Море 31-32 главы

Глава 31
Тюльпан схватился за вёсла.  Я прижала Ромку к себе. Ещё дрожала от слёз, но восторг взял верх над страхом и нетерпением. Нам нужно было войти на лодке в узкий коридор между высоченными белыми кораблями и шхунами. Мачты их не скрипели, эти корабли были бесшумны, бесшумно качались, бесшумно развивались их паруса. Я протянула руку к воде и опустила свою ладонь по запястье. Выдохнула. Кажется, я смогла бы вплавь. Ромка, как заваражённый, глядел то вверх, то вперед, то на меня. Вода нежно щекотала мою ладонь. Я не заметила, как наклонилась ниже, и мои волосы коснулись мелких ребристых волн. Я открыла глаза, и увидела улыбку Тюльпана. Ромка тоже улыбался. А ещё здесь, меж кораблей было очень тихо, ни единого звука. Судна пустовали. Одно из них мы видели тогда, когда кричали пароль.  Впереди виднелся свет, мы достигли его быстро, и вдруг навстречу нам выбежали несколько мужчин, в льняных легких штанах и коричневых сандалиях.   Они неслись по воде от белого берега, вздымая воду. Схватились сильными загорелыми руками за нашу лодку и стали гнать ее к берегу. В одну минуту рядом с нами оказались и Эрнст с Боцманом, и Лиля с Иваном.
Я спрыгнула с лодки, огляделась. Высокий маяк песочного цвета сразу привлек мое внимание, я подняла голову и, кажется, смогла увидеть человека.
- Дина! – кричал кто-то…
Я обернулась в сторону крика. И сначала опешила. Так много людей я не видела уже давно. А впереди бежала немолодая женщина в синем лёгком платье и таком же синем платке, развевающимся на ветру.
- Дина! 
Она бежала ко мне. Со слезами на глазах. Но вдруг, разглядев лучше, остановилась.
- Дина?
- Здравствуй, Дебра. - Спокойно сказал Тюльпан, беря меня за руку, - я привёз тебе твою внучку.

«Один молодой пират собирал серебряные камни со дна моря. У него была целая дюжина таких камней и маленький мешочек на поясе. Пират любил свои камни, но однажды он понял что любовь может быть сильнее… Но только не к вещам. Любовь к вещам старит и делает человека скупым и злым. Пират это понял, когда увидел, как морская волна любит солнце, делаясь радостной и светлой, и как морское дно любит своих обитателей прячет их от опасностей, и море любит свой берег, обнимая его и целуя его песок. И как сам Пират любит море… и встретил Пират молодую девушку, у которой волосы были как у морской пены в сумерки, а глаза как морская волна, которая встретилась с солнцем. И тогда Пират очень сильно попросил, и их сердца соединились, соединились небо и земля, море и суша… породнились они душами и отправились в плавание… и настигли берегов чудесной земли… Земли без названия, земли, которой не нужно места на карте, Земли, которую теперь зовут просто Живой…»

Я сижу на прохудившейся бочке. Жую прядь собственного волоса. Уже немного успокоилось сердце, и мне подарили платье оливкового цвета. Сегодня утром я видела землю, видела белые паруса и огромные корабли, видела счастливого Тюльпана. Дебра – мамина мама, моя бабушка отвела нас в большой дом из светлого дерева. Уложила спать. Я проспала несколько часов, а когда проснулась, обнаружила, что уже смеркалось.  На стуле, рядом со своей кроватью висело платье. Я вышла в нем на пустую улицу, где стояли такие же высокие дома с распахнутыми окнами и дверьми. В каждой из этих домов жили люди. Одна девушка помахала мне рукой с террасы и подозвала к себе. Я прошла, и она подала мне маленькую корзинку с абрикосами.  Я шла, улыбалась и ела абрикосы. Навстречу шел мужчина, тянул за собой телегу, в которой сидел счастливый чумазый ребенок.
- Привет, Дина… - сказал мужчина.
- Привет… - ответила я и потянула мальчишке оставшиеся фркуты.
Всё было как во сне. Люди, эти распахнутые, словно прозрачные дома, сады, нависшие кругом холмы. Я шла, и  хотелось плакать.
