900-й

Судьба выдает порой нам такие сюрпризы, что диву даешься. Вот только что нечаянно прочитал о Наталье Стефаненко. Ну той, «Air Wiek Freshmatic». Оказывается, популярная итальянская актриса и телеведущая. А родилась на Урале, и закончила в Москве Институт стали и сплавов. Неисповедимы пути Господни! Вроде, где Урал, а где МИСиС, а тем более уж и вовсе где Италия, - а поди ты!

Вот и я тоже испытал на себе каламбур Провидения, хотя и не такой радикальный. В конце 90-х меня тоже как и всех нас так тряхнуло, что если бы не мой покойный друг детства Валера Кудряков, земля ему пухом, я бы, боюсь, не выжил.

Я ведь не от мира сего, вся моя жизнь прошла в научных лабораториях, с детства возился я с железяками, химией, электричеством, - даже на личную жизнь времени не хватило. Смешно сказать, на сне экономил, даже по выходным по будильнику вставал и сразу умылся, позавтракал, и за работу – чертил, писал статьи в научные журналы, изобретал. Много у меня изобретений этих, доставил я таки хлопот за мою жизнь экспертам Госкомитета по делам изобретений и открытий, более 200 только открытых, - а сколько еще секретных, мне и самому не известно…

В общем, был я в жизни большим счастливцем. Господа-граждане следователи КГБ так и не смогли понять, в чем моя ахиллесова пята, они по своему шкурному интеллекту думали, что главным для любого человека является тщеславие, и не нашли ничего лучшего, как лишить меня ученой степени.

Они сделали мне очень больно, страшно больно. Я чувствовал себя пианистом, которому отрубили пальцы. Для меня закрылись двери ведущих столичных институтов, я не имел права создать свою научную школу. Я был обречен быть в тени, довольствоваться участью изгоя, которому чаще всего невольно показывали, что ему делают одолжение, и на его должности «вообще-то» должен сидеть, по крайней мере, кандидат. По табели о рангах, штатному расписанию, да просто для вящего престижа авторитетной научной организации.

Но, слава Богу, работать не мешали. Более того, мне очень повезло с начальством, все они как один были люди порядочные, и понимали мое положение. Они просто по должности не могли многое сказать, они же были членами номенклатуры ЦК КПСС, обкома, а я быдло. Как в Индии неприкасаемый. Им за симпатии к «отщепенцу» могло реально влететь.

А для меня главным была возможность творить. Это было чувство, несколько похожее на то, что испытывает корова, которую доят: перестань доить, - и она подохнет от тоски и болезней.

Лишили меня радости творчества только вместе с остальными во время «Великой криминальной революции», когда по приказу своих «партнеров»-спонсоров из Вашингтона гайдарочубайсы с максимальной свирепостью расправились с отечественной наукой.

Не буду повторять описания всего того ужаса, через который пришлось нам пройти. Это было много страшнее политических репрессий 70-х годов, а в чем-то даже и сталинских. Тогда люди хоть верили каждый в свою правоту, а тут… Конечно, нас не убивали, не морозили в лагерях смерти, нас просто выбросили на улицу, а наши лаборатории отдали на разграбление жуликам.

Вот тогда-то Валера Кудряков и пристроил меня дизайнером в редакцию частной газеты, где я подвизаюсь и до сих пор. Новая работа тоже требовала постоянных усилий ума, и это помогло мне смягчить удар внезапной катастрофы. Валера не зря был генералом, он знал, по какому дерьму какой лопатой стукнуть. В общем, выжил я, когда многие спивались и кончали счеты с жизнью.

Но через этот кошмар я вышел с чувством, что обо всем этом я просто обязан рассказать людям. Так бывшие солдаты часто становятся писателями. Ужас нельзя таить в себе, его нужно высказать, иначе он разъест твою душу.

Высказать не столько для истории, хотя и это цель желанная, но и для назидания тем, кто пребывает в благополучных временах и странах, и не ведает, что они по прихоти судьбы вдруг могут стать неблагополучными. Уберечь от опасности других, это в нас заложено от природы, - это один из основных природных инстинктов, - даже лесной зверь, спасшийся от приближающего пожара, предупреждает своих сородичей о страшной опасности, и они со всех ног бегут подальше от беды.

Надо сказать, что писательствовал я и раньше. У меня сохранились толстые тетрадки с рассказами еще школьной поры, их я явно сейчас перерос, но вот рассказы юности вы можете видеть на Прозе в цикле «Повести Стрелкина». Тогда мне было лет 20, а мой друг Валерка не был еще и младшим лейтенантом, это дежурство с ним по райотделу я описал в рассказе «Легкая ночь». Был еще сюжет про ночной патруль как раз в полночь, когда вводились дубинки в милиции. Это был цирк, жаль, я на эту тему по горячим следам не написал, а теперь уже не тот настрой. Да и Валерка мои литературные поползновения не одобрял, так что Доктора Ватсона и Шерлока Холмса из нас с ним не получилось. Да и смотался он неожиданно лет на десяток по государственной необходимости, а я остался при своих Пенатах ждать его реинкарнации в генеральском мундире.

Но публиковаться я начал с более зрелого возраста, хотя и позднее, чем в научных изданиях. Иногда публиковался в ивановской газете «Рабочий край», часто в журнале «Наука и жизнь», где популяризировал изобретения и открытия нашего уникального во всех смыслах института НИЭКМИ, созданного в 60-е годы для решения научно-технических проблем в рамках задач ГКНТ СССР.

