Остров забытых людей

                Посвящаю своему мужу - яхтенному капитану
 

   Жизнь на нашем острове, как говорится, начинается...вечером. Опускается сумрак. С горы сползает прохлада. Включается иллюминация немногочисленных баров, звучит музыка. Народ, праздно шатающийся или спавший целый день, бредет к стойкам и столикам разбросанных по побережью баров и кафе. Плюхнувшись на свои привычные, потрепанные кресла, стулья или иные сидения, заказывается небольшой стаканчик выпивки и это (чаще всего пойло) медленно потягивается весь остаток вечера и всю ночь. И все начинается снова. Так было вчера, позавчера и так будет всегда.
   Нет, и у нас бывают праздники! Когда в наш единственный порт заходит очередное судно, жизнь на острове пробуждается. Жадные до выпивки и женщин моряки всех рангов, национальностей и цвета кожи, спускаются с корабля. Кажется, что музыка звучит громче, ярче горит свет и выпивка льется рекой...
   Вот здесь "вступают скрипки и трубят трубы"- то есть появляюсь я! Конечно, мне хотелось бы эффектно возникнуть в луче света, тонкой, стройной, в обтягивающем и переливающимся в огнях рампы платье. Но!
   Наверное, я выгляжу немного жалко и потрепано, как та лодка, на которой нас с мужем несколько лет назад прибило к этому несчастному острову.
   Я пытаюсь сохранить остатки былой статности. В моем последнем приличном платье, без грима (так как в жару он все равно предательски растечется по лицу), с кое как уложенными волосами, слегка пошатываясь (заметьте не от алкоголя), я выхожу на "сцену", вернее  угол самого лучшего бара нашего богом забытого острова.
   Когда то жгучий красавец с черными, как смоль кудрявыми волосами, а ныне просто уставший от жизни и ею же потрепанный, седой гитарист аккомпанирует мне.
Да, взъерошенный мальчишка отстукивает такт кастаньетами. Вот и весь наш ансамбль. Мы развлекаем публику каждый вечер, получая жалкие гроши да еду. Седовласому "мачо" еще полагается немного выпивки, а мне стакан молока - дорогое излишество для нашего острова.
   Редкие заходы в наш порт кораблей не надолго пополняют мой кошелек. Деньги улетают быстрее, чем ознакомятся с его подкладкой.
   Как я уже сказала - я не пью. Шатаюсь я из за проблем с головой, вот и выпросила  в качестве оплаты за труд молоко. Но хозяин жульничает, наливая каждый раз все меньше и меньше. Он знает, что из гордости я не буду требовать свое. И отказать мне он не может, так как я считаюсь самой популярной певицей на острове. По праздникам сам президент приглашает меня(конечно через своих посредников) петь в саду его бунгало.
   Мои грустные песни, хоть и не веселят публику, но будят, как мне кажется, в каждом из них что-то свое, далекое, давно и безвозвратно потерянное. Может это улетевшая на крыльях времени юность, а может не сбывшиеся под грузом обстоятельств мечты? Не знаю.
   Мне из моего угла видно, как народ постепенно подсаживается ближе, вслушивается в мои негромкие мелодичные песни, взгляд их уходит в себя. Грусть и безысходность - вот что написано на их лицах. Молодежь на первых порах пытается танцевать, но это не надолго. Скоро и они, как загипнотизированные, подсаживаются ближе,  обнявшись слушают меня.
   Иногда, я сама себе напоминаю кобру, которая своим взглядом и шипением усыпляет людей.
   Конечно, мне по плечу громкие, быстрые и ритмичные песни. Но, если честно, быстро выдыхаюсь. Вот, и нашла для себя хороший выход, а именно петь эти мелодичные, немного монотонные баллады. А еще, мне так проще скрывать мой акцент.
   Звучит нежный перебор гитарных струн, цоканье кастаньет, льется грустная песня о любви и разлуки - извечная тема для портовых баров всего мира. Она зазывает настоящих и, когда то ими бывших, моряков.
   Постепенно подтягиваются местные островитяне. Как пчелы слетаются на сладкое, так и они облепляют приезжих, клянча выпивку и еду.
   Да, жизнь на острове начинается вечером, а не утром или днем. С редкими вспышками буйства и веселья продолжается она всю ночь. Утро "перевернутого" дня означает и его рабочее окончание. Остров погружается в сон, полудрему, забытье - у каждого свое.