Так я нашла это место, чуть дальше порта. Покатый бережок, совсем близко море. Белый песок без единой травинки, только иногда по самой кромке лежали  раковины. Я нашла выброшенную на берег морскую звезду. Помогла ей коснуться волны. Она красиво блеснула, свернулась и исчезла из виду под слоем воды. За небольшим холмиком можно было разглядеть дым парусов.  А небо уже тонуло в подступающем синем вечере, солнце ещё не коснулось воды, но вот-вот намочит свои ножки. И вдруг, я даже рассмеялась, когда заметила, что у самого моря – прохудившаяся бочка. Я сняла сандалии и помчалась к ней. Уселась,  посмотрела вдаль…
- Здравствуй, Море! - прошептала я, и оно в ответ выбросило на берег небольшую волну.
Небывалая радость вдруг дотронулась души. Захотелось встать, бежать, кричать, но вместо  этого я начала, закрыв глаза, повторять:
- Спасибо…спасибо…спасибо, мама, папа, Тюльпан, Лиля, Эрнст, Боцман, Рома, спасибо, мама, папа…
Замерла и посмотрела вверх, в бесконечность….
- Спасибо… - произнесла не слышно для себя, но внутри оно было очень громкое, настоящее.
Когда стало ещё не совсем темно, но солнце окрасилось в алый цвет. Кто-то дотронулся моего плеча.  Я вздрогнула, оглянулась.
- Ой, привет.  - Сказала я.
- Привет. - Лиля прошла к воде и чуть намочила ноги. - Бочка, по-прежнему умещает только две попы?
Я улыбнулась и, поерзав на бочке, оставила ей уголочек, она присела рядом и  протянула мне руку.
- Лиля, а тебя как зовут?
- Дина… - я пожала ее ладонь.
- Может, перекусим? – она кивнула, и я обернулась назад.
На песке стояла огромная чашка с виноградом.   
- А ты знаешь легенду об этом острове? – спросила я у Лили.
Она отрицательно покачала головой.
- Один молодой пират собирал серебряные камни…

Глава 32
Наверное, на следующий день сбылась моя давняя мечта. Я почти непрерывно слушала о своей маме столько замечательного и интересного, а потом пересказывала Тюльпану. Боцман переоделся в льняной костюм и все из членов нашего «экипажа» даже перестали его признавать.
- А где полосатый? – спросил Эрнст, заходя на огромную веранду, где Дебра накрывала обед.
- Тут я. - Бурчал Боцман.
- Не уж то?
- Ага… - добавлял Ромка, склоняясь над шахматной доской.
Ваня- итальянец проигрывал цыганскому мальчишке уже два циркона.
Камни мамы всего-навсего местная валюта. Никак она не называется, а только так, как эти камни изначально прозвала я: синий, желтый, зеленый, красный. Это Тюльпан, решив заделаться крупным торговцем, стал их как-то прозывать. Хотя, он отчасти прав, но не на этом острове. 
Дебра оказалась женщина очень спокойная и ласковая. И я сразу прикипела к ней всей душой. Она то и дело повторяла «Лукас, Лукас. Ундина, Ундина». Только иногда с грустью разглядывала Тюльпана.
После обеда, когда мы остались вдвоём, а все остальные пошли купаться, она сказала:
- Эдгара жалко. Он выбрал тяжелый труд одинокого странника, один воспитал сына. Под старость лет он хотел вернуться, да было стыдно за Тюльпана.
- Все ошибаются… - прошептала я.
- Да, и никто никого не винит за это. Каждый держит ответ. – Она поправила синий платок и погладила меня по голове.
 -Как же ты похожа на неё. Знаешь, ещё в детстве Ундина приручила чайку. Она долгое время прилетала сюда, а потом исчезла, а сегодня я снова ее увидела. Эту чайку сразу видно, она какая-то другая.
- Да, я знаю её.
Дебра улыбнулась:
- Хочу тебе кое-что показать.
Мы спускались в сырой подвал большого дома бабушки. Здесь пахло вкусно и необычно. Дебра зажгла лампу и освятила полки. И я замерла. Много разных стеклянных пузырьков с морской водой, закупоренных винными пробками. Дебра отдала мне лампу, а сама прошла к полкам. Она приложила палец к тоненьким, уже от старости ставшим синими, губам и взяла с третьей самой высокой полки маленький пузырёк.
- В этот день Лукас забрал её. 
Я взяла баночку, и стало внутри немного трепетно.
- А это, совсем недавно… - она протянула ещё не запылившийся пузырек, - умер её старый пёс Корсар.
Я обомлела, но Дебра кажется, этого не заметила.
- А это? - моё внимание привлекла синяя баночка.
