Внимание! Содержит описание сцен насилия и гомосексуальной любви!
За иллюстрацию к тексту - миллион благодарностей mssPElena!
Захлопни окна, захлопни дверь...
Кассий вздрогнул от очередного удара грома. И как стекла не вылетают? Вспышки молний пробивали даже плотные темные шторы. Он никогда не любил дождь, грозу же просто боялся до холодного пота и слабеющих колен. Боялся с той самой ночи, когда погибла вся огромная, дружная семья Кайт-Алор. Он выжил один, каким-то чудом, но имени этого «чуда» он так и не узнал. Странный, облаченный в глухой черный костюм, обтягивающий, как вторая кожа, только капюшон был более-менее свободным, этот человек выхватил Кассия буквально из-под пули, причем, наемные убийцы, расправившиеся с кланом Кайт-Алор, этого даже не заметили.
- Молчи, - едва слышно приказали Кассию, и он, десятилетний мальчишка, кивнул и замолчал. Навсегда.
После той ночи черный человек привел его к этому дому, нажал кнопку звонка и исчез. Дверь открыл чопорный старик, согнувшийся в поклоне:
- Сеньор Кассий, добро пожаловать.
Уже двенадцать лет прошло, он вырос, выучился, поступил в Университет Патоа на факультет экономики, заочное отделение. Правда, ему пришлось сменить имя, чтобы убийцы его родных не нашли наследника клана Кайт-Алор. Теперь его звали Джеймс Фарт, а еще Николас Кьянти - под этим именем он издавал свои романы. Пока в его активе было три книги, и, если честно, писать ему нравилось больше, чем заниматься управлением финансами семьи.
Черного человека он с того времени не видел, но иногда ему казалось, что он чувствует чужой взгляд, не злой и не добрый, но и не равнодушный. Он скользил по телу, кажется, даже сквозь одежду, как очень острый нож, лишь на микроны отстоящий от кожи. У Кассия дыбом поднимались все волосы, так и тянуло обернуться. Он делал вид, что ничего не замечает.
Доктора развели руками, не найдя причин его немоты. Их вердикт был однозначен: Кассий может говорить, но, по какой-то причине, не может этого. Идиотизм? Да, но это и все, что сказали светила медицины, осматривавшие его. Кас пожал плечами и вернулся к написанию четвертого романа. Мистический нуар был любимым его жанром, наверное, сказалась психологическая травма детства. В этот раз он вдруг взялся фантазировать о том, кем мог бы быть его «черный человек». В книге главный герой, с который Кассий, естественно, отождествлял себя, уже добрался до разгадки. Писатель раздумывал, кем же сделать этого неуловимого «зверя»? То, что он явно не будет обычным человеком, было решено заранее, но Кассий колебался между инкубом, вампиром и оборотнем. Банально? Ну, зато нравится читателям. В их зашоренных мозгах на этих персонажах автоматически включается лампочка под надписью «Какая прелесть и лапочка! Страдающий, непонятый, отверженный миром герой!». Трижды ха! Но ломать стереотипы? Зачем?
Снова сверкнуло так, что перед глазами Кассия замелькали разноцветные пятна, а следом ударил чудовищной силы гром. Казалось, дом сотрясается от подвалов до крыши. Словно вторя грому, торжественно и хрипло забили старинные напольные часы в гостиной, их голос разносился по всему дому. Двенадцать. А с последним перезвоном часов раздался резкий и какой-то тревожный звонок в дверь. Кассий, и без того основательно перетрухнувший, поглубже забился в кресло, отказываясь вставать и открывать. Как назло, именно сегодня старый Янус попросил выходной и уехал в город к дочери, кухарка Эльса заболела, а подменяющая ее повариха была лишь приходящей прислугой. Эдман, библиотекарь и секретарь Кассия, пожаловавшись на мигрень, выпил снотворного, и теперь его не то, что гром, а и трубы Судного Дня не разбудят.
Звонок в дверь повторился и оборвался раньше, чем проиграл полную мелодию. Кассий, от неожиданности подорвавшийся из кресла, осторожно поставил ноутбук на стол и нашарил тяжелое малахитовое пресс-папье. Оставил его в покое, прокрался к камину и взял кочергу. С нею и спустился вниз, стараясь идти так, чтобы в окнах не был виден его силуэт. Он прошел по длинному коридору к двери и замер у нее, прислушиваясь. Потом привстал на цыпочки и выглянул в смотровое окошко, но за дверью была непроглядная тьма и ливень, хлеставший сплошной стеной. В дверь что-то поскреблось, и он едва не заорал от ужаса. Рука, вопреки воле, сама потянулась к замку.
«Не открывай! Нельзя! Да что же ты делаешь?!»
Щелкнул замок, скрип двери потонул в вое ветра и барабанном грохоте ливня, бьющегося о крышу веранды. Кочерга дрожала в руках. На пороге, безвольно откинув голову, распластался «черный человек», а под его спиной расплывалось темно-алое пятно крови в луже воды.
Кассий, выронив кочергу, ухватился за скользкие черные бока, мимолетно отметив, что ткань похожа на латекс. «Черный» оказался неожиданно легким, как для человека его роста и комплекции. Кассий прикинул: он был на голову ниже него, а Кайт-Алор вымахал почти под два метра, но в плечах шире и намного мускулистее, хотя Кассий и сам не пренебрегал тренировками, бассейном и занятиями с инструктором по борьбе. Или все дело было в том, что латекс, будто тонкая пленка, обливал каждую выпуклость и впадинку тела незнакомца, делая их гораздо выразительнее?
«Черный человек» чуть слышно застонал, и Кассий бросил маяться ненужными размышлениями. Нужно было осмотреть раненого, перевязать его или вызвать медицинскую помощь. Он решительно взялся за капюшон и стянул его с головы незнакомца. В первую секунду ему показалось, что на ковер пролилась кровь. Потом он понял - чуть волнистые, густые, длинные волосы такого вот необычного оттенка, красно-багровые. А лицо у его визави было самым обычным. Было бы, если бы не уродливые шрамы в уголках губ: в левом - будто прорезанная улыбка, в правом - наоборот. Густые ресницы, черные, как вороньи перья, дрогнули, приоткрывая расфокусированные глаза, и Кассий в очередной раз за эту ночь вздрогнул: на темно-голубых белках белая радужка без единой примеси иного цвета смотрелась отвратительно. Как и узкие щели зрачков.
«Что?»
«Черный» явно не был человеком.
«Так, стоп. Я не буду думать об этом сейчас, сегодня. Я... я подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Может быть», - решил Кассий, переворачивая незваного гостя набок и принимаясь разрезать костюм, застежек у которого так и не нашел.
Рана обнаружилась на спине, чуть ниже лопатки. Узкая, глубокая, но уже почти не кровоточащая. Все, что мог Кассий сделать с ней, он сделал: наложил тампон, закрепил его пластырем. Потом поднял «черного», он решил называть его просто Зверем, на руки и отнес в гостиную. И уже там окончательно избавил его от остатков латекса, высоких ботинок на удивительно тонкой подошве и тонких, на первый взгляд совсем незаметных трусов, плотно обтягивавших тело, отчего Зверь, еще не освобожденный от латекса ниже пояса, показался Кассию бесполым. Когда же невесомая тряпка отправилась в кучу обрывков костюма, кровь прилила к щекам молодого человека, зачем-то взявшегося разглядывать член Зверя. Член, кстати, как член, ровный, аккуратный, обрезанный, средней длины и толщины. У самого Кассия был крупнее и чуть загибался вверх во время эрекции. Выбритые, или, скорее, проэпилированные яйца, да и лобок девственно-чист, и никакой щетины. Странно. Потом Кассий обратил внимание на отсутствие ярко выраженного волосяного покрова на теле Зверя. Пожал плечами, отметая этот факт туда же, к глазам и цвету волос. Потом, все потом.
А потом на его запястье сомкнулись холодные пальцы, и, как ни старался Кассий вырвать руку, подтянули ее к бледным губам Зверя. Жуткие белые глаза встретились с испуганными синими.
- Не бойся, - прошелестел Зверь, и Кассий просто отключился.
Над окном, на ветке оглушительно щебетала какая-то оголтелая пичуга. Кассий поморщился, пытаясь спрятать голову под подушку и проснулся, резко садясь. Белый день, от прошедшей грозы остались только лужи во дворе и на веранде, шторы и окна в его комнате распахнуты, сам он, привычно-обнаженный, лежит в своей постели. И никаких Зверей. Кассий усмехнулся: похоже, не стоит напряженно обдумывать сюжет в грозу, и пить столько кофе, сколько он вчера выпил, тоже не стоит. Молодой человек поднялся с постели и отправился в ванную, весело насвистывая. Свист оборвался, стоило поднять глаза к зеркалу. На нем, прилепленный на кусочек пластыря, висел лист с размашисто написанным: «Спасибо», а на бортике раковины алел одинокий, длинный, чуть волнистый волос. А еще самую капельку саднило запястье, на котором обнаружились четыре маленьких шрамика, свежих и затянувшихся розовой, нежной кожей.
На пороге твоем стоит Черный Зверь...
Первым порывом Каса было закричать, но этого он не мог сделать, так что просто приоткрыл рот, рассматривая свидетельства реальности бредового кошмара, случившегося ночью. Даже потыкал пальцами в запястье. Больно не было, просто чуть-чуть чесалась заживающая кожа. Будто этим шрамам - как минимум неделя. Волосок оказался больше похожим на леску, он пружинил, тянулся, отказываясь рваться. Кассий подумал и смыл его в унитаз. Было немного страшно, но внутри словно какой-то злоумышленник повернул тумблер, и началась реакция, сначала медленная, но молодой человек знал, что это только сперва. Зверь «зацепил» его, поймал на крючок его любопытство. Теперь он не остановится, пока не узнает о нем все.
Кассий отдавал себе отчет, что эти знания могут быть смертельно опасны в первую очередь для него. На наследника клана Кайт-Алор все еще охотились желающие заполучить в свои загребущие руки налаженный бизнес, две крупные производственные корпорации и горнодобывающую компанию. Кассий, хоть ему и не слишком нравилось это, управлял ими через своих представителей, и ему, кстати, было очень любопытно, почему те ни разу не попытались присвоить себе даже малый процент прибыли. Похоже, разгадка таилась тоже в Звере. Если управляющие знают о нем, конечно. Интуиция подсказывала ему, что о Звере знали не только они, но и родители. Десятилетний он иногда слышал быстро обрывавшиеся разговоры о чем-то странном, но стоило взрослым заметить его, как они меняли тему. Ребенка же быстро отвлекали чем-то другим, более интересным. Кстати, отец называл это существо именно так - Зверь. Видимо, это прозвище пришло в роман Кассия из полустертых детских воспоминаний.
Умывшись, он сел за ноутбук, но строчки не желали укладываться в стройную картинку, а когда так случалось, верным средством развеяться была прогулка верхом. В поместье была своя конюшня, в которой обитали пони Лали, на которую Кассия посадили в детстве, и Упрямый - его нынешний жеребец. Упрямый полностью оправдывал свое имя, и Кассию доставляло немалое удовольствие бороться с его норовом и побеждать. Он принципиально не использовал шпоры и хлыст, жеребец был приучен слушаться не голоса, а колен и рук хозяина. Впрочем, каждая прогулка начиналась с того, кто кого переупрямит. Жеребец, застоявшийся и явно соскучившийся по свободе, все равно вел себя, как козел - упирался копытами в доски пола и отказывался покидать денник. Но Кассий его победил, оседлал и взвился в седло. Теперь можно было позволить Упрямому нарезвиться, перемежая галоп с рысью. Главное, не свалиться: чертов конь скакал, как будто в его родне затесались серны и горные архары, то боком, то кидаясь из стороны в сторону.
Все время, которое понадобилось Упрямому, чтоб набеситься, Кассий чуял взгляд в спину, тот самый, который как нож. Но искать наблюдателя - значило почти наверняка вылететь из седла, отвлекшись, так что этим Кас занялся только тогда, когда Упрямый пошел ровным шагом. Но было поздно: ощущение взгляда исчезло.
Домой Кассий вернулся, испытывая какую-то иррациональную обиду. Объяснить себе ее причины он не мог и сам, и сомневался, что это сможет сделать кто-то другой. Он потерянно прослонялся по комнатам, мешался под руками у секретаря, потом вышел в сад. И снова ощутил взгляд.
«Кто ты?» - ему хотелось крикнуть это во весь голос, но получился только сип. «Подойди! Покажись!»
Только ласковый ветер шевелил ветки деревьев и кустов, пели птицы, обычный летний день. Кассий обиженно всхлипнул, чувствуя себя не взрослым двадцатидвухлетним парнем, а ребенком, которого поманили загадкой - и оставили с носом. Весь день прошел впустую, к вечеру ветер снова нагнал тучи, прогноз обещал очередную грозу. Летом в этих краях такая погода была нормой. Парило невыносимо, и Кас выбрался на балкон в одних только тонких льняных шортах, прихватив кувшин лимонной воды. Раскинулся в шезлонге, заворожено глядя на скручивающуюся в огромную, на полнеба, наковальню Бога Грозы, тучу, налитую непроглядным мраком у основания и фривольно-розовую от закатного солнца на вершине. Вот там, где было темнее всего, уже поблескивали зарницы, но сюда пока не долетали даже отголоски грома. Кас знал, что это ненадолго, скоро стихия разыграется не на шутку.
Первым предвестником стал порыв неожиданно холодного воздуха. Кассий покрылся «гусиной кожей» и метнулся в дом, закрывая двери, окна и портьеры. И забился в кресло, поставив ноутбук на колени. Привычно, словно в уютной норке.
Быстро потемнело, Кас приготовился - и не зря. Вскоре небо разорвала первая яростная вспышка и оглушительный гром. А Кассий застыл в кресле, словно пораженный этим самым громом: на пороге балконной двери, пока еще за портьерой, молния высветила черный силуэт.
Я твоя ручная пантера...
Плотная ткань взметнулась под порывом ветра, ворвавшегося в распахнувшуюся дверь. Кас вскочил, будто подброшенный, ноутбук едва не упал с подлокотника. На балконе никого не было. Ливень уже захлестывал босые ноги молодого человека, так что он только отступил в комнату и запер дверь, повернув ручку.
«Черт, вот привидится же».
Он задвинул портьеру на место и повернулся, наткнувшись взглядом на лаково-блестящую от воды фигуру, замершую в трех шагах от него. Единственная тусклая лампочка ночника над кроватью освещала Зверя едва-едва. Кас замер, словно соляной столп, даже не дыша. Казалось, если он шевельнется, его растерзают. Зрачки Зверя мерцали багровыми угольками под капюшоном.
- Ты звал, - голос был тихий, но Кас слышал его так, будто Зверь говорил ему прямо в ухо. - Не бойся.
«Кто ты? Или... что?» - сам того не понимая, Кас пытался произнести это вслух, шевеля губами.
- Я – твой Зверь, - существо подняло руки и стянуло с головы капюшон. Волосы тут же рассыпались по плечам и спине, делая Зверя одновременно и красивее, и ужаснее. Он опустился, словно перетек в коленопреклоненную позу, но голову не опустил, и глаза не отрывались от глаз Кассия. Это напомнило тому противостояние с Упрямым.
«Значит, мой, говоришь?» – Кас сделал шаг вперед, напрягшись, как перед прыжком. Чуть вытянутая вперед рука еще немного подрагивала, но страх исчез, смытый азартом.
Зверь сморщил нос и приподнял верхнюю губу, обнажая длинные белые клыки и ряд мелких, острых зубов. Кассий шагнул еще, не мигая, твердо выдерживая взгляд кошмарных белых глаз. Протянул руку еще ближе, отметив, что дрожь улеглась вовсе. Противостояние взглядов длилось и длилось, пока, наконец, Зверь не опустил глаза. И тогда Кассий сделал последний шаг, опуская ладонь на его голову. Пальцы сжались на теплом шелке волос, сгребая их в горсть, вынуждая Зверя запрокинуть голову назад. Узкие губы снова разомкнулись, но уже не в беззвучном рычании. Кассий поймал себя на том, что следит, как тонкий алый язык обегает их и снова прячется за игольными клыками.
«Ты мой Зверь».
- Твой, - тихо выдохнул тот.
Кассий отпустил его волосы, машинально погладил, словно прирученную пантеру, улегшуюся у ног.
«И что же мне с тобой делать? И как тебя зовут?» - мысли метались вспугнутыми птицами. Зверь не отвечал, он так и остался стоять на коленях, из-под упавших на лицо прядей следя за хозяином. Но ощущение острого взгляда больше не пугало. Кас по давней привычке принялся нарезать круги по комнате, сцепив пальцы за шеей в замок. Это помогало успокоиться. Значит, Зверь. Его, личный Зверь. Судя по тем обмолвкам и обрывкам разговоров, что он мог вспомнить, этот Зверь передавался от отца к сыну, как наследство. Или как телохранитель? Вероятно, в ту роковую ночь он получил приказ спасти наследника Кайт-Алор, что и исполнил. И двенадцать лет был рядом, охраняя.
Кассий резко остановился:
«Ты всегда рядом? Почему?»