Этот институт мог «прокормить» не одного писателя-фантаста, по его лабораториям можно было ходить, раскрыв рот от изумления, днями, и чудеса не кончались. Ткань проходила сквозь стенку, разделяющую земную и венерианскую атмосферы, небольшой фильтр-экономайзер пропускал грязный кипяток, но не пропускал его тепло, вакуумные камеры с «проницаемыми стенками», да мало ли чего ещё. Вот уже после уничтожения института его лаборатория плазмохимии под руководством несравненного Бори Горберга, перешедшая в один из ВУЗов города, создала технологию превращения простых тканей в золотые и серебряные. Это вообще как вековая мечта алхимика.

Об этом можно было писать и писать, и вот однажды гуляли мы с моим товарищем Георгием Ивановичем Кондриным, в просторечии Жорой, в обеденный перерыв по берегу речки Уводи, - он и говорит, давая, мол, напиши обо всем этом книгу в стиле «Занимательной физики» Перельмана, а я тебе помогу ее опубликовать.

А Жора, надо сказать, был зав. отделом научно-технической информации, у него связи в издательствах были. А тогда без связей кашлянуть было нельзя. Я говорю, о’кей, почему бы и нет?

В итоге нас, лохов, обманули, книгу так и не напечатали, более того, рецензент украл из нее половину и опубликовал от своего имени, так подмакияжив, что никакой адвокат плагиат не докажет. Есть такие мастера. В общем, вон она, книжка «Наследники Галилея», так и лежит в машинописной рукописи у меня в шкафу.

Но работа над книгой здорово подвигла мой писательский зуд. Где-то в начале 70-х познакомился я с настоящим писателем Витей Сердюком, добрым человеком, тогда, лет 45 уже тому, бывшим  секретарем местного отделения Союза писателей. Ему мои изыска понравились, и я даже участвовал в одном их писательском шабаше в «Березовой Роще», Съезде молодых писателей. Ничего себе, «молодой», мне тогда исполнилось лет 35.

Но у нас тогда не заладилось. Вот процитирую себя, «Предел усталости»: «Витя в те очень конкретные времена под коммуняку косил, и я его понимаю: как хорошо сказал мне в бытность другой шапочный знакомый, товарищ следователь, «советский ученый должен стоять на платформе марксизма-ленинизма». А писатель, да еще и, профессиональный, да тем более секретарь, - так и тем паче.

Это он потом напишет «Без креста», роман про великого злодея и авантюриста Нечаева, - говорят, хороший. Не знаю, не читал. Вообще кроме газетных статей я, к моему великому стыду, у него ничего не читал. Я и Толстого, признаюсь, не всего читал, и что с того? Ну не у всех жизненные ритмы совпадают, как сказала бы телесваха Роза.

Короче, отбил он у меня охоту к литературным упражнениям аж на 30 лет. Потом, когда и Сердюк в Бога уверовал, и сотоварищи его по бывшей партии начали бурно приватизировать и называть себя почему-то «бизнесменами», хотя напоминали они их не более, чем эпический Гоп-со-смыком Билла Гейтса, - рассказы эти как-то забылись».

Тогда, в 70-е времени у меня и на изобретательство–открывательство не хватало, и я сохранял литературный строгий пост аж до самой Криминальной революции.

Уже когда работал в редакции газеты, в нашу редакцию начали приносить экземпляры газеты «Профессионал», главный редактор Елена Аверьянова, доброго ей здоровья, надеюсь, жива, а в этой газете, о чудо, были сплошь правдивые и животрепещущие статьи! Я читал-читал, да однажды и думаю: дай-ка я туда напишу.

Много там опубликовал, но, перефразируя анекдот, «пришел Путин, и всё испортил». Началась «суверенная демократия» и с правдой в газетах случился кердык. Ну, чисто случайно, как с Немцовым на Большом Замоскворецком мосту.

В Интернете я разместился по-первости в сетевой газете «Без купюр», которая сейчас тоже закрылась, но память о тех годах жива в моем сердце, с ее основателем и гл.редактором Вадимом Вадимовичем Бочкарёвым мы до сих пор переписываемся, а бутылка коньяка, привезенная им как-то мне в подарок, так до сих пор лежит у меня в холодильнике. Знаю, что он меня иногда читает, так это ему намёк.

Теперь я уже долго на Прозе, плюс блог свой имею, на Прозе вот этот рассказик уже 900-й, потому я его, не мудрствуя лукаво, так и назвал, «900-й». Конечно, кто спорит, лучше бы работать за деньги, но у нас по-прежнему, как и во времена моей кипучей молодости, без блата не чихнешь. Да и жизнь к концу подходит, - не жили хорошо, нечего и начинать.

Интересно, я было попробовать пробиться в русскоязычные германские издания, но там тоже облом. Наверное, там наши российские проблемы мало кого интересуют. Это здесь нам втемяшивают, что вокруг нас вся Вселенная крутится, а на самом деле мы как в том анекдоте про армейского старшину, который так объяснял новобранцу слово «иллюзия»: «Вот отслужишь, домой вернешься, первым делом на бабу залезешь? И будешь чувствовать себя как в раю? А ты всего на два пальца выше ж..ы!».

Не нужны мы никому, кроме самих себя. Слава Богу, что хоть вы меня читаете, спасибо вам, дорогие. Это тоже немало. Вот уже читателей почти 50 тысяч! По самым последним данным на 13.10.2014. пользователей Интернета в России - 66% или 76,3 млн. человек 18 лет и старше. Ежедневно выходят в Сеть – 46% или 53,6 млн. человек. Так что моя популярность аж 0,1%!

Но надеюсь, что кое-какие мысли, которые в моей безработной башке невольно, но рождаются, благодаря этой интернет-литературе не пропадут втуне, и дадут лет через сто-триста бурные всходы. Тоже, наверное, тщеславие вроде как у того новобранца?

Валентин Спицин.