- Ах, это же ты приехала!
Дебра засмеялась, и я влюбилась в её смех, похожий на тонкий, еле уловимый  звон колокольчиков.
Она поставила все баночки на место. Сколько же тут всего было? Наверное, рождение мамы, ее первое слово, первый шаг…      
Наверху послышался шум.  Кто-то гремел посудой и от чьих-то шагов скрипел пол веранды.
- Наверное, вернулись наши пловцы, - улыбнулась я.
- Ундина… - остановила меня бабушку, когда я уже ступила на лестницу.
- Тюльпан – замечательный человек.
- Да. – Согласилась я, улыбнувшись.
- Он смотрит на тебя, как когда-то Лукас смотрел на нашу Ундину.
Я покраснела.
- Но я спокойна, моя родная… - она улыбнулась, подошла ко мне и легонько обняла, - Тюльпан – сын этой земли.
- А можно стать жителем этой земли, а не родиться на ней?
- Ну, конечно! – улыбнулась Дебра.
- Тогда почему отец не смог?
- Твой отец поздно понял.
- Дебра! Так вот ты где? Кто это там с тобой? А ну-ка взбирайтесь сюда!
Отозвался кто-то сверху.
Дебра стала подниматься по лестнице первой, я за ней.
Взобравшись, я уставилась глазами в широкоплечего седого мужчину. У него были темно-синие мудрые глаза, небольшая бородка. Одет он не броско, совсем не примечательно. В серые штаны и такую же серую кофту.
- Это наша внучка, Арм. Дина, это твой дед.
- А я тебе говорил, Дебра, что это наша девочка приедет! И я был прав! – ничуть не смутившись, громко и с улыбкой сказал дедушка Арм.
Он подошел ко мне и так бережно, так аккуратно взял за руки, а потом взглянул на меня. И в его мудрых глазах показались слёзы. Он прижал меня к себе и расплакался так, кК говорят, мужчины не плачут. А я вдыхала запах его кофты – табак и соль. Дебра обхватила нас руками и тоже расплакалась.
- Никуда мы тебя не отпустим. Никогда! – причитала Дебра.

Вечером мы устроили праздничный ужин. Дедушка Арм танцевал со своей женой на террасе под красивую скрипичную музыку. К нам всё шли и шли люди. Они знакомились с нами, но я не запоминала их имен. Так их было много и все такие счастливые. Я стала замечать, что здесь все очень красивые люди. Молодые они или старые, они так красивы, что просто не налюбуешься. И вдруг среди гостей я увидела двух знакомых мне людей. Они направились ко мне. Тот красивый мужчина на борту белого корабля, а с ним его спутница, которая оказалось не так уж на меня похожа, только если пепельным цветом волос.
- Здравствуй, Дина… мы встречали вас. – Сказал мужчина, - а его спутница улыбалась и молчала. Только пожала мою руку.
Их звали Эрик и Доминика.
Спать мы легли поздно. Ещё долго слушали рассказы дедушки Арма в опустевшем доме.
- Я слежу за суднами в порту. Частенько сам выхожу в плавание. Поэтому, я, сынок, видел миллион чудес! – рассказывал дедушка Арм Ромке.
Я уже засыпала, прислонившись  головой к плечу Лили.
- А ты видел морские салюты?
- Да!
- Да? – удивился Арм.
- Мы видели… все!
- Хм, и ничем, значит, вас не удивишь?
 - Ничем! – смеялся Ромка.
- А ты слышал, как поют дельфины?
 - Слышал! – закричал Ромка, а потом задумался и  добавил, чуть тише… - не слышал.
Все рассмеялись, но вдруг дедушка Ар сменил тон.
- А теперь скажите, дети мои… - он посмотрел сначала на меня, потом на Тюльпана, - какой путь вы решили избрать?
Я вопросительно посмотрела на Тюльпана.
- Попросив руки нашей внучки, ты не сказал мне о пути.
- Я ещё не говорил с Диной, Арм. – Ответил Тюльпан.
- Ну что ж…
- Стойте! Стойте! – воскликнула я, и ото сна не осталось и следа, - объясните мне.
- Дина… - Дебра присела рядом со мной и Лилей, взяла за руку, - на острове, создавая семью, каждая пара выбирает путь. Или они живут на острове и работают во благо этого  острова здесь на месте. Им сразу дарят дом. Есть пары, которые выбирают должность, смотрящих за берегами. Они живут в прибрежных зонах. Есть пары, живущие в холмах, там леса и поля, они выращивают фрукты и овощи.