- Всегда. Это... - Зверь умолк, словно не мог подобрать слова для обозначения того, почему он принадлежит каждому наследнику клана Кайт-Алор до того, как тот обзаведется собственным наследником. Этому договору было, по людским меркам, уже очень много лет, более трех тысяч, и Зверь мог бы назвать имя каждого наследника, рассказать каждый день из этих тысячелетий посекундно. Для него они мелькнули незаметно, люди сменялись, словно капли воды в речном потоке. Он помнил их всех, но отстраненно, ни разу не заинтересовавшись никем более, чем этого требовала служба. Сейчас все было чуть иначе. Между ним и наследником клана словно протянулась тонкая нить в тот миг, когда мальчик крепко обнял его за шею, повинуясь приказу соблюдать тишину. Зверь не знал, что будет, если он прикажет ему говорить. Он взглянул в лицо хозяину как раз вовремя, чтобы прочитать по губам следующий вопрос:
«Как твое имя?»
- У меня нет имени.
Сладость боли и иглы потерь...
«Почему?»
Зверь только усмехнулся в ответ на это, лицо, расчерченное шрамами, исказилось совершенно демонической маской.
- Никто не подумал дать мне имя.
Кассий снова закружил по комнате, время от времени поглядывая на неподвижно застывшего изваянием, эротической латексной игрушкой Зверя. Мелькнувшая мысль заставила его резко остановиться, словно налетев на стену.
«Я считаю его... Нет, нет! Или да?»
Кассий лишился девственности довольно недавно, в девятнадцать, когда решил, что ему нужен этот опыт для очередного романа. Причем, сделал это, как все и всегда, тщательно распланировав мероприятие, отдав секретарю приказ найти в эскорт-агентстве девушку, отвечающую нужным параметрам, передав ей сценарий нескольких свиданий. Девушка оказалась хорошей актрисой, после их встреч сцена для романа была написана, а Кассий снова забыл о потребностях тела в ласке и любви, как о чем-то несущественном. Может быть, события двенадцатилетней давности сыграли роль в его эмоциональной отстраненности, а может, то, что даже в семье к Касу относились не слишком тепло, отец был весьма сдержан в проявлении чувств, как и его братья, мать больше возилась с младшими сестрами, а Кассий был предоставлен в распоряжение учителей и воспитателя, строгого и придирчивого мужчины, редко баловавшего мальчика похвалами, и почти никогда не обнимавшего его. Может быть поэтому объятия Зверя стали для него чем-то выдающимся? Позже он установил для себя факт того, что это были никакие не объятия, а всего лишь способ Зверя перенести ребенка. Неужели он ошибся?
Черный латекс притягивал взгляд, словно магнит, не спасало даже то, что Кас уже видел Зверя без костюма, да и тот ничего не скрывал. Но все равно хотелось смотреть и смотреть. Вместо этого он подошел вплотную и снова коснулся волос Зверя рукой. Тот поднял голову, повинуясь легкому намеку на движение.
«Кто?» - Кассий провел подушечкой пальца по неровной поверхности шрамов на лице Зверя.
Тот усмехнулся, обнажив клыки:
- Твой отец.
Кас отшатнулся, заморгал, не понимая.
«Зачем?»
- Ревность. Он думал, что если изуродует мое лицо, ты будешь бояться меня.
Молодой человек подумал, что отец был недалек от истины, но все равно ошибся. Увидь Кас Зверя без капюшона в другой ситуации, он, наверное, в самом деле, испытал бы страх и отвращение. Но он видел Зверя беспомощным, раненым, и больше испугался за него.
«Твоя рана? Как она?»
- Уже все в порядке. Твоя кровь помогла мне восстановиться.
Кассий снова закружил по комнате, обдумывая следующие вопросы. Он уже совершенно не обращал внимания на грозу, раскаты грома и вспышки молний. Его все больше интересовало, кто же такой Зверь. Вампир? Демон? Не то чтобы он верил... Но как не поверить, если вот оно, существо, человеком не являющееся, сидит перед ним на ковре и следит глазами за метаниями хозяина. Отличий мало, но они есть. Если бы у Зверя был хвост или рога, или крылья... Но их нет, зато есть глаза и клыки, которым позавидовал бы и оцелот. Он бросил взгляд на спокойно лежащие на коленях руки, но те были затянуты в латекс, так же, как и остальное тело, и Кассий понял, что это начинает его раздражать. Хотелось приказать Зверю раздеться, сейчас же, немедленно! Хотелось провести ладонью по гладкой коже, почувствовать ее шелковистость. Хотелось испытать ее на прочность, возможно, укусив или царапнув. То, что перед ножом она не устоит, он уже понял. Это одновременно испугало и взволновало. Он думал, а что испытывал отец, когда резал Зверя? Что он сделал? Приказал ему не двигаться или пристегнул наручниками к трубе? И почему он сделал два противоположных надреза? И самое главное - что отец чувствовал к Зверю, если он ревновал его к сыну? Ответы он мог получить, спросив Зверя, но... Наверное, он пока еще боялся их услышать.
Он повернулся к телохранителю.
«Уходи».
Через мгновение на ковре уже никого не было. Как Зверь покинул комнату? Этого Кассий тоже не знал. Но он почему-то был уверен в том, что стоит подумать, и Зверь снова появится рядом.
В твоем сердце клубками червей...
Спал в эту ночь Кас плохо: снилось что-то странное и страшное, полуэротический бред. Он видел растянутого на кровати прочными веревками Зверя, видел склоняющегося над ним человека с ножом, в котором, как ему казалось, узнавал отца. Багровые брызги крови на белой коже и белых простынях, багровые пряди мокрых от пота волос, мечущиеся по подушке. Багровые рубцы, пересекающие бока, живот и грудь Зверя, свист плети. Иногда ему казалось, что он даже чувствует неприятный, медный привкус крови. Утром он понял, что во сне прокусил губу, оттуда и привкус. Сны стали неприятным открытием. До сих пор Кассию казалось, что он любит отца, несмотря на его холодность. Всего лишь две короткие фразы Зверя заставили его усомниться в этой детской любви. Достоин ли ее тот, кто, не задумываясь, изуродовал своего слугу лишь потому, что опасался... чего? Того, что Зверь будет принадлежать Касу безраздельно? Того, что наследник займет в сердце Зверя место, до того принадлежавшее отцу?
«Ты нужен мне! Зверь?»
Едва заметное дуновение ветерка от распахнутого окна, ощущение взгляда, скользящего по обнаженному телу, едва прикрытому простыней. Кассий, даже не открывая глаз, понял, что Зверь стоит на коленях у кровати, как стоял вчера посреди комнаты: обманчиво-расслабленный, спокойный, неподвижный, как статуя.
«Иди ко мне».
Постель прогнулась под небольшим весом существа самую малость, и Кас протянул руку, дотрагиваясь до латекса. Скривился:
«Разденься!»
Смотреть, как Зверь избавляется от костюма, Кассий не хотел. Так что он дождался, когда постель снова прогнется под его весом, и коснулся, не сдержав удовлетворенного вздоха: шелк, теплый, сухой шелк, даже удивительно, что под латексной оболочкой его Зверь ни капли не вспотел. Впрочем, а это вообще возможно? Пальцы бездумно скользили по коже, то и дело натыкаясь на незаметные ранее шрамики. Тонкие, как нити, они, казалось, образовывают на теле Зверя какой-то узор.
«А это кто?»
- Твой отец. Твой дед. Прадед. Прапрадед. Хочешь добавить пару штрихов к рисунку?
Кассий вскинулся, открывая глаза, сел. Сонная расслабленность слетела мгновенно, он уставился на тело Зверя, рассматривая его в ярком свете утра. Похоже, ночью он в самом деле просто не увидел этого. Едва заметные линии сплетались в многолучевые звезды, треугольники, стрелки, завитки, перетекали с плеч на грудь, оттуда - на бока и живот, бедра, мускулистые ноги. Свободны от них оставались лишь руки и пах. Кассий поймал себя на том, что прослеживает эти линии кончиками пальцев, а еще на том, что это его не на шутку возбуждает. Нагота не позволяла обмануть самого себя: член налился кровью, поднялся, упираясь головкой в сбившуюся простыню и оставляя на ней влажные пятнышки, яйца потяжелели. Зверь же был абсолютно спокоен и ни капли не возбужден, в невыразительных глазах не читалось ничего, но Кассий кожей ощутил его насмешливый интерес: как далеко он зайдет? Зверь совершенно не боялся насилия, он, похоже, не стал бы протестовать, вздумай Кас его взять прямо сейчас. Другое дело, что против этого восставало все естество самого Кассия, даже возбуждение немного пригасло.
«Ты не хочешь?»
- Ты приказываешь мне хотеть?
Кассий вздрогнул, посмотрел в глаза Зверю и мотнул головой:
«Уходи!»
И через миг остался в комнате один. Зверь исчез вместе со своими вещами.
Молодой человек метался по дому, пугая прислугу своим видом. Наконец, ворвался в библиотеку и жестами приказал секретарю:
«Мне нужен архив. Дневники, личные записи отца и деда, письма, что угодно».
Эдман кивнул и направился куда-то вглубь зала, заставленного стеллажами красного дерева, через десять минут он вернулся, нагруженный несколькими тетрадями, толстым блокнотом в кожаной обложке и даже двумя тубусами со свитками пергамента. Похоже, секретарь гораздо лучше самого хозяина понял, что ему требуется, так как, открыв первую же тетрадь, Кас обнаружил в ней закладку на странице, озаглавленной одним только словом: «Зверь».
Я крадусь за тобой по следам,
Что оставлены потом и кровью…
Закладки были во всех принесенных библиотекарем документах. Кас разложил их на столе, раскрывая отмеченные места. Начинались все записи одинаково, с цитирования договора, оригинал которого то ли не сохранился, то ли был спрятан куда-то гораздо надежнее, чем Кассий думал:
«Дня второго летнего месяца Каниса тридцать третьего года правления Императора Клавдия Благословенного главой дома Алор заключен договор с тварью крови демонской, прозвания не имеющей, и скреплен словом главы дома Алор, а тако же кровию, данной обеими сторонами договора, в том, что тварь обязуется служить дому Алор отныне и до момента, когда иссякнет кровь Алор из мира подлунного, переходя от наследника дома к наследнику оного, хранить его жизнь, повиноваться беспрекословно, исполнять поручения и прихоти, окроме тех, что будут угрожать жизни самой твари. Наследнику же дома Алор вменяется проявлять великодушно заботу о твари, буде же она ранена, защищая его, дать ей толику малую крови, дабы восстановить силы».
Далее шли приписки, и Кас потратил остаток дня и почти всю ночь, чтобы прочесть все, что написали его предки о Звере. К утру у него сложилось странное, однобокое какое-то впечатление: наследники дома Кайт-Алор старательно изучали физические возможности Зверя, но почему-то никто не озаботился узнать, кто же он в самом деле, оттуда он, как попал в этот мир. Им были интересны способности Зверя к регенерации, отсюда и узор из порезов: каждый наследник стремился подтвердить или опровергнуть слова предшественника.
Иногда у Кассия волосы вставали дыбом, когда он натыкался в дневниках на описания иных экспериментов, которые проводились наследниками над тем, кто не мог сказать им «нет». Он всерьез опасался, что сниться в ближайший год ему будут только кошмары вперемешку с эротикой, имеющей явный оттенок садизма. А еще больше пугало то, что эти описания возбуждали просто до неприличия, и Кассию пришлось как минимум дважды отлучиться в уборную, спустить по-тихой, чтобы избавиться от болезненного напряжения в паху.
Когда глаза уже перестали различать строки, грозя закрыться, а рукописный дневник деда стал казаться мягкой подушкой, Кассий решил, что с него хватит откровений. Вставать не было никакого желания, и он уже в полусне подумал, что хорошо было бы Зверю перенести его в кровать. На этом он и уснул. А проснулся через восемь часов как раз в кровати, раздетый, укрытый легким покрывалом. Рядом с постелью, словно черное изваяние, застыл Зверь.
Кассий, сонно потирая лицо, сел на кровати. Потряс головой и уставился на коленопреклоненную фигуру, мигом вспоминая, что говорилось на этот счет в записях: Зверь не имеет права стоять в присутствии хозяина. Вспомнилось и еще кое-что. Дед писал, что эта его поза весьма удобна, когда хочется просто присунуть твари за щеку. И что длинные волосы Зверя тоже очень удобно намотать на кулаки, чтобы не смел отодвинуться. Кас испытал весьма смешанные чувства, посмотрев в глаза Зверю: тот явно прекрасно знал, чем хозяин занимался весь день и ночь. И спокойно ждал, чем это обернется для него на сей раз. По глазам его невозможно было прочесть ни единой эмоции, да и есть ли они у него? Кас не знал, но был уверен: эмоции есть, и лишь самоконтроль Зверя не дает им выплеснуться наружу. О том, из чего должны быть сделаны нервы этого существа, он предпочел не задумываться. Это явно что-то потверже алмаза.
«Ты спал?»
- Я не нуждаюсь во сне.
«Как ты понимаешь меня?»
- Я слышу твои мысли. Если не слышу – читаю по губам.
Кассий улыбнулся:
«Я постараюсь думать для тебя громче», - и был вознагражден мелькнувшим на лице Зверя удивлением. Значит, эмоции все же есть, и ему удалось пробить маску Зверя. Насколько же он удивлен в самом деле, если это даже прорвалось наружу?
- Спасибо, - отозвался тот, склоняя голову.
«Почему никто даже не подумал дать тебе имя?» - умываясь, поинтересовался Кас. Разговаривать со Зверем мысленно оказалось весьма удобно. Голос его был весьма отчетливым, даже если он говорил совсем тихо. Не мешал шум воды и жужжание электрической зубной щетки.
- Зачем? Сначала они звали меня Тварью, потом, позже – Зверем, как и ты.
«Но это неправильно! А разве тебя не называли как-то раньше, до Договора?»
Зверь замешкался с ответом, и Кассий поднял на него взгляд. Зверь смотрел в одну точку, глаза его были пустыми, словно два повернутых амальгамой к зрителю зеркала. Наконец, он встряхнулся и покачал головой:
- Я не помню.
«Значит, ты не знаешь, откуда ты взялся в нашем мире?»
Зверь усмехнулся:
- Знаю. Пришел через Врата. И, похоже, оставил за ними часть себя.
Это было уже гораздо откровеннее, чем Кас мог надеяться. И чем Зверь разговаривал с прежними хозяевами, как он мог судить по записям. Дед вот, например, жаловался, что «из проклятой твари не удалось выдавить ни звука за все время, что он ею владел». А способов он перепробовал массу. У Каса не раз подступала к горлу тошнота, когда он читал описания этих экспериментов. Не удивительно, что Зверь ожидал и от него чего-то подобного.
«Нет уж, не дождешься».
Зверь вскинул голову, протягивая ему полотенце:
- Что?
«Ничего. Ты голоден? Пообедаешь со мной?»
- Мне не нужно есть.
«Врешь!» - Кас посмотрел на него в упор, ловя взгляд кошмарных глаз.
- Вру.
«Зачем?»
Зверь промолчал, отвел глаза. Впрочем, Кассий и так понимал, почему он не хотел разделить трапезу с хозяином: за подобное ему иногда приходилось платить, и весьма неприятно.
«Зверь?»
- Я слушаю.
«Если я пообещаю, что за компанию мне за столом ничего от тебя не потребую, ты пообедаешь со мной?»
Зверь молчал долго, Кас уже думал, что ответа не услышит, но все же услышал:
- Да.
Ты в сомненьях сейчас, но поверь…
Через час Кассий уже горько сожалел, что уговорил Зверя на это. Смотреть, как он ест, было во много раз тяжелее, чем смотреть на следы, оставленные на его теле чужими руками. Молодой человек то и дело ловил себя на том, что не доносит вилку до рта, залипая взглядом на узких губах, на том, как язык Зверя слизывает с них подливу, как аккуратно он кусает хлеб, как в него погружаются сначала острия клыков, а затем и белые, как рафинад, зубки. Это был секс в чистом виде, и у Каса подводило яйца, пересыхало в горле, и трещали в ширинке домашние брюки. Одно счастье – мыслей в голове не осталось вовсе.
Теперь он гораздо лучше понимал своих предков. Нельзя было обладать властью над этаким ходячим искушением – и не поддаться ей, не попробовать его на вкус. Кас чувствовал себя голодным, сидящим за накрытым столом, перед этим пообещав не трогать ни единой крошки.
- Мне уйти? – вопрос, заданный совершенно спокойным тоном, заставил Кассия вернуться в реальность. И устыдиться. Тонкие ноздри изящного носа Зверя хищно трепетали, в глазах же отражалось понимание и… прощение. Такая себе индульгенция всему, что сделает хозяин. Отрезвило, как ведро ледяной воды на голову.
«Э-э-э… ненадолго, Зверь. Извини».
Зверь поднялся из-за стола, промокнув губы салфеткой, поклонился и исчез. Кассий прислушался к себе: нет, взгляда он не ощущал, значит, Зверь в самом деле оставил его в одиночестве. Вернее, в мнимом одиночестве, потому что далеко от хозяина он отойти не может. Скорее всего, затаился за дверью. Или на террасе. Бдит. Кас быстро запихал в себя первое попавшееся под руку блюдо, это оказалась утиная грудка в кисло-сладком соусе, с гарниром из стеблей ацита, вроде бы, даже вкусная. Но ему было не до оценки вкусовых качеств еды. Хотелось найти Зверя и вытрясти из него душу, в переносном смысле, конечно же.
Кассий подозревал, что древние не зря верили в инкубусов, демонов похоти и безумной страсти, одним своим видом, одним движением, жестом могущих распалить такой пожар в чреслах, что лишь немедленный секс с ними сумеет его унять. Только это чревато лишением жизненных сил или даже смертью. Кас в демонов не верил. Зато он верил в то, что миров, на самом деле, великое множество, и те Врата, о которых говорил Зверь, на самом деле – переход из одного мира в другой. Возможно, поврежденный переход, из-за чего Зверь и лишился своей памяти. В конце концов, что людям известно об этих мирах? Да ничего, кроме продолжительности жизни чужаков, названных демонами – она огромна. Еще они обладают способностями к регенерации и навыками, которые людям пока не доступны. Это совершенно не означает бессмертия пришельцев или их магической силы. Просто иная ступень развития.
