Цыгане

               

   Они всегда крутились стайкой в сквере возле рынка. В длинных широких юбках, некоторые с грудными детьми на руках. Предлагали погадать бесплатно, просили мелочь для ребенка. Беспорядочным, казалось бы, мельтешением руководила пожилая цыганка. 
   В пятнадцать лет любопытство и осторожность прекрасно уживались во мне, не соперничая, а дополняя друг друга. Гадать я не собиралась, но медь из кармана вытащила с лёгкостью, руководствуясь правилом, что Бог велел делиться, чтоб не подавиться.
   " Ты свою первую любовь потеряла, как в карты проиграла"- сказала молодая цыганка, пристально глядя в глаза. Фраза понравилась. Во- первых это всегда правда для молодой девушки. Во-вторых звучит красиво. В третьих, не настолько это правда, чтобы тут же на месте впасть в отчаяние.
   Молодая продолжала что-то говорить про тяжелое материальное положение, про младенца, про проигранную любовь. Сулила рассказать всю правду. Кому она нужна, эта вся правда?
   С другой стороны, я еще не научилась быть невежливой и не знала, как прекратить разговор.
   Подошла пожилая, оценила ситуацию.  "Ты что к ней пристала, - строго сказала молодой,- не видишь, нацменка, как и мы. "Иди девочка, не обращай внимания"- это уже ко мне.
   Я пискнула "досвидания  "(пишется как слышится, слитно) и быстренько смоталась. Но фразочку про любовь, которую как в карты проиграла, запомнила. И в дальнейшем иногда использовала в разговоре с парнями. В сочетании с пристальным взглядом. И всегда в точку. Надо же.
   До десяти лет, живя в военном городке на краю света, я про цыган как-то даже не думала. Потом, в городе, подружки пытались мне объяснить, кого и почему нужно боятся. Не получалось. В раннем детстве я боялась Теньтика –Теребеньтика на длинных тонких ножках и Осечки, которая сидит под мостом. Кто это такие я не знала, да и сейчас представления не имею. Не помню, какие были страхи в более старшем возрасте. Тоже что-нибудь непонятно экзотическое. А боятся людей, живых людей, мне в голову не приходило.
    Мне было лет семнадцать, когда весь отдел отправили в колхоз убирать урожай. Ездила не грузовике к элеватору, и вместе с шофером, мы какими-то широкими лопатами ссыпали зерно с машины … Не помню уже. Ехать было недалеко, но часто. Туда-сюда. Шофер был молодой, веселый и пьяный. По пути развлекал меня и себя историями. "Хочешь покажу, как заяц умывается?". "Хочу"- вот же коза любопытная. Он бросает руль и начинает быстро тереть лицо и фыркать. Смешно. Тут грузовик, оставшись без управления, сворачивает с проселочной дороги и начинает прыгать по полю. Как тот заяц.
   Обошлось. Но я надумала больше с шофером туда-сюда не мотаться, а сидеть и ждать на месте. Все равно от меня в машине пользы никакой. Так и порешили.
   Вот сижу на скамеечке, ногами болтаю, жду. Подходит молодой парнишка, цыган. Садится рядом. Здоровается вежливо. В деревне все здороваются. Разговор заводит ни о чем. Отвечаю. Тоже вежливая. И вот начинает он рассказывать, что скоро у него свадьба. И дело это хорошее, но волнуется он очень, все ли пройдет правильно. Сумеет ли он. Потому, что он свое "живое тело" еще не разу не опробовал в деле. Так и сказал "живое тело". Несмотря на свой никакой опыт, мне было понятно, что он имеет в виду. Более того, выражение показалось мне деликатным и поэтичным. Смутилась ли я? Скажем так, что я не позволила смущению выбраться наружу. Видела, что он действительно волнуется и тревожится. Как умела, сказала, что все у него получится, при этом пристально смотрела в глаза. Про проигранную в карты любовь умолчала.
  А тут и шофер мой приехал с машиной полной зерна.
   
