Пуся

От как-та отдыхали мы на даче, а у соседки кошка окотившись… такие все хорошенькие и пригоженькие… И вздумала я взять кошечку, а пока то да се... отдых, река, огород, сад… кошечка подрастет. А надо сказать, что кошка-то сарайная была: в дом не пускали ее, да и я наивная тоже барышня не знала, что сарайные кошко дикие и дрессировке почти шта не поддаются. А тут и осень подкралась незаметно, я детей в охапку, кошку в сумку и до дому.

Вот не умею я матом ругаться, а однако пригодилось бы. Это не кошко, это... пакостница. За неделю разнесла весь дом, ободрала все, что можно ободрать, разбила все, что достала, по столу ходит, в горшки с цветами ссыт и кучки накладывает, пришлось их выкинуть, и к тому же разбила горшок, и ковер пришлось в химчистку вести. На столе ничего не оставляем,  только раз кто-то забыл сахарницу убрать и смотрю, копает лапой в ней, ну думаю, что дальше... а дальше она, покопав лапой, примостилась в нее кучку накласть. ВСЁЁЁЁЁЁЁ... с меня хватит.

Утром, схватив кошко, я потащила ее на работу, на склад. Поближе к продуктам и к мышам, которых она ловила пачками (когда в сарае жила). А я работала (никому не говорите) в СИЗО. Пристроила я кошечку и успокоилась, домашние спрашивают, как там Пуся, а я грю – шикарно: рыбы вооо, мышей воооо, короче, нам так не жить.

И стали слухи до меня доходить, что кошечке-то хорошо живется, а вот контролерам, которые на вышке стоят, не очень. Оказываеца, кладовщица запирала на ночь Пусю на складе, а окошко чердачное выходила прямиком на вышку. Эта сволочуга залезала на окно и, видя человека, орала, визжала и пела пестни ему всю ночь. Охрана к начальнику своему – так, мол, и так, уберите кошко, сил нет, а он им грит - а ни фига! службу будете нести внимательно, не уснете под эту сирену, пусть сидит, пусть орет. Во беда, а на вышке-та и стула-та нет... стоя приходица службу нести... а тута ночь, а тама кошко воет, а через забор кто-та пытаеца крикнуть громка или ваще на забор залезть. Неспокойно, аднака, прям никак не уснуть.

А тут кладовщица грит, что забрала Пусю к себе в дом для поимки мышей. Жалуица, что эти ироды на вышке рогатку смастерили и пуляли в Пусю по ночам, шоб не выла.

Ну ладна в Пусю, так они из рогатки стали целица в желающих на забор залезть, потом, правда, перестали... после взыскания. Ага. А о Пусе они не переживали нисколько, даже не всплакнули ни разу. Мало осталось любителей и ценителей кошачьева пения, перевелись, аднака.