О последних днях Романовых

мой взгляд
   
    Воспоминаний, анализа, мнений о расстреле царя Николая Второго и его семьи великое множество. На всем этом множестве непременно отражается личность авторов, политическая позиция, либо политический заказ и другие факторы. Мне захотелось оставить свои скромные воспоминания и отношение к гибели семьи царя и местах с этой трагедией связанных. Не стану вступать в обсуждения об отречение: было ли оно, или документ об этом историческом факте подделан.  Есть ещё одна хитрая формулировка об отречение, что царь не отрёкся, а передал престол брату Михаилу. Рекомендую всем интересующимся вопросом об отречение сделать свои выводы, используя дошедшие до нас исторические документы. Предположения, факты и точность формулировок не ставлю целью обсуждать в этом очерке. Буду употреблять распространённую с 1917 года формулировку "отрекшийся от престола царь".
   Более 20 лет, в 60-е,80-е годы ушедшего века, я ходила на работу по старинной улице Екатеринбурга - Вознесенскому проспекту. С 20-х годов ушедшего века она носит имя Карла Либкнехта. Улица в то время была неширокой, всего 2 полосы движения от железнодорожного вокзала в центр города. Планировалось в 1918 году 23 мая по этой улице привезти Николая Второго с семьёй с вокзала в дом Ипатьева. На вокзале и по пути предполагаемого следования собрались жители города. Чтобы избежать внимания граждан к отрекшемуся царю, маршрут был изменён. Царя с некоторыми членами семьи высадили из поезда на месте, где сейчас пересекаются улицы Восточная и Шевченко. Невдалеке от этого места построен и освящён в августе 2017 года храм в честь иконы Богородицы Порт-Артурской. 
    По обе стороны улицы на моём пути в упомянутые мной годы прошлого века,  стояли старинные купеческие особняки. Каждый из них был чем-нибудь примечателен.  Одноэтажные и двухэтажные, они были украшены лепниной, некоторые с причудливой формой окон, с воротами и калитками из чугунного литья или кованого железа. На одном из них, на фасаде, были вылеплены скульптуры двух львов - вот такая фантазия хозяина или архитектора. На месте этого особняка сейчас стоит здание ТЮЗа. Очень сожалею, что почти все особняки снесены. Эта часть улицы могла стать городским музеем истории и архитектуры 19-го века под открытым небом. 
    Напротив Дворца пионеров (бывший дом купца Расторгуева, позже его зятя Харитонова),  где в течение 10 лет я работала в отделе краеведения и туризма, находился широко известный сейчас по описаниям и фотографиям дом инженера Ипатьева. Он стоял не в ряду особняков вдоль улицы, которую я описала, а метрах в 10 от дороги, в низинке. Окна фасада выходили на косогор холма, на котором по другую сторону улицы стояла и по сей день действует (с перерывом в годы Советской власти) церковь Святого Вознесения. Известность Ипатьевский особняк получил как место расстрела семьи отрекшегося от престола в марте 1917 года Российского царя Николая Второго. Когда почти ежедневно проходишь мимо здания, даже с такой  печальной славой, то воспринимаешь его как часть городского пейзажа. Тем более, что о злой участи, постигшей семью последнего Императора России, особо в те годы не распространялись ни в печати, ни во время экскурсий по городу, ни в частных разговорах.
    Я неоднократно бывала в этом доме. Года три в нём размещался филиал Челябинского института Культуры, в котором училась моя подруга. Я часто забегала к ней пообщаться. Мы неплохо знали укромные уголки, где могли уединиться, чтобы обменяться новостями. Комнаты были метров по 15 - 20. Особняк не произвёл на меня впечатления богатого, просторного дома. В нижнее полуподвальное помещение вела крутая, узка лестница. По ней Романовы и сопровождавшие их в ссылке, оставшиеся верными им люди, шли в последний путь. Там всегда горел электрический свет. Окна находились ниже уровня земли, наполовину в ямках. Снаружи были прикрыты железными навесами.  Этот полуподвал-полуэтаж был неуютен и мрачен. В какой комнате были расстреляны узники ни я, ни подруга  не решались разузнать.
    Я сейчас, конечно, восприняла бы эти посещения иначе. Но тогда я так мало знала подробностей о ссылке  Романовых, их заключении и расстреле, что даже не могла в воображении дорисовать картину их страшной участи, переживания родителей за судьбу, жизнь детей, а отрекшегося царя за будущее России. Я как будто была зашорена от восприятия тех событий на эмоциональном уровне, тем более на уровне правовой оценки. На уровне политической оценки была официальная версия: предотвратить освобождение царской семьи наступающими на Екатеринбург летом 1918 г. колчаковцами и белочехами.   