«Зверь?»
Колыхнулся воздух, в шаге от Кассия замерла черная фигура.
«Почему ты все время носишь этот дурацкий латекс?»
- Что? – удивленно приподнял голову Зверь.
«Этот костюм. Как из борделя сбежал, ей-богу!»
Зверь фыркнул и покачал головой:
- Приказ твоего отца. Тебе не нравится?
«Нет. А тебе?»
- Я предпочитаю натуральную кожу, - соизволил ответить Зверь.
«Ну так и носил бы».
- Это приказ? – спокойно осведомился белоглазый, а Кассия пробрало дрожью: все верно, прав у Зверя нет. Он будет хоть голым ходить, если ему приказать, и при этом не посмеет одеться. Молодой человек с трудом сглотнул пересохшим горлом.
«Да, это приказ».
Зверь поднялся, мимолетно коснулся ладонью руки Каса и исчез, чтобы через считанные минуты явиться перед ним в другом костюме. Кассий Кайт-Алор проклял все: себя, свое неуемное воображение, своих предков, Зверя, тех, кто шил это кожаное безобразие. Черный блестящий латекс превращал Зверя в игрушку из секс-шопа. Черная матовая кожа делала его абсолютным искушением, скрывая все, что требовалось скрыть, обнажая то, что было возможно. Кас впервые увидел его руки без перчаток при дневном свете, вернее, впервые присмотрелся к ним. И поразился тонким, аристократически-изящным пальцам и узким ладоням, жилистым, но все равно хрупким на вид запястьям, и тому, насколько это органично выглядит, несмотря на четко и рельефно просматривающиеся под кожей мускулы предплечий, широкие плечи и довольно мощную грудь. Если рассматривать Зверя, как набор черт, он показался бы уродом. Если же окинуть его отстраненным взглядом, чуть со стороны, все само вставало и начинало дымиться. Гордо поднятый подбородок – и уродливые шрамы на лице, прямая спина – и коленопреклоненная поза, спокойный взгляд – и тоска в самой глубине зрачков, спрятанная поглубже даже от самого себя. Кас ни за что не сказал бы, с чего он вдруг подумал об этой тоске, но теперь, всматриваясь в узкие, чуть мерцающие багровым светом, щели в белой радужке, он был уверен в том, что это ему не привиделось. Он чувствовал Зверя.
«Ты очень красив».
Темная бровь выгнулась, всего лишь в намеке на эмоцию, но Кассию хватило.
«Правда, я не лгу. Ты… как головоломка, как мозаика. Стоит перепутать две очень похожие детали – и весь рисунок перекосится. Но если сложить их правильно – будет идеальная картинка. Таких не бывает».
- Может быть, - склонил голову Зверь.
«Хочешь прогуляться?»
- Как захочешь ты.
«Я спросил первым».
Зверь поднял голову и остро посмотрел в глаза своему странному хозяину, Касу показалось, что этот взгляд вспорол его кожу, мышцы, что там еще бывает, вынул из груди сердце и душу, взвесил их и теперь решает, счесть ли их легкими?
- Как прикажет хозяин.
Стало обидно: счел. Но Кассий быстро задавил в себе это чувство. У Зверя, если уж на то пошло, не было никаких оснований для доверия. Неважно, что он уже двадцать с лишком лет рядом, узнавать друг друга они начали всего три дня как. И прежде чем появится хоть намек на доверительные отношения, пройдет немало времени.
«Ничего, я терпелив. Правда, Зверь», - Кассий подошел к нему, осторожно коснулся багровых волос, перебрал пряди. – «Проводи меня по саду. Ты ведь можешь это сделать?»
Зверь промолчал, и Кассий спохватился:
- Да, это приказ.
Но глаза твои – окна церквей…
Казалось бы, что может быть проще прогулки? Но для Каса это стало почти пыткой. Зверь не шел – он тек, крался, исчезал и появлялся в поле зрения, словно тень. Это будоражило воображение, заставляло следить за каждым движением существа и злиться, когда Кассий терял его из виду. От обтянутой черной кожей задницы было невозможно оторвать глаз, как и от обнаженных рук, от рассыпавшихся по плечам, искрящихся алыми переливами волос. Кас изо всех сил сдерживался, чтобы не приказать Зверю идти рядом, не взять его за руку, чтобы чувствовать тепло тела. Он пока еще не имел на это права. Точнее, не так – право-то он имел, Договором закрепленное, его не устраивало то, что Зверь не имел права отказаться. А рабство, пусть даже такое странное, молодому человеку претило. В конце концов, в их стране последний раб был освобожден еще двести сорок лет назад.
«Зверь?»
- Я слушаю, - прошелестело прямо в ухо, хотя белоглазый обнаружился стоящим в шаге от хозяина, притом – снова на коленях.
«Если я разорву договор, что будет?»
- Я умру.
Кассий в шоке застыл, отказываясь верить.
«Что? Но почему?! Так, мне необходим оригинал договора!»
- Это приказ?
«А ты можешь достать его?»
- Да.
«Тогда достань, да, это приказ», - вскинул голову Кассий. – «Но после прогулки, хорошо?»
Зверь посмотрел на него своим острым и нечитаемым взглядом. Вот что он там увидел? Что ему не понравилось? Или наоборот? Как же Кас сейчас жалел, что не обладает никаким сверхъестественным даром! Он бы не отказался от толики эмпатии, чтобы лучше понимать Зверя. Ему хотелось понимать это существо. Хотелось стать для него не только подопечным и хозяином, но и другом, чтобы перечеркнуть те тысячелетия унижений и боли, которые Зверь сносил с гордостью принца крови в изгнании.
Известие о том, что разрыв договора повлечет за собой смерть Зверя, его не порадовало. Но зря он, что ли, с таким упорством вгрызался в юридические закавыки, требующиеся для управления его наследством? Можно было бы привлечь к этому специалистов, но нет, эта тайна клана Кайт-Алор должна оставаться тайной. Постыдная и опасная тайна.
- Твои глаза похожи на церковные витражи, - обронил Зверь, заставив Кассия на миг замереть, осмысливая эти слова.
«Почему?»
- В них свет.
Молодой человек развернулся к нему и удержал от преклонения колен, схватив за руки.
«Я запрещаю тебе вставать передо мной на колени!»
Мелькнувшее в глазах Зверя изумление, в очередной раз пробитая броня отстраненности порадовали его. Он вглядывался в расширившиеся зрачки, словно в угли, как древние гадатели, пытаясь расшифровать по ним что-то тайное, касающееся только их двоих. Но миг мелькнул и кончился, и глаза Зверя снова стали двумя непроницаемыми зеркалами, таящими бездну за своей амальгамой.
- Повинуюсь, мой господин.
И за этой фразой Кассию почудился отголосок каких-то чувств, но что это были за чувства, он так и не понял. Он с трудом разжал пальцы, позволяя Зверю отшагнуть. Не хотелось этого делать, он мог бы простоять так целую вечность, чувствуя, как отдается в кончиках пальцев чужой пульс, ускорившийся на короткое время и вновь успокоившийся. От Зверя пахло странно и притягательно: кожаной одеждой, острой травяной ноткой, от мыла, что ли? И нагретым под солнцем камнем, словно от мраморной статуи. Потом или чем-нибудь подобным, что характеризовало бы этот запах, как живой, не пахло. Это удивило Кассия. Он задумался, пытаясь вспомнить, чувствовал ли он запах крови, обрабатывая его рану в ту грозовую ночь, и не смог.
Зверь стоял неподвижно, смотрел мимо, потом сорвался с места и пропал. Кас замер, не понимая, что случилось. Подождал телохранителя минут десять и направился в дом, чувствуя себя снова обиженным ребенком. И только вечером, когда Зверь появился перед ним в гостиной, протягивая запаянный в стекло тубус, заметил на его плече кривовато прилепленный пластырь.
«Откуда это?»
- Из архива клана…
«Откуда рана?» - перебил его вскочивший с места Кас, фиксируя замершего Зверя одной рукой и отдирая пластырь другой. Ранение явно было пулевым, но выглядело недельным, давним. А вчера его не было, это Кас твердо помнил. Зверь замешкался с ответом, и молодой человек понял, что ему не хочется отвечать.
«Это приходили по мою душу, так? Там, в саду? Снайпер? Ты… Ты что, меня собой закрыл?»
Зверь молчал. Замолчал и Кассий, потом наклонился, принюхиваясь. Кровь Зверя пахла огнем. Он осторожно лизнул кожу, но не ощутил никакого вкуса: камень, как есть. Полированный мрамор. И замер так же, статуей. Ангел-хранитель. Нет, демон-хранитель, на полставки подрабатывающий искусителем. Внутри снова скручивалась тугая пружина горячего желания. Кас отшатнулся, перевел взгляд на лицо Зверя. Тот был бесстрастен и спокоен.
«Зверь?»
- Я слушаю.
«Ты… Тебе больно?»
- Уже нет.
На краткий миг Касу показалось, что в глазах Зверя мелькнула улыбка.
Когти словно из обсидиана…
Кассию не терпелось разобраться с Договором, и для этого его нужно было прочесть. Он задумчиво покрутил в руках стеклянный контейнер, запаянный с обоих концов. Сам тубус выглядел так, словно был готов рассыпаться от старости в прах, если открыть его. Что с пергаментом внутри, было вообще не ясно. Скорее всего, он тоже в не слишком хорошем состоянии. Удастся ли прочесть договор? Но сперва нужно было каким-то образом вскрыть стекло и не повредить при этом тубус. Как – Кассий даже представить не мог.
«Зверь? А ты где его взял?»
- В архиве клана.
«А где этот архив?»
- Там, где был ваш дом. Он разрушен, но вход в архив сохранился.
«Покажешь мне?»
Зверь задумался, видимо, просчитывая варианты того, сумеет ли сохранить жизнь подопечному.
- Нет. Пока – нет.
«Хорошо», - Кассий кивнул, соглашаясь с таким расплывчатым обещанием когда-нибудь все же показать ему архив. Наверняка там очень много весьма интересных документов.
«Черт, ну как же эту штуку вскрыть? Ни лазерного резака у ме… А?»
Зверь забрал у него из рук контейнер, раздался неприятный взвизг, и вот у контейнера уже отсутствует один из концов цилиндра, срезанный начисто, будто не толстое стекло, а мягкий пластик. Кассий моргнул и схватил Зверя за руку:
«Покажи!»
Аккуратные, словно после маникюра, ногти мгновенно трансформировались в белые, с алмазным блеском, когти длиной дюйма в полтора, даже на вид – острее некуда.
- Осторожнее.
«Не убирай, я хочу посмотреть».
Кас отложил контейнер на столик и принялся рассматривать когти Зверя, стараясь не касаться их. Боязно было даже представить, что случится со слабой человеческой плотью, если уж стекло полудюймовой толщины было разрезано за долю секунды. И все же нечаянно зацепился пальцем. В первую секунду он даже не ощутил боли, только недоуменно посмотрел, как тонкая, с волосок, царапина обрастает бисеринками крови.
- Ну я же предупреждал! – с оттенком досады проговорил Зверь, мгновенно убрав когти и склоняясь над пораненной рукой Каса. Тот, замерев соляным столпом, смотрел, как узкий, алый язык слизывает кровь, как обхватывают его палец тонкие губы теплым, упругим пленом, чувствовал, как продолжает скользить по коже язык, и едва не терял сознание от нахлынувшего хаоса чувств. Дрожали и подкашивались колени, внизу живота будто горячая свинцовая змея сворачивалась клубком, тянуло в паху, рот наполнялся тягучей слюной. Дикое, сумасшедшее желание обносило голову, как выпитый на голодный желудок крепкий алкоголь.
«Пожалуйста… Пожалуйста, перестань… Зве-е-ерь… я ведь не сдержусь!» - на последних крохах самообладания и сознания протянул Кас, и Зверь отстранился. Влажный от его слюны палец был цел, остался только едва заметный розоватый след поперек фаланги. – «Уйди, прошу. Уходи!»
Когда Зверь бесшумно исчез, Кассий не испытал облегчения. Он метнулся в ванную, сбрасывая с себя одежду на ходу, и долго, около часа, яростно дрочил под душем, кончив трижды, пока не ощутил себя выплеснувшимся досуха. И страшно уставшим, будто не рукоблудил, а разгружал грузовой танкер в доках. После его хватило только на то, чтобы завернуться в махровый халат и на ватных ногах выползти в комнату. Он упал в кресло, уставившись невидящим взглядом в стену, ни о чем не думая. Словно и мысли превратились в неподъемные каменные блоки, с гулом рухнувшие на дно черепа.
Через полчаса Кассий все же встряхнулся, сбросил сонное оцепенение и постарался не думать о том, что произошло. Самодисциплина, которую он считал своим достижением и которой гордился, не позволила и дальше отлынивать от дела. Тем более что договор было необходимо изучить в первую очередь для того, чтобы знать, что могло повлечь за собой наказание Зверя. Предыдущие поколения хозяев не озаботились оставить об этом записей, отец же, судя по всему, вообще не хотел, чтобы Кас узнал о Звере. В его дневнике проскальзывали ревнивые мотивы. Молодой человек так и не понял, был ли отец влюблен в Зверя, или считал его своей собственностью, которую рано или поздно придется отдать сыну. Кассий, размышлявший об этом все время после прочтения, догадывался, что холодность отца, возможно, была обусловлена именно тем, что Зверь перестал ему повиноваться после рождения Каса. Таково было одно из условий договора. Предок, тот, что заключил его, таким образом получил гарантии того, что род не прервется, и у клана всегда будет тот, кто его возглавит. Именно поэтому Зверь переходил в собственность наследника сразу же после рождения. Ему давали попробовать крови новорожденного раньше, чем того прикладывали к материнской груди. Кассию пришлось снова потрясти головой, прогоняя мысли о нежном, словно атлас, языке, который, наверное, так же касался его крохотного кулачка, слизывая капельки крови. Нужно было заняться делом.
Тубус был извлечен из контейнера со всеми мыслимыми предосторожностями: Кас для этого даже перчатки натянул, позаимствовав их и длинный пинцет из аптечки. Принес лист ватмана, клей и набор кистей из библиотеки, где Эдман иногда реставрировал старинные книги. Руки немного подрагивали: еще бы, ведь он сейчас будет держать документ, которому три тысячи лет!
- Три тысячи сто сорок два года, три месяца и семнадцать дней, - поправил его возникший из ниоткуда Зверь, он сидел на ковре рядом со столиком и внимательно наблюдал за тем, что делает хозяин.
«Ай! Напугал».
- Прости.
«А ты знаешь полный текст?»
- Да.
«Тогда почему не расскажешь сам? Боюсь, этот пергамент рассыплется прахом…»
- Нет. Он не рассыплется, пока договор в силе.
«Ты не ответил на вопрос».
- Прочти.
Кассий нахмурился, рассматривая Зверя, потом понял: тот думает, что он не должен бы доверять рабу в таких вопросах. Но ведь это не так, Кас ему доверяет!
- Я знаю. Прочти, - Зверь вздохнул и посмотрел ему в глаза. – Так будет лучше.
Твои слезы – как капли вина…
Тубус выглядел на все три тысячи лет, он треснул в руках Кассия, хоть тот и старался откупорить его аккуратно. А вот пергамент, как и сказал Зверь, был как новенький, и текст договора, написанный странными бурыми чернилами, даже не поблек. Кас только пару минут спустя понял, что писали это кровью, видимо, как тогдашнего главы клана, так и Зверя. Варварство, но… три тысячелетия, цивилизация в стадии перехода от родоплеменного строя к рабовладельческому. Бр-р-р. Не хотелось бы ему жить тогда. Кас посмотрел на замершего на ковре Зверя и подумал, что вот она, живая история, спокойно сидит, сложив руки на коленях, с отрешенным видом смотрит куда-то поверх плеча хозяина. Так обманчиво расслаблен, рассеян. Потом он сообразил, что неосознанно тянет время, опасаясь того, что может вычитать в этом чертовом клочке выделанной телячьей кожи. Да, а клан уже тогда был баснословно богат, раз мог позволить себе пергамент, а не восковые таблички или бересту. Хм, так, или он прочтет уже этот договор, или и дальше будет отвлекаться?
Кассий вздохнул, развернул пергамент, прижав его ладонями, посмотрел на витиеватые знаки старинных букв и заставил себя вчитаться.
«Дня второго летнего месяца Каниса тридцать третьего года правления Императора Клавдия Благословенного главой дома Алор заключен договор с тварью крови демонской, прозвания не имеющей, и скреплен словом главы дома Алор, а тако же кровию, данной обеими сторонами договора, в том, что тварь обязуется служить дому Алор отныне и до момента, когда иссякнет кровь Алор из мира подлунного, переходя от наследника дома к наследнику оного, хранить его жизнь, повиноваться беспрекословно, исполнять поручения и прихоти, окроме тех, что будут угрожать жизни самой твари, доколе исполняем ею вписанный ныне в договоре наказ. Не имеет же прав тварь ни как человек, ни как раб, ни как скот, ибо есть лишь прах под ногами хозяина, милостию оного существуя, и, буде договор расторгнут хозяином, во прах обратится тот же миг. Наследнику же дома Алор вменяется проявлять великодушно заботу о твари, буде же она ранена, защищая его, дать ей толику малую крови, дабы восстановить силы, наказывать твари в любой день и час доколе не народится преемник права владения, привязать тварь к оному, дав ей испить не более трех капель крови младенца, никоим способом не исполнять воли твари, ибо от оного может тварь вернуть себе толику сил, коих лишена была духоводителем при вызове. Ежели пожелает хозяин взять тварь на ложе, должно ему накрепко запомнить и исполнять наставление единое – не дать твари излить семя, ибо оное, коснувшись тела человеческого, членов его или внутренностей, может стать зелием сильным и подчинить волю человеческую твари. Следует такоже внушать оной твари страх перед хозяином, для чего раз в месяц пороть ея до первой крови, либо же измыслить иное наказание, что не причинит твари сильного вреда, но напомнит ея место у ног хозяина.
