Офицер. Часть 9

   Раскат разрыва тяжелого снаряда прокатился по небу, ударила взрывная волна, заставив что-то в «Тойоте» Полянина здребезжать в ответ...
   Павел Гринев, вновь, подняв стекло, придавил педаль «газа» и поспешил убраться из места, над которым летали болванки, посланные «своим» «Гиацинтом».
   Через час он был уже рядом с бывшим карьером, превращенным укопами в «паркинг» для комплексов «Точка-У».
   Еще издали, выйдя из машины и поднеся к глазам бинокль, контрразведчик увидел ряды колючей проволоки, обрамлявшие «чашу» карьера по верху, несколько кривых и низких деревьев, растущих невдалеке и «сто тридцать первый» «ЗиЛ» с темно-зеленым «кунгом», над которым перемешивала атмосферу, словно миксер. Решетчатая антенна небольшого радара.
   Он подумал: «Так. Деревья... на деревьях, наверняка, есть лежки снайперов... Чтож, это логично — нельзя же представить, что такое место охраняется только тем гарнизоном, который находится в самом карьере, внизу... К;унг... Радар, наверняка, относится к средствам ПВО, а может, наведения авиации. Он может наводить, допустим, на Горловку — радиуса его действия я же не знаю...  Я знаю то, что по «земле» он не «работает» и в ближайшее время уезжать отсюда он не собирается точно. У него, по-моему, и шины спущены...
   Вот туда-то мне и надо...».
   Павел Гринев, вновь, вернулся за руль, положил бинокль на правое сиденье и достал купленный им на «толкучке» возле торгового центра «Юзовский» телефон.
   «Сони Эрикссон» лег в руку привычно, как прикладистое оружие.
   Пголянин по памяти набрал на нем номер Упыря.
   Тот ответил после двух или трех «пиков» ожиданий и спросил: «Ты уже на месте?».
   Гринев ответил: «Ага. Осматриваюсь.  Я думаю, тут есть снайперы, но я нахожусьь вне зоны их зрительной досягаемости... В общем, тут есть деревья недалеко от периметра карьера. На деревьях есть лежки, нутром чувствую. А еще тут стоит машина с радаром. Это ты горловским бойцам передай. Не сейчас, конечно, а тогда, когда меня тут не будет. Пока эта машина — единственное, что меня прикроет от снайперов...
   Слушай, я пиликаю чего. Быстренько возьми в руки смарт, открой Джы. Пы. Эс. И посмотри поблизости, куда бы я мог таратайку свою приткнуть. Нет у меня возможности на ней тут разъезжать.».
   Слышно было, как Упырь на том конце линии связи хмыкнул, затем тот ответил: «В двух километрах от тебя, если ты чуть-вернешься назад и поедешь по дороге, вфымощенной бетонными плитами, будет деревня Журавка.
   В деревне вокегнных действий не было, но мирное население оттуда, по большеей части, сбежало. Вот там ты и приткнешь машинку. И пойдешь дальше пехом. Только переодеться не забцудь.».
   Гринев произнес: «Мерси, Миха. Все. Я поехал.».
   Он выключил и сунул в карман телефон и поставил ногу на педаль «газа»....
   ...В чистой, ухоженной журавке оказалось не так пустынно, как считал Упырь — еще вьезжая в деревню, Полянин увидел какую-то тетку с бидоном молока, спокойно шествовашую по улице, мужика на велосипеде и пацана лет семи-восьми с украинским флажком в руке.
   Решив, что, для успеха дела, надо начинать устанавливать контакты с местным населением, он на малой скорости догнал мужика-велосипедиста и, опустив боковое стекло, спросил: «Слушай, отец! А где можно стать, машину спокойно починить?
   Понимаешь, прокладку пробило, из коробки масло капает, а ехать еще х знает куда...».
   Мужик — лет пятидесяти на вид, в стеганной фуфсйке и шапке-ушанке со следом от снятой кокарды, подумав, ответил: «Вот там, через два дома, увидишь старенький дом под черепицей. Номер тридцатьь шестой. Не пропусти. Хозяевов дома нет, но за домом смотрит сосед. У него ключи от дома и от гаража.
   Во дворе псина здоровая — алабай по кличке Фюрер. Соседа попросишь, он его в будке запрет, потому, что пчсина его только слушает, а так-то — отвязанная бегает.
   Скажешь соседу, что ты от Иваныча.».
