Глава 8. Сладкая мука

Марк был охвачен злобой. Натали, эта дерзкая девчонка, появившаяся во дворце внезапно, как гроза среди ясного неба, позволяла себе слишком много. Она пробралась в его покои, рылась в его вещах и более того: нашла то, что искала. Граф знал: если это письмо попадет в руки мушкетеров, его жизнь разрушится, как карточный домик от порыва ветра. Гнев короля будет силен настолько, что предыдущие заслуги первого министра забудутся.
Но враг ли Натали? Марк вспомнил о поцелуе. Что-то кроме злобы, ненависти, ярости – чувств, что мужчина привык испытывать к людям, лживым, слабым и продажным, - поселилось в его темной душе, что-то незнакомое. Он ощущал это с момента их первой встречи.
Ревность? Натали находилась под покровительством Людовика, он наслаждался обществом прекрасной дамы, которая, в отличие от фавориток, блистала начитанностью не романами, а героическими поэмами, рассказывала захватывающие истории и обладала тонким умом. Нет, не ревность. Король полагается на Марка и вряд ли девушка смогла бы завоевать большее доверие, чем первый министр, никогда ранее не подводивший и так часто доказывающий свою преданность.
Любовь? Это чувство было неведомо для него, словно дремучий лес, в который люди опасаются заходить из-за жутких легенд. Граф испробовал достаточно женщин, красивых, покладистых, умеющих доставить удовольствие. Он вспомнил о графине Эллоизе, матери Розмари. Легкая добыча: одинокая, привлекательная, жаждущая ласки. Поймав его взгляд тогда, в таверне, она игриво сверкнула глазами. Именно так вели себя женщины в его присутствии: послушно, покорно. Но не Натали. Она не боялась дерзить со всей присущей юности яростью и страстью.
Страсть. Наконец-то Марк определился с подходящим словом. Он страстно желал Натали. Преподал бы ей пару уроков вежливости в своих покоях, научил смиренности, чтобы наглая девица заняла свое место. Теперь, когда мужчина получил разрешение взять «мадемуазель мушкетер» под контроль, ему не составит труда воплотить свои намерения.
Граф посмотрел на письмо. Вне сомнений, хранить подобные вещи во дворце опасно. Откуда Натали известно о нем? Необходимо заткнуть ей рот. Марк ухмыльнулся. Это он умел делать как никто другой. Пожалуй, мужчина слишком часто думал об этой красавице. Кто она? Что ей нужно? Стать мушкетером? Глупость. Если она достаточно умна (а ведь умна!), то должна понимать, что этому не бывать. В полку не было женщин, никогда, и сама идея - безумна. Тогда чего она хочет? И что связывает её с Гастоном? Вопросы мучили графа. Розмари клялась, что это Натали вынесла дофина к мушкетеру… Марк не собирался верить оправданиям, которые устроили короля. Убедить Людовика в чем-либо не сложно, особенно если ты женщина. Особенно столь хорошенькая.
Граф присел на кровати. Царапина на ноге все же беспокоила его. А Натали и в драке неплоха! Он недооценил противника. Но впредь будет осторожнее, хитрее. Ей не выиграть, пусть на одно жалкое мгновение девушка и получила инициативу в свои руки.
…
Гастон бросил дела, едва перед ним предстала Натали, с порванным камзолом, залитой кровью рубашкой и взлохмаченными волосами: она растерялась и не знала, куда идти, что делать, а потому доверилась ногам, немедленно приведшим к другу. Мушкетеры отыскали чистые бинты, воду и спирт. Впрочем, ее жизни ничто не угрожало: кто-то очень бережно, предельно аккуратно уже обработал рану.