    Работая в отделе краеведения заведующей музея "Истории Комсомола Урала" я организовывала встречи с людьми, повлиявшими в разное время на развитие страны, города и молодёжного движения. Однажды ветеран комсомола 20-х годов Пётр Георгиевич Варов,  коллега по работе, сообщил мне, что в Свердловск пригласили Римму Яковлевну Юровскую. Эта встреча состоялась осенью 1968 года. Юровская являлась организатором в 1917 году Союза Социалистической рабочей молодёжи, предшественника комсомола в Екатеринбурге.
    Была устроена встреча с комсомольцами Дворца пионеров и школьниками города. Меня попросили сделать запись беседы на магнитофон.  Магнитофон "Комета" в техническом отделе был, запись я сделала. Римма Яковлевна оказалась интересной рассказчицей. Манера спокойной, доверительной беседы обеспечила ей внимание слушателей. Она упоминала фамилии молодых людей, повлиявших на политическую жизнь города и страны, имена которых и сейчас носят улицы Екатеринбурга. У меня до сих пор хранится копия этой записи, а в памяти остался образ пожилой женщины, которую невозможно было назвать старушкой, хотя ей было тогда около 70 лет. Она была неторопливо энергична. 
    Что для меня странно сейчас: я без трепета восприняла эту встречу, зная, что отец Риммы - это тот самый Яков Юровский, с 4 июля 1918 года комендант Дома, где провела последние дни семья Николая Второго, бывший одним из организаторов, а также исполнителей расстрела царской семьи. Метрах в ста, через улицу, находился Ипатьевский особняк, его было видно из окон зала, где проходила встреча с Риммой Яковлевной. Вот такие неожиданные повороты судьбы Юровских - отца и дочери в год 50-летия расстрела.  Уважительное отношение к Римме Яковлевне  было основано на её политической и организаторской работе с молодёжью и результатом нашего пионерско-комсомольского воспитания. Я не воспринимала её как дочь цареубийцы. Она была  для меня современница с героической судьбой.
     Я к тому времени не видела ни одной фотографии царской семьи. Для меня это были люди из школьных учебников как Иван Грозный, Петр Первый. Когда я рассказала о встрече с дочерью Юровского моей маме, она разволновалась:
- Борьба борьбой, но людей и особенно детей жаль! - по-женски, сердобольно произнесла она и добавила: так, значит, у цареубийцы была дочь, а царских дочерей не пожалел, убил.
Задумалась и после паузы продолжила:
- Я любила рассматривать фотографию царской семьи.
     Мама  рассказала, что её мать, моя бабушка, долгое время после  расстрела Романовых хранила красивую фотографию. Она была раскрашена. В центре сидел царь с царицей, а вокруг вся царская семья: красивые, нарядные юные Великие Княжны и симпатичный мальчик, Великий Князь-наследник престола. Фотографию привёз мой дед Павел Григорьевич Селедков из Тобольска, куда он ездил по купеческим делам  из сибирского села Большое Сорокино году в 1915. Я предполагаю, что такие фотографии были распечатаны и распространялись в честь 300 летия Дома Романовых. После известия о расстреле последнего царя и его семьи бабушка Евдокия Семёновна не убирала фотографию с полочки рядом с иконами, пока один из активистов сельского совета ни приказал ей сделать это.   
    После маминого рассказа и описания семьи царя, во мне изменилось отношение к этим событиям. Я стала по-другому смотреть на Дом, в подвале которого произошёл расстрел. Это стало восприниматься мной как место убийства людей, главной Российской Семьи, которое сказалось на судьбе страны,  многих поколений граждан и моих родных. Мама рассказала, что вскоре после известия о расстреле царя мой дедушка с двумя сыновьями ушёл к колчаковцам, так как начались притеснения и расправы с зажиточными селянами, к которым относился мой дед, со стороны представителей Советской власти. С октября 1918 года ничего не известно о их судьбе. Об этом по понятным причинам до моего рассказа о встрече с Юровской мама не распространялась. 
