась в их речь, привлекло внимание обоих.
- А так? – Поинтересовался серьёзный мужчина.
Брови девочки удивлённо приподнялись, и она повернула голову в сторону солдата, который привёл её сюда, ища ответы на безмолвные вопросы. Но немец лишь строго стоял и разглядывал что-то на противоположной стене.
- Меня зовут Виктор. – Вновь обратился к Вере мужчина. Я буду переводчиком, но…
- Ты русский? – Прервав его, гневно спросила Верочка.
- Да, но это…
- Предатель! – Выплюнула девочка. – Ты - предатель! – Она даже не могла обращаться к нему на «вы», так было противно ей признавать факт. Но в каждом улье есть свой муравей, выдающий себя за пчелу, и сейчас Вера встретилась с ним.
- Можешь говорить, что хочешь… эм…
- Вера. – Представилась она.
- Вера, – повторил Виктор, – но у нас для тебя есть предложение.
Девочка покачала головой:
- Я не хочу ничего слышать из ваших предательских уст. Убейте уже меня скорее, и покончим с этим!
Мужчина передал слова «Демону», и тот рассмеялся.
- Не вижу ничего смешного! – Верочка скрестила руки на груди, сморщив нос.
Виктор улыбнулся:
- Эрдману нравится твоя колкость, но он не собирался тебя убивать.
Вера непонимающе опустила руки:
- Что? Тогда зачем меня привезли сюда? Что хочет от меня этот ваш Эдмен?
- Эрдман. – Спокойно поправил девочку мужчина.
- Мне всё равно, как его зовут!
Виктор пропустил ответ мимо ушей и завёл диалог с «Демоном», который теребил рукава своей формы. Девочке всё это надоело, и она считала, что лучше бы осталась в этой каменной комнате навсегда, чем делать что-то для тех, кто, возможно, убил её родителей и Алёну.
Мужчины прекратили переговоры, и Эрдман вновь уставился на Верочку.
- Как я уже и сказал, у нас для тебя есть предложение. – Начал Виктор. - Недалеко от этой базы есть русский военный городок. Ты должна будешь пронести туда бомбу под видом маленькой заплутавшей и напуганной девочки.
Вера закатила глаза:
- Звучит абсурдно. С чего вы вообще решили, что я стану это делать? Нет. Я отказываюсь. 
Виктор провёл рукой по волосам:
- Подумай хорошо, Вера. Ты будешь жить в лучших условиях прежде, чем отправиться в город, с тобой будут обращаться, как с королевой. И на тебе больше не появится ни один синяк, как этот. – Он указал на лицо девочки.
Она коснулась щеки, и слабая волна боли распространилась по всему телу. Верочка поборола своё секундное замешательство и насупилась:
- Ваше предложение мне чуждо. Я не собираюсь предавать родину, как ты. Подкуп не состоялся. Теперь вы оба убьёте меня? Потому что я считаю, что лучше умереть, чем поступить так, как поступил ты!
Виктор передал Эрдману слова девочки. Тот нахмурился и произнёс несколько слов в рацию. Вера поняла, что теперь уж точно будет мертва, потому что сама вручила противнику шанс сделать первый удар, но по-прежнему держалась за то, что тем самым спасает невинные жизни русских солдат.
Верочка обернулась на звук открывающейся двери. Вместо придуманного девочкой конвоя в помещение вошёл Юра, подталкиваемый ещё одним немцем. Вера была рада, что её друг всё ещё жив, но не понимала, зачем его сюда привели.
Она повернулась к Эрдману:
- Что он тут делает? Вы хотите предложить ему то же, что и мне?
Юра был чем-то напуган и внезапно начал тараторить, заглушая начавшего говорить мужчину в костюме:
- Вера, прости. Это из-за меня ты здесь оказалась. – Его тело было в слабых синяках, а волосы всклочены. Девочка не могла себе представить, что с ним делали всё то время, что она лежала, жалуясь на свою судьбу. - Тебе не нужно было меня спасать! Ты была бы сейчас в другом месте, на свободе.
На лбу Верочки появились морщинки:
- Сейчас это уже не важно. – Она обернулась. - Виктор, что Эрдману нужно?
Мужчина опёрся о кресло «Демона», впервые расслабившись с их встречи, и улыбнулся:
- Он всё ещё надеется, что ты изменишь своё решение.