- Что случилось? – не унимался Гастон, меряя двор широкими шагами. Он отличался эмоциональностью и, ослепленный страстью или ненавистью, забывал об осторожности и разумности. Так что Этьен, отметивший, что избивший Натали не тронул ее милого личика, а укол шпагой был рассчитан на обезоруживание противника, а не причинение вреда, предпочел не высказывать догадок вслух. А ведь он приблизился к истине в своих предположениях, ужасной истине, которую признать не мог.
- Упала, - выдала девушка первое, что пришло в голову, но по суровым лицам мушкетеров осознала ошибку. – Небольшой конфликт. Ничего важного, - она не могла рассказать о Марке. Что-то в этой истории вынуждало хранить тайну. Поцелуй? Натали вспомнила его губы. Нет, ей нечего было стыдиться, ведь это мужчина воспользовался ее слабостью. Письмо? Да, пожалуй. Если бы Гастон услышал, что существует клочок бумаги, способный навредить королеве, ничто не помешало бы ему убить графа и отправиться в Бастилию.
Этьен не дал друзьям мучить девушку вопросами. Некоторые секреты лучше хранить во мраке: порой неведение спасает, удерживает от падения. Мушкетер стал свидетелем той ночи, о которой пытался забыть вот уже год… видел Анну в объятиях Гастона. И, встречаясь с Его Величеством, уже не смотрел ему прямо в глаза: честь не позволяла. Он согласился ради дружбы и любви на ложь, поступил так, как велело сердце, но предал Людовика, нарушил клятву верности, и это клеймом горело в его душе. А ведь и Натали была втянута в эту историю, способную разрушить великое государство и уже ломающую жизни: Гастон терзался призрачной любовью, Анна отдалялась от супруга, вокруг дофина плелись заговоры…
Во взгляде Натали Этьен прочел мольбу о защите и, покровительственно положив руку на ее плечо, отправил друзей к де Тревилю.
Последнее задание обернулось провалом. Испанские поданные в Париже подвергались гонениям и, прежде чем мушкетеры справились с проблемой, погиб важный посол, чья смерть могла послужить причиной войны. Король разгневался и в весьма резких выражениях высказал капитану, насколько разочарован. Этьен, всегда сопровождающий де Тревиля во дворец, впервые увидел Людовика в ярости и теперь ждал, во что выльется его недовольство: судя по хитрому лицу Марка, следовало готовиться к худшему. Этот лис, или лев, что лучше подходило для сильного златовласого красавца, прекрасно справлялся с ролью первого министра и умело манипулировал Его Величеством. Но тогда что-то во взгляде графа заставило мушкетера призадуматься: прежде мертвый, ледяной, не выражающий никаких эмоций кроме злобы и самодовольства, он словно углубился и там, далеко, забрезжила тень иного чувства. То же Этьен встречал у Катрин, этой жестокой убийцы, которую любил. Злодей, увидевший луч света и осознавший, в какой тьме живет…
- Я не стану расспрашивать вас, - заговорил Этьен, останавливаясь: знакомая фигура поджидала возле дома Сюзанны. – Я лишь рассчитываю, что вы не допустите ошибки. Помните, порой мы не заглядываем в будущее, решая жить настоящим, но последствия… сколько людей мечтали бы изменить прошлое, и это не возможно, - пять лет назад он сам выставил Катрин на улицу, толкнул ее в мир преступлений и разврата. Сколько раз мушкетер искал смерти на дуэлях? Каждый вечер вином он заглушал боль… одно слово, искорежившее две Судьбы. Но тот день не вернуть… - Вас поджидает Марк, - Натали вздрогнула, вцепившись побелевшими пальцами в эфес шпаги. – Не думаю, что он пришел с войной. Но знайте, что можете довериться мне. Я не настроен насильно вторгаться в вашу жизнь, но порой совет необходим, как и мнение со стороны, - они распрощались.
Но обрадоваться мысли о том, что обрела хорошего друга, Натали не успела: сердце замерло, стоило подойти к графу, безразлично наблюдающему за прохожими и наслаждающемуся тем страхом, что овевал его. Никто не осмеливался оторвать глаз от мостовой, чтобы взглянуть даже на его ботфорты. А девушка с вызовом смотрела ему в лицо. Ее успокаивала мысль, что при людях он не станет совершать убийства.