- А есть… - тихо произнёс Тюльпан и все на него посмотрели, в свете свеч он выглядел загадочно,  -  есть пары, которые выбирают море…
- … гонцы или морские души. Их у нас очень мало. - Закончил дедушка.
- Это как Эрик и Доминика? – спросил сообразительный Ромка.
- Да, малыш. – Улыбнулась Дебра.
Смешно выглядел Эрнст. Он до этого разговора спал, а сейчас  с расширенными глазами и недоумённым выражением лица, «заглядывал в рот» каждому, кто говорил и только моргал глазами.
- Вот это да! – друг воскликнул он. – Для меня вообще сюрприз, что у нас тут оказывается парочка, а ваши рассказы такие загадочные, что я…
- Да что ты, Эрнст? – улыбнулся дедушка Арм, но отвлёкся, - Дмитрий Сергеевич, прикурите нам две папиросы… – Боцман кивнул и потянулся за портсигаром, -  Эрнст, - продолжал Арм, - это жизнь нашего острова. Когда-то мы с Деброй выбрали работать во благо острова. Она делала кувшины из глины, я смотрел за портом. Здесь большинство так, а море выбирают не все. Это труд, опасность и всё же часто не дома.
- А что входит в обязанности гонцов?
- Встречать путников, помогать в шторм, указывать заблудившимся кораблям направление, взрывая фейерверки.
- Ах, вот оно что? Это вы так указывали мне, старому моряку, направление?
- удивился Боцман, - да я три ночи спать не мог потом!
- А почему у нас перестали работать приборы? – спросил Иван, который до этого скромно молчал, сидя у кресла, рядом с Боцманом.
- Потому что здесь сильная магнитная активность, вероятно. Наши корабли вообще работают без приборов, судна сами плывут.
- И ещё не определяются радарами. – Подметил Тюльпан.
- Да ладно! – не поверил Эрнст.
- Дедушка, но вы говорите, что гонцов мало, но по количеству кораблей у причала этого не скажешь.
- О, Диночка! Хороший вопрос!
- Дело в том, что корабли строят заранее. На северном берегу, а мы сейчас на южном, там их ещё больше. Просто у каждой пары свой личный корабль, и он никогда не переходит по наследству, корабль погибает вместе со своими хозяевами. Так уж повелось. Эти судна новые, вы можете дать своему любое имя.  К тому же корабль есть у каждой семьи. Просто от кораблей морских гонцов он отличается размерами, то есть он не такой большой, и они одномачтовые.  Кстати, Дебра, на наше «Сиесте» завесились мыши.
-Опять? – воскликнула Дебра.
- Ну, что значит опять? Просто лодка давно не выходила в плавание! Я тебе давно говорил: «поехали, дорогая, прокатимся!» Выпьем вина на пропахшей свежим деревом палубе, встретим закат, споем «Ребята надо верить в чудеса» под мандолину…
Дедушка так замечтался, что даже у всех присутствующих вызвал улыбку.
- А почему бы и нет, Дебра? – засмеялся Тюльпан.
- Ну, можно  подумать,  а сейчас, мои дорогие, все по постелям!
- Нет! – стал возражать маленький Ромка.
- А тебе, малыш, давно пора спать! – улыбнулась она.
В большом доме Дебры и Арма всем хватало места. Мы спали на мягких постелях, пропахших ароматом цветов. У бабушки в саду было много цветов, и когда она вывешивала бельё на улицу после стирки, оно питало их запах.
Я расчёсывала волосы. За окном светила луна и мерцали звезды. Скоро осень. Здесь осень наступает таким же зеленым жарким сентябрем, только дожди, иногда шторма. Ах, ну да…здесь люди, если верят, что после августа снова наступит лето, то лето наступает.
 В комнату тихо вошел Тюльпан и осторожно прикрыл дверь. Сел рядышком, у кровати.
- А твой дед всё испортил. Раньше меня сказал, что мы с тобой…
- Тюльпан, а ты знаешь, мне снилось, что я тебя полюблю. В ночь перед тем, как ты приехал к нам.
Он улыбнулся и погладил меня по волосам.
- Ты выйдешь за меня и выберешь со мной море? – спросил он,  зная ответ.

Утром меня разбудил Тюльпан. Солнце только всходило, и в открытые окна заглядывало ещё холодное морское утро. Пахло бабушкиными цветами.