Веру мучило чувство, что за всем этим стоял какой-то подвох, и она, переминаясь с ноги на ногу, спросила:
- Тогда зачем здесь мой друг?
- Он поможет тебе принять верное решение. – Виктор хитро прищурился, будто смотрел на солнце. – Не торопись и хорошо подумай.
- Не помогай им в любом случае! – Вмешался Юра.
Эрдман строго на него посмотрел, как будто понимал, что сказал парень.
Девочка всплеснула руками:
- Я уже всё вам высказала. Я отказываюсь убивать людей или хоть как-нибудь помогать вам!
- Видимо тебе нужно показать, что бывает, когда люди отказывают нам в помощи?
Эрдман кивнул солдату, и тот достал пистолет, направив его на Юру.
От неожиданности Вера подавилась. Ужас сковал её руки. Голос получился слабым:
- Вы не можете его убить…
- Ты уверена в этом? – Виктор скользко улыбнулся, и раздался выстрел.
Верочка бросилась на мужчину в костюме, повторяя одно и то же: «предатель». Солдат быстро оттащил девочку от Виктора, но она успела несколько раз ударить его маленькими кулачками по лицу.
- Предатель! Предатель!
Пока Веру вытаскивали из кабинета, она успела заметить обездвиженное тело Юры и белозубую ухмылку Эрдмана.
Девочка не могла поверить, что своими действиями убила друга. Эта смерть особенно сильно запечатлелась на её совести, не потому что она не смогла спасти его, а потому что сама только приблизила минуту его скорой кончины.
По её щекам катились слёзы, но Верочке казалось, что это Юрина кровь. Она буквально чувствовала её всем своим существом и ничего не могла поделать. Теперь она – убийца.

***

Боль прожигала невыносимо больную и необъёмную дыру в теле Веры. Подушка намокла от слёз, а глаза опухли и испуганно открывались всякий раз, когда девочка слышала за дверью чьи-нибудь шаги. Раньше она могла сдерживать свои чувства, когда уехали её родители, и пропала Алёна, но потери прибавлялись с каждым днём, и Верочка поклялась, что Юра стал последним, кого она потеряла. Слишком много невинных жертв, и ещё одну Вера просто не выдержит. 
Её привели в совершенно иное помещение. Это была комната с кроватью и своей собственной ванной комнатой, в которой Верочка побывала лишь раз, когда поспешно избавлялась от горькой желчи в унитаз. Рвотный позыв был неизбежен после того, что она увидела и почувствовала.
Некоторое время назад ей принесли чистые вещи и сероватое картофельное пюре с мясом, которое уже, наверняка, остыло, но Вера не могла смотреть на еду из-за тошноты.
Мысли, посещавшие её голову, назло напоминали о случившемся. Вина душила девочку и переворачивала её внутренности, заставляя худое маленькое тело сильнее вжиматься в шероховатый матрац.
В какой-то момент Верочка немного успокоилась и задумалась, но её продолжали преследовать жуткие образы. Она пыталась держать барьер и не впускать ничего в свою голову, но, сколько бы не убегала от своих истинных кошмаров, всё напрасно. Холодный пот выделялся на теле, а Вера всё лежала, смотря на дверь, и судорожно втягивала воздух. Её длинные волнистые волосы закрывали часть лица, и она не хотела откидывать их, желая хоть как-то укрепить границы барьера между ней и пугающей реальностью.
Живот скрутило, и девочка неохотно посмотрела на тарелку с едой. Не зная, сколько она лежала, Верочка заметила, что пюре немного подсохло, приобретая ещё более отвратительный вид. Вера села на кровати и коснулась пальцами ног холодного пола. Она протянула руку к тарелке, слабо сунула палец в пюре и облизнула его. Терпимо. По крайней мере, не так противно, как ожидалось сначала. Желудок сразу же потребовал ещё и девочка, взяв тарелку, принялась есть.
Она не могла перестать думать о Юре и совсем не заметила, как содержимое блюда исчезло, оставляя от своего прошлого присутствия жирные разводы мясного соуса.
