Любовница наци идёт...

Эдельвейса зачахнувшей веткой...

 Эдельвейса зачахнувшей веткой,
 Как пергамент прилунный бледна,
 В стертых туфлях, вуальная сетка
 К старой шляпке – ничья нежена.
 Из глубин будто всплывшая лодка
 Вдоль брегов измененной страны,
 За ней тени чернеют в пилотках…
 Их любовниц шаги нам слышны?

 По Европы полям заметенным,
 Где лежат дети прошлой войны
 Только вороны – черными комьями,
 Как земли воплощенные сны.
 Серый дым чуть горчащий над родиной,
 Красных маков алеют поля,
 Но пугая влюблённых – мелодия:
 Красных туфель по Берна камням.

 По лесам, что с войны той горбаты,
 По полянам в росистой траве,
 Тем парням, что легли под  двадцатый,
 Всем полкам присягнувшим земле,
 По крови новой расы и старой,
 По костям забракованных гоев,
 По дороге на Бремен устало
 Всё бредёт,  лишь слегка поседев.

 Сквозь чужую толпу ей людскую,
 По прогнившим солдатским гробам,
 Ни к кому в небесах не взыскуя
 Лишь крестясь потихоньку на храм,
 И моля дать им там всепрощенье,
 Где кровавое солнце встаёт,
 Как навстречу с его возвращеньем
 Любовница "наци"  идёт.


© Copyright: Волна Поль Домби, 2012
 Свидетельство о публикации №21202100993


 The Conspirator - Режиссер: Роберт Редфорд
Снимать драму, основанную на реальных исторических событиях, тем более таких как гражданская война - одна из самых сложных задач в кинематографе. Убийство Авраама Линкольна - событие, значение которого в истории США переоценить трудно, и посему оно обросло огромнейшим ореолом версий, домыслов и мифов, поэтому создать беспристрастную картину, опираясь лишь на факты казалось бы уже совсем невозможно. Но Роберт Редфорд это сделал...

 Мэри Сарретт — одинокая женщина, обвиненная в пособничестве в организации заговора с целью убийства президента Линкольна. И поскольку вся нация повернулась против нее, Мэри вынуждена положиться на неохотно защищающего ее адвоката, чтобы докопаться до правды и доказать свою невиновность...


фото: линчевание женщин, обвиненных в пособничестве нацистам, после освобождения Франции в 1944 году. © Hulton-Deutsch Collection/Corbis.


© Copyright: Осенний-Каприз Капри, 2012
Свидетельство о публикации №112021302475


Но именно отрезвления-то и боялись. Вообще вся перестройка, перекройка, перетряска творились в неимоверной спешке, горячке, в возбуждении и опьянении, в мстительной запальчивости и угаре, как будто дело касалось не великого государства, имеющего тысячелетнюю историю, а умыкнутого с чужого воза достояния. В том, как происходил раздел, было что-то разбойничье, воровское, неприличное - скорей, скорей, чтобы не спохватились и не вернулись к месту преступления. Когда-нибудь историки постараются разгадать столь удивительный феномен: как мелкие жулики с легкостью провели мирового масштаба сделку, превратив нас всех в жертвы своих политических манипуляций.



Власть национального доверия - начало начал. Россия, свалившись в заготовленную для нее яму, ушиблась жестоко, переломала кости, в ее теле травма на травме, но - не убилась, поднять ее можно. Антинародная политика властей того времени привела к тому, что не только стали растаскивать государственные богатства, но и принялись уходить из государства люди - при том в массовом порядке. Я имею в виду не эмиграцию в Америку или Израиль, а устранение от своих обязанностей по отношению к государству, то есть эмиграцию внутреннюю.
От национализма культурного, озабоченного воспитанием народа в лучших (в лучших!) национальных традициях, никому опасности быть не может. Напротив, он - сдерживающее начало от агрессивности, которая сейчас, к несчастью, поразила весь мир. Что плохого, если мы учим: нельзя мне поступать дурно, ибо я русский.

***

Подменять национальную идею фашизмом могут лишь люди злонамеренные, заинтересованные в окончательной гибели России. Народная идеология не может быть фашистской, тут сознательное передергивание карт, и далеко не безобидное для народа. Надо ли о нем, о народе, заботиться, опускаться даже до ложных поклонов перед ним, если он, за исключением небольшого просвещенного меньшинства, фашиствующий? Шкуру с него вон! Но знают ли господа, заправляющие политической кухней, насколько опасно блюдо, изготовлением которого они постоянно заняты, - национальное унижение?

Кричат: на галеры его, русский народ, если он перестает плясать под дудку политической режиссуры, если он, такой-рассякой, не понимает, для чего он существует! А потом и совсем от него избавиться. Методы массовой стерилизации есть, история ими полна. А в Россию на его место «цивилизованный» народ из Европы, Турции, Китая, Кореи. Хватит дикость разводить! У Федора Достоевского есть как нельзя лучше подходящие нашему моменту слова: «Как же быть? Стать русским во-первых и прежде всего. Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шагу все изменится. Стать русским - значит перестать презирать народ свой... Мы и на вид тогда станем совсем другие. Став самими собой, мы получим наконец облик человеческий, а не обезьяний».