Мы вышли на улицу и отправились к маяку. Выбирали не тропинку, а заросшие лужайки, мочили ноги в росе и громко смеялись. Сонный Тюльпан был ещё красивее. Глаза большие, матовые, не блестят, но такие светлые и счастливые. Он показывал мне, как вдалеке из-за крыш домов не видно солнца, но видно его светлый, тоже только что проснувшийся ореол.
- А куда мы идём?
- К маяку.
- Зачем?
- Увидишь.
- Нет, скажи! – я остановилась и дёрнула Тюльпана за подол его растянувшегося свитера. 
- Ну, если я тебе скажу, будет не интересно. И кстати, вот… - он достал из-за пазухи кулёк с изюмом.
- Зачем это?
- Мы идем к человеку, который очень любит изюм.
Я взяла бумажный кулёк и смиренно пошла за Тюльпаном, уставясь глазами в его широкую спину. Где-то залаяла собака, но быстро притихла.
Мы спустились к маяку. Пустынно и тихо, словно там никого нет. Тюльпан открыл дверь. Она тяжело заскрипела, словно поприветствовала нас. Мы оказались в тёмном, небольшом помещении, с винтовой лестницей, ведущей наверх. Только сквозь маленькое высокое окошечко проникало сизое утро. На старой тумбочке у входной двери догорала восковая свеча. Пахло чернилами. Наверху что-то зазвенело и замолкло, потом снова зазвенело. 
- Это колокольчики. - Сказал Тюльпан, ступая на первую ступеньку  длинной лестницы. Она была без перил, поэтому ухватившись за руку Тюльпана, я шла вперёд, стараясь не смотреть вниз. Чем ближе мы были к самому верху, тем сильнее ощущался шум ветра и звон маленьких колокольчиков. Достигнув окошечка, который являлся здесь единственным источником света, не считая тот маленький огарочек свечи, я поневоле взглянула в него, и увидела большое парусное облако, ещё раз восхитилась небывалой красоте и сжала крепче руку Тюльпана.
- Мартин, Мартин, ты здесь? – прошептал Тюльпан.
Наверху послышался суетный шум, упала кипа бумаг, что-то рухнуло со стуком и покатилось.
- Неужели! – неожиданно, с возгласом к нам навстречу выбежал маленький ребёнок, - Неужели! Небеса пропели мне целую дюжину вёсен и зим, пока ты навестил меня, друг!
Мальчик подбежал к Тюльпану и запрыгнул ему на руки.
Какой был необычный мальчик. Светловолосый, с непонятного цвета глазами, толи светло зеленые, толи чуть-чуть, совсем немножко голубые. Этот цвет глаз напомнил мне Таиску. А кожа белая-белая, нежная, только чуть румяные щёки.
- Мартин, это Дина!
- Я знаю! – он улыбнулся мне. Освободился из объятий Тюльпана и пригласил нас в комнату. Там не было ни одной игрушки, зато целая куча бумаг, чернил, восковых свечей. По краям стояло два стула, круглый низенький столик, и пышное кресло, на него меня гостеприимно и усадил Мартин.
Он посмотрел на меня, покачал головой и сказал:
- Вы знаете, милая леди, а ведь, помнится, в самые давние времена дамы как вы меня ох как привлекали!
- Ну, Мартин! – расхохотался Тюльпан.
А я пока не решалась и слова произнести.
- А что, разве нет?
- По-моему, - наконец, сказала я, - у вас ещё всё только впереди, Мартин…
- О! – Мартин раскраснелся, приложил правую руку к груди и произнёс, - Дина, если бы ты только знала и  верила, что сейчас льстишь старику Мартину!
- Старику?
- Дина, Мартин – старик, который всегда мальчик. – Пояснил Тюльпан, чем меня несказанно шокировал. Я уставилась в молодое, детское личико мальчугана.
 -Представляете! Печально только, что я совсем не знаю, когда придётся помирать. Всё этот маяк, да маяк… Поразительно! Всё про всех знаю. Даже знаю то, что не наступит никогда конец света! Только если прервётся немножко. Как объяснить людям, что может закончиться тьма, но не свет!
- Ах! - воскликнула я, - так это вы писали нам записки?
Мартин смущённо улыбнулся, усаживаясь на пол перед своими бумагами.   
- Такая у меня должность. К тому же, я не из тех, кто хранит воспоминания в бутылках, и вообще, дурацкая традиция… - он говорил сбивчиво.