Верочка вновь легла, а новая партия слёз поступила к глазам. У неё совершенно не осталось сил сопротивляться им и глушить собственные эмоции. Невозможно было спокойно вздохнуть от переживаемой боли. Вина в смерти человека – одна из самых страшных вещей. Сколько бы ты не ждал, время не залечит душевные раны, и каждый твой день будет сопровождаться тяжёлым воспоминанием о собственном поступке, даже если всё произошло случайно.
Грудь Веры сотрясалась от слёз и всхлипов. Она уткнулась лицом в подушку и продолжала выпускать потоки влаги пока, сама того не замечая, не уснула.
Во сне девочка слышала голоса и ворочалась, не находя себе места на жёсткой постели. Каждый её вздох эхом отдавался по комнате, внося в дремоту ещё одну долю волнений. Звуки казались жуткими, а сонный туман усиливал страх, превращая всё в завывания.
Это одна из худших ночей Верочки.
Как только её большие карие глаза распахнулись, она столкнулась с темнотой. Перед тем, как сон поборол её, помещение освещалось висящей тусклой лампочкой, но сейчас всё было иначе. Полная темнота создавала неразличимый мрачный купол, через который невозможно было ничего разглядеть. Видимо кто-то был в комнате и выключил свет, пока девочка спала.
Веру ужасно тошнило, а стоило ей только приподняться на локте, как её голову пронзила ужасная боль. Вот почему всегда так? Плачешь, плачешь, а за это расплачивается потом твоё тело? Как будто ты потратил слишком много драгоценных ресурсов организма! Несправедливо…
Верочка на ощупь поднялась с кровати и маленькими шагами попыталась дойти до ванной комнаты в направлении, где она должна была находиться. Тошнота усиливалась, и что-то неприятное поднималось к горлу.
Смутно различив дверь, когда глаза адаптировались к темноте, Вера зашагала быстрее и рывком открыла её. Из неё в направлении унитаза тут же вышел недавний обед, и тошнота немного утихла.
Девочка коснулась стены, чтобы встать, и наткнулась на выключатель, который щёлкнул под её маленькими пальчиками.
Свет ослепил Верочку, и она не сразу смогла вновь открыть глаза.
Помимо унитаза в комнате также находилась ванна. Вера провела рукой по жирным, давно не мытым волосам и посмотрела на свои грязные руки и ноги.
В комнате всё ещё должны были лежать чистые вещи, которые Вера не успела надеть. Впервые за долгое время Верочка могла помыться и переодеться, и она не хотела отказываться от такого шанса. После безжалостного убийства Юры, девочка так и не согласилась на сделку с Эрдманом. Она не хотела поддаваться их воле в любом случае и продолжала сопротивляться. Вера не понимала, почему её не засунули в ту каменную клетку и вообще до сих пор оставили в живых. Если немцы и хотели добиться хорошего расположения, то у них не получилось. Девочка решила пользоваться всем, что они ей предлагали, пока у неё есть хоть какой-то шанс на жизнь, даже если она не продлиться долго.
Открыв дверь в основную комнату, чтобы лучи света осветили её, Верочка увидела силуэт маленькой стопки вещей и, взяв их, закрылась в ванной комнате.
Вера сняла грязные потрёпанные вещи и наполнила ванну горячей водой. Даже сидя здесь, в воде, в относительной безопасности, Верочка прижала колени к груди, желая спрятаться. Несколько суток назад она даже не подумала бы, что окажется в руках немцев, и от неё будут ждать принятия важного и ужасного решения о судьбе её земляков. Судьба всегда ставит подножки невинным.
Пересев на колени, Вера засунула голову под струю, пряча в воде новые слёзы. Спина сотрясалась от всхлипов, и девочка закрыла лицо руками. Вода окончательно пробудила её, и память вырвалась из сонного плена, заставляя образоваться нервный комок в пустом животе Верочки. Она плотно сжала челюсти и умылась, заканчивая только успевшие начаться рыдания. Её голова не выдержит ещё одного наплыва переживаний, потому что пульсирующая боль итак была невыносима.
Девочка выпрямилась и откинула волосы назад. Выражение её лица было измученным, а круги под глазами говорили о мучавших её ночных кошмарах. Она оттёрла грязь с тела, стирая с себя слёзы и невидимую кровь Юры.