Национальная униженность - ведь не только предательство национальных интересов в политике и экономике и не только поношение русского имени с экранов телевидения и со страниц журналов и газет, но и вся обстановка, в том числе бытовая, в которой властвует, с одной стороны, презрение, с другой, уже с нашей, - забвение. И издевательство над народными обычаями, и осквернение святынь, и чужие фасоны ума и одежды, и вывески, объявления на чужом языке, и вытеснение отечественного искусства западным ширпотребом самого низкого пошиба, и оголтелая (вот уж к месту слово!) порнография, и чужие нравы, чужие манеры, чужие подметки - все чужое, будто ничего у нас своего не было.

Я не могу, не умею быть нетерпимым к любому национальному чувству, если оно не диктует себя всем, так почему же считается преступлением мое национальное и патриотическое чувство? Господь, создавая народы, каждому вручил свой голос, свое лицо и обряд - так и давайте, не мешая, а только обогащая друг друга, пользоваться ими во имя исполнения данных нам заветов.

Природа фашизма такова, что естественное стремление защитить себя от перерождения и подчинения чужому приводит к уродливому искажению своего. Фашизм вырабатывает фанатизм и под видом сильной национальной власти способен на все. В том числе и превратиться в чудовище Третьего рейха, в образе которого он сегодня и воспринимается. Вот чем пользуются сознательные путаники, оседлавшие российскую идеологию. Вся она, такая идеология, кроится под обвинительное заключение против того самого простака, который по навету вора берется под стражу как злоумышленник и преступник.

Истинные преступники не могут не понимать, что неслыханное в мире ограбление в считанные годы богатейшей страны, глумление над святынями, над историей, над самим русским именем способны вызвать ущемленное чувство национального достоинства, требующее действия. Такова неизбежная реакция, так было, так будет. Но и остановиться преступники не в состоянии, слишком преуспели в своем ремесле грабежа, слишком зарвались, слишком много поставлено на карту. Наглость и страх диктуют тактику - только вперед! Знают прекрасно, что здесь совсем другой народ - начисто лишенный чувства превосходства, не заносчивый, не способный к муштре, непритязательный, а теперь еще и с ослабленной волей. Знают, но на то и расчет: чем наглей обвинения, тем противней от них отмываться. Чтобы все оставалось на своих местах, образ побежденного - в сравнении с благородным ликом победителя - должен иметь самое страшное, самое отталкивающее выражение.

И пошло-поехало: всякое национальное действие, необходимое для дыхания, будь то культурное, духовное, гражданское шевеление, - непременно «наци», окраска фашизма. Православная икона - «наци», русский язык - «наци», народная песня - «наци». Истерично, напористо, злобно-вдохновенно - и беспрерывно.

Русский человек оказался в изоляции от своих учителей, его сознание и душу развращают и убивают вот уже более двадцати лет, но чутье-то, чутье-то, если не разумный и независимый взгляд!.. У нас в крови такое всегда было - издали распознавать злодейство. Как можно верить тем либеральным журналистам, которые убеждают русских в существовании русского фашизма?.. Народ на мякине не проведешь. Визг, поднятый вокруг «русского фашизма» и антисемитизма, неприличен, он сам выдает себя с головой. Будь действительно опасность фашизма, реакция должна бы быть серьезней, как накануне Второй мировой войны. Тут и детектора лжи не надо, так видать. Опасность-то, кстати, есть, но с какой стороны - вот тут надо всматриваться зорче.

И вот теперь очередь России. Закон хищников, уголовщины - добивай раненых, больных, изможденных, виноватых лишь в том, что они не признают свободу на поводке.



Кажется, нет никаких оснований для веры, но я верю, что Запад Россию не получит. Всех патриотов в гроб не загнать, их становится все больше. А если бы и загнали - гробы поднялись бы стоймя и двинулись на защиту своей земли. Такого еще не бывало, но может быть.


Никакой другой народ тех ломок, потерь, напряжений, какие достались русскому народу, не выдержал бы. Ни времена татарского ига, ни Смута XVII века ни в какое сравнение с лихолетьем России в XX веке идти не могут. Страшнее внешних ломок и утрат оказалась внутренняя переориентация человека - в вере, идеалах, нравственном духовном прямостоянии.

Исключительно страшен психический надлом от погружения России в противоестественные, мерзостные условия, обесценивание и обесцеливание человека, опустошение, невозможность дышать смрадным воздухом. Вымирающая Россия - отсюда, от выброса без спасательных средств в совершенно иную, убийственную для нормального человека атмосферу. Здесь причины эпидемии самоубийств, бездомности, кочевничества, пьянства, болезней и тихих нераскрытых смертей - от ничего, под тоскливый вой души.

Ничуть не сомневаюсь, что и такое предусматривалось «реформаторами» заранее.

***

Мы не знаем, что происходит с народом, сейчас он самая неизвестная величина.


Народ в сравнении с населением, быть может, невелик числом, но он отборная гвардия, в решительные часы способная увлекать за собой многих. Все, что могло купиться на доллары и обещания, - купилось; все, что могло предавать, - предало; все, что могло согласиться на красиво-унизительную и удало-развратительную жизнь, - согласилось; все, что могло пресмыкаться, - пресмыкается. Осталось то, что от России не оторвать и что Россию ни за какие пряники не отдаст.

Коренную породу я называю второй Россией, в отличие от первой, принявшей чужую и срамную жизнь. Мы несравненно богаче: с нами - поле Куликово, Бородинское поле и Прохоровское, а с ними - одно только «Поле чудес».
Автор(ы):  Из книги Виктора Кожемяко «Валентин Распутин. Боль души»