Составлено и писано духоводителем клана Алор Трибием, подписано Стассием Алором, главой клана Алор. Твари же в голос читано, в чем оной твари кровию сделана отмета».
Под текстом в самом деле стояли корявые подписи «духоводителя» и главы клана, а ниже – смазанный отпечаток окровавленной ладони. У Кассия уже на первых строках волосы встали дыбом, а тело словно окунули в жидкий азот. Казалось, промерзла душа до самого дна.
«Зверь? Ты… ты это подписал в здравом уме?»
- Нет. Когда меня выдернули из Врат, я вообще ничего не соображал. Этот «духоводитель», как здесь сказано, едва не вышиб мне мозги своим призывом, - голос был ровным и бесстрастным, как и всегда, но Кассию упорно казалось, что слова Зверя просто истекают ядом сарказма.
«Но… Но это же не честно!»
Зверь промолчал, только посмотрел на него и едва заметно пожал плечами.
«Варварство… Господи, какое же варварство!»
Кас отбросил свиток, как ядовитую змею, сожалея, что камин по летнему времени пуст и холоден. Потом спохватился: кто его знает, что будет, если сжечь договор. Не зря же его бережно хранили, да еще и обработали чем-то, чтоб сохранить на века и тысячелетия.
«Зверь?»
- Я слушаю.
«Ну что-то же можно сделать?»
- Зачем? – пронзительный взгляд снова обратился к молодому человеку, и сейчас в нем чувствовался пристальный интерес.
«Затем! Ты так хочешь оставаться рабом?!»
Верхняя губа Зверя приподнялась в беззвучном рычании.
«А я не хочу быть рабовладельцем!»
- А чего ты хочешь? – вкрадчиво поинтересовался Зверь, чуть прищурив глаза. Острый язык прошелся по губам.
Кассий заерзал, мигом вспомнив, какой он нежный, этот язык. Нестерпимо захотелось попробовать, какие у Зверя губы, твердые или нет, каков на вкус его рот. Кас помнил, что та девушка, его единственная любовница, целовалась неохотно, но ему понравилось. Но потом ему вспомнился еще один бесчеловечный пункт договора, и он покраснел, едва заставив себя подумать:
«Зверь? А ты что, за эти тысячелетия ни с кем… то есть, ты что, ни разу не кончал?»
- Нет, - равнодушно обронил Зверь.
«Но…»
- Я не могу онанировать, если ты об этом. Без приказа – не могу.
Кассий в ужасе смотрел на него, открыв рот. Он бы даже в самой кошмарной фантазии не смог придумать такого. Стали понятны строки о полном бесправии Зверя, ведь даже животное может заняться самоудовлетворением, а он – нет. От злости на предков и бессильной ярости на глаза навернулись слезы.
«Это не правильно!»
Кас стукнул по подлокотникам кулаками, зажмурился, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься. Ему двадцать два года, но нервное перенапряжение последних дней истощило обычный самоконтроль, и вот он ведет себя, как ребенок в истерике. Руки коснулась чужая теплая ладонь, приподняла голову, и Кассий почувствовал легчайшие прикосновения к своим щекам и распахнул глаза. Зверь выпрямился, облизывая губы.
- Твои слезы – как капли вина. Не плачь. Я буду рядом, - и исчез, оставляя молодого человека в полном смятении чувств.
Тот, кто справится с этой напастью…
Легко было сказать: не плачь. Когда Зверь ушел, Кассий перестал сдерживаться, скорчился в кресле, утыкаясь лицом в ладони. Слезы текли и текли, и он не знал, что оплакивает: страдания Зверя, свою неспособность здраво мыслить рядом с ним, разбитые в крошево представления о клане и в первую очередь об отце? Наконец, слезы перестали, он шмыгнул носом, вытер отечные веки, морщась от неприятного жжения, и убрел умываться. Холодная вода привела в чувство и уменьшила отек, хотя в зеркале все равно отражался встрепанный и зареванный парень младше реального возраста. Тьфу, пакость какая! Пришлось воспользоваться кремом с охлаждающим эффектом. Через десять минут лицо пришло в норму, можно было выбраться на ужин. Или приказать принести его в комнату? Нет уж, нарушать заведенный порядок? Не стоит, он глава клана и должен вести себя соответственно.
Кас оделся, еще раз удостоверился, что выглядит, как всегда, и вышел в коридор. По пути ему вдруг пришел в голову вопрос: а где обитает его Зверь? Где он… ах, да, ему же не требуется сон. Но все же, где он находится, когда спит сам Кассий? Не в его же комнате? И неужели ему не нужен отдых? Еще Касу хотелось основательно поразмыслить о том, что он узнал, некоторые пункты договора его откровенно смущали, например, слова о еженедельном наказании Зверя. Сам он, понятное дело, его не наказывал, но неужели отец неукоснительно исполнял и это? Раздумывая над этим, он машинально сел за стол и принялся есть, не обращая внимания на то, что ест.
Ответ на свой второй вопрос Кассий получил как раз по окончанию ужина. В столовую вошел Янус, старый, чопорный и строгий старик, исполнявший при Кассии обязанности дворецкого, воспитателя и помощника. Это был крепкий седовласый мужчина, на вид лет пятидесяти, бывший военный, насколько знал Кас.
- Сеньор Кассий, могу я занять ваше внимание некоторыми неотложными вопросами?
Кас вздохнул: снова финансы? Но кивнул. Однако, когда они расположились в кабинете, Янус завел разговор вовсе не о финансах, и даже не о делах компаний.
- Я вижу, вы получили информацию о Звере.
Молодой человек насторожился и кивнул.
- Это замечательно. Вы прочли договор? Эдман не говорил, предоставил ли он вам копию.
«Прочел», - не вдаваясь в подробности, отстучал в электронном блокноте, который служил ему вместо голоса в разговорах со служащими.
- Значит, вы уже знаете о еженедельной экзекуции и можете сами исполнить это обязательство.
Электронная игрушка выпала из мгновенно покрывшихся липким холодным потом пальцев.
«Что? Я… что?»
Янус прочел это по губам, пояснил:
- Обычно этим занимался я, ваш покойный отец, сеньор, оставил четкий приказ для Зверя, повиноваться во время экзекуции мне, не всегда хозяева хотели мараться и наказывать тварь собственноручно, так что договор допускал эту вольность. Но будет гораздо лучше, если его накажете вы. Зверь должен чуять руку хозяина. Достаточно двадцати пяти ударов плети, хотя сеньор Леонис этим никогда не ограничивался. Зверь упрям и должен знать свое место во прахе у ног хозяина.
Кассия затрясло. Он не стал подбирать блокнот, «заговорил» сурд-жестами:
«Вы с ума сошли, Янус? Это бесчеловечно!»
- Вы, кажется, не понимаете, сеньор, - голос дворецкого похолодел, - что Зверь – это не человек. К нему неприменимы нормы человеческой морали. Чем жестче и суровее будут условия его содержания, тем меньше шансов, что он попытается взбрыкнуть. Впрочем, если вам претит мараться, я продолжу исполнять приказ сеньора Леониса.
«Не сметь!» - Кассий с трудом сдержался, чтобы не ударить этого человека.
- Тогда вы накажете его сами.
«Нет!»
- Это не предложение. Если вы отказываетесь, это буду делать я. Зверь в любом случае будет приходить в экзекуторскую к назначенному времени, он не может не повиноваться этому приказу. Вам об этом даже знать не обязательно.
«Зверь!»
- Я слушаю, - белоглазый материализовался в двух шагах от них, опустился на колени. Кас заметил, как полыхнули багровыми углями его глаза, когда он увидел Януса, всего лишь на миг, но Касу этого хватило, чтобы понять: Зверь ненавидит этого человека.
«Я ведь запретил тебе… А, я понял! Пусть, на этот раз».
- Вот видите, сеньор Кассий? Он уже проявляет непочтительность, - зло прошипел дворецкий. – При сеньоре Леонисе он не смел опускать уважительное обращение к хозяину!
«То, что Янус сказал – правда? Он в самом деле наказывает тебя каждую неделю?» - игнорируя слова дворецкого, Кас смотрел в глаза Зверю, для видимости артикулируя слова. Давать понять Янусу, что он может мысленно общаться со Зверем, совершенно не было желания.
- Да, мой господин, - ровно проговорил тот, на сей раз «не забыв» обращение.
«Он требует, чтобы это сделал я».
- Как будет угодно моему господину.
«Зверь, пожалуйста, просто подай знак, что тебя… тебя не обидит, если это сделаю я. Моргни дважды», - это Кассий попросил уже мысленно и с замиранием сердца уставился в кошмарные глаза Зверя. Ему казалось, он видит, как гордость, которую не сумели сломить тысячелетия унижений, борется в нем со здравым смыслом. Наконец, Зверь дважды закрыл и открыл глаза.
«Я не буду…»
- Бейте в полную силу, мой господин, - прозвучал лишенный всяческих эмоций голос, но Кас все равно уловил отголосок усмешки, предупреждение и все то же прощение. Похоже, Зверя стоит попозже расспросить подробнее о Янусе. Что-то же он знал такое… Опасное для своего подопечного? Вполне возможно.
«Зверь. Мы справимся с этим. Я тебе обещаю, я найду выход, чтобы разорвать контракт без вреда для тебя. Клянусь словом главы клана Кайт-Алор!»
Зверь посмотрел на него, и в этот раз Кассию показалось, что белый лед его взгляда чуть потеплел.
По минутам, часам и годам…
Экзекуторская оказалась той самой комнатой в подвале, куда Кассий так ни разу и не заглянул, хотя с десяти до двенадцати лет облазил не только весь дом, но и окрестности. Обычная дверь, деревянная, с неприметной замочной скважиной. Но ключа к этому замку Кас никогда не видел, даже похожих на связке дворецкого не было. Сейчас он понял, почему: изящный кованый ключик Янус носил на цепочке на груди. Он отпер дверь и протянул ключ Кассию:
- Теперь это ваше, сеньор.
Молодой человек сжал ключ, хотя ему казалось, тот жжет ладонь, словно раскаленный.
- Я покажу вам все и поприсутствую на вашей первой экзекуции, чтобы поправить и подсказать, если что-то потребуется. Дальше же просто запомните время и приходите сюда сами, сеньор. Зверь будет являться также к назначенному времени.
Кассию хотелось просто взять – и убить этого человека, раньше он никогда не испытывал столь яркой и всепоглощающей ненависти к кому-либо. Даже к убийцам своей семьи. Но он понимал, что это невозможно.
«Пока невозможно, - думал молодой человек, входя в просторное, с высоким сводчатым потолком, помещение. – Настанет день, когда ты будешь уже не нужен».
Он огляделся, с трудом сдерживая дрожь: каменные стены, каменный пол, два металлических столба у дальней от входа стены, с перекладиной между ними и блестящими, без признаков ржавчины, крепкими скобами для рук и ног. Такие же скобы, то тут, то там вделанные в сами стены, деревянный щит, на котором были развешены орудия палача: хлысты, стеки, плети, свитый кольцами кнут, металлические пруты. Создавалось впечатление, что он попал на съемочную площадку БДСМ-порно. В углу, подключенный к крану, лежал свернутый шланг, в полу были прорезаны канавки для стока воды, ведущие к сливному отверстию, забранному решеткой. Но сыростью не пахло, и Кас заметил над дверью сплит-систему. Еще в комнате стояло кожаное кресло и несколько разноуровневых деревянных лавок.
Зверь разделся донага и подошел к столбам, поднял руки, вкладывая запястья в скобы. Было заметно, с каким внутренним сопротивлением он это делал, движения его были резкими, словно у марионетки под руководством неопытного кукловода. Приказ, отданный многие сотни лет назад, вбитый в тело миллионами экзекуций, заставлял его двигаться, воля, все еще не позволяющая смириться, требовала остановиться, напасть, вырваться из этого кошмара. Янус сам, не дождавшись действий Кассия, защелкнул скобы, сделанные по подобию полицейских наручников, намеренно туго. Кас вздрогнул: лучше бы он сделал это сам. Дворецкий проверил крепления и снял со стенда тяжелую двухвостую плеть, подал ее с поклоном молодому человеку:
- Прошу, сеньор.
Кассий сунул ключ в карман, с содроганием взял это орудие мучений. Судя по весу, в кончики хвостов были вшиты свинцовые грузила, и он с ужасом подумал, что в его неумелых руках эта мерзость может нанести страшные повреждения. Янус, словно угадав его мысли, сказал:
- Не беспокойтесь, у твари прекрасная регенерация, через несколько часов от наказания останутся лишь едва заметные следы, а завтра и их не станет.
«Зверь… Я не хочу этого делать. Но лучше я, чем он. Надеюсь, ты простишь…»
Кассий понятия не имел, с какой силой нужно замахиваться этой плетью, чтобы не убить. Он был достаточно сильным молодым человеком, пусть и не слишком увлекался тренировками, но и рыхлым хлющом не был. Наконец, сцепив зубы, он взмахнул плетью, пробуя, встал чуть сбоку. Сердце колотилось где-то в горле, было дурно от того кошмара, что происходил здесь и сейчас. Всего лишь три дня назад он и подумать не мог, что будет кого-то истязать… Первый удар получился слишком слабым, оставив только чуть заметную на белой коже полосу. Второй – лишь немногим сильнее. Дальше Кас просто заставил себя отрешиться от происходящего. Ему казалось, проходят не минуты – часы и годы, пока взвивается вверх и обрушивается на чужую спину эта проклятая плеть. Невыносимо медленно, словно не воздух вокруг, а густой кисель.
Удары считал Янус и почему-то усмехался. Когда же на двадцать пятом ударе Кас вознамерился отшвырнуть плеть, старик остановил его:
- Сеньор, разве вы забыли? Наказание длится до первой крови. А это было слишком слабо. Вам придется продолжить.
Кассий, замерший с плетью в руке, едва не рухнул на месте, осознав, что своей попыткой свести порку к минимуму, наоборот, продлил мучения Зверя.
«Зверь, прости… Я не думал… Я…».
Белоглазый, за все время экзекуции не обронивший ни звука, промолчал и сейчас. Но Касу и его слов не нужно было, чтобы вина придавила его бетонным блоком.
«Я сейчас. Еще один раз, Зверь. Потерпи, пожалуйста».
В этот раз он вложил в удар все силы, да еще и с оттягом, так что утяжеленные концы впечатались в тело, а жесткая кожа, словно терка, разорвала и без того уже багрово-алую спину. Кассий швырнул плеть Янусу и жестом приказал ему убираться прочь. Тот лишь поклонился, повесил плеть на стенд и вышел.
«Зверь? Зве-е-ерь?» - Кас кинулся к стенду, ища ключи от оков, руки тряслись, как у припадочного.
- Я слушаю.
«Тебе сильно больно? Господи, конечно же, тебе больно… О чем я вообще спрашиваю! Зверь, что мне сделать?»
- Успокойся, ребенок, - прозвучало немного устало, но без обычного равнодушия. – Освободи меня и сядь.
Когда скобы щелкнули и открылись, все четыре разом, Зверь развернулся, быстро натянул штаны и внимательно посмотрел на Кассия. Покачал головой:
- Тебе срочно нужно выпить. И лечь спать. Идем же, ребенок. Ну? Я буду с тобой.
Он увел практически невменяемого парня наверх, игнорируя встретившегося им на лестнице секретаря, аккуратно раздел, затолкал в ванную и заставил встать под душ. Кас, послушно выполнявший все его команды, забрался в просторную душевую кабинку и просто стоял там, прислонившись лбом к стене. Зверь скинул штаны и залез следом, быстро выкупал подопечного, даже не морщась, когда горячая вода попадала на и без того горящую огнем спину, а пена – в рану. Потом вытащил Кассия, завернул его в огромное банное полотенце и поднял на руки.
- Вот ведь, за двенадцать лет отъелся как, жеребенок.
Кассий, слушающий его голос, отстраненно удивился: он был живой, с эмоциями, с теплом. Он осторожно обнял Зверя, помня, что спины касаться не стоит. Это до странного напомнило ему ту кошмарную ночь, когда он так же крепко держался за шею человека в черном, закрыв глаза и пытаясь таким образом спрятаться от своего страха.
«Зверь? Не уходи сегодня?»
- Не уйду. Ну, давай, ребенок, отцепляйся уже, ложись. Я принесу тебе чаю с бренди.
«Не надо. Найди в аптечке в ванной мазь, я смажу тебе спину».
Зверь замер на краю постели, внимательно глядя в больные, виноватые глаза своего подопечного, а потом улыбнулся, хоть это и делало его лицо совершенно ужасной маской:
- Я на тебя не злюсь, ребенок. Совсем. Ты был прав: лучше ты, чем он, и не вини себя.