Вера мысленно пообещала самой себе, что это был последний раз, когда она позволила себе упасть и быть такой плаксой. Теперь, даже если ей причинят самую ужасную боль на свете или будут пытать, чтобы она согласилась на предложение, она больше никогда не прольёт ни слезинки из-за фашистов. Они не достойны этого, и вообще не достойны даже трогать эту девочку, ведь эти люди уничтожили всё, чем она дорожила. И хотя пустота внутри неё закрылась в тот момент, душа Верочки словно покрылась твёрдой непроницаемой оболочкой. Она перестала воспринимать грустные или какие-либо ещё эмоциональные всплески своего разума. Выходя из ванной в чистой одежде, Вера могла думать только о мести.

***

Проведя пальцами по влажным волосам, чтобы придать им нормальный вид, Вера настойчиво постучала в дверь, ведущую в коридор. Она нашла выключатель в основной комнате у изголовья кровати, на секунду вздрогнув от осознания того, что кто-то был так близко к ней, когда гасил свет. Когда никто не ответил на её позыв открыть дверь, она постучала громче.
Звук ключа в замочной скважине удовлетворил девочку, но на её лице этого не отобразилось.
Немного сонный солдат открыл дверь, что-то бормоча себе под нос.
- Мне нужен Эрдман. – Твёрдо сказала Вера.
Услышав это имя, немец непроизвольно приподнял брови, но всё-таки кивнул. Видимо он получил распоряжение сразу же заявить о любой активности девочки, на что сама Вера и рассчитывала. Она ещё не знала, что именно ей предстоит, но надеялась, что сможет обернуть всё в лучшую сторону для беззащитных людей. Ей надоело терпеть любые виды издевательства, и девочка теперь готова найти выход из сложившейся ситуации, даже если это кончится её смертью.
Солдат закрыл дверь за Верой и положил руку ей на плечо. Она нахмурилась и попыталась скинуть её:
- Я сама дойду. – Но немец только крепче вцепился длинными пальцами в её руку. Девочка шумно выпустила воздух и замолчала.
Коридоры уводили их в совершенно другую сторону. Не туда, куда в прошлый раз, и это настораживало.   
После ещё одного поворота стали слышны голоса. Один из грозных криков даже заставил Веру вздрогнуть, но немец подтолкнул её, намекая: «Раз уж собралась туда, то не отступай». И она не собиралась отступать. Ни шагу назад к своей прошлой жизни и прошлой девочке с семьёй и знакомыми. Одна в этом полном фашистами маленьком русском бомбоубежище, и никто не мог ей помочь. Вера могла положиться только на себя. Другого выхода просто не было. Перед ней стоял выбор: умереть или попытаться дать отпор, а после того, что сделали с ней и другими эти люди, ответ был очевиден.
Дверь кабинета, откуда издавались звуки и ор, была распахнута. Вера со своим стражем вошли без стука, и в тот момент девочка впервые видела на лице Эрдмана то, отчего она и прозвала его «Демоном». Злость, негодование и даже досада заставляли его лицо значительно преобразиться. Оно уже не было таким красивым из-за внезапно появившихся откуда-то морщин. Теперь немец выглядел куда старше, чем раньше. Чёрные волосы растрёпанными копнами торчали во все стороны, и никакая щётка не смогла бы их уложить.
Виктор же скромно сидел рядом всё в том же костюме, держась за голову, словно та болела. Хотя, скорее всего, так и было. От такого шума у любого не выдержали бы нервы, а головная боль появляется зачастую из-за пустяков.
Ещё несколько человек сидели на стульях и голосили, перебивая друг друга и активно жестикулируя. Этот переполох не казался пустяковым. Произошло что-то непредвиденное. Но что? Нападение? Или русские отбили их атаку?
Эрдман заметил пришедших и, нахмурившись, рявкнул на солдата, после чего тот быстро покинул кабинет.
Все присутствующие смотрели на девочку, но она не испытывала дискомфорта.
- Зачем ты пришла? – Протараторил Виктор. – Ты, мягко говоря, не вовремя.
- Я согласна на предложение, - сухо ответила Вера, - и хотела бы подробнее узнать о моей роли в этом действе.
Мужчина приоткрыл рот в изумлении и, оправившись, передал всё Эрдману. Резкая перемена её решения изначально вогнала мужчину в ступор, но это не смогло сдержать тот пыл, что был до того, как она появилась в этом кабинете. 