   Гринев поблагодарил «Иваныча» и на такой же малой скорости покатил вперед, стараясь не пропустить дом номер тридцать шесть и определить. В каком из домов живет тот самый сосед...
   Спустя минуту он подрулил к воротам трилдцать шестого дома — ухоженного, с открытыми красными ставнями на небольших окнах и заглушил двигатель.
   Затем вышел из машины и направился к соседнему дому, во дворе которого на бельевой веревке сушились зеленое полосатое одеяло и черная куртка...
   Соседа — атлетической комплекции мужчину лет сорока пяти, он увидел во дворе.
   Чтоб привлечь его внимание, он негромко постучал по доскам низкого забора.
   Увидел, как мужчина, бывший одетым в одну майку и спортивные шорты, что было уже не по сезону, повернулся всем корпусом — при хэтом на его правом предплечье стала видна наколка в виде эмблемы советского ВДВ
   Затем услышал: «Кто? От кого?».
   По всей видимости, бывший десантник был не из шутливых...
   Гринев ответил: «Я от Иваныча.».
   Тот, подойдя ближе и отперев калитку, но держа ее рукой, спросил: «И че надо?».
   Контрразведчик сказал: «Да понимаете, машина хандрит, надо стать где-то и починить. Вот, встертил на улице вашего Иваныча, спросил его — он порекомендовал дом номер тридцать шесть и сказал, что вы за домом смотрите, надо вас спросить...».
   Тот отпустил калитку и, положив массивную руку на плечо Гриневу, почти-что втащил его во двор. К;алитка захлопнулась.
   Бывший десантник произнес: «Я тут вообще за многим смотрю... Хорошо, что ты от Иваныча, а то я и шею б тебе мог сломать, пожалуй... Тут если пришлый, так обязательно — хохол, а я их не люблю, после зоны — особенно...
   Ща пойдем, я Фюрера прикрою, а то и сожрет, гаденыш...
   А тебя как звать-то, добрый человек?».
   Гринев не стал играть в конспирацию и ответил: «Паша.».
   Тот спросил: «Русский?».
   Гринев ответил: «Да. Русский и за русских. Тоже укропов не люблю.».
   Тот изобразил улыбку и сказал: «Ну и не за... их любить. Бум знакомы. Меня можешь называть Гирей. Это зоновское мое погоняло. И на, лови «краба».».
   Гиря протянул Полянину свою большую ладонь и двое мужчин пожали друг-другу руки...
   У Гири был собственный гараж — в нем стоял синий ухоженный «Жигуль-»копейка»».
   Снимая с крючка на стене гаража ключи от соседнего дома, Гиря незло проворчал: «Вот жалко мне нынешнего автомобилиста — накупите забугорных таратаек, а потом паритесь... Я на свою «ласточку» прокладу или шпильку сам могу изготовить, мотор посреди поля переберу, да и другое что — да запросто. Вам же без сервиса — смерть...
   Ладно, пошли.».
   Они вышли со двора, который Гиря даже не стал запирать и направились к тридцать шестому дому.
   Здесь Гиря, который был «смотрящим» по этой и еще паре прилегающих деревень и знал не только каждый дом, но и каждого жителя, особенно — и з тех, кто, в свое время, отсидели срок, длинным внушительным ключом отпер калитку, другой сунул в руки Гриневу и сказал: «Открывай гараж, а я пока эту псину прикрою. Тупая тварь, кроме сапога в рыло — ничего другого не понимает...».
   И Гринев открыл замок гаража и загнал туда свою «Кэмри», пока Гиря, сначала — громогласно звал Фюрера, потом — возился, закрывая того в будке...
   Несколько позже Полянин мысленно поблагодарил Гирю за то, что тот не остался во дворе, а ушел к себе, оставив контрразведчику ключи и наказав занести их ему вечером, когда он вернется из соседней деревни, где у его «кореша» были именины...
   ...Спустя двадцать минут от двора Гири отъехала его синяя «копейка» - по характерному звуку Гринев определил, что на машине установлен «шестой» мотор...
   теперь он смог спокойно переодеться, забрать из «Тойоты» нужные ему вещи, закрыл гараж и калитку и направился в ту сторону, откуда только недавно приехал...
   Спустя полчаса он, снова, был у того же места, откуда недавно обозревал окрестности карьера, превращенного в полигон ВСУ. А еще через сорок минут. Двигаясь в обход карьера на достаточном удалении, остановился и снова поднес к глазам бинокль.