Мое зеркало – это луна…
Зверю пришлось уступить: Кассий все же опустился до приказа принести мазь и осторожно смазал его спину, не жалея лекарства. Потом лег, хотя и думал, что не уснет после всего произошедшего. Однако, стоило ему опустить голову на подушку, сознание схлопнулось, как погибшая звезда, и он провалился в черную бездну. Нервная система, вымотанная трехдневным стрессом, нуждалась в отдыхе, так что ему ничего даже не снилось.
Убедившись, что подопечный уснул, Зверь бесшумно поднялся, оделся, сливаясь в своем черном одеянии с ночным мраком, и исчез. Путь его пролегал в глубоких тенях, шаги были абсолютно бесшумны, зато он слышал все, что творится в доме и за его пределами. Он остановился у дверей библиотеки, слившись со стеной и прислушался.
- Эдман, он сказал, что читал договор, - голос Януса был холоден и полон сдерживаемого раздражения.
- Не может быть, отец, в документах, которые я ему принес, были только краткие выдержки. Мальчишка просто солгал тебе, чтобы выглядеть значительнее.
Янус хохотнул:
- Этот слизняк едва не хлопнулся в обморок, когда я сказал, что тварь нужно наказать.
- И он наказал?
- Это разве наказание? Так, погладил плетью. Жаль, что пришлось отдать ему ключ. Но пусть, я уже не в той форме, чтоб каждую неделю тратить по три часа на порку твари.
- А что там у мамы?
- Совет не признает мои права на титул главы клана, пока мальчишка жив. А мои люди не могут к нему подобраться, пока рядом тварь. Три дня назад я уж надеялся, что она сдохнет, ан нет. Мальчишка напоил ее кровью. Сука! – раздался стук, словно кулаком по подлокотнику.
- Ничего, отец. Если он не читал договор, можно будет сыграть на его мягкотелости и предложить освободить тварь.
- А если читал?
- В библиотеке нет копий, отец, я уничтожил все. А до архива теперь не добраться, взрывом снесло перекрытия, я пытался, я же говорил.
Зверь не шевелился, слушал. Очень внимательно слушал и запоминал. Янус Кайт никогда не вызывал у него доверия, впрочем, как и любой человек. Старший брат жены Леониса Алора, Дианы Кайт, по какой-то прихоти своего отца лишенный звания наследника. После смерти главы клана Кайт наследницей и главой стала Диана, чье замужество объединило два клана. Леонис Алор был дружен с Янусом еще со службы в армии, но он, как тогда еще наследник, после срочной службы уволился и занялся бизнесом, Янус же пошел дальше, впрочем, выше полковника он так и не поднялся. После неприятной истории с избитым до увечий новобранцем, которую удалось замять, он тоже уволился и был приглашен Леонисом Кайт-Алором работать начальником службы безопасности, по протекции сестры, конечно. Чем закончилась эта работа – ясно и так. Члены объединенного клана Кайт-Алор были уничтожены, выжил только наследник, автоматически получивший титул главы клана, несмотря на возраст. И выжил лишь благодаря тому, что у него была тварь. Как ни старался Янус внушить Леонису мысль избавиться от твари, тот не поддался.
- Я встретил Каса на лестнице, тварь вела его так, будто он – ее щенок. Думаешь, он тоже будет трахать ее?
- Алоры все были помешаны на этой твари. Ты нашел что-нибудь по ритуалу?
- Здесь ничего нет, все осталось в архиве, - недовольно пробормотал Эдман. – Но я прочел все дневники, которые были здесь, и, кажется, понял: тварь относится к роду инкубусов. Даже лишенная силы, а сейчас еще и изуродованная, она обладает притягательностью. Тем более для того, чьей крови вкусила.
- Вот же мерзость.
- Еще коньяку, отец?
- Нет, на сегодня хватит. Не засиживайся.
- Я скоро.
Зверь бесшумно отлепился от стены и метнулся прочь. Он узнал достаточно, чтобы счесть, что этот дом – больше не убежище для его подопечного. Но побег еще нужно было подготовить, как и запасное логово. И сделать это нужно, когда Янус Кайт снова уедет «к сестре». Зверь подозревал, что уезжает он лишь для того, чтобы нанять очередных головорезов для убийства Кассия. Доказательств у него не было, проследить за дворецким он не мог, так как не мог надолго покидать подопечного и отходить от него дальше, чем на полмили. Но сегодня он услышал много. Подозрения стали уверенностью.
Зверь возник в спальне Кассия, замер у окна, глядя на выбравшуюся из-за горизонта багровую луну. Такой она бывала редко, и когда это случалось, он чувствовал странную тревогу. Будто подобное зрелище было ему привычнее обычного бледно-розового диска. Иногда ему казалось – еще чуть-чуть, еще немного, и проснется затертая память, он вспомнит, кем был, свой мир. Но все попытки вспомнить оборачивались выворачивающей и перемешивающей мозги болью. В последние пятьсот лет он перестал пытаться.
Он отвернулся от воплощения богини дикой охоты и кровавых игрищ, взгляд скользнул по разметавшемуся по кровати парню. Сначала, когда он впервые испробовал его крови, младенец для него значил не больше, чем все предыдущие. Все они, наследники клана Алор, были сначала невинны и чисты, как первые цветы по весне. И все, взрослея, становились теми еще ублюдками и садистами. Всем без исключений нравилось издеваться над тем, кто не может сказать «нет», над привязанным силами, о которых они не имели даже представления, существом, которое вместе с памятью, к сожалению, не потеряло свободолюбия и гордости. Зверь помнил безуспешные попытки освободиться, за которые приходилось страшно и кроваво платить. Он помнил молчаливые бунты, которые тоже ничем хорошим не заканчивались. Он устал и почти сломался, когда Леонис изрезал его лицо. Что-то изменилось только в ту ночь, когда он равнодушно наблюдал за гибелью клана Кайт-Алор, пока убийцы не вошли в комнату наследника. Когда он схватил мальчика и, не надеясь на то, что сонный и перепуганный ребенок сохранит тишину, приказал ему: «Молчи». Что-то в Мироздании сдвинулось, когда ребенок исполнил его приказ слишком буквально, сохраняя безмолвие и сейчас. Тонкая, едва ощутимая, но прочная нить протянулась между ними. И сегодня… Он чувствовал: сегодня родилась еще одна, связала их в тот момент, когда мальчишка поклялся сделать все, чтобы освободить Зверя. Глупый ребенок… он ведь даже не понял, что окончательно лишил его свободы.
Зверь неслышно присел на край кровати и склонился над Кассием, пристально рассматривая его. А потом коснулся его губ в намеке на поцелуй.
- Я буду с тобой, даже если ты дашь мне свободу.
Кас сонно вздохнул и потянулся к нему, обнимая. Складочка между густых черных бровей разгладилась, он уткнулся носом в черную кожу безрукавки Зверя, еще раз вздохнул и уснул глубже.
Тех, кого отличает по вою…
Зверь пролежал рядом всю ночь, словно преданный пес, согревая Каса и дыша ароматом его тела – здорового молодого мужчины, сильного и чистоплотного. Он не мог сказать, что кто-то из Алоров последних поколений отличался нечистоплотностью, но ненависть искажала запах, придавала ему оттенок тухлятины. Зверь спрашивал себя, как так вышло, что он не возненавидел Кассия. И по всему выходило, что благодарить за это стоило Леониса. И самого Каса, который, словно черная овца в стаде белых, вырос совсем другим, тихим, книжным ребенком. Видно, отец считал его недостойным наследником, если даже не брался изменить его характер в угоду потребностям клана. Скорее всего, он рассчитывал сделать наследницей кого-то из дочерей. Может быть, погодку Кассия – Юнону, которая уже в семь лет из чисто исследовательского интереса замучила подаренных ей канарейку и морскую свинку, а кошку ее матери спас только развитый у хищников инстинкт самосохранения и чутье на опасность. Кас в этих ее жестоких играх участия не принимал, предпочитая проводить свободное время среди книг. Зверь помнил, как из общей библиотеки убирали все слишком откровенные и опасные документы в архив.
Леонис Алор долго не женился, прекрасно понимая, что с момента рождения сына, а первенцами в их клане всегда рождались сыновья, он потеряет право на свою любимую игрушку. Он владел Зверем тридцать пять лет, он даже девственности лишился не с кем-нибудь, а со своим телохранителем. Ну и что, что Зверь никак на это не отреагировал, Леонис не собирался позволять ему взять над собой контроль, вернее, даже попытаться это сделать, он к тому времени ознакомился с копией договора и всеми документами, касающимися Зверя, поставил несколько экспериментов, выясняя границы своей власти. Ее почти-безграничность опьяняла. Требование не причинять Зверю смертельного вреда было вполне разумным, он никогда не выходил за его рамки. Но как же ему нравилось исполнять пункт о наказании! Он упивался свистом плети, видом исчерченного алыми, синими, багровыми следами тела, вкусом крови Зверя. Да, он никогда не останавливался на «первой крови», но и черты не переходил. После экзекуции он мог еще несколько раз трахнуть Зверя, с потенцией у Алоров всегда было более чем отлично. После того Алора, который стал его первым хозяином, только Леонис сумел вызвать в Звере просто безграничную ненависть. Даже его отец, не стеснявшийся в средствах, удостоился только молчаливого презрения.
И вот, побег от ветви этого древа, кровь от крови клана Алор, плод его гнилого семени… Только совсем иной по характеру, увлечениям, складу ума мальчик. Нет, в нем есть, несомненно, что-то, что роднит его с предками: азарт, страсть, отзывчивость на спящую силу Зверя. Он упрям, упорен в достижении цели, иногда резок и порывист. Но в то же время он гораздо мягче своих предков и способен выслушать разумные доводы и изменить единожды принятое решение. Зверь прочел его книги. На воображение Кассию было грех жаловаться, скорее уж, стоило бы немного ограничить бег его фантазий. Но это придет с возрастом и опытом. Уже то, что рукопись восемнадцатилетнего мальчишки приняли, рассмотрели и напечатали, говорит о том, что он должен стать одним из лучших авторов столетия.
«Это если ему позволят дожить хотя бы до двадцати пяти. Ну, давай рассуждать здраво: что они могут сделать? Да все, что угодно, застрелив меня. Снайпер целился не в Каса, но это мальчику знать незачем. А мне, откровенно говоря, крупно повезло, что повернулся и немного отшагнул. Иначе уже гнил бы в овраге где-нибудь в лесу. В компании с Кассием. Что я могу сделать? Обустроить убежище в архиве, но это только на первые пару недель, потом нужно будет уходить. Куда? Желательно, в Патоа, там много людей, можно скрыться, если сменить внешность. Потом обратиться в Совет Кланов, но нужны доказательства. Словам мальчишки никто не поверит, тем более, моим словам».
«Зверь?» - сонный мысленный голос вывел Зверя из состояния задумчивости.
- Я здесь. Хорошо спалось?
«Шутишь? Рядом с тобой – как в колыбели».
- Я рад. Вставай, ребенок.
«Ну почему ребенок, Зверь?»
- Потому что ребенок и есть, - Зверь внимательно посмотрел в еще мутные со сна синие глаза, улыбнулся. – Вставай.
День для Кассия начался прекрасно, хотя чувство вины перед Зверем никуда не делось. Он сам осмотрел его спину, но, как и говорил Янус, там остались только желто-фиолетовые синяки, которые, как сказал Зверь, рассосутся через пару часов.
«Все равно, тебе было больно», - упрямо сдвинул брови Кас.
- Совсем немного, - Зверь прикусил язык, чтобы не добавить чего-нибудь про отца или деда. Зачем травить и без того больную душу мальчишки?
«Значит, у меня есть неделя, чтобы найти выход».
- Надеюсь, что есть.
«Что?» – Кас вскинул на него глаза, чуть не подавившись зубной пастой.
- После завтрака я расскажу. Уйдем в сад.
Кассий сосредоточенно кивнул: значит, что-то такое Зверь нарыл, что опасается за его жизнь. И если говорить в саду, значит, он не хочет, чтоб слышали лишние уши. А кто может услышать? Эльса еще болеет, Эдман целыми днями копается в библиотеке, что-то там ищет, Янус обычно не шарахается по верхнему этажу, приходящая кухарка – тем более, дальше кухни и кладовых не высовывается. Кевин, шофер и садовник в одном лице? Он вообще в дом не заходит, у него свой флигель в глубине сада, да и там редко бывает, копается в старых машинах, которых в гараже аж три, не считая новенького «Легата», на котором обычно выезжает Янус, и бронированного, как доисторический ящер, «Тонантиса», на котором приходилось ездить в город самому Кассу. Так что после завтрака сад будет пуст. Значит ли это, что Зверь подозревает всех, кто есть в доме?
Так ни к чему и не придя – слишком мало данных – Кас спустился в столовую.
«Позавтракаешь со мной? Это не приказ, а просьба. И условия те же».
Зверь подумал и кивнул:
- Хорошо.
Он сидел напротив, снова искушая каждым движением, но теперь Кассий знал цену этого искушения и всеми силами старался отрешиться от него. Смотрел только в свою тарелку, хотя всей поверхностью кожи чувствовал своего Зверя, его взгляд, все такой же острый, как клинок, но теперь не холодный. К этому, оказывается, можно привыкнуть и даже находить возбуждающим. Нет, черт, нет, нужно выкинуть эти мысли из головы. Он не станет подобием отца и деда!
Кас проглотил еще ложку овсянки, которую терпеть не мог, но приходилось есть, традиция, чтоб ее! Отодвинул тарелку и кивнул Зверю, который тут же отложил свои приборы.
«Идем?»
- Да… мой господин.
Молодой человек вздрогнул от обращения, но тут же услышал поскрипывание двери: на пороге столовой стоял Янус.
- Сеньор, могу я снова отлучиться?
Кассий кивнул, жестами показал:
«Почему бы вам не взять отпуск на неделю-полторы?»
- Вы очень добры, сеньор. Но мне хватит трех дней.
«Как знаете», - пожал плечами Кассий и вышел через эркерную дверь, ведущую из столовой сразу в сад. Зверь последовал за ним, не задерживаясь, только скользнул по мужчине равнодушным взглядом, от которого Януса пробрало дрожью.
Черный Зверь твой приходит спасать…
Сад, немного заросший, высаженный, как бог на душу положил, без симметрии, с хаотично проложенными тропинками, посыпанными белым песком, приводил Кассия в состояние умиротворения, но не сегодня. Зверь то и дело мелькал на периферии его зрения, но рядом пока не шел. Кас добрался до беседки, заросшей плющом и девичьим виноградом, там было сыро, прохладно, но зато никто не подошел бы незамеченным, а снаружи почти нельзя было разглядеть, есть ли кто внутри. Стоило ему сесть на скамью, Зверь материализовался рядом.
- Сегодня ночью я кое-что услышал. Тебе не понравится. Янус хочет убить тебя. Он уезжает, чтобы нанять очередных наемников. Янус – тот, кто заказал убийство твоей семьи, но доказать это я пока не могу. Эдман – его сын, возможно, он попытается подговорить тебя разорвать договор. Это просто, достаточно произнести фразу «Разрываю договор с тварью крови демонской, прозвания не имеющей».
«Никогда! Вернее, пока я не найду выход!»
- Тише, ребенок. Слушай. Завтра мы отсюда уберемся, потому что у меня совсем нехорошее предчувствие. Укроемся в архиве, там есть почти все необходимое, чтобы пересидеть пару недель. Эдмана я обезврежу, остальных слуг трогать не стану, они ни при чем. Постарайся вести себя, как обычно. Знаю, что трудно, но ты сможешь.
«Зверь… за что?» - мгновенно осунувшийся и растерянный Кас походил на потерявшегося ребенка.
- Власть и деньги. Янус – старший брат твоей мамы. Он должен был стать наследником, но его лишили этой привилегии. Поэтому, если не останется в живых никого из Кайтов и Алоров, он получит сразу два клана на блюдечке.
«Я убью его!»
- Тш-ш-ш. Тихо. Иди сюда, - Зверь сел рядом и притянул Кассия к себе, обнимая и пытаясь успокоить. Ну, или хоть перенаправить его ярость в иное русло. Ночью у него было время подумать. Пусть он сам не сможет получить удовольствие, но, если этого захочет Кас, он отдастся. Впервые – по своей воле. Кассий не был ему неприятен, наоборот, и то, что ему ограничили власть над собственным телом, именно сейчас злило.
Кас прижался, это выглядело довольно-таки забавно – Зверь был ниже него на голову.
«Зверь, что же мне делать?»
- Выжить и отомстить. Но сначала нужно отсюда выбраться. Машину умеешь водить?
«Нет», - покачал головой Кассий.
- Я тоже не очень. Но придется.
«Мы выберемся. Зверь, можно попросить тебя? Расскажи о себе? Все, что помнишь?»
Белоглазый хмыкнул, задумался.
- Мало что помню. Вернее, не помню ничего до Врат. А после… Тебе будет неприятно.
«Скажи, они… ну, предки мои, они все были сволочи?»
- Не все. В детстве, пока совсем малыши, дети как дети. Потом… потом воспитание давало себя знать. Всех наследников воспитывали в презрении к тем, кто слабее. У кого меньше прав – того можно пнуть, даже нужно, чтоб, не дай бог, не поднялся из грязи. А самым бесправным был кто? Правильно, тварь. Их с младых когтей натаскивали на то, что меня нельзя считать человеком. В чем-то они, безусловно, правы. Я не человек.
«Нет! Пусть ты и не человек, но ты же разумное существо, возможно, даже стоящее выше на ступень в развитии, хотя бы потому, что живешь дольше и регенерация повышенная. И ты умный».