Между Эрдманом и его переводчиком завязались переговоры. Все остальные внимательно наблюдали в ожидании, и лишь один бородатый немец нетерпеливо постукивал сапогом, за что получил несколько взглядов, выражающих упрёк.
В конце концов, Виктор кивнул и встал, пригладив слегка помятый костюм руками. «Демон» немного расслабился, но выражение лица оставалось грозным.
Переводчик развернул ничего не понимающую девочку и вывел из кабинета.
- Куда мы идём? И кто те люди, что были там?
- Как я уже сказал, ты пришла не в то время. Наши дела в войне идут крайне нестабильно. Нам дали серьёзный отпор, унёсший многочисленные жизни и потерю кое-какого важного оборудования.
- Видимо я пришла на одно из собраний?
- Да. – Мужчина некстати рассмеялся. – Мало того, ты пришла практически ночью. Сейчас ранее утро. Что разбудило тебя?
Вера перекинула длинные ещё влажные волосы на одну сторону:
- Ох, простите, у меня в камере нет часов.
Виктор откашлялся:
- Знай, что это не камера, и мы ценим тебя.
- Почему? Чем я отличаюсь от других? – Вера действительно не понимала этого. Вопросы мучили её также как и чужие смерти, до того как она перестала быть собой, до того как потеряла саму себя.
- Эрдман запретил мне говорить с тобой об этом. Пока я могу сказать только то, что тебе нужно знать.
- И что же мне нужно знать?
- Это мы поведаем тебе чуть позже. – Они остановились у двери комнаты, в которой Вера стала другой. – Скоро тебе принесут поесть, и когда дела слягут, ты узнаешь всё, что захочешь.   
Вера хотела чем-нибудь возразить, но просто не нашла слов и зашла в комнату, напоследок сказав:
- Если бы я была какой-то особенной, то меня бы не заставляли что-либо делать против воли. Особенное всегда берегут и ценят. Для вас я просто игрушка, которой вы управляете. – Перед тем, как дверь закрылась, девочка добавила. – Виктор, я никогда не сдаюсь, но если сейчас я согласилась, не думайте, что всё будет так просто…
- Я и не сомневался. – Вежливо ответил мужчина и запер дверь, вновь оставив Веру наедине с собой.
 
***

Виктор пришёл куда раньше, чем девочка планировала. Она уже съела свой такой же, как и прежде, скудный обед и лежала на кровати, ещё раз прокручивая в голове события последних нескольких дней.
Вина исчезла вместе со старой Верой, и на душе не было ничего кроме лёгкого страха будущего. Свобода от мыслей помогла ей пережить краткий момент до прихода мужчины в костюме.
- Вера, - начал Виктор, ведя её по лестнице вниз, ещё глубже под землю, - ты могла уже догадаться, что помимо тебя и меня тут есть ещё русские люди.
Девочка кисло улыбнулась:
- Неужели есть ещё предатели кроме вас?
- Когда ты так говоришь, ты выглядишь старше.
- Война сделала это со мной. Вы сделали это со мной. – Вера опустила голову, закрывая волосами ненавистный взгляд. Она должна была установить доверие между ними, но это было очень трудно сделать. Роль предательницы своей родины не давалась легко.
- Эти русские скорее пленные, но они работают на нас. Немцы заставляют делать их хозяйственную работу, так как сами в то время выстраивают стратегии.
- И где же вы их держите? – Хладнокровно спросила Вера. – Неужели там же, где и меня в первый раз?
- Сейчас сама всё увидишь.
Виктор остановился и отпер одну из дверей. Из комнаты тут же вышел спёртый запах пота и мочи. Вера заглянула внутрь помещения. Огромная каменная клетка раз в пять больше, чем была у неё. Около двадцати человек разных возрастов лежали, скрючившись, или сидели, просто опираясь на стену. В глазах каждого было пусто, словно их помимо работы каждый день им показывали чужую смерть, хотя возможно всё так и было.
Боль за этих людей в теле девочки росла, грозясь разрушить её маску безразличия и холодности, и Вера отвернулась бы и ушла, если бы не заметила кое-что.
Дрожащим голосом она еле слышно произнесла:
- Эти люди…
- Да. – Кивнул Виктор. – Они из твоего города и попали к нам сразу после бомбардировки, когда пытались сбежать через лес.