    В 1975 году я уволилась из Дворца пионеров, но путь мой на новую работу часто проходил всё по той же улице. В сентябре 1977 года, идя на работу, я заметила, что пейзаж  улицы изменился! Я шла мимо дома Ипатьевых... Но вместо дома было пустое, ровное место! Остановившись и оглядываясь по сторонам, поняла, что красноватого цвета площадка, покрытая кирпичной крошкой, фрагменты фундамента - это всё, что осталось от трагично-знаменитого дома - последнего невольного приюта царской семьи. Приближалась 60-я годовщина Октябрьской Революции. В Стране Советов было принято отмечать памятные даты трудовыми и политическими достижениями. Снос дома, который во время пребывания в нём царственных арестантов называли Домом Особого Назначения,  видимо, надо было рассматривать, как символическое доказательство отречения от старого мира.
    Я тогда не знала о переговорах в верхах на уровне КГБ и ЦК КПСС о сносе, известного совершённым  в нём злодеянием, дома. Слухи ходили в 70-е годы, но гораздо позднее, в 80-е, стало известно достоверно, что в 1975 году был издан приказ, подписанный председателем КГБ Ю. В. Андроповым, о сносе дома Ипатьева. Тогдашний Первый секретарь Свердловского  Обкома КПСС Рябов Я.П. не решился на немедленное выполнение приказа. Группы историков, краеведов, неравнодушных граждан протестовали, на сколько это было возможно в те времена,  против разрушения памятника и памяти о событиях почти 60-летней давности. Только после избрания Б.Н.Ельцина Первым секретарём Свердловского обкома КПСС приказ Андропова был выполнен. Веским обоснованием этого стало объяснение - необходимость расширить улицу.  Но это "веская" отговорка. Дом стоял в низине и расширению дороги не мешал. Но он служил напоминанием о расправе над царской семьёй, иногда к нему приходили граждане, осуждающие расстрел без суда, и просто любопытствующие.
    Прошло ещё около 40 лет, я часто хожу по улице К. Либкнехта. Сейчас это дорога к Храму На Крови Во Имя Всех Святых  в земле Российской Просиявших, построенному на месте Ипатьевского дома. Купола храма видно из окон моей квартиры.  Невольно он напоминает о событиях, которые не вычеркнуть из Российской истории. В Храме выставляются новые иконы членов семьи. На месте, где расстреляна царская семья, обозначена и соответствующим образом оформлена та  комната, где пролилась кровь Николая Второго, царицы и их детей. Также представлены портреты тех, кто сопровождал семью в ссылке и не оставил её в последние минуты жизни.   
    На Патриаршем подворье, рядом с Храмом, открыт музей о последних днях Царской семьи. В нём представлены  интересные документы, которые позволяют глубже оценить не такие уж далёкие события. Фото документы дают возможность прочитать переписку, которая велась на высшем уровне и обусловила многие события, произошедшие в России в те годы. Представлены фрагменты личных вещей царственных заключённых, найденные в золе камина, - последствие уничтожения улик после расстрела.   
    Как за этот век изменилась страна, изменились её граждане, что они пережили - это отдельная тема. Семья Николая Второго была причислена к лику святых, а в 2000 г. была канонизирована Русской Православной Церковью и почитается как Царственные Страстотерпцы.  Я вижу, как много людей приходят на это место и в будни, и в праздники и в Храм, и в музей. Некоторыми из них руководит интерес к историческим событиям, произошедшим на этом месте, детей приводят учителя или родители, чтобы память об истории России жила и передавалась молодёжи. Есть среди посетителей и такие, кто часто приходит в Храм помолиться, преклонить колени, проникнуться состраданием к судьбе Святых Страстотерпцев. В июле 2018 года исполнилось 100 лет со дня расправы над семьёй последнего Императора России и его семьи.
    В завершении хочу упомянуть ещё об одном памятном месте, связанном с семьёй Романовых. Это место их поспешного захоронения после расстрела - Ганина яма.  Оно находится недалеко от Екатеринбурга, а км. в 3-х от него расположен коллективный сад, где в 70-е годы приобрели участок мои родители. Много раз я с семьёй и друзьями ходила  по грибы-ягоды в те места. Тогда мы не знали, что именно где-то на маршрутах наших прогулок захоронены останки Романовых. В 80-е годы были произведены раскопки и сделаны скорбные находки. В 2000-е годы на месте Ганиной ямы был открыт монастырский комплекс с церквами, часовнями и памятниками. Я в год раза 2-3 посещаю его в числе паломников. 

Дом Ипатьева. Я выбрала из интернета фото дома более близкое к тому, каким Дом Особого Назначения остался в моей памяти. Очень сожалею, что лично не сделала фото. Упущенные возможности чаще всего нельзя вернуть.