   Теперь он смотрел прямо на «ЗиЛ» с радаром.
   «Кунг». На котором вращался радар, был стандартным — с маленькими окошками в скосах крыши, без боковых дверей в борту.
   Это было на руку Полянину — как и то, что с этой стороны не было деревьев.
   Он не мог поручиться, что с этой стороны не было «секретов», но, по крайней мере, его натренированный взгляд их не наблюдал.
   Несколько раз глубоко вдохнув-выдохнув, Полянин легко зхлопнул себя по правому нагрудному карману, убедившись, что в кармане лежит заготовленная на случай пребывания в тылу противника «корочка» с соответствующим документом, относившая его к какой-то части какого-то округа войск Украины. И пошел вперед...
   Его никто не остановил, никто не попробовал убить.
   И он беспрепятственно добрался до «кунга».
   Здесь он убедился, что шины у того, дейчствительно, спущены и даже продавили землю под собой от долгого стояния машины на месте.
   Минута — и он был уже под машиной, обращенной к карьеру задней частью.
   Убедившись, что его не видно с той стороны, откуда его могли бы наблюдать снайперы — его прикрывал высокий высохший куст полыни и гребень рытвины. Оставленгной, очевидно, этим же «ЗиЛ»ом, он направил свой бинокль — капитанский, с инвентарным номером и клеймом азовского Морского Пароходства, на карьер и принялся наблюдать.
   Именно в этом была теперь его работа...
   Тем временем, в пятнадцати километрах от этого места, «Бородавочник» забирался в армейский «УАЗ», готовясь ехать на полигон.
   Пан комендант по комплекции был грузным, а дверь «УАЗ»ика — узкой снизу... тем не менее, вскоре, комендант, отдуваясь, шлепнулся на жесткое драное сиденье, хлопнул дверцей и сказал: «Трогай, Семен.».
   И армейский внедорожник недовольно заурчал, тронулся, запрыгал по неровностям грунтовой дороги...
   Вскоре Гринев увидел эту машину, она скатилась, поднимая облака пыли, в карьер и остановилась у начала «улицы», образованной двумя рядами ракетовозов и других машин комплексов «Точка-У».
   Из «УАЗ»а выбрался высокий и грузный человек в украннской военной форме и пошагал по проходцу между машинами — достаточно широкому, чтобы по нему мог проехать и «УАЗ».
    Полянин еще не знал, но уже предполагал, что этот человек — начальник укропского гарнизона, к которому относился и карьер-полигон.
   Этот человек подошел к группе людей в черных комбинезонах и темно-синих фуфайках — к техникам, как понял Гринев.
   Он о чем-то перерговорил с ними, очевидно, поприветствовав их, затем подошел ближе к человеку, стоявшему у одной из огромных машин.
   Тот человек был одет в синие теплые спортивные штаны, серую, очевидно, когда-то, форменную, рубашку и серый пиджак. Всек это было уже испачкано землей и глиной и контрразведчик понял, что это и есть пленный офицер-ракетчик.
   Комендант укропского военноггот гарнизхона о чем-то говорил сним...
      «Бородавочник», действительно, разговаривал сейчас с Григорием Федоровичем Белоцерковским.
   Тот слушал его слова: «Завтра вы будете свободны.
   Я обещал вам этоо и то, что вас вознаградят за вашу службу.
   За вознаграждением дело не станет — я лично вам его завтра выдам...
   Когда будете в Донецке — вспоминайте о том, что с вами хорошо обращались украинские военнослужащие... И держите там язык за зубами — иначе москали вас в живых не оставят...
   А сейчас — я хотел бы, чтоб вы вели в прицельные системы машин координаты целей, которые я вам написал вот здесь...».
   Комендант подал в руку офицеру-ракетчику сложенный вдвое лист, покрытый маш8инописным текстом.
   Затем сказал: «Я надеюсь, такого опытного специалиста это не задержит надолго. А как-только закончите работу,можете возвращаться в общежитие и собирать вещи.
   Вы сможете выехать отсюда машиной, которая привезет другую смену техников, так что не тяните с работой...».
   Затем комендант отошел от него. Он снова завел разговор с техниками, кого-то «разнес» за халатное отношение к работе; затем повернулся и пошагал к своему «УАЗ»у. И, в то время, как спина коменданта уменьшалась, удаляясь от той точки, откуда, вслед ему, несколько секунд, смотрел Григорий Федорович, тот уже поднимался по стремянке на ребристый борт одного из ракетовозов, чтобы потом спуститься в его нутро и запустить компьютер прицельной системы...