Вера ещё раз осмотрела людей, которые молили взглядом о помощи, но когда она увидела более знакомое лицо, её мир почти рухнул. Алёна сидела в углу. Её бледное лицо выражало непонимание, а светлые волосы растрёпанно торчали во все стороны короткими прядками. Ей отстригли волосы, сантиметров на сорок, не меньше! 
Переводчик сразу же заметил перемену в настроение Веры и улыбнулся:
- Что, Верочка, не можешь смотреть на это? Неужели передумала помогать нам, посмотрев на каких-то жалких людишек? – Его ехидная змеиная улыбка открыла истинную, ещё более мерзкую сущность Виктора.
Тогда-то Вера и не сдержалась:
- Я и не собиралась вам помогать!
Она со всей силы ударила кулачком мужчине в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам, прижав руки к больному месту, и взвыл. Вера замахнулась и обрушила колено под челюсть Виктора, и когда он почти упал, из последних сил оттолкнула его к стене.
Всё пошло против плана послушной предательницы. Вера, тяжело дыша, сказала:
- Нам нужно уходить отсюда! Скорее!
Люди с расширенными глазами смотрели на неё, поражаясь её стойкости. Первой встала Алёна, а за ней все остальные. Никто из них не знал, сколько немцев могло быть за пределами этой двери, но они и так в любую минуту могли умереть, а борьба за жизнь хоть как-то быть может их спасёт.
Один старик поднял Виктора, бранясь на него. За поясом у предателя был пистолет, и старик приставил дуло к его затылку, вкладывая в голос всю свою неприязнь к бывшему русскому:
- Веди нас к выходу, и только попробуй что-нибудь сотвори. Клянусь богом, я умру, но заберу тебя с собой.
Виктор выпустил воздух с ощутимой болью и слабо покачал головой, предупреждая:
- Сейчас Эрдман ждёт девчонку у себя. Если нас долго не будет, он подумает, что что-то не ладное и объявит тревогу. В таком случае далеко не сбежать, вас догонят!
Вера сглотнула, посмотрев на Алёну:
- Тогда мы вдвоём останемся, Виктор. Расскажи им, где тут выход, и побыстрее!
Алёна замахала руками:
- Ни в коем случае! Ты со мной пойдёшь!
Мужчина в костюме сплюнул:
- Нет, лучше убейте меня! Я не буду помогать вам! Русские не достойны жизни! Красная армия проиграет это сражение! – С каждой фразой его голос повышался, всем становилось страшнее от того, что их могли услышать.
Старик не выдержал:
- Чёрта с два! – Выстрел проделал сквозное отверстие в голове Виктора, и кровь брызнула на ближайших людей. - Слишком много шума!
Кто-то в толпе не смог побороть крик страха, а другой спросил:
- Как же мы теперь найдём выход?
- Как-нибудь прорвёмся!

***

Выстрел остался незамеченным для немцев.
Пленные держали путь по коридорам, к предполагаемому выходу. Старик бывал раньше в этом бомбоубежище, когда его только строили, но память могла стереть некоторые детали, поэтому люди двигались практически вслепую.
Вера остановилась.
- Мне нужно к Эрдману. Вам не уйти, если я его не отвлеку.
- Я пойду с тобой. – Вызвалась Алёна.
- Нет! Ты будешь в безопасности, как и все вы. Двигайтесь к ближайшему городу или посёлку, не дайте друг другу умереть!
В глазах Алёны блеснули слёзы:
- Я итак думала, что потеряла тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось вновь!
Вера вздохнула:
- Я не могу помочь тебе в этом, но я спасу твою жизнь, а значит стану частью тебя, всех вас! – Вера хотела заплакать, но слёз не было. Маска прилипла к лицу, и теперь она не могла в полноте почувствовать всё самое лучшее и худшее в этой ситуации.
- Прощайте… - И она убежала туда, где старик говорил, мог быть кабинет Эрдмана, прежде, чем её кто-либо догнал.
Страх достиг самых пяток, но, встретившись с дверью, она всё-таки постучала.
В кабинете сидел лишь только «Демон», покуривая трубку. Он спросил у девочки что-то по-немецки, но попытки были тщетны. Вера его не понимала. Он резко встал и сказал что-то в рацию.