   После первого курса нас послали в стройотряд. Вернее, в сельхозотряд. В степной Крым. Работать на консервном заводе. Помидоры консервированные в банки закручивать, компот из черешни и сок томатный. Про сок это отдельный разговор. Что туда падало, даже перечислить затрудняюсь. Кроме помидоров, конечно. Для начала на всю жизнь зареклась томатный сок пить. Впрочем, очень скоро все подставили свои баночки под трубку в конце конвейера. И никого не стошнило. И это до всякой обязательной стерилизации в автоклавах под давлением. Проще надо быть и не заморачиваться всякими глупостями. Особенно после бессонной ночи.
    Эксплуатировали нас по полной программе. Но в молодости на такие пустяки кто обращает внимание?
   Было кое - какое разнообразие в жизни. Неделю работали в поле, помидоры собирали. С куста- ведро.
   А один раз вообще повезло. Нужно было в винном погребе отцедить вишню из настойки от жидкости, то есть от вина. Добавить в вино сахар, перемешать и разлить по бутылям.
   Почему на эту работу направили меня? То есть меня и еще одну первокурсницу.
   Мы все делали правильно. Но, чтобы не ошибиться с количеством сахара, по заветам Венички Ерофеева, пробовали вино из каждой бутыли. Закусывая чем было. Пьяной вишней. И все бы ничего, но в углу мы нашли несколько бутылей с чачей. А уж емкость свободную найти и дырку в заборе, чтобы передать это подругам –проще простого. А все почему? Да потому, что в отряде сухой закон был.
   Но это так, эпизод.
    Было нас человек пятьдесят девчат, работали в две смены, день или ночь. Где завтракали и ужинали не помню. Наверное хлеб с помидорами ели. Или черешню. А обедали в столовой. Столовая была грязноватая, еда ужасная. В супе попадались коровьи зубы и прочие малосъедобные элементы. Впрочем, животы ни у кого не болели, так что нечего скулить. А насчет грязи, моя подруга, доктор, между прочим, говорит "ешь гаже, будешь глаже".
   В столовую, кроме нас, собирались какие- то немногочисленные рабочие. Приходила большая цыганская семья, старики, дети, молодежь. Судя по всему, они работали на полях, урожай собирали.
   Мы вваливались в помещение прямо из цеха, в шортах и маечках, шумно рассаживались по местам и ели, что дают. Громко обсуждая меню и качество блюд. Издалека видно культурных студенток психфака Ленинградского университета.
   На третий день ко мне подошла пожилая цыганка, отозвала в сторону. Сказала строго "Не ходи в столовую в шортах. И лохматой не ходи, косы заплети". Я понимала, что она права, но попыталась возражать. Мол, что ты ко мне пристала, все так ходят.
  " Им можно, -сказала цыганка,- а тебе нельзя. Ты еврейка".
   Вот так то. И что вы думаете? Я стала заплетать косички и одевать юбку к обеду.   

   Что в Чехии много цыган все знают. Один раз у мужа в трамвае вытащили кошелёк из рюкзака. Зашла группа цыган, очень умело оттеснили его в сторону, и выскочили на ближайшей остановке. Кошелек был толстым, заманчивым. В нем лежала трубка и немного табаку. Ладно, хоть покурят с расстройства.
   А у меня стащила кошелёк цыганка в Карловых Варах. Мы с подругой гуляли там зимой. Я была в старенькой шубе из шкуры камышового кота. Ужас, сколько зверья извели на это. Сейчас я такие вещи не ношу. Зверей жалко.
   Видимо, она приняла меня за богачку из России. Ходила за нами довольно долго. Хотя там ходить особенно некуда. Мы с подругой понимали, что у чему, пересмеивались. В какой-то момент я отвлеклась на покупку очередной безделицы. Привычно пролезла за кошельком в карман. А его там и нет.
   Нет и не надо. Деньги у меня по любому не в кошельке лежали.
   А в кошельке было израильское удостоверение личности, профсоюзный билет и мелочь какая-то в шекелях. Зачем этот кошелек в кармане таскала? По лени не вынула.
   Словом, расплатилась за цацку, но на душе неприятный осадок остался. Во-первых по приезде надо удостоверение личности восстанавливать. Хоть и не паспорт, но все возня. Профсоюзный меня мало интересовал. А во - вторых за цыганку обидно. Сколько она за нами ходила. И чего ради? Только зря время провела. Жалко мне ее было.
Такая  же нацменка, как я была в России.