- Спорю, на вас, мадемуазель, заглядываются мушкетеры, - от Марка не укрылось то обстоятельство, что Этьен, нелюдимый и презирающий женщин, нежно обращался с Натали. Что испытал граф? Внутренний голос подсказывал, что это ревность. Но ревновать значило дорожить, а это он не позволял себе. Если что-то хочется: бери, используй и выкидывай. Никаких привязанностей, никаких слабостей – правила успеха.
- Мне приходится сталкиваться с теми, кто жаждет больше, чем дружбы. Но до сих пор меня заставил трепетать только один мужчина, - ее брови удивленно поднялись: она подготовила колкий ответ, а не этот романтический бред, но то, на чем настаивал холодный рассудок, не вязалось с тем, к чему толкали чувства.
- И кто же этот счастливчик, позвольте поинтересоваться? – Марк сохранил прежнюю небрежную ухмылку, но в душе у него что-то вздрогнуло.
- Нет, я не назову его имени. Это ужасный человек. Тот, кого ждут разоблачение и наказание, - отчеканивая каждое слово, произнесла девушка, будто объясняя и себе, что ей нравится зверь, чудовище, предатель, возможно, шпион, а не благородный мушкетер или хотя бы обычный парижанин.
- Не с вашей помощью?
- Что вы, я сделаю все, чтобы правда восторжествовала, - Натали с радостью отметила, как лицо графа помрачнело, точно ему отвесили пощечину. - Чувства всегда подчинены разуму - вот мое правило, - она сказала это наигранно, но, повторяя ежедневно, привыкала к мысли, что так должно быть. И дрессировала свое сердце.
- Тогда, боюсь, этому человеку придется вам помешать...
- Надеюсь, что он это сделает. Ибо я буду счастлива, если он победит. Но приложу все силы, чтоб этого не было.
- У него есть план, поверьте, мадемуазель. Придется выбирать, а выбор так сложен, - Марк видел, как ее разрывают надвое желание уйти и позволить его рукам обвить свою талию, покориться Судьбе.
- Значит, у них нет будущего? Впрочем, и то было ясно изначально. Право, остается вопрос, кто первым предаст любовь? – Натали отступила, крепче сжимая эфес шпаги раненной рукой. Физическая боль позволяла удерживать чувства под контролем.
- Или другой вопрос: кто первым предаст свои цели?
- Я буду ждать... хоть и не уверена, что после всего, что он сделал, светлая сторона его примет, - ее сердце так стучало, что, казалось, глухие судорожные удары раздаются по всей улице.
- А он будет ждать вас на темной стороне, - прошептал граф, и Натали едва не лишилась сознания, прислоняясь к стене дома. Кровь выступила на свежей повязке – ей не стоило так нервничать. – Однако я пришел по делу, а не для пустой болтовни, - резко изменил тон мужчина, осматриваясь и удостоверяясь, что, если кто и стал свидетелем их разговора, не посмел подать виду. – Король желает вас видеть. Выдался сложный день и ему нужно... лекарство, то есть вы.
Девушка взглянула в его суровое лицо и испытала отвращение. Всего секунду назад она мечтала о том, чтоб убийца обнял ее, поцеловал… жестокий, беспринципный, хладнокровный преступник, поддакивающий Его Величеству, как верный пес, и подставляющий мушкетеров. Не ответив, Натали скользнула в дом и хлопнула дверью. Что за наваждение? Когда его голос ласкал слух, а глаза обжигали тело, она впадала в транс. Но, оторвавшись от него, вспоминала, кто он. И кто она. Честь, достоинство, правда, плащ с лилией, - вот то, что девушка никогда бы не предала. Даже ради любви.