- Виктор не придёт. – Спокойно сказала девочка, но Эрдман упрямо что-то твердил в шипящую трубку.
Через какое-то время пришёл неизвестный мужчина и грубо схватил Веру за плечи.
- Где Виктор?
- Спит. – Зло усмехнувшись, ответила девочка.
- Ах, ты… - Этот русский ударил Веру по лицу с такой силой, что та упала. – Рассказывай! – Он не стал церемониться с ней, как Виктор, и девочка даже пожалела о своей дерзости.
- Нет! – Вера чувствовала обжигающую боль на лице, но не сдалась, как сделала бы в своей прошлой жизни.
Эрдман сидел, ухмыляясь. Его невероятно голубые глаза сверкали от удовольствия видеть страдания слабой девушки. Вера его ненавидела.
- Можешь не стараться, мы знаем, что пленники сбежали! Какой-то старик убил охранников главного выхода из пистолета. Куда они направились?! – Когда Вера не ответила, он пнул её по ребру. – Отвечай!
Вера заскулила, но даже тогда отказывалась проливать слёзы.
- Нет…
Ответ был слабым, но этого хватило для нового сильного удара ногой.
- Где о…
Его слова прервали вошедшие люди. Двое солдат притащили женщину, которою девочка не могла видеть, но отчётливо слышала её попытки вырваться.
- О, боже, Вера, что с тобой сделали? – Алёна прекратила вырываться и заплакала. – Это моя вина, я не должна была позволить тебе остаться! Теперь я здесь, с тобой.
- Теперь… мы… обе умрём. – Слабо сказала Вера между частыми вздохами.
После разговора с двумя солдатами бесцеремонный заменитель Виктора улыбнулся:
- Значит, она единственная, кто остался из пленных? Вы обе умрёте за отказ подчиняться нам, но, - он как-то странно взглянул в глаза девочке, - сначала умрёт Эрдман.
Алёна уставилась на него:
- Что? Но…
Русский предатель по очереди выстрелил в солдат так, что они не успели отреагировать, а потом, развернувшись, послал пулю прямо в сердце главного немца в этом бомбоубежище.
Вера подняла голову:
- Ты хочешь власти? А убийства свалишь на нас?
- Нет. Мне нужно было подкрепление, а до этого я играл роль. – Девочке так знакомо было это слово. Она ведь сама строила перед немцами кого-то другого. – Сейчас я могу обвинить тех двоих в убийстве Эрдмана и угрозе жизни двум девушкам, знающим местоположения остальных пленных. Мне очень жаль, что пришлось поиздеваться над тобой, Вера, но Эрдман должен был поверить, что я на их стороне.
- Так ты не предатель? – Хрипло спросила девочка, с трудом приподнявшись от боли. Она была готова простить этого мужчину хотя бы за то, что он убил «Демона».
- Не все такие же, как Виктор. Хотя он бесконечно подозревал меня во всём. Я не собирался придавать СССР. Никогда.
- В чём твой план? – Спросила Алёна.
- Мне нужно освободить других пленных и взрывом отправить это место в ад. Я уже узнал, где тут всё необходимое для нас. – Мужчина присел рядом с Верой и Алёной. – Вы готовы мне помочь, рискнув своими жизнями? 
- Готовы. – Ответили обе в унисон.   
Ещё какое-то время всё трое работали на стороне фашистов, притворяясь своими. И, если бы я знала конец этой истории, то обязательно бы с вами поделилась.
Изначально Веру считали дочерью генерала Раимова, так как девочку нашли именно в его доме. Судьба-злодейка подбросила Верочке странный ненужный билет к немцам. Её считали особенной и хотели, чтобы она помогла убить собственного отца, который был одним из главных в ближайшем военном городке, но вскоре правда открылась. Из домашней картотеки генерала, которую несколько дней изучали фашисты, стало ясно, что у Раимова не было детей, и Эрдман решил уничтожить Веру с помощью второго своего русского помощника Егора, не зная какую карту для него готовил подставной переводчик. Это и стало роковым переломом в этой истории.
С конца войны прошло уже 70 лет, а я не знаю, жива ли Вера и Алёна сейчас, что стало с русским бомбоубежищем, полным пленных, и удался ли план Егора.
Эта история останется в моей памяти навсегда, и каждый из вас должен знать, что Вера умирает последней…