- Спасибо, ребенок, - в голосе Зверя слышалась улыбка, Кассий ее не видел, он уткнулся в багровые волосы и упоенно дышал запахом, в котором смешивался аромат чистого огня, ветра и травяного шампуня.
«Ты так пахнешь… Зверь, можно… можно я…»
Зверь вывернулся текучим движением, привстал, поднимая голову Кассия ладонью, и поцеловал сам, осторожно, стараясь не поранить клыками, придерживая слишком порывистого парня. Кас «поплыл» мгновенно, словно в кровь выплеснулась сумасшедшая доза эндорфинов пополам с адреналином. Чистый восторг, возбуждение, предвкушение – кайф, куда там наркотикам! Зверь отстранился, вглядываясь в его глаза, принюхался и чуть заметно усмехнулся, опускаясь на колени. Это Кассия отрезвило, пусть и не до конца.
«Нет! Нет, я не хочу, чтобы ты…»
- Тихо, ребенок. Это я хочу. А ты просто расслабься.
И Кас расслабился – до первого осторожного прикосновения губ, горячего языка. Он опустил взгляд и уже не мог оторваться от зрелища, представшего его глазам. Это заводило еще сильнее, и ему хватило буквально трех минут, чтобы, вцепившись в лавку, выгнуться навстречу умелому рту. Вместе с семенем, кажется, он выплеснул и все разумные мысли, по крайней мере, застегивал его и приводил в порядок одежду Зверь. Сам Кассий не мог соображать: в ушах шумело и бухало, ноги были ватными, накатывала сонливость.
- Ну, ну, ребенок, не спи, - его потормошили. – Впрочем, ладно. Отдохни.
Он сидел, придерживая Кассия, и анализировал произошедшее и те изменения в себе, которые заметил. Первые нити связи укрепились, возникла новая, еще более прочная, как и первые – обоюдная. Нет, физического удовольствия он не испытал, но что-то на уровне сознания, словно теплая волна, омыло душу. Это было… приятно? Да, несомненно. Покорило доверие, с которым Кас принял его ласки, без обычных предупреждений вроде: «только посмей сжать клыки». И он сам даже не задумался о возможности причинить вред этому своему хозяину.
Наконец, Кас пошевелился, встрепенулся, словно просыпаясь.
«Ох… Зверь, это был просто улет!»
- Я заметил.
«А ты?..»
- Нет, я же говорил, без приказа я не могу ничего.
«Прости».
- За что? Все хорошо.
Кассий заглянул в белые глаза, полюбовался на багровые в полумраке беседки зрачки, завораживающие его переливами этого тревожного света в своей глубине.
«Зверь…»
- Все хорошо, ребенок. Идем. Нужно начать потихоньку собираться. Продукты я возьму ночью сам, погружу в машину. Возьмем старый «Эквус», он на ходу, маленький и с хорошей проходимостью.
«Зверь, а сколько раз он пытался меня убить?»
- Семнадцать.
«Ско…»
- За последние два года. Раньше я не считал.
Кассий побледнел.
- Я думал, что это кто-то из Совета Кланов. Он очень хорошо маскируется. Просто вчера я услышал их разговор с Эдманом. Наверное, расслабились, считая, что ты эмоционально вымотан и спишь, а я еще не восстановился после наказания твоей рукой. Обычно, когда это делал хозяин, было тяжелее принять.
«Я больше не собираюсь это делать».
- Тогда тебе придется приказать мне забыть о еженедельных походах в подвал, - усмехнулся Зверь.
«Тогда я приказываю – больше ты не подчиняешься приказам, отданным моим отцом!»
Зверь пошатнулся, когда с неслышимым звоном лопнул один из стягивающих его суть и силу обручей. Стало легче дышать.
- Спасибо.
«И не благодари. Это мой долг! Если бы я только знал раньше…»
- Теперь я только твой, - улыбнулся Зверь.
Кассий выудил из кармана ключик от экзекуторской и зашвырнул его куда-то в заросли травы. Ему стало гораздо легче, будто с плеч сняли не один десяток кирпичей, из которых складывалась его вина.
Так кричи же, дитя, для меня
И не бойся ни боли, ни смерти…
Кассий так и не увидел Эдмана. И спрашивать, что Зверь с ним сделал, он не стал. Что бы ни сотворил – он был в своем праве. Да, именно так – в своем праве, потому что Кас так решил. По возвращении в дом он пометался по комнатам, размышляя, что понадобится собрать. Потом принялся вспоминать, что собирал для бегства один из его героев и беззвучно рассмеялся: в своем воображении он, оказывается, был гораздо умнее, чем наяву. Он выкинул из сумки невесть зачем запихнутый туда костюм, вместо него положил джинсы и пару футболок, три смены белья, носки, кроссовки, бритвенные принадлежности, зубную щетку, перебрал лекарства из аптечки, спустился в кладовую и достал еще и оттуда саквояж с лекарствами. Собрал все, что может понадобиться, от болеутоляющих таблеток до обеззараживающей настойки.
- Молодец, все верно.
Кассий вздрогнул и повернулся к Зверю, наблюдающему за ним.
«Я старался. Трудно сразу сообразить, что может понадобиться в бегах».
- Возьми все свои документы. Ноутбук не надо, хотя… Пусть будет, там ведь начало твоего нового романа? В Архиве нет электричества, но там он будет в сохранности. Деньги, все, что есть наличными.
«А карты?»
- Тоже, но Янус может попробовать их заблокировать. Там посмотрим. Все? Я отнесу в машину ночью, спрячь пока под кровать.
Кас запихнул сумку, куда было сказано, и сел, нервно сплетя пальцы.
- Не волнуйся, все будет хорошо.
«Зверь? Мне страшно».
- Касси, - Зверь подошел, оперся коленом о постель и заставил парня поднять голову, - не бойся ничего. Я не позволю тебе умереть.
«А может, это как раз выход? В договоре сказано…».
- Не смей!
Кассия поразили чувства, прозвучавшие в обычно невыразительном голосе Зверя. Слишком много их было, чтобы сразу понять все, но гнев белоглазого он почувствовал всей кожей.
- Я впервые хочу, сам, понимаешь, сам хочу защитить того, кому принадлежу. И я сделаю это любой ценой. Даже если мне придется погибнуть, ты будешь жить.
«А ты спросил, нужна ли мне будет жизнь без тебя?» - Кассий, не отрываясь, смотрел в его глаза. – «Зверь, ты был рядом со мной всю мою жизнь. Пусть я знаю тебя только четвертый день, но мне кажется, что это дольше, чем вечность. Я хотел бы, чтобы ты стал свободным. И в то же время… Нет, я знаю, что не имею права даже просить…»
- И не проси, - Кас вздрогнул от этих слов, - не проси даже. Я останусь рядом с тобой, потому что я так хочу. Даже если ты вернешь мне свободу.
Молодой человек просиял, потянулся к Зверю:
«Правда? Правда, останешься?»
- Правда. Иначе кто же тебя, несмышленыша, будет беречь и защищать?
«Ну, Зве-е-ерь!»
Тот рассмеялся, и, если не смотреть на перекошенное лицо, смех его был красивым, низким, бархатным, пробирающим до самого нутра.
«О, нет, опять!»
- Кассий… Кас, прикажи мне, - Зверь толкнул его на постель, навис сверху, склоняясь к самому лицу, почти касаясь губ своими, его дыхание было теплым, как летний ветер.
Кас выгнулся, понимая, что все, сошел с ума, и это окончательно.
«Я… приказываю… Приказываю: возьми меня».
Звучало чудовищно пафосно и выспренно, но ему разом стало наплевать: даже через свои тонкие летние брюки и плотные кожаные штаны Зверя он ощутил отклик его тела. А низкий, рычащий стон, казалось, заполнил все тело и заставил вибрировать каждую клетку, каждый нерв. Он не запомнил, как Зверь избавил их обоих от одежды, но прекрасно запомнил, как тот целовал его, покрывая этими жадными поцелуями каждый дюйм обнаженной кожи, как он вылизывал его, как кусал, оставляя следы. Помнил, как Зверь сжал его член, не позволяя выплеснуться раньше времени, как шептал хриплым, словно сорванным голосом: «Потерпи». Помнил мимолетное чувство стыда от проникновения смазанных первым попавшимся кремом из разворошенной аптечки пальцев, но дискомфорт и боль прошли мимо сознания. Правда, всплеск боли от первого проникновения он еще отметил, но быстро о ней забыл – Зверь толкнулся вперед, и Кас вцепился в его плечи ногтями, беззвучно умоляя замереть: слишком сильно продрало по нервам взметнувшимся в теле наслаждением.
- Кричи для меня, - приказал Зверь, начиная размеренные, постепенно ускоряющиеся движения. И Кас закричал, хрипло, прерывисто.
Голосовые связки, отвыкшие от работы, не выдержали, он сорвал голос почти сразу и только хрипел на каждый рывок, вышибающий из него душу куда-то в горячее марево. Он выплеснулся почти сразу, не заметив этого, и еще раз, выхрипев почти неосознанный приказ:
- Кончай!
Внутри стало горячо и очень легко, глаза закрылись сами собой, он обмяк, ощущая только теплые волны неги, омывающие его со всех сторон разом. И отключился, так и не отпустив Зверя, продолжая сжимать его мертвой хваткой руками и ногами.
В сознание его привела теплая вода, плеснувшая на лицо. Кассий приоткрыл глаза, пытаясь сообразить, где он и что произошло. Он лежал в наполненной водой ванне, Зверь придерживал его голову и обеспокоенно всматривался в лицо.
- Ну, слава богу, очнулся.
- М-м-м… - на более осмысленные звуки у Каса не было сил. Потом до него дошло, что это прозвучало, на самом деле прозвучало вслух, глаза распахнулись шире в немом вопросе.
- Да, ребенок, ты заговорил.
«Благодаря тебе», - общаться мысленно было Кассию все еще привычнее, чем вслух.
- Можно и так сказать.
«Поясни?»
- Помнишь пункт договора, где сказано, что хозяин не должен «никоим способом не исполнять воли твари, ибо от оного может тварь вернуть себе толику сил». Ты нарушил его двенадцать лет назад, повиновавшись мне. А я не понял сразу, что лишил тебя голоса.
«Ты же и вернул».
- Да. Но не торопись им пользоваться, ты сорвал голос, так что потребуется время, чтоб связки восстановились.
«Это уже ерунда. Зверь?»
- Я слушаю.
«А я теперь буду тебе повиноваться тоже? Любому приказу?»
- Что? С чего вдруг?
«Ну… ты же кончил…»
Зверь рассмеялся:
- Суеверия. Твоя воля все так же свободна, и только ты выбираешь, послушаться меня или нет.
«Мои предки – идиоты, - резюмировал Кас, снова закрывая глаза. – Больные ублюдки и садисты. Ненавижу».
Все дороги сливаются с тьмою…
«Эквус», небольшая, с высокой посадкой, машина наматывала на колеса милю за милей. Кассий дремал на штурманском сидении, развернутом в почти лежачее положение. Зверь уверенно вел, хотя и говорил, что не слишком хорошо умеет водить машину. Но Кас ему доверял, полностью и безоговорочно. Кому ж еще доверять в этом мире?
Они покинули дом сразу после заката, через час после того, как ушла кухарка и уснул, с небольшой помощью Зверя, добавившего в чай снотворное, Кевин. В багажном отделении «Эквуса» стояли несколько ящиков с консервами и теми продуктами, что возможно употреблять сырыми, но Зверь обещал приготовить что-нибудь съедобное на костре, когда уверится в безопасности убежища. Кас только кивал, полностью положившись на него. За двенадцать лет своей жизни здесь, в этом доме, он покидал его считанные разы, не имел абсолютно никаких навыков выживания вне привычного мирка. Это могло стать проблемой, но Зверь сказал, что все поправимо, и он всему научит. Кас ему верил, у этого древнего существа за три тысячи лет, должно быть, скопился богатейший багаж знаний и опыта.
Над миром величаво плыла луна, сегодня совершенно обычная, бледно-розовая, словно бутон пиона, готовый раскрыться. Сосны молчаливыми стражами возвышались по обе стороны дороги, сливались в сплошную полосу на скорости. Однако вскоре Зверь притормозил и принялся внимательно вглядываться в кромешный мрак, который для него был сумерками. Затем плавно вывел машину в поворот, чудом вписавшись между двух исполинских сосновых стволов. Под широкими колесами захрустела заросшая гравийка, и спящего Кассия от весьма неласкового пробуждения спасли только ремни безопасности и отличная рессорная система машины. Впрочем, тряску тот все же ощутил, заворочался и сонно забормотал что-то неразборчивое, потом открыл глаза.
«Зверь? Где мы?»
- В десяти милях от руин кланового дома. Скоро будем на месте.
«А там…»
- Сгорело все, что могло гореть, ребенок. Убийцы заметали следы, думали, ты тоже окажешься в числе погибших.
«Зверь, а почему ты принес меня в тот дом?»
- Вообще, на этот счет у меня были инструкции твоего отца, у каждого наследника было убежище, на всякий случай. Последние пятьдесят лет им служил этот коттедж. В нем во время Последней Клановой войны твой дед прятал жену и сына. Я не подумал, что это убежище может стать ловушкой, но больше некуда было идти. Вообще, в тот момент, когда в клановый дом ворвались убийцы, я думал не о возможном предательстве, а об очередной клановой войне. Были уничтожены сразу два клана, и я удивлен, что никто из Совета даже не вякнул. Понимаешь? Или им заткнули рты, в чем я сомневаюсь, вряд ли у Януса был компромат на каждого главу. Или им пообещали раздел клановой собственности после твоей гибели. И это вероятнее.
Кассий слушал бесстрастный тихий голос, пытаясь вникнуть в сказанное. Выходило откровенно плохо. Он, конечно, старательно вникал в дела клана, но только сейчас начинал понимать, что практически ничего о них не знает – всем заправлял Янус, Эдман же приносил ему документы на подпись, с уже принятыми решениями и выводами. Все, что делал Кас – это ставил свой автограф, хотя и внимательно прочитывал все, прежде чем подписать. Стало ясно, что Янусу было невыгодно разорять то, что впоследствии он надеялся прибрать к рукам, именно поэтому предприятия приносили доход, деньги вкладывались в акции с высокими котировками, управляющие опасались воровать, зная репутацию Януса Кайта. То есть, по сути, Кассий был одновременно и помехой для его планов, и ширмой.
- Твое убийство станет для него последней ступенькой к власти, наследник у него… впрочем, уже нет, - губы Зверя тронула чуть заметная холодная усмешка.
«Ты убил его?»
- Оставил маленький сюрприз его отцу.
Такой Зверь пугал, но Кас подавил в себе тонкие ростки страха: око за око, зуб за зуб. Тот, кто двенадцать лет пытался устранить его чужими руками, кто убил его родителей, заслуживает мести, и Зверь все правильно сделал.
«Зверь, а почему он сам меня не убил? Что уж проще – подсыпать яд в кофе?»
- А ты подумай.
Кас подумал, и снова подумал. Выходило только одно.
«Ты. Пока ты был рядом, он не мог ко мне и пальцем прикоснуться, - он помолчал и спросил: - Зверь, а сколько покушений было на тебя?»
Белоглазый хмыкнул:
- Много.
«А почему он не убил тебя во время экзекуции?»
- Потому что не смог.
Воспоминание было не из лучших. Это была первая неделя, которую Кас провел в убежище после гибели клана. Приказ Леониса заставил Зверя прийти в подвал, вложить руки в оковы. То, что сейчас его будут убивать, он понял, когда Янус вместо хлыста или плети взял нож. Освободившийся в мгновение ока, даже без ключа, Зверь стал для него неприятным сюрпризом. Убить дворецкого или не дать ему наказать себя не позволял вложенный еще Леонисом приказ, но защищаться от него Зверю ничто не мешало. Янус чуял бритвенно-острые когти у своего горла и обещал, что тварь горько пожалеет. Зверь не жалел, особенно сейчас. Чем бы ни закончилась эта история, он не будет жалеть.
- Ну, вот, мы на месте.
Машина затормозила у высокого холма, поросшего молодыми сосенками. Кассий не видел, но Зверь прекрасно различал между стволов обгоревшие развалины. Он покрутил головой и осторожно направил «Эквус» по уже почти незаметной дорожке. Корни трав и деревьев превратили ее в зубодробительный аттракцион. Они проехали вдоль холма, к его северной оконечности, словно срезанной великанским ножом. В полусотне футов от цели пришлось остановиться – деревья росли вплотную к холму, и проехать уже было невозможно.
- Выгружаемся, ребенок. Устроим тебя на ночь, и я отгоню машину назад. Через пару часов вернусь.
«Мы сюда ехали дольше», - Кассий уставился на него с детским любопытством, понимая, что услышит сейчас что-то интересное. Зверь вздохнул и признался:
- Я буду ехать быстро, а назад телепортируюсь.
«Ага. Я так и понял».
- Что ты понял?
«Что ты умеешь телепортироваться. Правда, не понял, зачем ты звонил в дверь той ночью, когда был ранен. И зачем отвлекал мое внимание распахивающимися окнами и дверями».
- Звонил потому, что из перемещения вышел слишком рано и больше не смог – слишком большая была кровопотеря. Да и ты мне был нужен, чтобы восстановиться, как иначе тебя было вызвать вниз? Остальное… я потом объясню, ребенок. Нужно поспешить, чтобы к моменту, когда проснется Кевин, машина успела остыть и высохнуть после помывки.