- К тому же совсем недавно я потерял родителей.
- «Смерть мамы и папы» - произнесла я, и маленький Мартин согласно кивнул, пожимая плечами.
- Потом у Дебры умер пёс её дочери, Корсар.
«Смерть Корсара» - вспомнила я.
- Но таблетки, Дина… - он строго взглянул на меня и пригрозил пальчиком, -уж извините, лично вам, от всей души и чистого сердца. Негоже в своей голове иметь такие мысли.
- Но как вы…
- А я много знаю. Как узнал, что Дина умерла, правда, поздно узнал. Нет, я, конечно, ещё давно предполагал, что…
- А отец? – спросил Тюльпан и глаза его стали встревоженными.
- Он простил тебя, иначе в море не уходят. – Пожал плечами Мартин. Видимо, это была его привычка. – А потом я уже завидел вдалеке ваш «Золотой Песок»…
- Сэмюель? Сэмюель! – я соскочила с кресла, - ну это же куда лучше, чем Тюльпан! - я посмотрела на него и улыбнулась. – Так значит, вот как тебя зовут? И наш корабль раньше носил название «Золотой Песок»!
- Да, меня зовут Сэмюель, и Мартин чуть раньше времени не выдал моё имя. Не понимаю, как ты сразу не догадалась? Просто все уже давно привыкли звать меня Тюльпаном.
- Так, молодые люди, это мне? – перебил наш разговор Мартин, тыча пальцем в кулёк с изюмом.
- О, да, я  совсем забыла.
Мартин бесцеремонно забрал пакет. Взял в два маленьких кулачка по горстке изюма, распахнул неуклюже окно и высыпал лакомство на подоконник. К нему стали слетаться чайки.
- Ахха… - рассмеялся Тюльпан, - они клюют изюм.
- Мои чайки вчера даже склевали маковые зернышки. Так, молодые люди, я продолжаю писать, а вам пора! Но от меня без подарков вы не уйдёте.
- Да, это традиция Мартина.
 - Сидите здесь.
Он быстро побежал вниз, громко стуча маленькими ножками.
- Так бывает? – пошептала я, посмотрев  Тюльпану в глаза. Почему он спокоен? Это же чудо! Старенький мальчик!
- Ну, видимо… да. – Только и ответил он.
Через минуту Мартин вернулся с целой кипой разных предметов.
- Это тебе… - Тюльпану достался бинокль! - это Лиле! – Мартин протянул мне очень красивую крупную кисть, - передай, что у неё кистью получится лучше, пальцами рисовать – уже не модно.
- Хорошо… - улыбнулась я.
- Это Эрнсту! – Мартин протянул барабанные палочки, - быть ему музыкантом, уж я-то знаю, - так-так, кто там дальше?  Ах, боцман! – и он отдал нам курительную трубку. – Это нехорошему, но доброму воришке Ивану, - и Мартин неожиданно для нас подал фонендоскоп. 
- А зачем ему это?
- Как зачем? – возразил Мартин, - он же будет врачом, замечательным детским врачом!
Мы с Тюльпаном переглянулись, но приняли подарок.
- А это Ромке… и вообще, оставьте мне его на пару деньков!
И Мартин достал толстую путевую тетрадь с карандашом.
- Ромка будет писателем.
- Скажите! – вдруг произнесла я, - а смерть моей мамы вы видели?
- Видел. – Ответил он честно и взял мою руку. Смотря мне прямо в глаза, он положил что-то маленькое мне в ладонь.
Я открыла ее и ахнула. Маленькая блестящая звезда, словно только что с неба…
- Она прощалась со мной, и я рассказал ей, что ее ждет смерть. Ничего не тая. - Грустно сказал Мартин.
- От счастья? – спросила я, не сдерживая слезы.
- Да, и здесь же, когда она сидела в этом кресле,  я рассказал ей, что у нее будет прелестная, очень похожая на неё дочка. Она отдала мне эту звезду и попросила вернуть тебе, когда ты ко мне придёшь.   
Я сжала мамин подарок. Мартин и Тюльпан молчали. По всему зданию старого маяка гулял ветер.
- А это? – я указала на корзиночку с разноцветными камнями, которая ещё осталась у Мартина.
- Это? – он лукаво улыбнулся.
 - Ах, я знаю! Тюльпан, мы повезём ее папиной маме…ба…бабушке… - осторожно произнесла я.