   В это время в Донецке Упырь, Леший и Светлана Мирзоева — Иштар, на сером «Фольксвагене-Транспортере», бывшем «деньговозе» «Приват-банка», ехали к месту, где, как им было сообщено, завтра должен был состояться обмен пленными. И Леший говорил Упырю: «Менять пленных собираются на Петровке... Не нравится мне это место. Туда «железо» прилетает, как бы не накрыло...».
   Упырь ответил на его слова: «Не мы, к сожалению, решаем. Да и название места в тему — площадь Свободы...».
   Затем, помолчав, сказал: «Кто дрейфит — тот вечером после работы за столиком в буфете не пьет пивка...  Лдно, по чесняку — мне тоже не нравится. Место, где легко провокацию устроить. Потому завтра все придется в темпе, без дружеских лобызаний, делать. Обменялись, повернулись, сели, поехали. Так вот.».
   Леший, соглашаясь с коллегой, произнес: «Да, так...».
   Вскоре они приехали на место.
   Вышли, размяли ноги, осмотрелись по сторонам.
   Иштар отметила вслух: «Деревьев много — мне будет, где лежку устроить... Например, возле вон того здания...». Она показала на здание прокуратуры Кировского района и сказала: «Только «листья» на камуфляже сменить придется, чтоб по цвету соответствовали.».
   Миша-Упырь сказал, обращаясь к ней: «Хорошо, что тут кругом такие же тополя... Потому, что мы не знаем места, где автобус станет. Ладно, завтра точно все узнаем. И по месту будем решать...».
   Затем он обратился к Лшему: «Надо сходить в прокуратуру, поставить там в известность, чтоб не пугались, когда Иштар заметят и не звониил куда зря... и чтоб не выдали е6е случайно.».
   Тот согласно кивнул головой и коротко произнес: «Пошли обратимся.».
   И они втроем пошли к зданию прокуратуры...
   В здании прокуратуры первой на глаза им попалась девушка-следователь этой же прокуратуры.
   Остановивший ее в коридоре, где она подкрашивала помадой губы, стоя перед зеркалом на стене, Леший обратился к ней: «Здравствуйте, Наталья Игоревна. Контрразведка ДНР... Мы приезжали уже к вам недавно...
   Помните?».
   Она повернулась к нему, ответила: «Помню, конечно. Товарищ Леший? И  по какому делу снова к нам?».
   За него ответил Упырь: «А дело вот какое. Скажиьте своим коллегам, что завтра, если увидят в ветвях вот эту красавицу — не надо никому сигналисть, никуда звонить... Это не вражеский диверсант и не русалка с лукоморья, которая на ветвях любит... Это наш заслуженный снайпер, Светлана, позывной Иштар, фамилию мы вам, по понятной причине, не скажем...
   Вы знаете нас, Наталья Игоревна, мы — вас и мы вам очень доверяем. Так что сделайте доброе дело, пожалуйста, хорошо? А то кто-нибудь перепугается, или наоборот — перебдит, подымет шум и получится нехорошо...».
   Она улыбнулась и сказала: «Хорошо, предупрежу наших. Еще что-нибудь?».
   Упырь ответил ей: «Да нет, мы. Собственно, за этим пришли... Мы очень, очень на вас надеемся.».
   А Леший, помолчав, спросил девушку-следователя: «А того паренька-»маячника», которого мы к вам доставили в прошлый раз, вы уже «раскололи»?».
   Наталья Игоревна ответила: «Да. Выпускник одного из университетов, ну и — как обычно — работой обзавестись еще не успел, а неожиданным ребенком — уже да...
   Вот и пошел на сговор с совестью. Завербовался «маячки» развешивать... Клянется, что бес попутал, и больше он не будет... Но залогом того, что он «больше не будет», конечно, не его слова, а Закон... Так ведь?».
   Леший, улыбнувшись ей, сказал: «Так. Вы, прям, Жеглов в юбке...».
   Та отмазхнулась, сказала: «Скажете тоже... «.
   Она пошла в свой кабинет, а Леший, глядя ей в след, заметил: «Красивые у нас в Новороссии девушки!».
   «Самые красивые!» - согласился с ним Упырь и сдержанно-нежно приобнял за плечи Иштар...