Они перетаскали коробки и вещи к скальной стене, Зверь отыскал рычаг потайного хода, и Кас восторженно ахнул, когда кажущаяся сплошной плита медленно, с легким гулом, ушла вниз, в пазы, открывая узкий ход с низким сводчатым потолком. Ход был не слишком длинным, полого спускался к неожиданно просторному залу. Правда, сейчас там был склад хлама, зато среди него обнаружился продавленный диван и пара кресел, столик с треснувшей и вздувшейся столешницей, стул с отломанной ножкой, какие-то горшки и вазоны. Зверь очень быстро расчистил пространство, организуя лежбище Касу и себе, вместе они перенесли и составили у стены коробки с едой, потом Зверь добыл из машины мощный фонарь и еще один, поменьше, расстелил на диване одеяла, прихваченные из дому, кивнул:
- Ложись и спи.
«Я подожду тебя», - запротестовал парень.
Зверь не стал его переубеждать, просто кивнул.
- Я скоро.
Уже на выходе из зала его догнало хриплое:
- Зверь! – и подлетевший Кассий крепко обнял. – Возвращайся скорее.
Истекая своею любовью…
Когда затих звук мотора, Кас вернулся в подземный зал и свернулся в клубок на диване. Ну, то есть, с его ростом только так на этом узком и коротком лежбище и было возможно устроиться, это не его любимая широкая и длинная кровать. Но мысли Кассия занимало не удобство или неудобство его положения, а тревога за Зверя. За себя он почему-то даже не подумал волноваться, даже зная, что от кланового дома до автострады десять миль по девственному лесу, где он непременно заблудится в трех соснах, если придется искать дорогу самостоятельно.
Зверь был мудр, он прекрасно знал, что Кас уснет, не дождавшись, просто отключится от усталости и нервов. Когда он вернулся, шагнув прямо в зал архива, молодой человек тихо посапывал, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Зверь укрыл его прихваченным из дома одеялом, теплым, которым Кас укрывался зимой. Под холмом было не слишком-то жарко, радовало лишь то, что особая конструкция кладки, которой выложены были стены, своды и пол архива, не давала проникать сюда влаге, и в подземелье было прохладно и сухо. Зверь прихватил и теплые вещи, о которых как-то забыл. Сам он и летом, и зимой ходил в одном и том же, не ощущая разницы, но человек может и простудиться. В общем, из коттеджа он вернулся нагруженным, как ишак, про себя усмехаясь тому, как много всего может понадобиться для бегства, если приходится опекать совершенно непривычного к походной жизни парнишку. Да, это тебе не древние, с пеленок игравшие кинжалами отцов, привыкавшие спать на снегу на одном плаще и питаться тем, что убьют на охоте.
Перед ним прошла почти вся история развития цивилизации этого мира. Какой мог бы быть кладезь сведений для историков! Но – не судьба. В нем никогда не видели существо, способное быть полезным в чем-то еще, кроме охраны. Он же пользовался своими способностями, изучая книги, хроники, учебники каждую свободную минуту, он присутствовал на всех занятиях наследников, так что знал, пусть и не в совершенстве, законы и экономику, математику и физику, любил поэтов эпохи Империи. Это не считая того, что он умел сражаться любым оружием этого мира, от примитивных бронзовых ножей до современных автоматов. Хотя предпочитал всегда только одно – свои когти. Бесшумно и эффективно, правда, кроваво, но это уже мелочи. Когда прихотью Леониса Алора ему пришлось носить латексный костюм, он и в этом нашел преимущества: кровь с латекса смывалась быстро и бесследно. А сделать новый костюм можно было за час, просто облившись специальной смесью.
Зверь запер потайной ход и сел в кресло рядом со спящим хозяином. Фонарь он потушил, в наступившем мраке он почти не видел, но силуэт Кассия различал. Впрочем, в таких условиях он полагался больше на слух и осязание. Он слушал дыхание парня, его пульс, он прислушивался к его снам и, когда ему не понравилось ощущение тревоги, просто положил руку ему на голову, прерывая сон. Кас бормотнул что-то, потом затих, ощутив присутствие защитника. Так и проспал до утра.
Пробуждение было не из лучших, все тело затекло в скрюченном состоянии, Кас со стоном развернулся и едва не полетел на жесткий каменный пол. Его удержали сильные руки. В кромешном мраке он ничего не видел, но запах огня и трав узнал и облегченно выдохнул:
- Зверь!
- Проснулся, ребенок? Прикрой глаза, я включу фонарь.
Яркий свет озарил сводчатый потолок, высокие толстые колонны, выложенные из темно-серого кирпича, запертые бронзовыми, покрытыми патиной засовами деревянные двери. И Зверя, сегодня убравшего роскошную гриву в тугую косу.
- Помочь тебе умыться? Здесь нет водопровода и канализации, так что все надобности – в кустах.
- Варварство какое, пещерный век, - смешливо фыркнул Кассий, отмечая, что голос повинуется гораздо лучше и уже почти не хрипит. Говорить вслух было… странно, он отвык от этого, руки машинально составляли знаки жестового языка, все-таки он больше десяти лет общался так.
- Я думаю, нам не придется долго здесь скрываться, - покачал головой Зверь. – Когда Янус вернется домой и обнаружит мой подарочек и твое отсутствие, это вынудит его действовать. Плохо то, что я не знаю, во что его действия выльются сейчас.
- Ты боишься? – Кас сел рядом с ним, положил ладонь на тонкое запястье.
- Нет, ребенок, вернее, боюсь, но не за себя.
Слов утешения Кассий не нашел. Он тоже боялся, и за себя, и – в разы больше – за Зверя, и говорить, что все будет хорошо, было наивно. Хорошо не будет, он это понимал. Даже если Зверь устранит Януса, всегда будут те, кому не понравится, что власть над финансами двух крупных кланов перешла в руки совершеннейшего мальчишки. Влияния у него нет, опыта нет, да и желания управлять компаниями, возвращать былое величие клану Кайт-Алор тоже нет. С точки зрения Кассия, клан был уничтожен, а он, даже женившись и наплодив детей, чего ему совсем не хотелось, не сумеет воспитать их так, как этого требуют реалии мира. В клановой системе ценились способность держать свое мертвой хваткой, уничтожать врагов без жалости и, как и говорил Зверь, втаптывать в грязь слабейших. С начала времен люди лишь приобрели легкий налет цивилизованности, по сути оставшись стайными хищниками. Кассий же чувствовал себя отщепенцем. Ему была не интересна эта вечная борьба за власть. Он бы хотел жить в тишине, писать романы, изредка выбираться куда-нибудь в город, побродить по улицам, набраться впечатлений, подсмотреть детали и сценки для своих историй, устать от городской суеты и вернуться домой. А может быть, он выбрал бы город, все-таки, нельзя писать о том, чего не знаешь, жил бы в квартирке в спальном районе, наблюдал за людьми, а потом выстраивал сюжеты, запутанные интриги и расследования, любовно выписывая каждую строку. К тому же, у него под рукой кладезь исторической информации! Сколько романов можно было бы написать, основываясь на рассказах Зверя! Да, и получить премию Юпитера… Мечты-мечты.
- Так будет, - сказал Зверь. – Обещаю.
Три дня прошли для Кассия, как в тумане. Он привыкал к совершенно изменившейся жизни. Привыкал просыпаться в объятиях Зверя на сделанном из диванных и кресельных подушек ложе, которое было удобнее узкого диванчика. Привыкал умываться ледяной водой из родника неподалеку, фыркая на необходимость справлять естественные надобности под кустом, в выкопанную Зверем яму, прикрытую ветками. Привыкал к разогретым армейским консервам вместо разносолов, к пробежкам и сложному комплексу упражнений вместо верховой езды. Но самым замечательным в эти дни было то, что примиряло его со всеми неудобствами и перевешивало их: архив. Он с упоением забрался в настоящую сокровищницу, не зная, за что схватиться в первую очередь: исторические хроники клана, труды философов эпохи Империи, алхимические трактаты или книги по демонологии. Выбрал он последнее. В архиве был целый зал, ну, вернее, каморка, заставленная стеллажами с огромными инкунабулами, свитками, сохраненными тем же способом, что и договор со Зверем. Кас выбрал тяжеленный фолиант, оправленный в черную кожу с бронзовыми уголками, и каждый день садился разбирать витиеватые строки, написанные так же, как договор, старинными знаками и замысловатыми оборотами. Были там и рисунки, выполненные со всем тщанием, с порой тошнотворными деталями, некоторые Кас пролистывал с содроганием. На одном же он залипал, долго всматриваясь в намеченную лишь контурами фигуру ангела, но не с белыми или золотыми, а с почти черными крыльями и двумя серпами в руках. Описание этого существа было кратким и отрывочным: астартес, демон смерти, властитель душ.
Кас же искал информацию по инкубам и суккубам, демонам похоти. Ему казалось, что, если Зверь и был демоном, то именно таким. Иначе как объяснить тот факт, что ни один наследник не остался равнодушным к своему телохранителю? А по скудным и неохотным обмолвкам Зверя у Кассия осталось именно такое впечатление. Он и сам чувствовал, что с каждым поцелуем, с каждой подаренной ему лаской все глубже погружается в зависимость от них. Но это не пугало его так, как, должно быть, пугало его предшественников. Он с головой окунался в эти чувства, сожалея лишь о том, что приходится приказывать Зверю получить удовольствие.
В книге было и предупреждение, над которым Кас посмеялся: «Отдавшийся же греховной связи с инкубусом, человек будет желать этого еще и еще более, доколе не истечет своим семенем досуха, отдав демону силу и самое жизнь». Предупреждение запоздало, он не жалел ни о чем, отдаваясь умелым ласкам Зверя. Растворяясь в них, как соль в океане, истекая своей любовью.
Видишь, некуда больше бежать…
Раз в сутки Зверь исчезал, чтобы проверить, как дела в коттедже. Да, расстояние было гораздо больше того, что позволялось ему, но… Только с Кассием этот трюк проходил, а он даже не заметил, что сумел это сделать, когда в первый раз отправился сюда за договором. Или все дело тогда было в приказе, пусть и не осознанно отданном? Но сейчас ему никто не приказывал, а привязь словно и не отметила расстояния. Раньше он уже на границе мили испытал бы дикую боль и не смог сделать ни шагу. Он пожал плечами и решил не заморачиваться, а пользоваться возможностями.
На третий день от их побега вернулся Янус, и Зверь, оставаясь для него невидимым, имел удовольствие понаблюдать за разъяренным отсутствием Каса мужчиной. То, что и Эдмана нигде нет, тот отметил, лишь когда перерыл коттедж сверху донизу и допросил Кевина и кухарку. Сына он искал дольше, пока не сообразил, что не был только в одном помещении. Потом ломал дверь в экзекуторскую. Когда же створка отошла от проема, и с почти неслышным хлопком сработали пиропатроны, Зверь испытал сладостное упоение свершившейся местью, любуясь воющим над телом сына Янусом. Тот прижимал к груди оторванную голову Эдмана и проклинал все и вся. Зверь неслышно исчез, возвращаясь в архив.
Кассий, как всегда, зависал со своей инкунабулой, старательно разбирая выцветшие строки. Поднял голову, улыбнулся:
- Какие новости?
- Янус нашел «подарочек», - оскалился в кошмарной усмешке Зверь.
- Не хочу об этом знать, ладно? – попросил Кас. – Можно тебя спросить?
- Спрашивай, если смогу – отвечу.
Молодой человек подождал, пока Зверь уляжется рядом с ним, поцеловал.
- От тебя кровью пахнет. Ты ранен?
- Не моя. Так что ты хотел узнать?
Кас осторожно коснулся шрамов на его лице, отодвинув книгу.
- У тебя повышенная регенерация, от ран не остается следов, но эти… и от пыток…
- Серебро. Вернее, сплав серебра и ладенума, то, что называется «солнечным серебром». У Алоров был такой нож, скорее всего, сгорел вместе с клановым домом в пожаре. Сначала им владели «духоводители» клана, потом он просто передавался из поколения в поколение. Раны от него заживают долго и мучительно, и никогда не проходят бесследно.
- Кошмар, - Кас уткнулся в его плечо, передернувшись от омерзения.
- Это прошлое.
- И шрамы никак не свести?
- Неприятно смотреть на мою рожу? Прикажи, я буду закрывать…
- Дурак! – рассердился Кассий. – Мне за тебя обидно, мой папаша тебе лицо изуродовал, руки бы ему оторвать!
Зверь принялся гладить его по спине, успокаивая.
- Ну, прости, ребенок. Я ляпнул, не подумав.
А сам вспоминал приказ, отданный дрожащим от ярости голосом: «На колени, и не смей двигаться, даже моргать не смей!». Это было за день до того, как родился Кассий. Леонис сходил с ума, понимая, что совсем скоро Зверь не отреагирует на его слова даже поворотом головы. Скоро он будет принадлежать его сыну, исполнять его прихоти, потом – ложиться под него или покорно открывать рот, пряча ненависть за ресницами. «Пока ты мой, мой!» - шипел он, обходя замершего на коленях Зверя, как хищник – добычу. Дернул за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад. «Твое лицо, тварь, твоя смазливая мордашка… Думаешь, он влюбится в тебя, если она станет не такой смазливой?» Тогда Зверю хотелось умереть. Он уже почти сломался, почти перестал сопротивляться, почти поверил в невозможность свободы. Кошмарная, на грани того, что он мог выдержать, боль отрезвила, или наоборот? Он захлебнулся ненавистью, как кровью.
- …верь? Зверь?! Зверь, что с тобой? Тебе плохо?
Он потряс головой, выныривая из воспоминаний.
- Все хорошо, ребенок. Просто задумался.
- Боюсь спрашивать, о чем. У тебя когти сами собой появились.
- Я тебя не поранил? – впрочем, он и так знал, что нет, запаха крови не было. – Прости.
- Это ты прости, я, наверное, заставил вспомнить плохое.
Зверь посмотрел ему в глаза, вздохнул и перевернулся, подмял под себя и жадно поцеловал, выкидывая из головы все. Оставалось только настоящее, здесь и сейчас, тот неуловимый миг, когда будущее переходит в прошлое. Здесь и сейчас он ласкал своего любовника, забывая о сковывающих тело и волю обручах приказов. Тем более что Кас умудрился выстонать свое «Возьми меня!» ему в рот, и остальное стало неважным.
- Зверь, что мы будем делать?
Белоглазый пожал плечами:
- Прятаться, скрываться. Выживать, ребенок. Потом жить. Долго и счастливо. Женим тебя на какой-нибудь симпатичной девушке. Ау! За что?
- За дурость. Я ни на ком не женюсь.
- Почему?
- Сам не понимаешь?
Зверь поднял голову и всмотрелся в глаза валяющегося рядом парня.
- Не понимаю.
Кассий покраснел, отвернулся, даже кулаки сжал, не зная, как объяснить. Он всегда довольно легко находил слова, но тут они словно слиплись в один ком, застрявший в горле и мешающий дышать.
- Кас?
- Потому что.
- Это не ответ, ребенок.
- Я не ребенок.
- Кас. Кассий, посмотри на меня.
Сердитые и слишком блестящие глаза встретились с белыми, Кас снова утонул в багровом сиянии расширенных зрачков, засмотревшись.
- Не надо, Кас. Не такой ценой.
- Если другой выход и есть – я его не вижу. «Когда иссякнет кровь Алор из мира подлунного», Зверь. Если это – та цена, что нужно заплатить за твою свободу, я ее заплачу.
После долго молчали оба. Потом Кассий подошел к Зверю, замершему над какой-то книгой, обнял, зарываясь в волосы лицом, глухо пробормотал:
- Я, наверное, такой же чертов собственник, как мои предки. Никому не хочу тебя отдавать. И мне никто не нужен, кроме тебя. И еще я больше никуда не хочу убегать. Сменю документы, покрашусь в блондина, куплю квартиру в Патоа…
- Кас…
- Я просто…
- Тш-ш-ш, не надо, ребенок. Я понял.
На следующий день Кассий добрался до ноутбука.
- Не могу, столько мыслей для работы. Пока заряд есть – хоть запишу, что успею.
Он выбрался на солнце, бодро защелкал клавишами, с головой погрузившись в свой мир. Зверь полюбовался, ему нравилось смотреть, как работает Кас, как прикусывает высунутый от усердия кончик языка, как хмурится или улыбается. Такое живое лицо, мимика, можно прочесть все его мысли и эмоции, даже не прислушиваясь.
Зверю было тревожно, интуиция в голос вопила о том, что грядет что-то нехорошее. Он промаялся часа два, обошел окрестности, принюхиваясь и прислушиваясь. Никого, лесные обитатели не потревожены, следов нет.
- Кас? – тишина, только тихо щелкают клавиши. – Кассий? Ау, ребенок, прием!
- А?
Зверь не выдержал, рассмеялся.
- Я в коттедж, посмотрю, что там и как. Никуда не отходи. Я быстро.
- Ага, - и снова уткнулся в экран.
Зверь переместился в беседку, оттуда – в библиотеку. В доме стояла тишина. Он нахмурился, спустился в кухню, дошел до домика садовника. Пусто. Перед гаражом витал запах стали, ружейной смазки, чужих – много, пятеро? Шестеро. И Янус. Нанял отряд боевиков? Похоже на то. И куда они отправились? Запах свежий, следы двух машин. Буквально полтора-два часа назад выехали. Сколько?! Черт! Два часа назад Кассий включил ноут и вышел из убежища! Жучок в ноутбуке! Зверь рванул обратно, молясь всем силам этого мира, чтобы успеть.