…
Во дворец Натали пришла лишь к вечеру. Неприятные известия о том, что Испания развязывает вооруженный конфликт с Францией, витали по залам. Людовик, приняв итальянских послов, обеспокоенных напряженной обстановкой, просил никого, за исключением любимицы, не впускать в его покои и ужинал, когда стража объявила о ее приходе. Просветлевшее лицо правителя, его улыбка и расправившиеся брови говорили о многом. Когда Натали присела в реверансе, он протянул ей руку – подобную фамильярность король не допускал ни с кем, кроме семьи и Катрин, его новой фаворитки.
- Что с вами, сир? – Натали отметила бледность и усталость Его Величества. Хоть он редко бывал весел и полон энергии – разочарования и проблемы превратили некогда жизнерадостного мужчину, устраивающего балы и маскарады, в печального одиночку. Людовик испытывал горечь от сознания, что радость дружбы и сладость любви ему не суждены: фавориток привлекало видное положение и богатства, Марк давал дельные советы, безропотно исполнял любые приказания, но, благодаря стараниям Натали, неустанно подчеркивающей его слабости, все чаще вызывал подозрения. Натали… Ей король доверял, хоть фрейлины науськивали на нее, очерняли репутацию «мадемуазель мушкетер» и брезгливо подчеркивали, что она не женщина и не мужчина, а средний пол.
- Скажите, что даровать вам? Я хочу преподнести подарок, - после продолжительной беседы и пары бокалов вина, Людовик испытал непреодолимое желание как-то облагодетельствовать девушку. Ему вспомнилось, как недавно одна из сплетниц отпустила колкое замечание о необыкновенной близости Натали и Гастона, и это задело правителя. Однако на расспросы о том, что скрывает мушкетер, Натали не отвечала. «Можете верить мне, Ваше Величество. Впрочем, именно так и сказал бы предатель, а потому вам остается лишь положиться на свою интуицию. Она вас не подведет», - улыбалась красавица. Сердце и душа мужчины не могли устоять перед взглядом серо-зеленых глаз, озорством и дерзостью, горящими в них. И король удивлялся, отчего не воспользуется властью, не проведет незабываемую ночь с той, кому позволял больше, чем Анне: прислушивался к ней, разрешал вмешиваться в дела, касающиеся полка. Принуждать ее не желал. Ведь Натали не была обычной фрейлиной.
- Я мечтаю о плаще мушкетера, но едва ли заслужила... однако, если бы вы подарили мне вещь, принадлежащую вам... я бы носила ее и всегда вспоминала о вас, - девушка прикусила губу, растерявшись от неожиданного предложения. Подумать только, ведь совсем недавно она жила в Гаскони, а теперь перед ней сидел Людовик.
- Носите его, зная, что всегда будете под моей защитой, - Его Величество снял с пальца бардовый, цвета крови или хорошего вина, перстень и, взяв руку Натали, сам надел его.
- Это великая честь, - прошептала она, поднося перстень к губам.
- Думаю, завтра я с удовольствием проведу время с вами. На охоте, - король любовался ее улыбкой. После неприятного вечера, когда Марк агрессивно нападал на девушку и, явно подготовившись, не добился ничего, кроме пощечины, Людовик склонялся к мнению, что Натали опасна. Она не отвечала на обвинения, как человек, убежденный в своей правоте, напротив, словно танцуя на лезвии ножа, заглядывая в бездну пропасти. Только пытливый ум и развитая смекалка вытащили ее из петли. Это правитель заметил. Он не верил, что девушка причинит ему вред, что несет угрозу, но понимал, что есть что-то ужасное, темное, и, надеясь, что Марк найдет ответы, боялся, как бы истина не погубила Натали.
И потому, предчувствуя, что вскоре один из близких ему людей – первый министр или любимица - попадет в ловушку, подстроенную вторым, Его Величество решил уехать из Парижа. Отсрочить неминуемое.