Загробный мир Леонарда Коэна

…Сгореть моментально, чем истлеть
Requiem

Он проснулся. Была непонятная погода. Возможно она казалась ему непонятной из-за его болезни. Погода… было пасмурно, но одновременно солнечно. Странная это штука – погода. Он никогда ее не понимал. Ему казалось, что она всегда зависит от него самого. От его настроения.

Очередная бессонная ночь. Болезнь не дает ему спать. Сжирает изнутри. Как червь, грызущий дырку в его теле. Но только что же будет после того, как он изгрызет его? Даст ли он пройти червю дальше?  «Сегодня мы это и узнаем» - ответил он сам себе. Его всегда мучил этот вопрос.
Так плохо ему уже давно не было. Правда, к утру стало легче. Или он уже просто привык к боли.

Врачи говорили, что у него какая то загадочная болезнь желудка. Знакомые посоветовали ему особые обезболивающие. Иногда они помогали. Но после них становилось только хуже. Намного хуже.
Он знал что боль не уйдет. И понимал, что его боль никак не связана с его телом. Она намного глубже.

В эту ночь он вспоминал о своей жизни. Он пересматривал ее как кинофильм.
… 9 летний мальчик видит смерть брата. Брат умирает на руках отца от непонятной болезни. Через месяц он возьмет в руки свою первую гитару.
…дом отца забирают. Отца убивают за долги. Ему всего 13 лет, и он начинает странствовать.

…19 лет. Он срывает дикие крики восторга от своего выступления во многих кабаках и барах. Его блюз завораживает. Зачаровывает. Так не может играть 19 лет слабенький  паренек. Но он играет.

…21. Он влюбляется в прекрасную юную девушку. Но их любовь продлиться не долго. Он очень тяжело переживет ее кончину.

И вот сейчас ему 27. Он пронес боль всего мира сквозь свою недолгую жизнь. Его музыка заставляла многих людей меняться. И это хоть как то подпитывало его жизнь.
Однако он чувствовал, что мало что изменил. И его фальшивая уверенность в том, что он все знает – лишь иллюзия. Он только недавно понял, что желудок болит у всех. Только большинство предпочитает те самые обезболивающие, а не тяжелое излечение.

«Возможно, лечения вообще нет, хотя нет лечение есть – но оно только одно. И сегодня я излечусь… Но сначала…».

Он взял в руки свою Стеллу. Она служила ему очень долго. Для нее настал последний час. Ей выпала великая честь быть единственной, кто услышал последний вопль истерзанной души. Он заиграл. Это было величественное зрелище. Это был сумасшедший порыв, в котором отразились все страдания и вся боль человечества и конечно его боль. Это был его последний блюз. Блюз старого мира.

Стелла закончила протяжные всхлипывания. Он взял из шкафа свой Рэмингтон. Приставил к челюсти. Курок был спущен. Все было кончено.