Черный латекс пусть сменит броня,
А сомнения – тихое «Верь мне»
Он успел. Успел закрыть собой Каса, буквально зашвырнув его в коридор за секунду до того, как автоматная очередь разорвала его спину.
- Зверь!!
«Встать… встать и драться!»
Удар ногой под ребра подбросил и перевернул его, едва не вышибив сознание окончательно.
- Тварь! Возьмите мальчишку, с этим я разберусь сам, - Янус еще раз пнул Зверя, наклонился, сгребая в кулак окровавленные волосы. Перед глазами Зверя замаячил светлый блик на коротком узком лезвии атама из «солнечного серебра». – Знакомый нож, да, тварь?
Наемники выволокли на площадку перед входом Кассия, поставили на колени, заломив руки за спину.
- Нравится тебе, сопляк? Смотри, смотри внимательно. Эта тварь убила моего сына! – Янус орал, брызгая слюной, дергал голову Зверя за волосы, наступив ему на спину, словно собирался сломать хребет. Вряд ли у него хватило бы на это сил, но Кас замер, расширенными от ужаса глазами глядя на них.
- Смотри, сученок, как я перережу ему глотку! Подарить тебе его голову? А? Подарить, а? – его словно заклинило на этом, ярость клокотала, как кипящее дерьмо в плотно закрытом котле, который сейчас рванет. – Хороший будет подарок? А?
«Тише, ребенок, тише. Я сейчас встану», - Кассий услышал это так отчетливо, словно Зверь говорил вслух. – «Не делай глупостей, я сейчас…»
«Зверь… нож…»
«Я знаю. Все хорошо, Касси, тише».
Когтистые пальцы, беспорядочно скребущие мягкую лесную землю, замерли, врывшись в нее.
- Не надо… Не надо, Янус! Ты хочешь власть над кланом? Я передам тебе ее, сам передам, поедем в Совет, я напишу отречение в твою пользу, - заговорил Кас, тихо, спокойно, размеренно.
Янус, не обративший сначала внимания на выкрик парня, теперь удивленно воззрился на него.
- Все, и титул главы клана, и контрольные пакеты акций, и деньги. Янус, ты же этого хотел? Будешь главой двух кланов, слышишь? Только отпусти его.
Кассий внимательно смотрел, ждал. Дождался: наемники ослабили хватку, один так и вовсе отпустил его руку.
- Что, успел потрахаться с тварью? – выплюнул Янус. – И как тебе? Сладко? А ты прав, я не буду его убивать. Ты просто отдашь ему приказ подчиняться мне. До конца моих дней. Да, это будет хорошо.
«Зверь? Только не умирай, слышишь? Только не бросай меня!»
«Нет, Касси, не брошу».
- Я… Хорошо, - надломленным голосом прошептал Кас, стараясь незаметно сгруппироваться. – Я отдам такой приказ, только отпусти его сейчас. Он погибнет, если я не напою его своей кровью. И тебе не будет никакого толку от его трупа.
Янус еще раз дернул Зверя за волосы и отпустил их. Выпрямился.
- Умный, гаденыш. Договор, значит, ты прочитал.
- Янус, он истекает кровью.
- Отпустите его, - Янус сплюнул и отвернулся. Ярость все еще требовала выхода, и он снова пнул Зверя.
Кассий медленно поднялся с колен. Сделал шаг к Зверю. Если он сделает все правильно, так, как показывал его защитник, правильно вывернет запястье мужчине и довернет его руку… На втором шаге он кинулся вперед. И ошибся – Янус, словно учуяв его намерение, развернулся, вскидывая нож. Кас напоролся на него, короткое лезвие с чавкающим звуком вошло в живот, вспарывая плоть. Янус с усмешкой дернул его вверх, увеличивая рану.
- Как был идиотом, так и остался, маленький ублюдок, - прошипел он, отшвыривая парня туда же, где лежал Зверь. Только он уже не лежал, он поднялся на четвереньки, нависая над раненым хозяином, как охраняющий его пес.
- Добейте обоих, - бросил боевикам Янус, отворачиваясь.
Было больно, ужасно больно. Но эта боль не туманила рассудок, наоборот, Кассию казалось, что именно сейчас он обрел как никогда ясное мышление. И понимание, как освободить Зверя. Жаль, что так поздно, но он должен успеть.
- Зверь…
Слова выталкивались из горла с кровью, Кас захлебывался ими, чувствуя, что не успевает:
- Нарекаю тебя… Айвер и расторгаю… договор…с тварью демонской, про... прозвания… не имеющей…
Успел. Все успел: и посмотреть на то, как заливает нестерпимым багровым светом склоненную над ним фигуру, и как на мгновение становятся видимыми и лопаются обручи, сковывающие Зверя сплошным суставчатым панцирем, как затягиваются все кошмарные раны. Как раскрываются за его спиной с тихим шелестом крылья, словно окунувшиеся в остывающую кровь, а рваная одежда сменяется чем-то невообразимым, похожим на доспехи из гибкого, матово-черного металла. Астартес, демон смерти, обрел свободу и силу. А он, похоже, обрел покой…
- Кас, мой любимый ребенок, ты куда-то собрался? – тихий, вкрадчивый голос разорвал невнятный гул в ушах, как ветхое покрывало.
«Вроде, я умираю?» - мысль прозвучала неуверенно, и астартес рассмеялся.
- Глупости, мой хороший. Открой глаза.
Кас был уверен, что увидит ад или что там положено грешным душам. Но увидел все тот же склон холма, поросшее травой и молодыми сосенками пепелище, застывшие на полудвижении фигуры врагов. И белые, отливающие чистым серебром, глаза астартес, в расширенных зрачках которого сияло мрачное пламя. А еще вокруг была тишина, словно фильм поставили на паузу.
- Где мы?
- В «настоящем», ребенок. В том самом «мгновении до смерти». Здесь моя власть, а я совсем не хочу тебя терять.
- Значит, ты вспомнил.
- Да. А теперь полежи тихонько. Верь мне. Будет больно – кричи, но не двигайся.
Кассий увидел, как руки Зверя, названного Айвером, объяло пламя. А потом оно коснулось его вспоротого живота, и ему показалось, что выжгло все внутренности напрочь. Кричать он не мог, ничего не мог – ни шевелиться, ни дышать. И все кончилось. Боль ушла так же быстро, как и возникла.
- Шрам останется, но почти незаметный. Вот так. Иди ко мне, - астартес поднял его на руки, легко, как куклу, отнес под деревья и усадил на траву. – Посиди здесь, ребенок. И лучше закрой глаза. Не стоит тебе смотреть на то, как работает Жнец.
Он послушно зажмурился, услышал смешок и почувствовал на веках осторожные поцелуи.
- Умница.
А потом время снова потекло, как обычно, воздух вспорол треск очередей, тонкий, но почему-то отчетливо слышный сквозь него посвист, потом дикие вопли, мат, снова вопли. Кас закрыл уши руками и опустил голову, утыкаясь носом в колени. Нестерпимо хотелось посмотреть, но он не открывал глаз. Даже когда через ладони в уши ввинтился нечеловеческий, высокий, непрерывный вой. И ясно различимый сквозь него равнодушный голос астартес, речитативом читающий что-то на незнакомом языке. Потом хлопок – и тишина, показавшаяся Касу упавшим на него тяжелым одеялом.
- Все закончилось, Касси. Открой глаза.
Эпилог
За собою тебя уводит Черный Зверь
Хлопнула входная дверь, тихо, но в тишине квартиры звук был отчетливым. Кассий потянулся, лениво раздумывая, выбираться из-под одеяла или не торопиться. Додумать не успел: под одеяло пробрались холодные руки, ухватили за ногу. Он взвизгнул, как ребенок, забарахтался, пытаясь отбиться от напавшего чудовища, безжалостно щекочущего его за бока.
- Айвер! Хоть бы согрелся сначала!
Астартес рассмеялся:
- Проснулся? На улице чудно, ночью снег выпал, можно будет погонять на лыжах.
- И ты снова вываляешь меня в снегу!
- Если догоню. У тебя ноги длиннее, - Айвер сдернул с него одеяло окончательно и протянул руку: - Вставай, умывайся, я приготовлю завтрак.
- Ладно, - проворчал Кас, которому не дали понежиться в теплой постели. – Но потом сядем поработать. Три договора! И у меня не дописана последняя глава, а издательство уже торопит.
- Как скажешь, любимый.
Кассий расцвел в улыбке, как и всегда, когда слышал это обращение. Ему не приедалось, хотя астартес называл его так уже три года. Он ускакал в ванную, а демон отправился на кухню их уютной квартирки в тихом пригородном районе Патоа. Стоя у плиты, Айвер смотрел в окно, на заснеженные деревья, улыбаясь своим мыслям. Правда, их он привычно уже прятал под щитами: не стоило его любовнику знать, что привело демона смерти в приятное расположение духа. Этим чудесным утром он навещал свой родной мир, разгребая скапливающиеся за время его отсутствия дела. Кого-то уничтожить, кому-то отмерить наказание, с кем-то позабавиться. Забавы у астартес специфические, а психику Каса, и без того нехило пошатнувшуюся в тот летний день у развалин кланового дома, Айвер берег, как мог и умел. Глава клана Кайт-Алор все еще периодически навещал психолога, но лекарства астартес ему пить запретил. Не хватало еще травиться психотропными препаратами! Отпаивал он его сам – травами этого мира и своего, предварительно убедившись на каком-то, оставшемся неизвестным, пациенте психиатрической лечебницы, что последние не причинят вреда хрупкому человеческому организму. Так что Кассий остался в своем уме, хоть и пережил несколько затяжных и тяжелых истерик, когда разум в полной мере осознал все произошедшее.
На сковороде аппетитно скворчал пышный омлет с беконом, сыром и помидорами. В душе плескался Кас, намурлыкивая себе под нос популярную нынче, после выхода его романа, песенку, написанную одной из горячих поклонниц его творчества. Айвер раздул ноздри: девица попалась настырная, чуть не занялась сталкерством за любимым писателем. Пришлось окоротить. Он надеялся, что появление Черного Зверя из ее песни и его недвусмысленная просьба оставить Кассия в покое не сделает ее идиоткой. Хотя… вряд ли. Вспомнился восхищенный взгляд, брошенный ему в спину. Как бы не стало еще хуже. Разучился он пугать, что ли? Или это люди пошли безбашенные совсем?
Жизнь почти вошла в нормальную колею. Почти, потому что Айвера очень беспокоил один вопрос, который он намеревался решить во что бы то ни стало. И, кроме своих прямых обязанностей, искал в родном мире информацию, могущую пролить свет на решение проблемы. Хорошо хоть время в этих мирах идет по-разному. Здесь проходит час, там – три года. Рано или поздно, но он отыщет ответ. Или его подчиненные его изобретут. Главное, чтоб побыстрее.
Кас выбрался из душа в одном полотенце. Вот зараза! Знает же, что ему будет очень, очень трудно перебороть искушение вылизать чистое, еще влажное тело, довести до мольбы и взять прямо тут, на кухне, уложив на стол. Астартес зарычал, предупреждающе глядя на провокатора, с улыбкой привалившегося обнаженным плечом к двери.
- Ладно-ладно, сейчас оденусь, а то мы так в самом деле не поработаем, - молодой человек развернулся и замер в кольце сильных рук, обнявших его в мгновение ока.
- Постой так, Касси. Дай надышаться, - теплые губы касались плеча, снимая капельки воды, скатившиеся с волос, дыхание скользило, чуть холодя влажную кожу, заставляя все волоски подниматься дыбом от удовольствия.
Кас тихо застонал: близость демона действовала на него, как мощнейший возбудитель. Полотенце упало на пол, ладонь астартес двинулась вниз, медленно, слишком медленно, касаясь по пути напряженных сосков, тонкого, почти незаметного шрама от грудины до середины мускулистого, поджарого живота, впадинки пупка, коротких волосков, сбегающих от него вниз, к аккуратно подстриженному лобку.
- Айвер, - голос сорвался на хрип, как всегда, когда астартес медлил. – Пожалуйста…
- Тише, любимый, - слова теплым выдохом скользнули по спине.
Мучительно-медленно тонкие пальцы перебирали волоски, опускаясь ниже, пока жесткие подушечки не провели по члену от основания до головки, вырвав у Кассия новый стон. Погладили, размазывая капельку смазки.
- Айвер!
- Сейчас, Касси.
Он никогда не мог отследить перемещений демона. Только миг назад тот стоял за спиной – и вот уже на коленях перед ним, в расширенных зрачках бушевало багровое пламя. Алый язык скользнул, облизывая губы, и Кас закрыл глаза, вцепляясь пальцами в дверную коробку, чтобы устоять на ногах. И наслаждение захлестнуло с первым же движением горячего, как преисподняя, рта, юркого языка.
- А-а-айве-е-ер!!
Он опять не устоял, опять очнулся на руках у астартес. Сил не было даже языком ворочать. Тот, понимающе усмехаясь, отнес его на уютный угловой диванчик, усадил.
- Кофе? Или лучше заварить тоника?
- М-м-м… - «Тоника. Ты опять высосал меня досуха».
- Сейчас покормлю тебя, напою чаем, и все вернется, - Айвер поцеловал его в уголок рта, вернулся к плите. Омлет даже остыть не успел, вот и чудно.
Поели в уютном молчании, загрузили посуду в моечную машину, протерли стол. Тишина не тяготила, прочные стеклопакеты не пропускали шум улицы, да и не было здесь шумно, в этом районе. Тихие дворики, засаженные плодовыми деревьями, трех-четырехэтажные дома. Именно то, что нужно главе одного из богатейших кланов, чтобы жить.
Два года назад Кассий объявил на Совете, что примет в свой клан тех, кого сочтет достойным, и предложил подавать заявки. Сейчас Кайт-Алоры – один из многочисленнейших и влиятельнейших кланов. И скоро будет самым богатым на всей территории Эква-Патоа. А вот больше десятка других, бывших ранее весьма сильными, чьи главы занимали в Совете лидирующие позиции – в упадке. И главное, что Кассий к этому не имеет совершенно никакого отношения. Стечение обстоятельств, что поделать. Судьба. А против нее, как известно, не попрешь. Сложно переть против очаровательно скалящей клыки белоглазой Судьбы с багровыми крыльями за спиной и боевыми серпами в руках.
Демон просматривал договора на поставку оборудования, делая пометки карандашом и слушая рваный ритм клавиш ноутбука. Вот он прервался, снова возобновился, затих.
- Айвер?
- Да, любимый.
- А как тебя вообще смогли выцепить из твоего мира? Ты же один из сильнейших.
Астартес поморщился, вздохнул:
- Идиот потому что. Нельзя было пить столько вина на праздновании собственного совершеннолетия. И курить мох-дурман, да…
(девять лет спустя)
- Вы уверены? – астартес смотрел на преклонивших колени демонов.
- Да, мессир. Опыты подтвердили. Все подопытные живы и не изменились внешне. Процесс старения в их организмах отключен, но…
- Но?
- Психика людей не приспособлена к такому сроку жизни.
Демон усмехнулся:
- У этого человека психика закалена сожительством со мной.
- Мессир…
- Я слушаю.
- Советник Этшар спрашивает…
- Опять? Я ему рога поотшибаю!
- Мессир, но…
- Да, так ему, паразиту, и передайте. Да, Этшар, да! – астартес рявкнул это куда-то в сторону выхода, где за колоннами зала чуял означенного советника. – Готовь церемонию, чтоб тебя ракханы обглодали. Будет у меня бракосочетание. Как только мой возлюбленный человек пройдет преображение.
Из-за колонн выскользнула рогато-хвостатая фигурка, поклонилась и торопливо удалилась прочь.
- Касси? Не спишь?
- М-м-м, нет, - сонно отозвался мужчина. – Тебя ждал.
- Ты мне веришь, любимый?
Вопрос заставил Кассия сбросить дремоту, всмотреться в сияющие серебром глаза.
- Да, Айвер. Ты мог бы и не спрашивать.
- Должен, - улыбнулся астартес, опускаясь перед его креслом на одно колено. – Ты станешь моим супругом, чтобы следовать путями моими, как я последую твоими, отныне и навеки?
Горло перехватило, Кас медлил, опасаясь, что голос не будет ему повиноваться.
- Да. Но… Айвер, навеки – не получится, людской век недолог, тебе ли не знать.
- Верь мне, - тихо и серьезно сказал демон, что-то острое коснулось руки, и все поглотила тьма.
- Касси, просыпайся! – тонкие пальцы пощекотали под ребрами, заставляя дернуться и открыть глаза. Сонная муть уходила, возвращая память. Кас посмотрел в потолок, совершенно точно не являющийся потолком их спальни. Там не было такой искусной росписи и белоснежных, с золоченым узором, карнизов. Колонн тоже не было, и огромных окон от пола до потолка, задернутых легким узорным тюлем.
- Я что, умер?
Астартес, обнаружившийся рядом на кровати, задорно рассмеялся:
- Хуже, любимый. Теперь ты будешь жить вечно, и не избавишься от меня никогда.
Кассий нащупал угол подушки, сжал его, глядя на своего Зверя, демона, свое персональное наваждение, сумасшествие, любовь, единственную и неповторимую. И треснул его подушкой по голове.
- Ай! За что?
- Это ты от меня теперь никогда не избавишься! Муа-ха-ха! Кха… М-да, над злодейским смехом супруга ангела смерти придется поработать.
18. Черный Зверь
© Copyright: Таэ Серая Птица, 2015
Свидетельство о публикации №215031502137
Свидетельство о публикации №215031502137
Рецензии