   Днем, вернее ближе к вечеру, народ просыпается и вылезает из своих нор и хибар с двумя мыслями: что бы съесть и что бы выпить. Работы нет и не предвидеться, соответственно с деньгами у нас трудно. Поднести, разгрузить, обслужить - цена одна - немного выпивки на дне стакана. Это сильно затягивает. Именно по этому, корабли отчаливают от нашего жалкого причала без энного количества членов экипажа. Наверное, капитаны сами бояться оказаться одними из островитян.
   Ленивый бирюзово изумрудный прибой, жара, зазывно помахивающие своими опахалами-листьями пальмы - все располагает здесь к отдыху и умиротворению. Но это на первый взгляд. На самом деле - это замкнутый круг. Дни похожи между собой как близнецы-братья. Лень развращает и засасывает людей на дно безысходности. А алкоголь завершает их жизненный путь.
   Здесь, на острове, даже ленятся хоронить. Просто, заносят тело подальше и поглубже в воду и отпускают - океан сделает свое дело. Постоят немного на берегу и побредут помянуть душу усопшего в ближайший бар.
   Я бы тоже напилась и забылась бы с горя. Но адские головные боли от выпитого останавливают меня и позволяют задержаться здесь дольше других островитян. Многие из них прошли мимо меня и ушли в небытие.
   Когда я пою в своем углу, освещенная слабым светом одинокого прожектора, раскачиваюсь в такт музыки и держусь за колченогий стул, чтоб не упасть, у меня перед глазами проходят они с затуманенным и потухшим взором. Песни мои о них. Пусть там поется о любви и расставании, но ведь все это они пережили, а значит мои песни о них и для них.
   Где-то среди них мой муж. Когда то давно, в другой жизни мы любили с ним плыть под парусом. Мне нравилась его крепкая фигура у руля нашей лодки. Я знала, что с ним мы не пропадем. Что найдем выход из любой ситуации. Однажды он предложил мне увидеть край света и я не раздумывая согласилась. Мы уплыли с ним далеко за горизонт. Шторма и штили, непогода и жара, дни и ночи мы шли вперед.
   Мы не знали, что нас ждет там за горизонтом, но верили, что пока мы вместе с нами ничего не случится. Киты медленно проплывали мимо, дельфины игрались с нашим отражением, косяки летучих рыб перепрыгивали через нашу лодку. То слева, то справа по ходу кипели вулканы, зеленели и манили безмятежностью острова, альбатросы и чайки гонялись с нами на перегонки. Нам нравилась такая жизнь. И мы были уверены, что каждый завидует нам.
   Но, как оказалось, достаточно было сломаться лодке.
   Кое-как мы доплыли до этого острова. Муж пытался бороться: чинил лодку, разбирал и собирал мотор, но что-то все время мешало нам выйти в океан.
   В конце концов закончились деньги и я пошла петь в прибрежный бар.Местным пришлись по душе мои грустные баллады. Веселых песен петь совсем не хотелось и я даже стала популярной.
   Каждый вечер островитяне тянулись в наш бар. Немного выпивки, песни о пережитом и ушедшем - что еще нужно здесь, на краю света?
   Да! Именно на краю света. Наверное, муж отчетливо понял это и однажды, уснув прямо за стойкой, больше не проснулся. Островитяне по обычаю отдали тело океану, а я долго стояла у кромки воды, провожая моего любимого в последнее плавание.
   Три дня я просидела на берегу. Кто-то подходил ко мне, окликал, звал по имени, даже оставляли немного еды и питья, но все это было как в бреду. Потом я напилась в ближайшем баре какой то дешевой бормотухи и в мозгу что-то "замкнуло". Я потеряла сознание от жуткой головной боли. Боль почти убила меня.
   С тех пор я не переношу никакой алкоголь. А молоко...я внушила себе и другим, что оно полезно для голоса.
   Сейчас я стою на этой импровизированной сцене, как и множество вечеров до этого. Жидкий луч единственного прожектора еле-еле пробивается сквозь прокуренный зал ко мне, чтоб высветить из темноты мою жалкую качающуюся фигуру и страстно пою грустные песни о любви и разлуки. Ведь эти песни и обо мне.
   Закрывая глаза, я вижу наш упругий, поймавший ветер, белый парус, бриллианты брызг разбивающиеся о борт летящей вперед и только вперед лодки...и нас с мужем. Молодых, красивых, статных способных взойти на горы, переплыть океаны и ...наш горизонт чист!
   И не одного, заметьте, проклятого острова!

                В.Мячково, 2013г.